Андрей Шарый: В Нальчике уже более суток продолжается так называемая "специальная операция" по нейтрализации засевших в жилом доме на окраине города вооруженных чеченцев. Продолжаются переговоры с людьми, блокировавшими со вчерашнего дня один из жилых домов на окраине города. Как сообщает корреспондент Радио Свободы, штурм здания может начаться в любую минуту, хотя об этом говорят уже не один час. Известно, что возглавляет вооруженную группу Муслим Атаев, подозреваемый в организации нападения на местное управление Госнаркоконтроля в декабре прошлого года. Вместе с Атаевым остаются его жена и двухлетний сын.

Фатима Тлисова: Насколько я могу понять, сейчас заканчивается подготовка к штурму. Здесь около 6-ти пятиэтажных жилых домов, и в трех из них до сих пор остаются люди. Этих людей попросили удалиться в подъезды. Около дома №19 происходит перестановка сил. В правоохранительных органах Кабардино-Балкарии заявили о том, что переговоры не дали результатов, боевики отказываются сдаваться, и МВД Кабардино-Балкарии в любой момент готово к штурму. Вначале шла информация о том, что эти люди являются заложниками. Сейчас уже известно, что одна из двух женщин является супругой лидера боевиков Муслима Атаева. Вместе с ними находится и двухлетний сын Муслима. Женщины тоже отказываются идти на контакт. Видимо, они боятся, что, как только они покинут здание, начнется штурм.

В штабе операции мне заявили, что никто не мог пройти оцепление и покинуть здание. Мне не составило никакого труда пройти через пустырь и оказаться во дворе этого здания, то есть внутри этого тройного кольца. Это "дорога жизни" для всех людей, которые сейчас остались вот в этих трех домах. Кроме того, жители других домов, которые эвакуированы, тоже не покинули этот двор, они боятся мародерства, во дворе жгут костры. Сегодня впервые сюда был доставлен хлеб: его моментально раскупили. Во дворе находятся люди. Ночью очень холодно.

Андрей Шарый: Сейчас в эфире программы "Время Свободы" известный московский военный эксперт Павел Фенгельгауэр. Павел, специальная операция в Нальчике длится почти сутки или уже более суток. Скажите, что говорит мировая военная практика по этому поводу? Как локализовать, как нейтрализовать такого рода проблемы?

Павел Фенгельгауэр: Практика есть у израильтян, когда они пытаются добыть каких-то своих противников в палестинских лагерях или в лагерях беженцев. Вот сейчас у американцев тоже в Ираке возникают такие же проблемы время от времени, когда они действуют в жилых кварталах. Правда, в Ираке меньше многоквартирных домов, но тоже есть. Достаточно серьезная вещь. Трудно это сделать, не разрушив окружающие кварталы, не нанеся серьезного ущерба, как людям, так и собственности. Нужно использовать высокоточное оружие, во всяком случае американцы и израильтяне используют, в первую очередь, высокоточное оружие. Но это, к сожалению, не всегда помогает избежать потерь.

Андрей Шарый: У российских военных тоже есть подобная практика. Месяц назад была почти такая же ситуация в Махачкале. Тогда дом был разбит с помощью танка. Складывается ли ощущение, что речь идет о какой-то специальной операции, которую российские силовые структуры на Северном Кавказе проводят систематически, либо речь идет о каких-то случайных совпадениях?

Павел Фенгельгауэр: Об этом говорят представители наших спецслужб и, похоже, так оно и есть, исламским экстремистам, в основном базирующимся в Чечне, удалось создать на Северном Кавказе, не только в Чечне, в ряде других республик тоже, достаточно серьезную подпольную вооруженную сеть. То есть это не только Чечня, это Ингушетия, Дагестан, Кабардино-Балкария. Поскольку наши об этом знают, то стараются противодействовать. В результате происходят постоянные столкновения. Тут попытка противодействия разрастанию войны из Чечни и разрастанию угрозы. То есть то, для чего входили в Чечню, по-видимому, не вышло оттуда, исламский экстремизм выдавливается и приходится проводить такие операции. Пока проводят их не слишком успешно. В них участвуют обычно разнородные силы. Из Москвы приезжает обычно "Альфа", кстати, тоже несет потери, но "Альфа" - это ФСБ, там есть и военные, есть и МВД, и ФСБ, и представители Министерства обороны. Высокоточным оружием не пользуются. В основном бьют "шмелями", это такие реактивные гранатометы, взрыв эквивалентен взрыву крупнокалиберного гаубичного снаряда. Вот там так дом и разрушили, кстати, в Махачкале, а потом уже его отутюжили старым танком Т-62.

Андрей Шарый: Скажите, пожалуйста, Павел, насколько плодотворна такая тактика очагового подавления вот этих вооруженных групп? Есть же, видимо, какие-то другие способы, агентурная работа? Почему это не используется?

Павел Фенгельгауэр: Агентурная работа, по-видимому, используется. Через агентуру и выходят, выясняют, куда кто направился. Но здесь мы имеем дело не с таким подпольем, где люди листовки раскладывают и ходят на конспиративные квартиры, а с очень хорошо вооруженным и готовым драться подпольем. Здесь нет никаких мер, о которых бы мировая практика говорила: вот это можно использовать и проблема будет решена. Проблема, естественно, является политической. Разрушая кварталы танками и "шмелями", подполье не уничтожишь. То есть конкретные боевики гибнут, но вокруг много народа, у которых собственность пропала в результате, им дают потом неадекватную компенсацию и, вообще, им это все не нравится. Популярность наших сил не возрастает от того, что они освобождают жилые дома путем их тотального разрушения.