Александр Генис: Растеряв почти все старые праздники, я из осторожности остался верен Восьмому марта. Не рискуя, как человек женатый, игнорировать международный женский день я еще накануне запасаюсь подарком, мимозой, и всем необходимым для приготовления вкусного ужина. Последнее, впрочем, не исключение, а правило, ибо в нашей семье только я и готовлю. Именно этот, накопленный за десятилетия опыт, и толкает меня отправиться в путешествие по половой психологии кухонного дела.

Весь предыдущий - XX - век женщина требовала, чтобы ее освободили от кухонного рабства: от чугунков, кастрюль, грязной посуды; от борщей, котлет, компотов; от буйабесов, омаров, пирожных-безе; от голодного мужа, наконец.

С кухней решительней всего, как это у нее водится, попыталась расправиться Октябрьская революция. Поскольку ее целью было братство, рабочие, как учил Луначарский, должны были жить вместе, в устроенных по-научному домах-коммунах. Даже в Доме правительства, построенному по проекту архитектора Иофана, во многих квартирах нет кухонь. “Быт членов правительства, - замечает указавший на этой факт культуролог Паперный, - был тоже разрушителен по отношению к “семейному очагу”».

Дело в том, что в рамках коммунистической идеологии кухня - изнанка жизни, ее материально-телесный низ, пережиток старого, неодухотворенного высокой целью “биологического” существования. Кухня считалась очагом “мелкобуржуазной” опасности, религии и суеверий. Поэтому герой романа "Как закалялась сталь" Павка Корчагин произносит свои знаменитые, заучиваемые поколениями школьников слова - “Жизнь дается человеку один раз“ - сразу после того, как он отказался есть вареники в доме своего брата, погрязшего в быте, “как жук в навозе”.

Чтобы обезопасить кухню, нужно сделать ее фабрикой, превратить ее в цех, попутно приняв освобожденную женщину в братство товарищей, ибо, как я вычитал в брошюре того революционного времени, “кухня уродует тело и душу женщины - ржавеет она на кухне и только”.

Уж не знаю, виновата ли в этом советская власть, но так вышло, что среди людей моего поколения женщину редко удавалось загнать на кухню. Обычно там колдовали мужчины.

Однако нельзя сказать, что сильный пол поменялся местами со слабым. Мы поменяли сами эти места. Если для женщины кухня - ад, то для мужчины - храм. Женщина там трудилась, мужчина священнодействовал. Для одних - рабство, для других - страсть.

Вот тут и встает во весь рост вопрос половой психологии. Возьмем элементарный борщ. Женщина готовит его с внутренними, а иногда и наружными слезами. Для нее борщ - символ векового рабства, и она варит его, оплакивая свое поруганное детство, утраченную юность, безвременную старость. К борщу ее приковывают цепи, и рано или поздно женщина решает, что ей нечего терять, кроме них.

Мужчина же подходит к борщу как дилетант, как любитель. Непрофессионалу свойствен творческий интерес к чужому делу. В результате борщ для мужчины связан с гордостью, а не с унижением.

Поэтому пока слабый пол воевал, чтобы стать сильным, мужчины вертели котлеты, начиняли пироги, квасили капусту и постигали великое искусство: как избавиться от обязанностей, превратив работу в хобби.

XXI век отменил многие истины века ХХ. Одной из них оказалось феминистическое пренебрежение кулинарией. Новое поколение женщин возвращается на кухню также стремительно, как предыдущее с нее бежало.

Как знают наши постоянные слушатели, на этом обратном пути "Колобку" повезло встретить Анну фон Бремзен, которая, как я, увы, должен признать, готовит лучше всех знакомых мне мужчин вместе взятых.

Это обстоятельство позволило нам, представителям двух полов и двух поколений, обсудить со всех сторон то, что на модном наречии называется "гендерным аспектом" кухонной психологии.

Считается, что лучшими поварами всегда были мужчины. Как исторически образовалось это мнение и насколько оно обосновано?

Анна фон Бремзен: Это со всеми науками так, исторически лучшие писатели - мужчины, лучшие композиторы - мужчины, лучшие художники - мужчины. Просто женщине до какого-то момента в ХХ веке ничего не давали делать, и поэтому они так и не вышли...

Александр Генис: Это не совсем убедительно, потому что кухня всегда считалась женским делом, но повара профессиональные всегда были мужчинами. Кухарки - женщины, повара - мужчины. Почему?

Анна фон Бремзен: Потому что домашняя кухня была женским делом, а работа в ресторане... Почему дирижеров мало женщин, потому что ты должен руководить оркестром, точно также в ресторане, это просто очень тяжелая физическая работа, когда надо кричать постоянно на кого-то и когда для тебя работают в основном мужчины. Даже в наши дни очень мало поваров с тремя звездами "Мишелен", по-моему, женщин всего две, в Италии. Потому что в Италии как раз в основном женщины повара, это интересно. И одна испанка, которая работает с отцом. Это бизнес такой. Это уже не вопрос готовки, это вопрос бизнеса и этот бизнес мужской.

Александр Генис: Аня, а чем отличается поведение мужчины и женщины на кухне?

Анна фон Бремзен: Я много общаюсь с поварами, я видела женщин, которые ведут себя, как мужчины, и мужчин, которые более деликатны. Я, честно говоря, не люблю этих стереотипов, и они сейчас вышли из моды.

Александр Генис: Я старомодный человек, но как мужчина, который 30 лет готовит дома, я всегда замечал, что мужчины готовят легко, женщины часто гораздо больше нервничают. Для мужчины - это хобби, для женщины - обязанность. Нет чего-то в этом?

Анна фон Бремзен: Нет, я не согласна. Мне кажется, что женщины готовят гораздо более интуитивно, потому что они к этому привыкли, там, щепотку того... Я, когда прошу рецепт, то женщина мне всегда дают с трудом… А мужчины, когда готовят, вы правы, они подходят к этому, как к хобби, и серьезно к этому относятся и знают, что они делают, и долгое-долгое время проводят, закупая продукты. Для женщины это, действительно, нормальная обязанность.

Александр Генис: Есть такой интересный вопрос среди гендерных исследований: можно ли узнать фильм, который сняла женщина, книгу, которую написала женщина, стихи, которые написала женщина, музыку, которую написала женщина. Можно узнать пищу, которую приготовила женщина, отличить ее от той, которую приготовил мужчина?

Анна фон Бремзен: Я сейчас была в Испании на конкурсе молодых поваров, я была в жюри. Нас очень мучили, мы, по-моему, 48 блюд очень авангардных попробовали. Все гадали - кто, откуда, из какой провинции. И вот мы решили, что вот это точно женщина, потому что кухня была такая деликатная, такие какие-то блюда, вот только женщина могла... И, конечно, это был парень.

Александр Генис: А вам не кажется, что тут есть поколенческая проблема. Например, моя мать очень хорошо готовит и ненавидит это дело, всегда чувствовала себя рабой на кухне. Мое поколение, все мои знакомые - готовят только мужчины, но уже следующее поколение - опять модно стало готовить среди девушек. У меня в Москве, например, масса знакомых девушек, которые великолепно готовят. Вам не кажется, что происходит какая-то синусоида в этом деле?

Анна фон Бремзен: Да, потому что даже уже их родители не должны были готовить, и это вопрос уже выбора. Они хотят - они готовят. Но вот очень интересно, мне кажется, что какие-то вещи, действительно, лучше готовит мужчина. Например, мясо. Опять же традиционно этот дорогой продукт лучше готовит мужчина. Мне кажется, что пекут что-то, например, дрожжевое тесто, лучше женщины, никогда так мужчина не приготовит, как женщина. Какие-то вещи - пироги, все, что надо руками делать, где требуется деликатность ручной работы, это хорошо делают женщины. Когда много огня, что-то на вертеле, это, конечно, мужчины.

Александр Генис: Так в чьих руках - мужских или женских - будущее кулинарного искусства?

Анна фон Бремзен: Я думаю, что будут продолжать это дело мужчины, по той причине, о которой мы уже говорили, потому что бизнес ресторанный - очень тяжелый. Я не могла бы, например, на себя взять ресторан, особенно со звездами какими-то, когда приходят инспекторы, тут очень много нужно нервов, и женщинам пока что это тяжело.