Владимир Кара-Мурза: Печальная новость об уходе из жизни Егора Владимировича Яковлева принесла ощущение потери одной из уникальных фигур отечественной журналистики и общественной жизни. Вспоминаем о нем с его преемником на посту главного редактора еженедельника «Московские новости», а ныне главным редактором журнала «Огонек» Виктором Лошаком. Когда вы познакомились с Егором Владимировичем? И расскажите чуть-чуть о его человеческих качествах.

Виктор Лошак: Познакомился я с ним раньше, чем он познакомился со мной. Потому что когда я почему-то решил, будучи старшеклассником, стать журналистом, так как неотчетливо было решение, неотчетливы были мотивы. Я жил не в Москве, я жил в Ростове-на-Дону, и я решил читать журнал «Журналист», чтобы стать журналистом. И я неожиданно натолкнулся на потрясающее издание, живое, очень продвинутое, яркое. Это я уже сейчас понимаю, тогда не с чем был сравнивать. Я просто втянулся в чтение этого журнала, и он меня приобщил к профессии. И только позже я понял, что как раз я попал на время, когда журналом «Журналист» руководил Егор Яковлев. Вот так я познакомился с Егором Яковлевым, будучи еще школьником.

Работать мы стали вместе в «Московских новостях», когда группа журналистов из «Известий», в том числе Егор Владимирович и я там сотрудничал, мы перешли в «Московские новости». Сначала нас было немного. Газета была ужасная – это был крутой пропагандистский листок, доказывающий миру, что в России все ездят на тройках, едят черную икру и пьют «Столичную» водку. Вот из этого подобия газеты Егор Яковлев, в первую очередь он, конечно, сделал газету, которая стала первой газетой гласности, первую газету, которая опубликовала диссидентов, первая, первая, первая, очень много можно сказать об этой газете «первая». Работать с ним плотно вместе рядом я стал с 86 года и проработал вместе с ним пять лет до 91 года, когда, как вы знаете, он ушел в Гостелерадио. Мы с ним продолжали поддерживать отношения, но уже вместе никогда не работали.

Владимир Кара-Мурза: Давайте вспомним голос Егора Яковлева. В последних эфирах Радио Свобода в его голосе звучали грустные нотки.

Егор Яковлев: Я должен сказать про свое поколение, которое очень много сделало для того, чтобы журналистика поборола влияние государства. Конечно, итог не самый радостный. Момент формирования общественного мнения практически прекращен. Ни один вопрос, который за это время поднимался, скандальный и шумный, как было с НТВ, более основательный, более широко, как происходит с Чечней, ни один из этих вопросов не решается. Рано или поздно все устаканивается. У меня был очень близкий мой друг историк Натан Эйдельман, который придумал в своей теории, я ее никогда не перепроверял, просто мне ужасно понравилось, он говорил, что в России пять лет реформ и двадцать лет реакции. Причем он брал хронологическую таблицу России и у него получалось, вкладывался в эти временные рамки. Конечно, это переживется, конечно, журналистика на этом не закончится. Конечно, проблема, о чем вы говорите, продали себя или не продали, все это уйдет. Я рад за тех, кто дождется.

Владимир Кара-Мурза: Какой вспоминается последняя с ним наиболее яркая встреча, как он был настроен?

Виктор Лошак: Вы знаете, Егор Владимирович был разным человеком. Он был, во-первых, человеком оптимистичным. Во-вторых, человеком эмоциональным, в-третьих, человеком, который всегда боролся с кем-то и с чем-то. У нас с ним было несколько встреч за последнее время. Была некая сложность, что он пришел в «Московские новости», которые я покинул, руководителем Наблюдательного совета, но сам он несколько иронично относился к этой своей позиции и к тому, что происходило в издании. Вы знаете, продолжая его монолог, я хотел бы сказать, что он всегда очень болезненно и не вполне даже лично, а как человек, который представляет общество, очень болезненно воспринимал этот разрыв между журналистикой и общественным мнением, который происходил и происходит в нашей стране. То есть журналистика отдельно, общественное мнение отдельно, решение властей отдельно. Вот это нарушение триады – он об этом все время говорил. Ему казалось в свое время, что нам удалось стать инструментом влияния на общественное мнение или, наоборот, инструментом, который очень чутко воспринимает общественное мнение, именно журналистика, не только «Московские новости». То, что журналистика отступила и от своих моральных позиций, и от каких-то своих достижений, он это переживал очень серьезно.

Он мне много раз говорил, когда перешел в Гостелерадио, неожиданно столкнулся с колоссальной бюрократической машиной после «Московских новостей», в которых работало сто человек вместе с тыловыми структурами, и он перешел в Гостелерадио, которое была огромной махиной со своей этикой, со своими представлениями о добре и зле. Его даже не махина эта подавляла, не бюрократизм, не необходимость быть в более жестком диалоге с Кремлем, его подавляло полное отсутствие каких-то принятых для него абсолютных этических норм принятых на телевидении той поры. Много мы об этом с ним говорили.

Владимир Кара-Мурза: Генеральный директор «Московских новостей» Сергей Грызунов скорбит вместе со всем нынешним коллективом еженедельника.

Сергей Грызунов: «Московские новости» – это прежде всего Егор Яковлев, и наоборот Егор Яковлев – это, конечно же, «Московские новости». Поэтому для нас расставание с Егором Яковлевым – главный повод для того, чтобы постараться сделать все, чтобы «Московские новости» стали такими, какие они были при Егоре Яковлеве. Я прекрасно понимаю, что это почти невыполнимая задача. Но теперь у нас есть цель, у нас есть задача, которую мы стремимся выполнить. Потому что должны сделать все, чтобы память о замечательном редакторе и прекрасном журналисте продолжала жить в названии «Московских новостей» даже после его кончины. Егор, так его звали, все хотя он был старше нас, но ему самому это нравилось, Яковлев был таким человеком, который оставил после себя очень много учеников. Это известные сегодня всей нашей стране журналисты, которые продолжают лучшие традиции свободной демократической печати.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвича Владимира Ивановича.

Слушатель: Здравствуйте. Я искренне соболезную о кончине Яковлева. Мне бы хотелось в память о Егоре обратиться к пишущей братии с такими пожеланиями – не ложитесь под власть, под вороватую власть, безответственную власть, лицемерную и трусливую. Показывайте жизнь в том ракурсе, в котором она есть, без всяких пафосов, без всяких красок, которые приятны власти.

Владимир Кара-Мурза: Спасибо, Владимир Иванович, так честные журналисты и пытаются делать. Как вы считаете, укоротил ли век Егора Владимировича тот факт, что ему пришлось продать «Общую газету»?

Виктор Лошак: Это какая-то странная история с концом жизни «Общей газеты». Думаю, что очень болезненная для самого Егора Владимировича она была. Что произошло - у меня окончательного ответа нет, потому что, вы знаете, что человек, который купил «Общую газету», немножко потренировался ее издавать несколько месяцев и закрыл ее вообще.

Владимир Кара-Мурза: Под названием «Консерватор».

Виктор Лошак: Непонятно, какова логика была этой покупки, и почему он решил потратить деньги на эту покупку. Это все было грустно. Я думаю, что очень тяжело, на сердце Егора Владимировича какой-то шрам оставило. У «Общей газеты» была серьезная и общая история. Я хотел напомнить радиослушателям, что эта газета возникла в момент, когда пресса была в 91 году запрещена. Мы собрались на Пушкинской площади в «Московских новостях», как раз именно в кабинете Егора Владимировича. Собрались все представители газет, которые были закрыты. Мы решили издавать «Общую газету», создали небольшую редколлегию этой газеты. Решили, кто пишет, кто ее верстает. Печатали ее в Эстонии, оттуда везли в Москву. Это была газета, учрежденная 16 или 14 изданиями. Потом мы все договорились, когда Егор Владимирович решил издавать как свое издание, и мы все передали ему права на все 14 или 16 изданий, передали права на брэнд «Общая газета». Нам казалось, что она нас объединит. Но нас скорее разъединила жизнь, чем объединила «Общая газета».

Владимир Кара-Мурза: Мы помним, что по самым острым проблемам, когда закрывали НТВ, когда похитили Бабицкого, всегда выходил номер «Общей газеты». Обозреватель «Новой газеты» Анна Политковская как раз вспоминает о совместной работе с Егором Яковлевым в «Общей газете».

Анна Политковская: Егор Владимирович вообще был боец и в политическом смысле, и в том, чтобы защищать своих друзей, и в том, чтобы защищать идеи, в которые он верил. В этом смысле он был с шестидесятниками, и это тоже умирающая порода людей. Но он был не просто шестидесятником, он был шестидесятником, который умел и хотел обосноваться в 80 годах. Последние годы мы провели с ним в ссоре. Но мне казалось, что он глубоко разочарован. Он разочарован так, как никогда в предыдущие годы своей жизни. Он не рассчитывал, что умирать он будет в такой атмосфере общественной.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос от москвички Аллы Павловны.

Слушательница: Здравствуйте. Ну что хотелось бы мне сказать: я был верным соратником «Московских новостей», когда мне приходилось в шесть утра вставать, занимать очередь, чтобы их купить. Потом я носила какие-то подарочки киоскеру, чтобы он мне оставлял. Мало того, у меня сын служил в армии под Житомиром, и я все номера, я и пропаганду вела в его части, возила все номера «Московских новостей» туда к ним в часть. Последний раз я общалась с Егором Владимировичем, когда по прямому эфиру на радиостанции Свобода, когда пригласил в гости Михаила Сергеевича Горбачева. Я первой дозвонилась и задавала вопросы Михаилу Сергеевичу. Конечно, мне очень жаль, я настолько его уважала – это действительно был боец. И когда в жизни мне было плохо, я с таких людей брала пример. И я бы хотела передать новому руководству «Московских новостей», чтобы они постарались преемствовать дух «Московских новостей» во времена Егора Яковлева. Я очень хорошо помню редакцию - и Владимира Гуревича, и Лошака, и Людмилу Телень. Хорошо бы как-то, чтобы хотя бы газета была бы лучшая память Егору Яковлеву.

Владимир Кара-Мурза: Спасибо. К сожалению, в одну и ту же воду трудно войти в очередной раз. Как вы смотрите на новые перемены в вашей альма-матер в каком-то смысле – в «Московских новостях»?

Виктор Лошак: Те люди, которые сейчас остались в газете, они пытаются сделать все, чтобы она каким-то образом реанимировалась, чтобы придать ей новое дыхание. Мы понимаем, что это бизнес, не все зависит от журналиста, очень многое зависит от владельца, от издателей. Новое дыхание – это новые средства, это возможность расширить коллектив, пригласить квалифицированных журналистов, усилить редакторат газеты. То есть это целый ряд радикальных реанимационных мер, которые нужны этому изданию. Пока владельцы сделали лишь первые шаги и задержались, как мне кажется, со следующими шагами, необходимыми этому изданию.

Владимир Кара-Мурза: Почетный редактор РГГУ, бывший народный депутат СССР Юрий Афанасьев вспоминает о его Яковлеве как о своем соратнике по борьбе в эпоху демократических реформ.

Юрий Афанасьев: Егор - один из самых близких мне людей. Мы очень дружили с ним. И мне всегда хотелось быть достойным этой дружбы. И главное, что меня всегда удивляло и восхищало – его стремление к истине. Вот он за это и боролся – за достойное место СМИ в жизни нашего общества. Собственно говоря, и последний инсульт он заработал именно на этом поприще. То есть инсульт, из которого он так и не смог выкарабкаться. Но он не мог ни себя уберечь, он не мог думать ни о чем другом, кроме того дела, которому он посвятил всю свою жизнь.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Рязани от радиослушателя Валентина.

Слушатель: Я хочу поставить Яковлева в один ряд вместе с Федоровым, Боровиком, Менем. Каждый из них способствовал прогрессу нашей страны. Были прогрессистами, как сказал Стругацкий в свое время. И эта эпоха запомнится именно этими временами, а не другими.

Владимир Кара-Мурза: Как вы считаете, участие прямое журналистов в политике на примере Егора Яковлева оказалось плодотворным или, наоборот, оно уводит в сторону от профессии?

Виктор Лошак: Во-первых, я хочу сказать, что Егор Владимирович участвовал только однажды в политике, когда на волне перестройки создавался Верховный совет, где впервые были прямые выборы. Он был избран, и был избран визави его Виталий Коротич из журнала «Огонек». Только в этом случае он участвовал впрямую в политике как депутат Верховного совета. Дальше уже в политике не участвовал. И более того, он ясно понимал, что или политика или журналистика. Я вообще считаю, что журналист ни в коем случае не должен участвовать в политике. Тогда он ангажирован политикой. Если он руководитель, то тогда есть ощущение, что его издание, радиостанция или телекомпания является просто политическим органом некоей партией. Это было исключением, потому что это было вообще исключительное время, не очень прогнозируемое и так далее.

Сейчас Афанасьев сказал, что он подчинял все свои размышления, жизнь свою газете. Это действительно было потрясающе. Главный редактор – это образ жизни, да и вообще журналист – это образ жизни. Егор всегда, я с ним вместе отдыхал, я с ним был вместе за границей, не говоря о том, что мы работали, у нас была общая приемная с ним, мы работали в одном практически пространстве. Он всегда был настроен, что бы он ни делал, на газету. Как это показать в газете, как эту идею переломить в газету, как этого человека привлечь, как его найти, как его вызвонить. Вообще, конечно, много можно о Егоре говорить как о политическом бойце, как о человеке, который никогда не кланялся власти, как об удивительно нежном отце, особенно что касалось дочери его Саши. Но все-таки это сумма талантов Егора была удивительно созвучна режиссированию газеты. Наверное, может быть телеканала, если бы довелось.

Владимир Кара-Мурза: Довелось ему чуть-чуть режиссировать Первым каналом.

Виктор Лошак: Это была чиновничья работа в основном, как я ее понимал. В нем и политичность, и талант редактора, и умение писать самому, и обаяние, чтобы привлечь к газете авторов и друзей, все сошлось, чтобы говорить о нем как о великом главном редакторе.

Владимир Кара-Мурза: Президент Фонда защиты гласности Алексей Симонов вспоминает о Егоре Яковлеве как об общественном деятеле.

Алексей Симонов: Когда речь идет об участии Егора в разных акциях журналистской солидарности, в первую очередь приходит в голову то, что он был первым председателем правления Фонда защиты гласности. В феврале 91 года пленум Союза кинематографистов, в который он тоже входил, выбрал его единогласно на должность председателя правления вновь образуемого фонда. Егор был человек цеха. Для него понятие «журналистика» включало понятие «солидарность». У Егора было ощущение обманутых надежд, которое особенно ощущалось во время последней моей с ним встречи полгода тому назад или чуть больше на Свободе во время интервью в его программе «Поговорим с друзьями о России». Он говорил с огромной грустью. Для него это была программа прощания со своими последними иллюзиями. Для меня Егор и журналистика – это почти синонимы. Я не могу сказать, что сегодня умерла журналистика, но Егор умер – это очень грустно.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвича Юрия Николаевича.

Слушатель: Здравствуйте. К сожалению, Виктор Лошак ничего не сказал, что в вое время Егор Владимирович работал в советских изданиях, в том числе и в газете «Советская Россия». В своих статьях он восхвалял достижения советской власти, руководящую роль коммунистической партии. И вдруг в конце 80 годов оказался жутким антисоветчиком и не очень лестно высказывался о советском прошлом.

Владимир Кара-Мурза: У многих журналистов такой путь был.

Виктор Лошак: Я хотел бы сказать вот что: во-первых, не меняются в жизни только дураки. Действительно, Егор Владимирович Яковлев был, нельзя забывать об этом, крупный историк.

Владимир Кара-Мурза: Автор фильмов о Ленине.

Виктор Лошак: Крупнейший знаток Ленина. Я помню, что у нас в «Известиях» он вел такую рубрику, которая называлась «За ленинской строкой». Он пытался очеловечить Ленина, пытался каким-то образом дешифровать Ленина как человека, который все-таки думал о чем-то человеческом. Во-первых, он никогда эти страницы своей биографии не вырывал, не сжигал и не скрывал. Но как любой человек из того времени, он пришел в перестройку или в революцию, если хотите, вовсе не с идеей слома, с идей закрытия этой лавочки коммунистической партии, он пришел с идеей социализма с человеческим лицом.

Владимир Кара-Мурза: Он в Праге работал.

Виктор Лошак: Он в Праге работал в «Проблемах мира и социализма». Он очень много на себе испытал от власти, когда его выгнали из журнала «Журналист». Тем не менее, он пошел совершенно с идеей реставрации, реставрационной идеей. То же самое происходило и с Горбачевым. Это уже потом история, люди, массы, пришедшие в движение, как бы потащили за собой этих людей. Я хорошо помню, как мы выходили из партии, и как для Егора было довольно болезненно это мероприятие, которое было для всех очевидным. Я хорошо помню смешной случай, когда мы с ним были в Германии, нас было трое или четверо, ездили в Гамбург на встречу с коллегами. Я утром, гуляя около гостиницы, выпал первый снежок, и я на лобовом стекле «Мерседеса», стоящего у входа в гостиницу, написал на этом снегу «Слава КПСС». Он почему-то очень болезненно это воспринял. Он говорит: «Разве можно так шутить?». Он, конечно же, не моментально порвал, а порвал через болезненную внутреннюю перестройку. Это только говорил о нем как о человеке, который может эволюционировать и в этом смысле тоже вел себя не пафосно совершенно.

Владимир Кара-Мурза: Напомню, что Егор Владимирович был одним из первых руководителей послереволюционного телевидения. Игорь Малашенко, его зам тогдашний, один из основателей НТВ, вспоминает о его следе, оставленном в истории телевидения.

Игорь Малашенко: Мне трудно говорить о смерти Егора Яковлева, потому что Егор Яковлев значил для меня очень многое. Во-первых, Егор Яковлев изменил мою жизнь. Наверное, если бы не Егор Яковлев, я бы не пришел на телевидение. Мы встретились ним и познакомились во время последнего государственного визита Горбачева в Испанию. И там же Егор ошарашил меня приглашением придти в телекомпанию «Останкино». Так началась моя телевизионная жизнь. И хотя Егор на самом деле по-настоящему любил, любил – наверное, не то слово, он жил просто печатной журналистикой и, честно говоря, недолюбливал телевидение, мою жизнь он изменил точно. У нас с ним были очень теплые, близкие отношения, и эти отношения значили для меня очень многое. Егор был для меня очень близким человеком. Собственно этим все и сказано, не могу ничего к этому прибавить. Не могу говорить сейчас о вкладе, который он внес в историю современной России. Я думаю, что потом напишут, наверное, учебники историки, где это будет разложено по полочкам. Но сегодня просто ушел замечательный человек, близкий мне, - и это очень печально.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем звонок из Москвы от Михаила.

Слушатель: Доброй ночи, господа. Знаете, мне давно хотелось выразить чувство острой благодарности нашим титанам перестройки. Дело в том, что я, например, до перестройки и после - это разные два человека, и в первую очередь благодаря Егору Яковлеву. Сейчас, когда оборачиваешься, последние десятилетия смотришь с грустью, что это время ухода титанов. Начиналось с Сахарова, Старовойтова, еще несколько имен, и вот теперь последнее имя. Острое ощущение – нам необходимы новые крупные личности. С ничтожествами мы не решим свои проблемы.

Владимир Кара-Мурза: Кстати, о том поколении, которое выросло, как вы выросли на журнале «Журналист», есть поколение, которое выросло на «Московских новостях». Как вы сейчас, общаясь с молодыми журналистами, чувствуете, что возвращаются опять те времена, когда востребованы подобного рода издания и приходится бороться за новое поколение?

Виктор Лошак: Вы знаете, как интересно, я преподаю, кроме того, что работаю главным редактором, я преподаю в МГИМО на факультете международной журналистики. Собственно у меня там мастер-класс, который позволяет нам кого-то подращивать для собственной редакции и передавать прямой практический опыт. Как раз именно сегодня я спрашивал у ребят, что они читают. И очень боялся, что они начнут перечислять какие-то гламурные издания, какую-то «клубнику». Оказалось, что эти ребята 18-20-летние, они читают серьезные газеты, серьезные журналы и вовсе не стремятся к всевозможной «клубничке». В этом смысле, я думаю, что хотя есть некоторые стоны о гламурности нынешних журналистов, об оторванности от жизни, да я и сам собственно написал это в свое время в «Известиях», чем вызывал полемику, все-таки приходит поколение и пришло уже поколение, воспитанное ли на «Московских новостях», воспитанное ли на «Известиях», воспитанное ли на канале НТВ, но это вполне серьезные люди, вполне ясно осознающие, в какую профессию они приходят, с очень интересными идеями. И я думаю, что в этом смысле зерна, которые бросил такой сеятель журналистики как Егор Яковлев, они, конечно, дают хорошие, нормальные всходы.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем звонок из Курской области.

Слушатель: Добрый вечер, уважаемые господа. Я выражаю соболезнования. Хочу сказать, что уходят титаны, на место их приходят ремесленники. Некоторые вообще не пишут. Я вспоминаю, когда закрывали НТВ, и один писатель-стотысячник, в коридоре стоял Кара-Мурза, и он ему что-то указывал. Кара-Мурза говорил: «Послушайте, на каком основании? Что вы здесь распоряжаетесь?». Он ему так мило объяснял: «Да что вы кипятитесь, дело-то житейское». Я хочу сказать, что и печатное слово уходит из России. Доставка газет настолько стала дорогой, что намного дороже самого издания. Хочу сказать: может быть как-то можно организовать радио-газеты?

Владимир Кара-Мурза: Как, кстати, думаете вы видеоприложение к журналу «Огонек»?

Виктор Лошак: Я считаю, что это было бы очень здорово. Я хотел бы реанимировать библиотеку «Огонька». Помните, когда-то была серия дешевых, но качественных книжек. Я не смотрю так пессимистично на ситуацию. Я считаю, что во все времена в России есть моральные авторитеты, в том числе и авторитеты в журналистике, и в писательском деле. Я думаю, что мои коллеги могут назвать много имен. Скажем, Анатолий Приставкин, Григорий Бакланов среди писателей. Слава богу, жив Солженицын, жив Искандер, жив замечательный, потрясающий поэт Александр Кушнер. Я не думаю, что мы остались без каких-то моральных авторитетов, что не снижет, конечно, горя от ухода Егора Владимировича Яковлева. Вслед за Игорем Малашенко я могу повторить, что это был близкий для меня человек, это был мой учитель, безусловно, учитель того, что есть профессия главного редактора. Я, например, участвую в передаче, но я воспринимаю очень лично все, что произошло.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем звонок от Анны из Петербурга.

Слушательница: Это было в начале перестройки. Я хочу рассказать эпизод, по-моему, очень характерный для Егора Владимировича. 87 год, в «Московских новостях» появилась его статья, как мне показалось, неоправданно мягкая к врагам перестройки. В это время в Ленинграде бесновалась «Память», поднимали головы отщепенцы, ярые враги перестройки, лютые враги. И в этот момент появилась статья Егора Владимировича, с моей точки зрения, неоправданно мягкая по отношению к этим людям. И тогда я написала статью, которая называлась «Непротивление злу - демократия?». Буквально на следующий день он была опубликована под рубрикой «Читатель не соглашается».

Владимир Кара-Мурза: Да, это типичный случай. Вы собираетесь возродить, помните, был «Почта «Огонька», при Коротиче был разворот посреди издания.

Виктор Лошак: Которую, кстати, вел Валентин Юмашев, будущий глава администрации президента. У нас сейчас в «Огоньке» есть два блока почты, один - ничего особенного, необычного, просто письма, которые приходят в «Огонек», которые нужно публиковать – это отклики на публикации и так далее. А вот другую мы завели очень интересную рубрику. Мы пытаемся изучать средний класс, пытаемся понять его интересы и так далее. Мы понимаем, что для массы людей в нашей стране, которые никогда не были средним классом, само попадание в средний класс – это уже успех. И вот мы попросили людей рассказывать нам историю своего житейского успеха. Какие же это интересные письма! То, что мы на первый взгляд воспринимаем абсолютно, не останавливаясь, кто-то завел такой бизнес, кто-то открыл такой бизнес, кто-то пекарню, ну и что? Но когда люди рассказывают, каких усилий стоило житейских, финансовых, как они преодолевали чиновничество, что творил криминальная власть в их маленьких городках. Мне кажется, неожиданно вышли, сами того не ожидая, на очень драматическую сторону жизни очень многих людей в нашей стране.

Владимир Кара-Мурза: Возвращаясь к работе Егора Владимировича Яковлева на телевидении, о нем вспоминает тогдашний ведущий программы «Итоги», а впоследствии и главный редактор «Московских новостей» Евгений Киселев.

Евгений Киселев: Я думаю, что только родные и очень близкие старые друзья, которые много лет, если не десятилетия, знали Егора Владимировича, могут судить о нем во всех его проявлениях. Я, например, обязан Яковлеву тем, что в свое время он дал добро, дал зеленый свет появлению на экране программы «Итоги», которая сделала мне журналистское имя, которая стала, безусловно, очень важной страницей в истории нашей журналистики, которую до сих пор многие вспоминают. Если бы не Егор Яковлев, этой программы могло бы не быть. Вообще обо многом можно говорить - если бы не Егор Яковлев, очень много бы не было. Я думаю, наша профессия была бы другой. Она бы была, но она была бы другой, и люди были бы другие. Потому что каждая вторая карьера в русской журналистике – это карьера, к которой приложил руку Егор Яковлев.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем звонок от Сергея Николаевича.

Слушатель: Господин, Владимир. Вы меня извините, во-первых, я хочу соболезновать вам и близким Яковлева с его кончиной. Во-вторых, может быть это не в тему будет сказан вопрос. Владимир, не прерывайте людей, когда вы ведете полемику, вы же журналист. Вы учитесь у Яковлева работать, дайте высказать мнение. Второй вопрос: я очень хотел бы обратиться ко всем вам – поднимите то, что Яковлев не мог сделать, то, что упало – знамя свободы. Чтобы мы чувствовали себя гражданами, а не быдлом.

Владимир Кара-Мурза: Спасибо. Как вы считаете, сейчас еще не пришло время журналистам, многие мои коллеги входят и в Комитет-2008, вошли в инициативную группу по выдвижению Михаила Ходорковского депутатом Госдумы. Как вы считаете, пришло ли время журналистам опять вернуться в политику?

Виктор Лошак: Вы знаете, я боюсь, что наши мнения могут тут разойтись. Я не считаю, что человек, которого кормит перо или микрофон, вправе идти в политику в любом качестве - в качестве члена Комитета-2008, в качестве члена какой-то партии и так далее. Тогда он должен уйти из журналистики, потому что это принципиально разное позиционирование в жизни. Журналист должен быть в стороне от любой схватки, в том числе и политической. И да, я хотел бы поддержать Киселева о том, что как много судеб в журналистике связано с судьбой Егора Владимировича Яковлева. Если вы посмотрите на людей, которые сегодня руководят прессой, которые играют в ней первую скрипку – это очень много людей, которые прошли через руки Яковлева, через его сердце, через «Московские новости». Посмотрите: Людмила Телень, Андрей Васильев, Александр Кабаков, Володя Гуревич, Виталий Третьяков, Михаил Шевелев и Наташа Геворкян – это все люди, к чьей журналистской судьбе был причастен Егор Владимирович Яковлев. И в этом смысле когда-нибудь можно будет говорить о школе Яковлева, о школе его журналистской.

Владимир Кара-Мурза: Секретарь Союза журналистов России Михаил Федотов, бывший министр печати, оценивает весь масштаб нашей потери.

Михаил Федотов: Лично для меня уход Егора Владимировича Яковлева – это просто личная потеря. Мы с ним были очень близко знакомы, очень дружили, очень любили друг друга. И сейчас, конечно, мне будет очень его недоставать. Очень многое нас связывало, особенно в начале 90 годов. Я не могу себе представить другого человека на его месте во главе тогдашнего российского телевидения. Можно ли представить себе другого человека, который на своих «Жигулях» въезжает в Кремль? Который сам на своей машине развозил бы участников телевизионных передач по ночам, потому что заканчивали работу среди ночи? Егор Владимирович был для всех журналистов абсолютно непререкаемым авторитетом. Первым, кто был избран в состав суда журналистской чести, был Егор Яковлев.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвича Владимира.

Слушатель: Меня зову Владимир Данилович, мне уже восьмой десяток. Неприятный вечер. Я был знаком с Егором почти 50 лет. Я хотел бы только несколько слов сказать. Во-первых, что касается журналистики и политики. Егор был прав, он считал, что журналист должен быть политиком. И некая отстраненность журналистов от политики - это Хинштейнам открывает дорогу в политику. И второе: смерть Егора прямо связана с происшедшим в «Московских новостях» и с господином Киселевым, с его линией и так далее. И тому товарищу, который упрекал Егора Владимировича в том, что он работал в «Советской России», он просто не знал, по-видимому, что в те времена «Советская Россия» была наряду с «Литературкой» прогрессивным изданием. Я хочу сказать, что Егор всегда был интеллектуально честен, даже тогда, когда он очаровывался социализмом с человеческим лицом, который многие отвергали, он был честен. Страшная его ошибка, что он ушел из «Московских новостей» на телевидение – это совершенно не его было дело. Сделать бы тогда министром печати, вот там бы он, наверное, принес гигантскую пользу.

Владимир Кара-Мурза: Спасибо, Владимир Данилович. Кстати, он затронул важную тему, что быть политиком для журналиста - это давать слово разным совершенно сторонам общественной сферы, это необязательно использовать свою профессию в интересах одной силы. Сейчас даже этого нет.

Виктор Лошак: В этом смысле – да. Есть политическая журналистика. Единственное, я хотел бы сразу, действительно у Валентина Даниловича очень интересный комментарий, видимо, знал Егора Владимировича, осмысливал его путь. Но я бы предостерег вешать на «Московские новости» в любом времени, даже на последние «Московские новости», главного редактора Киселева какую-то травму для Егора Владимировича, которую он не перенес и так далее. Чего не было, того не было. Достаточно сложная ситуация, непростая судьба, но это не был такой удар судьбы, который не смог Егор Владимирович перенести. Было неприятно, ожидал других взаимоотношений с владельцами «Московских новостей», возможно с редакцией. Но это не тот случай, когда он получил смертельный удар. Не надо вешать на людей грех, которого они не заслуживают. Что касается того, что был ли Егор Владимирович политиком. Он был политиком в любой момент своей жизни. Депутатом он был, в открытую политику пошел, чего уже дальше, когда пошли следующие поколения в политику журналистов – этого уже не следовало делать.

Владимир Кара-Мурза: Бывшему помощнику президента России по национальной безопасности Юрию Батурину совместная работа с Егором Яковлевым запомнилась как самые яркие страницы жизни.

Юрий Батурин: Мне довелось не только дружить с Егором Яковлевым, я работал у него, я некоторое время был помощником, когда он возглавлял телевидение. И много лет после этого всегда было очень важно услышать его голос в трубке, приглашение или самому зайти в «Общую газету». И таких людей вокруг у него было очень много, которым он был опорой, поддержкой, примером. Уже только за «Московские новости» он должен войти в учебники.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос от Натальи из Петербурга.

Слушательница: Очень жаль, что не стало этого человека. Я к своему стыду должна сказать, что кроме как по вашей радиостанции я его никогда нигде не видела и не слышала. Но когда была передача «Поговорим с друзьями о России», всегда слушала. Меня удивляло, что человек немолодой, с отдышкой, но настолько обаятельный, настолько уравновешенный, что невозможно было оторваться, даже когда тема не особенно меня интересовала. А по поводу журналистов, хотела бы очень обратиться ко всем журналистам. Скоро по историческим меркам 2008 год, и мы все простые обыватели, такие как я… Я не представляю даже как выглядел Егор Яковлев, если бы мне показали, конечно, наверняка я его когда-то видела на экране, сейчас я только голос его вспоминаю. Так вот, просьба такая: хотя бы нас по возможности просветить, чего нам ждать, не дурачить нас, у каждого свои мотивы. Потому что мне сейчас реально страшно. Я в принципе не одобряю то, что сейчас происходит и не одобряю нашего президента, но сейчас более-менее спокойно засыпаю и утром просыпаюсь.

Владимир Кара-Мурза: Подводя итог, что было бы лучшим памятником Егору Яковлеву?

Виктор Лошак: Я подумал, что все-таки памятник ему нужно строить в журналистике, в том, чему он отдал всю свою жизнь, чему он учил своих учеников. Собственно и дети его, и Володя, и Саша тоже, Володя, понятно, человек, который создал «КоммерсантЪ», и Саша тоже имеет отношение к журналистике. Поэтому, я думаю, честная журналистика, которая оппонирует по позиции своей власти, следит за ней, журналистика, тесно связанная с общественным мнением и с обществом, такая журналистика была бы лучшим памятником Егору Владимировичу Яковлеву.