Специально для сайта Алексей Цветков Анонимный источник
Двум видным американским журналистам в ближайшее время грозит тюремное заключение за отказ сообщить суду источник конфиденциальной информации. В более широком плане речь идет о конфликте между профессиональным и гражданским долгом репортера.
Этой истории уже около трех лет. Еще до начала иракской войны Центральное разведывательное управление откомандировало отставного дипломата Джозефа Уилсона в Нигер для проверки сведений о том, что Саддам Хусейн якобы вел переговоры с этой страной о покупке урановой руды. Согласно докладу Уилсона, никаких переговоров, скорее всего, не было, и документы, на основании которых было предпринято расследование, были поддельными. Эта история наделала немало шума, поскольку нигерский уран был для администрации США одним из серьезных аргументов в пользу того, что Ирак работает над созданием ядерного оружия.
В июле 2003 года была опубликована колонка одного из старейших политических обозревателей США Боба Новака, в которой, со ссылкой на двух неназванных высокопоставленных представителей администрации, в частности сообщалось, что жена Уилсона, Валери Плэйм - сотрудник ЦРУ, специализирующийся на оружии массового уничтожения, и что Уилсон был командирован в Нигер по ее рекомендации. Эта же информация появилась и в статьях двух известных американских журналистов, Джудит Миллер из газеты New York Times и Мэтью Купера из журнала Time.
Многие истолковали это просачивание конфиденциальной информации как попытку администрации скомпрометировать Уилсона и отомстить ему. Но вопрос о том, кто именно были сотрудники Белого Дома, сообщившие сведения о Плэйм Новаку, Миллер и Куперу, встал весьма серьезно. Дело в том, что, согласно принятому в 2002 году закону, разоблачение действующего агента ЦРУ является федеральным преступлением и карается штрафом или лишением свободы на срок до пяти лет.
По ходатайству сенатора-демократа от штата Нью-Йорк Чарлза Шумера министерство юстиции начало расследование, целью которого было установить, кто именно сообщил журналистам секретную информацию. Было созвано так называемое "большое жюри", в функции которого входит определить наличие состава преступления и личность обвиняемого. В качестве главных свидетелей это жюри вызвало, конечно же, Новака, Миллер и Купера. По очевидным причинам, слушания проводятся в секрете, и поэтому трудно понять, почему они сейчас сосредоточились на Джудит Миллер и Мэтью Купере, а не на Майкле Новаке, чья колонка вышла в свет первой.
Миллер и Купера никто не вправе судить за публикацию секретной информации - они защищены первой поправкой к конституции и никому не давали присяги о неразглашении. От них требуют лишь одного: чтобы они назвали имена представителей администрации, послуживших для них источником сведений о должностных функциях Валери Плэйм. Миллер и Купер отказываются это сделать ввиду того, что это нарушит данное источнику слово и затруднит в дальнейшем их журналистскую работу. Однако, в соответствии с полномочиями большого жюри, оно имеет полное право получить от них нужную информацию. В прошлом месяце комитет из трех судей постановил, что неразглашение источников представляет собой состав преступления, так называемое "оскорбление суда", и теперь обоим журналистам грозит тюремное заключение сроком до полутора лет.
В этой связи многие в Америке в который раз задаются вопросом: имеют ли журналисты право на привилегированную информацию, то есть такую, которую они были бы вправе не сообщать суду? Обращая внимание на тот факт, что свободная пресса играет незаменимую роль в свободном и демократическом обществе, сенатор Кристофер Додд выступил на прошлой неделе на страницах общенациональной газеты US Today в поддержку попавших в беду журналистов и призвал принять закон, который защищал бы их в подобных случаях.
Но на практике ситуации, в которых информация может считаться привилегированной, уже определены в Америке законом, и журналисты под этот закон не подпадают. Привилегированными в этом смысле являются отношения клиента с адвокатом, священника с кающимся, психотерапевта с пациентом, врача с пациентом, мужа и жены, бухгалтера с клиентом, исполнительная привилегия президента, государственная тайна, статус полицейского информатора и право подсудимого на молчание во избежание инкриминирования самого себя.
Некоторые из этих привилегий сложилось исторически и представляют собой наследие английского "обычного", или прецедентного права, до сих пор составляющего часть фундамента американской юриспруденции. Другие определены соответствующими законами. Не все они имеют одинаковую силу - в частности, суд иногда может потребовать от врача подсудимого нужную ему информацию. Особняком стоит право подсудимого на молчание, подразумевающее не его отношения с кем-то, а информацию, которой владеет только он - это право, тоже основанное на прецедентах, гарантировано пятой поправкой к конституции.
Когда же речь заходит о журналистах, то лучшим определением их статуса считается решение Верховного Суда 1972 года по делу "Брэнзберг против Хэйза", согласно которому журналисты пользуются свободой слова не в меньшей, но и не в большей мере, чем любой гражданин, и они не обладают эксклюзивной привилегией перед судом. Решение Верховного Суда, в соответствии с его статусом, имеет силу федерального закона.
Однако, парадоксальным образом, это решение до сих пор нередко толковалось именно в пользу журналистов. Дело в том, что один из судей, Люис Пауэлл, присоединившийся к мнению большинства, написал, однако, свое особое мнение, которое было добавлено к общей мотивировке. В частности, он писал:
"Как отмечается в заключительной части мотивировки, суд постановил, что никаких гонений на репортеров быть не должно... Если репортер считает, что расследование большого жюри ведется недобросовестно, он имеет право на защиту... Его претензия на привилегию должна рассматриваться с соблюдением должного равновесия между свободой прессы и обязанностью всех граждан давать требуемые показания относительно случаев преступного поведения".
Иными словами, Пауэлл постулирует право журналиста защищаться от попыток сведения политических счетов и, попросту говоря, от "поисков стрелочника".
На основе этого особого мнения многие штаты даже приняли специальные законы в защиту журналистов, которые, однако, не могут быть приняты во внимание федеральным судопроизводством. Да и вообще не совсем ясно, каким образом Миллер и Купер могли бы прибегнуть к аргументации Пауэлла: рассекретив рядового агента ЦРУ, они не сослужили обществу великой службы. В лучшем случае они могли бы обратить внимание на то, что Плэйм выполняла обычную бюрократическую работу в штаб-квартире ЦРУ и не находилась в "поле", где такое разоблачение могло бы угрожать ее жизни и интересам страны.
Несколько слов о роли анонимных источников в работе американских органов массовой информации. Одно из первых правил репортера гласит, что источник новости должен быть назван, поскольку это дает возможность ее проверки. Согласно внутренним правилам многих газет, анонимных источников следует по возможности избегать и пользоваться ими можно лишь в том случае, если ценность новости явно искупает нарушение этих правил. Вот самый очевидный пример: уотергейтское дело и уход в отставку президента Никсона стали возможными потому, что расследовавшие его корреспонденты Washington Post Боб Вудвард и Карл Бернстин гарантировали анонимность своим источникам и сдержали свое обещание: главный из этих источников, по кличке "Глубокая глотка", остается анонимным по сей день.
Сейчас трудно судить, чем закончится дело американских журналистов, но вполне вероятно, что они скорее пойдут за решетку, чем выдадут свои источники. Журналист, предавший анонимный источник, фактически получает волчий билет, особенно в Вашингтоне, где такие источники преобладают и являются самыми изобильными. Начиная с 1961 года эту тяжкую дань свободе слова уплатили в США уже 25 журналистов. Своеобразный рекорд пока что принадлежит Ванессе Леггет, которая в 2001 году отказалась выдать источники, использованные ею для своей документальной книги о жителе Техаса, который был обвинен в убийстве своей жены и оправдан судом. Она провела в тюрьме 5 с половиной месяцев.
Можно, однако, предположить, что и Миллер, и Купер сегодня сожалеют о своем поступке, который наглядно демонстрирует опасность анонимного источника. Ничего особо сенсационного в их публикациях не было, но, клюнув на удочку с эксклюзивной наживкой, они фактически позволили представителям администрации использовать себя в собственных целях, и в этом как раз и заключается главная опасность такой информационной ловушки. Мы не знаем, расплатятся ли настоящие виновники за свой проступок, то есть, говоря прямо, за преступление, но журналистам счет уже предъявлен.
