Программу ведет Андрей Шарый. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Михаил Соколов. Андрей Шарый: Довольно активное движение происходит в последнее время на правом фланге российской политической сцене. Сейчас у микрофона мой коллега, политический обозреватель нашего радио Михаил Соколов. Михаил, как теперь выглядит конфигурация разных групп: праволиберальных, либеральных политических сил в России? Как разобраться простому избирателю, кто тут самый главный? Михаил Соколов: Во-первых, Михаил Касьянов с примкнувшей к нему Ириной Хакамадой и выходящему из "Союза правых сил" Иваном Стариковым. Бывший премьер-министр, похоже, под прикрытием одной из башен Кремля, и имеющий, по крайней мере, как говорят эксперты, достаточно источников, средств для того, чтобы вести политическую деятельность, в частности, на платформе этой самой исторической "Демократической партии России". Владимир Рыжков и бывший красноярский губернатор Валерий Зубов с коллегами реанимировали "Республиканскую партию России". Но, как известно, средств у них достаточно мало. Несмотря на то, что они собрали достаточное количество членов этой партии (включили в эту партию новых людей - 50 тысяч у них есть), тем не менее, они имеют проблемы с регистрацией тоже исторической партии, которая была создана в 1991 году. Есть "Союз правых сил", есть "Яблоко", которые активно сотрудничали на московских выборах под брендом "Яблоко", а в регионах (Костромской, Ивановской областях, сейчас в Новосибирской области и Хабаровском крае) "яблочники" идут под флагом "Союза правых сил". Здесь тоже достаточно сложно в этой конфигурации. Поскольку "Яблоко" Явлинского хотело бы доминирования в блоке, но не имеет средств, а в "Союзе правых сил" идет достаточно сложная борьба тех, кто за союз с более левыми демократическими партиями и более ортодоксальной группы Леонида Гозмана, за которым стоит Анатолий Чубайс. Эта группа не обладает электоральным ресурсом, но имеет достаточные финансы, и контактирует с администрацией президента и с правым крылом "Единой России". Наконец, есть радикальные группы. Это, прежде всего, Гарри Каспаров со своим "Объединенным гражданским фронтом". Но здесь все опирается на личный ресурс Каспарова, его известность, и примкнувшую к ним группу, жаждущих славы молодых политиков и литераторов. Андрей Шарый: Вы упомянули о том, что появление Касьянова в качестве главы партии, может быть, освещено или как-то связано с сигналом из Кремля. Ирина Хакамада понимает это, ведь она достаточно радикально всегда была настроена по отношению к российской администрации? Михаил Соколов: Есть ли у нее выход? Во-вторых, есть ли у людей, которые ориентируются на демократические ценности и европейский путь развития, более заметная фигура из истеблишмента, который может прикрыть этот блок? Касьянов, конечно, исторически никакой не демократ. Он бюрократ с демократическими интенциями. Но, с другой стороны, ведь, как показал опыт перемен в разных странах Восточной Европы и СНГ, человек, настроенный на более радикальные перемены, может выйти только из существующего режима, из партии власти, оторваться от нее. У него должен быть государственный опыт. Он должен быть коммуникатор элит и должен не пугать значительную часть действующей бюрократии. Поэтому, мне кажется, Ирина Хакамада и Иван Стариков делают такой осмысленный выбор. Другое дело, как все будет развиваться. Потому что в нынешней политической системе, как верно отмечают эксперты, все-таки тень Кремля может накрыть политика так, что он и исчезнет с политического поля, а может быть для каких-то комбинаций, для будущего тот же Касьянов части президентского окружения все-таки нужен. С ним ведется некий диалог. В конце концов, история с так называемым "дачным делом" запутанное и сомнительное то возникает, то исчезает. Зато видно, что какие-то силы есть, которые дают превратиться этому делу в уголовное дело гражданина Касьянова. Андрей Шарый: Какую роль в этой раздробленности, дроблении либеральной российской политической элиты играет личный фактор? Насколько важно то, что там кто-то не может договориться с кем-то сесть за один стол? Или просто речь идет о том, что демократия как таковая подразумевает вот такую разноголосицу мнений, что не могут политики договориться? Михаил Соколов: Безусловно, личностный фактор играет большую роль. Большую роль играет историческое прошлое, но в конце концов ситуация на российском политическом поле не такова, чтобы было невозможно не переступить через некоторые амбиции. В конце концов, Григорий Явлинский, которого считали некоторые его критики человеком недоговороспособным, смог пойти на союз с "Союзом правых сил". Опять же в СПС нашлись люди, которые преодолели неприятие Явлинского как левого и демократа. Андрей Шарый: Из упомянутых вами политических блоков, какой представляется наиболее перспективным? Михаил Соколов: Наиболее перспективным была бы консолидация на любой платформе всех вышеперечисленных сил, за исключением Гарри Каспарова, поскольку эта группа больше настроена на уличные действия и какие-то перформасы. Сейчас будет проводиться перерегистрация партий. Им нужно будет доказать, у кого есть реальные 50 и более тысяч членов, кого, кроме того, Кремль сочтет достойным этой перерегистрации, то есть кому будет блокировать (как сейчас республиканцам или даже НБП) возможность юридического признания. В конце концов, возникнет та конфигурация, в которой все остальные участники должны будут войти под один из брендов, под один из флагов, который физически останется на поверхности. Какой это бренд, мы сейчас угадать не можем.
Популярное
1