Программу ведет Светлана Толмачева. В программе принимают участие - Ольга Губина, председатель Екатеринбургского отделения Российского общества защиты прав потребителей образовательных услуг, и Геннадий Косяков, проректор Омского гуманитарного института.

Светлана Толмачева: Сегодня темой для обсуждения с нашими экспертами станет информация, поступившая к нам из отдела Генеральной прокуратуры по Уральскому федеральному округу. В городе Шадринск Курганской области идет проверка филиала Московского открытого педагогического университета имени Шолохова. Выяснилось, что у этого государственного учебного заведения нет лицензии на преподавание юридических дисциплин. Однако уже три года ведется набор студентов, которые учатся за деньги и намереваются стать профессиональными юристами после окончания вуза. В ситуации разбирался екатеринбургский корреспондент Радио Свобода Денис Каменщиков.

Денис Каменщиков: Филиал Московского государственного педагогического университета имени Шолохова открылся в городе Шадринск Курганской области в 2000 году. Три года назад здесь на факультете европейских языков начали преподавать юриспруденцию. При проверке работы филиала сотрудники Курганской областной прокуратуры выяснили, что уровень методики образования и профессиональной состоятельности преподавательского состава юридического отделения не соответствуют установленным нормам. Представление о закрытии юридического отделения направили в Федеральную службу по надзору в сфере образования и науки. Рассказывает старший помощник прокурора Курганской области Оксана Рудаковская.

Оксана Рудаковская: Сам филиал закрывать никто не собирался. Там собирались закрывать отделение, которое готовит юристов. У них есть лицензия на логопедов, на сурдопереводчиков, на европейские языки, а именно на юристов, которых они готовят третий год, у них лицензии нет. То есть они занимаются незаконной деятельностью, что у нас является составом уголовным.

Денис Каменщиков: Прокуратура возбудила уголовное дело по 171-ой статье Уголовного кодекса Российской Федерации, предусматривающей ответственность за незаконное предпринимательство. Деятельность юридического отделения вуза попадает под действие этой статьи, так как обучение в Шадринском филиале платное. Сотрудники прокуратуры ждут ответа из Федеральной службы по образованию и науке, а в университете, в Москве, заявили, что лицензия у Шадринского филиала есть. Говорит методист отдела по работе с филиалами Жанна Фокина.

Жанна Фокина: Есть лицензия у филиала. Она у них должна быть. Я не могу вам ничего сказать. Сегодня никто вам ничего не ответит. Потому что начальник у нас в отпуске, а я просто исполнитель. Я ничего не могу сказать. Я не владею ситуацией.

Денис Каменщиков: По странному стечению обстоятельств все руководство вуза, отвечающее за работу с филиалами, оказалось в отпуске. А телефоны Шадринского филиала университета никто из прочих сотрудников вспомнить не смог.

Вопрос о том, что в случае закрытия юридического отделения станет с его студентами, и будут ли как-то возмещены деньги, потраченные ими на учебу, остается открытым. Решение о закрытии юридического отделения будет принято после 22 марта, когда прокуратура Курганской области получит ответ из Федеральной службы по образованию и науке.

Светлана Толмачева: Тема нашего сегодняшнего разговора – что можно считать критерием качества уровня образования, которое получают студенты российских вузов.

Представляю нашего гостя в студии – кандидат юридических наук Ольга Губина, председатель Екатеринбургского отделения Российского общества защиты прав потребителей образовательных услуг.

Доброе утро, Ольга Викторовна.

Ольга Губина: Доброе утро.

Светлана Толмачева: Поводом для нашей беседы послужила вот эта история, которая произошла в Курганской области, в Шадринске. Прокомментируйте, пожалуйста, что ждет студентов педагогического университета, которые обучаются юриспруденции, если Федеральная служба по образованию и науке согласится с мнением прокуратуры и закроет отделение юриспруденции?

Ольга Губина: Если отделение юриспруденции будет закрыто, студентов ждет несколько вариантов их дальнейшей судьбы. Во-первых, прокуратура может предъявить иск согласно Гражданскому процессуальному кодексу в защиту неопределенного круга лиц, и тогда эти студенты, которые обучались на платном отделении юриспруденции, они смогут получить возмещение своего ущерба, то есть всю ту денежную сумму, которую они внесли за обучение. И второй вариант – студенты самостоятельно могут обратиться в суд, чтобы признать данную сделку недействительной по факту ее ничтожности. Об этом говорит статья 168 Гражданского кодекса, потому что сделка не соответствует закону об образовании, закону о высшем и послевузовском образовании, согласно которым принятие на обучение возможно только при наличии у образовательного учреждения соответствующей лицензии.

Светлана Толмачева: Скажите, а студенты смогут поступить, например, на второй, на третий курсы какого-то другого университета, имея зачетную книжку, где проставлены оценки за то, что они прослушали несколько курсов в Шадринском университете? Или так как образование будет признано, допустим, нелегитимным, то и не будут засчитываться вот эти потраченные годы на учебу?

Ольга Губина: Мне довольно сложно ответить на этот вопрос, потому что на основании зачетной книжки переводы не осуществляются. Перевод из одного вуза в другой осуществляется на основании академической справки. А академическая справка установленного образа (в данном случае если это государственный вуз, она должна быть обязательно государственного образца), она выдается только в том случае, если у образовательного учреждения имеется соответствующая лицензия опять-таки. А раз лицензии нет, то, видимо, и академическая справка им не сможет быть выдана. Здесь все зависит от того, как студенты смогут подтвердить качество своего образования. Если они предъявят зачетную книжку, в ней будут стоять какие-либо оценки, то те потенциальные вузы, которые смогут принять их на обучение, они, естественно, должны провести какой-то контроль их знаний.

Светлана Толмачева: Насколько я понимаю, ваша общественная организация, которую вы представляете в Екатеринбурге, она как раз и занимается проблемами обманутых студентов. Как давно была создана ваша организация? И, собственно, каковы результаты ее деятельности в Екатеринбурге?

Ольга Губина: Наша организация была создана в 1998 году как общественная организация в городе Москва. Начиная с 4 ноября 2003 года, она была зарегистрирована как Общероссийская общественная организация. В Екатеринбурге мы защищаем не только права обманутых студентов, мы еще защищаем права учеников и, как это ни банально, или как это ни парадоксально, мы еще защищаем права самих образовательных учреждений, то есть школ и вузов.

Светлана Толмачева: Ольга Викторовна, если вернуться к ситуации в Шадринске, предположим, что формальности будут улажены - и студенты продолжат обучение, но, как говорится, осадок останется. А возможна ли какая-то общественная, независимая экспертиза, которая окончательно подтвердит самым сомневающимся студентам, то ли образование и там ли они его получают?

Ольга Губина: Дело в том, что наше общество – Общество защиты прав потребителей образовательных услуг, - оно проводит независимую экспертизу. Во-первых, мы публикуем рейтинги вузов по качеству образования. Этот рейтинг, он не всегда совпадает с официальным рейтингом Министерства образования, но, тем не менее, многие эксперты считают этот рейтинг именно независимым. Потому что рейтинг Министерства образования составляется на основании внутреннего обследования, то есть на основании тех документов, которые сами вузы представляют Министерству образования. Рейтинг же Общества защиты прав потребителей образовательных услуг предоставляется, еще раз повторяю, независимо, то есть независимая комиссия исследует данный вуз по нескольким параметрам. То есть степень лиц, имеющих кандидатские и докторские ученые степени, работающие в этом вузе, качество трудоустройства выпускников и другие параметры.

Возвращаясь к проблеме Шадринска, наше общество может провести независимую экспертизу. Но здесь довольно сложно сказать, потому что экспертиза проводится по вузам, которые действуют легитимно. У нас нет «черного списка» вузов, то есть я сразу говорю, что у нас такого списка нет. Но мы можем уже как бы для себя отметить, что такой вуз, он оказывает некачественные услуги. Почему некачественные услуги? Потому что не имеет права их оказывать, не имеет права оказывать услуги по обучению юриспруденции, судя по вашему репортажу, потому что у них отсутствует лицензия.

Помимо этого, у Общества защиты прав потребителей образовательных услуг есть независимая комиссия, которая проводит общественную аккредитацию вузов, то есть подтверждает качество обучения в данных вузах. Но опять же возвращаясь к проблеме Шадринска, я не знаю, зачем проводить такую экспертизу, если не существует лицензии у этого вуза на обучение по направлению «юриспруденция». Мы могли бы провести такую экспертизу и сказать, качественно они оказывают услугу или нет. А раз нет лицензии, зачем проводить такую экспертизу?!

Светлана Толмачева: А кто к вам должен обратиться – сами сотрудники вуза или студенты, которые получают там образование?

Ольга Губина: Обращение может быть и от тех, и от других.

Светлана Толмачева: Сейчас к обсуждению темы качества образовательных услуг присоединяется наш эксперт из Омска - проректор Омского гуманитарного института Геннадий Косяков.

Доброе утро, Геннадий Викторович.

Геннадий Косяков: Здравствуйте.

Светлана Толмачева: Как вы считаете, есть ли перспектива у Общества защиты прав потребителей образовательных услуг? Или же вузы с сомнительной репутацией будут закрываться по мере того, как будет проходить реформа высшей школы в России? Насколько мне известно, проверки будут проходить практически по всех регионах России.

Геннадий Косяков: Я думаю, что именно такие филиалы, как филиал в Шадринске, и портят общую картину высшего образования в России. Потому что филиалы с сомнительной репутацией открываются по всей стране, и многие из них существуют только год (в Омске была аналогичная ситуация), а затем исчезают с рынка образовательных услуг, даже с документами абитуриентов. И на мой взгляд, подобные общества, аналогичные существующему обществу в Екатеринбурге, нужны для того, чтобы знакомить общественность с вузами, с тем, имеют ли они лицензию или нет на осуществление образовательных услуг.

И самое главное, необходимо повышать правовую культуру родителей и абитуриентов. Ведь первым делом, когда человек приходит узнавать информацию о вузе, он должен посмотреть лицензию, а потом уже подавать документы в этот вуз. И в данном случае, конечно, во многом вина лежит на родителях и абитуриентах, которые поверили на слово и не посмотрели документы базовые – лицензию, свидетельство о государственной аккредитации.

Светлана Толмачева: Геннадий Викторович, но вот в той ситуации, о которой мы сейчас говорим, магическое влияние, видимо, на студентов, абитуриентов и их родителей оказало то, что в названии филиала стоит слово «государственный». Если бы стояло «негосударственный», возможно, люди как-то более щепетильно бы отнеслись к этой ситуации. Как вы думаете, вот когда филиал государственного вуза попадает в такую ситуацию, о чем это говорит?

Геннадий Косяков: Это говорит только о недобросовестном отношении базового вуза (в данном случае московского), который, по всей видимости, дал свободу своему филиалу и не проконтролировал ситуацию. Ведь в России по сведениям Министерства образования, 1600 филиалов, из них тысяча филиалов – государственные. И по общему признанию, именно в филиалах вузов образование ниже, чем даже в негосударственных вузах и государственных, которые долгие годы действуют в городах.

Светлана Толмачева: Геннадий Викторович, а какой выход из этой ситуации, по вашему мнению, сокращать филиалы?

Геннадий Косяков: По моему субъективному мнению, конечно, филиалы нужно сокращать, а также и представительства как государственных, так и негосударственных вузов. Тем более, демографическая ситуация и рынок образовательных услуг создают предпосылки для этого.

Светлана Толмачева: Но ведь если туда, в эти филиалы, люди поступают, значит, есть спрос на образовательные услуги. Значит, будет достаточно большой процент людей, которые хотят получить образование и могут за образование платить, но с сокращением этих филиалов они просто останутся не у дел.

Геннадий Косяков: Действительно. Тем более что государство ставит абитуриентов в весьма жесткие условия выбора в силу того, что ежегодно количество бюджетных мест в государственных вузах неуклонно сокращается. И по омским вузам эта динамика очевидна. И часто абитуриенты, деморализованные поражением на вступительных испытаниях, готовы идти в любой филиал, лишь бы получить высшее образование.

Светлана Толмачева: Но, тем не менее, высшее образование они ведь там получают. Давайте сейчас не будем подозревать каждый филиал в том, что образовательные услуги там на низком уровне.

Геннадий Косяков: Конечно, не будем.

Светлана Толмачева: Но вот если мы сейчас пойдем по дороге сокращения филиалов, то получается, что огромная масса людей, которые хотят получить высшее образование, оно им окажется недоступным.

Геннадий Косяков: Я не думаю, что оно им окажется недоступным. Потому что в Омске, например, создана разветвленная инфраструктура своих высших учебных заведений, как государственных, так и негосударственных.

Светлана Толмачева: Геннадий Викторович, а как бы вы ответили на вопрос: что может считаться критерием качества уровня образования, не считая, конечно же, лицензий и других обязательных для вузов документов?

Геннадий Косяков: На мой взгляд, это уровень интеллектуальной и культурной подготовки студента и его возможность адаптироваться в условиях рынка труда.

Светлана Толмачева: То есть трудоустройство по специальности после окончания вуза – это на одном из первых мест?

Геннадий Косяков: Конечно.

Светлана Толмачева: Вот как раз работа по специальности была приоритетом для одного из студентов Омского государственного технического университета. Но оказалось, что полученных им знаний после трех лет обучения на гуманитарном факультете не достаточно даже для кратковременной стажировки.

Тему продолжит корреспондент Омской телерадиокомпании «Антенна-7» Мария Гергель.

Мария Гергель: Павел Пименов, студент Омского технического университета, гуманитарного факультета, сейчас учится на 4-ом курсе. С проблемой некачественного образования он столкнулся, когда попытался устроиться на прохождение производственной практики на одно из предприятий Омска. Хотя Павел усердный студент, его профессиональные навыки потенциальные руководители ставят под сомнение.

Павел Пименов: Мое образование, оно достаточно интересное – я буду специалистом по связям с общественностью – так будет записано в дипломе. Когда встала проблема непонимания работодателем самой специфики профессии, и когда встала проблема, что работодатель тыкает в то, что нет качества образования, нет навыков... «Вы знаете теорию, и этого никто не отрицает, - говорили мне, когда я приходил устраиваться, - но вы не знаете практику». И это не значит, что я плохой студент. Я сессии сдаю на «отлично».

Мария Гергель: Как считает Павел, при поступлении в вуз новая специальность привлекла его возможностью удачного трудоустройства не только в Омске, но и в Москве, о которой говорили первокурсникам. Но в процессе обучения выяснилось, что полученные знания оказались недостаточными для работы по профессии. Старших товарищей Павла по курсу по специальности трудоустроилось меньше половины. И преподаватели к такой ситуации были готовы.

Павел Пименов: Пошел в книжный магазин, купил книжку, прочитал – вот это весь курс лекций по профилирующим предметам. Я начал говорить об этом в деканате, но декан разводит руками и говорит: «Ну а что мы сделаем? Не хотите – не учитесь». «Вы нам здесь не нужны, - говорили преподаватели. - Экзамены вы получите, если вы будете посещать, присутствовать на всех лекциях, на всех семинарах».

Мария Гергель: С подобными проблемами Николаю Салохину, доценту, кандидату философских наук, уже приходилось сталкиваться. Непрофессиональная подготовка студентов возникает в процессе сложившейся ситуации с трансформацией высшей школы, считает он. Многие учебные заведения, чтобы повысить престиж вуза и получить аттестацию, открывают дополнительные факультеты, которые не готовы дать настоящих специалистов.

Николай Салохин: С такими высказываниями студентов некоторых специальностей можно согласиться. Я говорил и ректору об этом, и декану факультета, что открытие некоторых специальностей в техническом университете, специальностей гуманитарного толка, является аферой чистейшей воды. Ну, причина простая – нет ни методического обеспечения нормального обучения этой специальности, не говоря уже о кадровом обеспечении.

Мария Гергель: Позицию Павла Пименова разделяют и его сокурсники. Студенты уже обращались со своими предложениями в деканат, но в том, что учебную программу изменят, уверенности нет.

Павел Пименов: Опросили мы порядка 350 человек - 80 процентов недовольных, 43 процента считают, что надо сменить руководство факультета, поменять весь преподавательский состав.

Мария Гергель: После негативных выступлений отношение преподавателей к Павлу Пименову изменилось. На экзаменах к нему без видимых причин могут придраться или снизить оценку на балл ниже. Поэтому чтобы устроиться на работу и получить дополнительный опыт, сейчас Павел самостоятельно принимает участие в любых движениях и проектах.

Светлана Толмачева: Геннадий Викторович, ситуация, в которой оказался студент Пименов, произошла не в вашем вузе. Но так как речь идет о гуманитарных дисциплинах, я думаю, проблема вам ясна. Как вы думаете, есть ли вообще у студента право предъявлять претензии вузу, если отказано в стажировке на том основании, что у него пока нет опыта работы?

Геннадий Косяков: Дело в том, что какой опыт работы может быть у студента 3-4 курсов. И мы знаем, насколько неохотно предприятия и фирмы сейчас берут молодых специалистов. Это касается не только специалистов по связям с общественностью, но и учителей, инженеров, врачей. Это общая тенденция. Скорее всего, это было поводом со стороны работодателя отказать студенту в прохождении практики.

Насколько я могу судить, уровень подготовки в государственном техническом университете, так же как и в других государственных вузах Омска, достаточно высокий. Тем более, мне приходилось встречать этих студентов на олимпиаде в Омском педагогическом университете, и их команда произвела прекрасное впечатление на жюри и на всю публику.

Поэтому в данной ситуации, конечно, нужно разбираться руководству самого технического университета, в этой конфликтной ситуации.

На мой взгляд, то, что происходит сейчас в гуманитарной школе, во многом обусловлено переходной ситуацией нашего высшего образования. Дело в том, что специальность «связь с общественностью» существует всего в России 10 лет. И стандарт еще не устоялся, и само содержание этой специальности еще весьма и весьма расплывчатое. Поэтому и преподаватели, и студенты часто являются первопроходцами.

А самая главная проблема, на мой взгляд, в том, что высшую школу в России последние пять лет лихорадит в связи с переходом на качественно новую систему образования – бакалавр, магистр, и включение в Болонский процесс. Часто люди, не зная, к чему приведет вот этот переход, эта реформа, начинают уже на местах совершать перегибы. И часто действительно уровень образования в этой связи начинает страдать.

Светлана Толмачева: Спасибо, Геннадий Викторович. Поскольку буквально через час вас ждут на лекции ваши студенты, я с вами прощаюсь. Было интересно услышать ваше мнение о том, что можно считать показателем качества образования.

Ольга Викторовна, по вашему мнению, какая информация прежде всего нужна абитуриенту, чтобы в процессе учебы у него не возникло сомнений, что он учится не там и не тому?

Ольга Губина: Следует еще раз согласиться со словами, которые сказал Геннадий Викторович, о том, что необходимо повышать правовое сознание нашего населения. Дело в том, что выбирать вуз по тому или иному критерию, что «у меня там работает мама, и я без проблем там буду учиться», или потому, что «там легко учиться, и мне рекомендовали именно этот вуз», на сегодняшний день нельзя.

В первую очередь вуз, конечно, нужно выбирать по профессии, то есть если человек желает работать в дальнейшем по какой-либо специальности. И если такая специальность присутствует в вузе, то вот что необходимо сделать дальше абитуриенту. Абитуриенту необходимо попросить лицензию. Слово «попросить» здесь не совсем уместно, потому что в соответствии с законом об образовании любое образовательное учреждение обязано, не может, а обязано предоставить свою лицензию и все иные документы, которые подтверждают статус образовательного учреждения. Так вот, если же на видном месте в образовательном учреждении не размещены учредительные документы данного образовательного учреждения, тогда абитуриент имеет право потребовать предъявить ему эти документы. Помимо лицензии, то есть документа, дающего право предоставлять услугу по данному направлению, абитуриенту необходимо еще попросить предъявить ему свидетельство о государственной аккредитации образовательного учреждения. Здесь нужно сказать, что любые филиалы (вот мы говорили о филиалах), они проходят лицензирование самостоятельно, поэтому филиалы не вправе, что называется, прикрываться лицензией головного вуза, они должны предъявить свою лицензию. И государственную аккредитацию они проходят в составе головного вуза. Поэтому государственная аккредитация, она будет от того вуза, который ею обладает, и, соответственно, филиалы свою самостоятельную аккредитацию не проходят.

Светлана Толмачева: Спасибо, Ольга Викторовна. Наверное, этой информации достаточно пока.

А сейчас у нас есть звонок от слушателя. Доброе утро.

Слушатель: Доброе утро. Это Виктор, город Омск. Вы знаете, я прослушал репортаж о студенте, который учится по специальности «связь с общественностью», и я вот что вам скажу. Связь с общественностью – это такая чисто специфическая вещь... Мало иметь знания в психологии, актерский дар, нужно еще иметь талант убедить публику, чтобы твой товар купили.

Но у меня к вам есть небольшое предложение. Вам не кажется, что в век таких больших перемен, которые сейчас у нас идут, то есть неизвестно, где мы завтра будем и какие будут законы, может быть, имеет смысл в вузах по юриспруденции преподавать и советскую систему права, и нынешнюю, чтобы студент мог ориентироваться?

Светлана Толмачева: Спасибо, Виктор. Предложение ваше понятно.

Ольга Викторовна, что скажете?

Ольга Губина: Мне тоже ваше предложение понятно, Виктор. Но дело в том, что студенты-юристы, которые сейчас обучаются, они, естественно, не изучают советское право. Но многие учебники, которые на сегодняшний день существуют, они, во-первых, дают комментарий и советского законодательства, и многие комментарии к законам, которые сейчас опять-таки существуют. Большинство из них написаны в сравнении, то есть анализируется законодательство РСФСР, СССР и, соответственно, законодательство России. Поэтому если студент желает, он может самостоятельно изучить данные учебные пособия, и, естественно, он будет знать, что было в СССР, РСФСР и, соответственно, что сейчас делается в России.

Светлана Толмачева: Виктор из Омска напомнил историю со студентом, который пытался стать специалистом по связям с общественностью и не смог устроиться на стажировку. По вашему мнению, Ольга Викторовна, обоснованы ли претензии студента, который не получил желаемого места работы на том основании, что, собственно, у него нет опыта?

Ольга Губина: Дело в том, что из репортажа, который мы выслушали, мне не совсем было понятно, куда пытался устроиться на стажировку студент, обучающийся на направлении «PR». Дело в том, что я опять же не могу ответить на вопрос, обоснованы ли его претензии, потому что я не видела его документов. Дело в том, что если он при поступлении на данное направление подписывал договор с образовательным учреждением, в котором указывается обязанность образовательного учреждения предоставить ему место для стажировки, и были перечислены потенциальные организации, куда он может пойти на данную стажировку, либо если это не присутствует в договоре, но присутствует в качестве публичной оферты, то есть вывешено на стендах на его факультете, то есть в качестве того, где он может пройти практику, эти места, эти организации указаны, и данная организация отказалась принять его на практику, то тогда, соответственно, его претензии обоснованы.

Светлана Толмачева: Скажите, а как можно защитить права студента, допустим, если они нарушены, если студент продолжает обучение в том же самом вузе? И вот Павел Пименов, о котором шла речь, после того, как стал возмущаться качеством образования, он почувствовал на себе репрессивные меры со стороны преподавателей. Каким образом можно совместить защиту прав с тем, что человеку еще учиться дальше?

Ольга Губина: Дело в том, что опять же это на словах, как и та фраза, которую он произнес: «мы опросили 350 наших студентов, и 80 процентов из них не довольны». Не довольны чем? И дальше он говорит, что к нему начали применяться репрессивные меры. Он учился на «пятерки», а сейчас, даже если он ответит правильно, ему снижают оценку на балл. Дело в том, что он, естественно, может обратиться и в суд, и может написать претензию, но здесь уже его обязанность доказать, что к нему применяются эти репрессивные меры. Но все познается в сравнении. То есть он должен доказать, что раньше было вот так, а сейчас, именно после вот этого инцидента, все получилось именно вот так.

Светлана Толмачева: Ольга Викторовна, в вашей практике бывали случаи, когда вы были абсолютно бессильны помочь тем, кто приходит к вам с жалобами?

Ольга Губина: Вот чтобы совсем, абсолютно бессильны – нет, таких случаев не было. Мы все равно пытались... То есть, естественно, мы не доводим дело до суда, стараемся не доводить дело до суда. Мы стараемся идти на компромиссы, и не то что уговариваем нашего клиента, а пытаемся объяснить ему, что не все решается именно в суде. И очень часто все, естественно, заканчивалось путем переговоров. То есть были предъявлены претензии руководству образовательного учреждения, либо предъявляются претензии Министерству образования по Свердловской области, и большинство дел заканчиваются именно на уровне переговоров, путем взаимных уступок, как это называется в юриспруденции.

Светлана Толмачева: В последнее время сложился некий стереотип в обществе, что, якобы, негосударственные вузы пытаются прежде всего заработать на студентах. То же самое касается и филиалов. А вот качество образования там оставляет желать лучшего. Ваша практика этот стереотип подтверждает или нет?

Ольга Губина: Нет, ни моя практика, ни практика работы Общества защиты прав потребителей образовательных услуг этого не подтверждает. Дело в том, что негосударственные вузы, как и государственные вузы, создаются в форме учреждений, некоммерческих организаций. Некоммерческая организация не имеет права извлекать прибыль. Несмотря на то, что образование является платным, это не есть извлечение прибыли. Любое образовательное учреждение в первую очередь ставит целью удовлетворение потребностей общества в образовании. И рекомендациями Министерства образования, и законодательством Российской Федерации установлено, что плата, взимаемая со студентов, она не может быть завышена. То есть плата должна быть рассчитана, как взимается эта оплата. И если это негосударственное образовательное учреждение, то плата за обучение учитывает различные виды налогов, оплату профессорско-преподавательского состава, вспомогательного персонала, оплату аренды помещений и так далее – перечень этим далеко не исчерпывается. И, соответственно, никакие денежные средства, принимаемые от студентов в качестве оплаты за обучение, не могут перераспределяться между учредителями этого высшего учебного заведения.

Светлана Толмачева: Как вы думаете, вот реформа высшей школы, предполагающая дальнейшие зачистки недобросовестных вузов, она сократит поле деятельности для вашей организации, или вы, собственно говоря, работаете для того, чтобы было меньше таких ситуаций, о которых мы говорили сегодня в эфире?

Ольга Губина: Дело в том, что, естественно, да, в первую очередь мы работаем для того, чтобы таких ситуаций было меньше. Мы будем очень рады, если у нас совсем не будет работы. Но дело в том, что вот именно эта зачистка и филиалов, и представительств, и вообще вся та система, которая сейчас идет как бы по сокращению, то есть та установка, которая направлена на сокращение образовательных учреждений, в том числе и государственных, она нам даст большое поле деятельности.

Светлана Толмачева: Вы, как юрист, что можете сказать, нужны ли какие-то кардинальные изменения в законодательстве, чтобы отпала необходимость в активной работе Общества защиты прав потребителей образовательных услуг?

Ольга Губина: Я, как юрист, считаю, что каких-то кардинальных изменений в законодательстве на сегодняшний день не требуется. Дело в том, что опять же сегодня уже звучали слова о присоединение к Болонской конвенции, согласно которой все образование в Российской Федерации будет двухступенчатым: бакалавриат, магистрат. Но дело в том, что многие вузы, государственные вузы, как правило, они не приемлют эту систему на сегодняшний день и, соответственно, не торопятся присоединиться к вот этой конвенции. Дело в том, что к этой конвенции присоединяется не только государство, но и каждый вуз может ее дополнительно ратифицировать. Так вот, этот переход, он до сих пор в нашей стране пока непонятен многим вузам. И на мой взгляд, вот именно законодательное закрепление, то есть в законе о высшем и послевузовском образовании исключение такой ступени, как «специалист», оно уже позволит снизить некоторые существующие недоразумения.

Светлана Толмачева: И все-таки критерием качества высшего образования по-прежнему остаются официальные документы, выданные государством на осуществление деятельности того или иного учебного учреждения?

Ольга Губина: Это один из критериев. Второй, не менее важный критерий – это, естественно, трудоустройство выпускников. Не стажировка их во время обучения, а именно срок, в течение которого после окончания вуза они смогли трудоустроиться по специальности, и, естественно, те должности, которые они занимают после окончания вуза.

Светлана Толмачева: То есть абитуриент может попросить сводку, каким образом трудоустроились те студенты, которые проучились в том учебном заведении, куда собирается поступить абитуриент, - это нормально.

Ольга Губина: Безусловно. Это не обязанность вуза, но многие вузы, дабы поддержать свою репутацию, они ведут такие сводки, и по первому требованию абитуриента их предъявляют. Но еще раз скажу, многие вузы в качестве саморекламы такие сводки делают и вывешивают их на стенды, говоря о том, кто их выпускник.

Светлана Толмачева: И это является одной из лучших рекомендаций?

Ольга Губина: Конечно. Но самая лучшая рекомендация – это, конечно, когда вуз рекомендуют своим друзьям и знакомым.

Светлана Толмачева: Спасибо, Ольга Викторовна.

Мы говорили о том, что может считаться критерием качества высшего образования в вузах.