Программу ведет Ольга Писпанен. Принимает участие уличный музыкант Виталий Студилов и волонтер общества "Мемориал" Павел Викторов.

Ольга Писпанен: Сегодня в студии уличный музыкант Виталий Студилов и волонтер общества "Мемориал" Павел Викторов. Сначала давайте послушаем репортаж на тему, которую будем сегодня обсуждать в прямом эфире Радио Свобода.

Уличные музыканты Петербурга создали инициативную группу для противодействия произволу милиции. По мнению музыкантов, их работа могла бы стать еще одним штрихом к привлекательности города.

Дмитрий Казнин: Музыкант играет, потому что не может не играть, по крайней мере, так считают уличные музыканты Петербурга. И желание заработать стоит только на втором месте. В Европе, например, практически любой человек, владеющий инструментом, может стать уличным музыкантом. Известные в России группы, такие как Billis Band, выезжая на гастроли в Эстонию, Германию или Францию, с удовольствием играют на улицах, даже не думаю об этом у себя на родине, в Петербурге. Говорит уличная флейтистка Елена Белая...

Елена Белая: Что же касается уличных музыкантов, то это особенный дополнительный штрих к портрету нашего старого города, нашего центра. Я, как человек, чувствующий людей, которые идут мимо, слушают, останавливаются, благодарят, это туристы или даже наши петербуржцы, самые разнообразные люди, знаю, что им нравится это слышать.

Дмитрий Казнин: В Петербурге совсем немного тех, кого можно назвать уличными музыкантами. Как правило, в одних и тех же туристических местах города можно увидеть одних и тех же людей. Это их территория, выкупленная у "хозяев". Не последнюю роль в этом бизнесе играют правоохранительные органы. Уличные музыканты Петербурга даже решили объединиться в инициативную группу, чтобы противодействовать произволу милиции, обирающей их на улицах городах. Елена Белая говорит о взаимопонимании...

Елена Белая: Что касается каких-то пересечений с властями, то они тоже часть системы, эти люди, я разговаривала с ними, они делают то, что им приказали. Если на административном уровне наши отношения будут отрегулированы, если власти поймут, что уличные музыканты - дополнительный шарм нашего города, возможно, это какая-то дополнительная статья, поскольку Санкт-Петербург - туристический город, может быть, тогда придем к какому-нибудь взаимному соглашению. Возможно, следует обратить внимание на какие-то другие негативные черты на улицах города, может быть, людей, не очень красиво выглядящих, так называемых бомжей, или, простите, лошадиное дерьмо, вот это тоже особый штрих, поскольку я сама живу в центре, меня это удручает.

Дмитрий Казнин: Пока же для большинства уличные музыканты - это или те, кто собирает деньги с туристов, или некие неудачники, которых слушают пьяные или очень одинокие люди, возвращающиеся вечером домой.

Ольга Писпанен: Насколько стара эта проблема? Раньше не мешали работать на улицах и почему сейчас именно поднялся такой вопрос?

Павел Викторов: Собственно, почему он сейчас поднялся, причин может быть много. Я знаю, что активная очень травля началась весной этого года где-то в конце апреля - начале мая.

Ольга Писпанен: То есть раньше не трогали музыкантов?

Павел Викторов: Трогали, но не так, не такое количество людей ежедневно практически приводилось в отделение милиции, такого, насколько я знаю, раньше не было. Конечно, их не любили, всегда брали деньги с тех, кто играет в метро и переходах, потому что это феодальная вотчина работающих там милиционеров и им приходится платить. Но тех, кто играл на улице, как бы не трогали, потому что там и заработки не такие, как в метро, и вроде бы их не трогали, это не было проблемой. А в начале мая этого года я случайно вышел на эту инициативную группу музыкантов и от них уже услышал, что с весны (очевидно, перед майскими праздниками, иначе объяснить никак нельзя) музыкантов стали травить с огромной силой: ломали руки, ломали гитары, вручали повестки в мировой суд, где им грозит штраф по закону от 5 до 20 минимальных размеров оплаты труда.

Ольга Писпанен: За что?

Павел Викторов: Им всем инкриминируют одну и ту же 14-ю статью Административного кодекса, пункт первый "нелегальное предпринимательство". Лично я эту статью читал, анализировал, там нет никакого намека на случая музыкантов, потому что музыканты не берут деньги за каждую песню, отсутствует факт договора между тем, кто услугу в виде музыки оказывает и тем, кто ее, как слушатель, получает. Кинуть деньги музыканту в чехол от гитары - это дело сугубо добровольное, и музыка играется так и так. Поэтому это не является предпринимательством и тем паче нелегальным. Насколько я знаю, Виталию при задержании ни один из милиционеров не смог прокомментировать содержание этой статьи. О чем это говорит? О том, что всем милиционерам сверху спустили указание: шейте им 14-ю статью. Очевидно, не потрудились им хотя бы конспективно эту статью изложить. Ну, случай типичный для правоохранительных органов.

Ольга Писпанен: Виталий, у вас, насколько я понимаю, есть личная история взаимоотношений с правоохранительными органами?

Виталий Студилов: Прежде чем я что-то расскажу, хочу небольшую поправку в то, что Павел сказал, внести. Просто разные люди задерживают. Одни люди задерживают, доставляют в милицию и составляют лист сопровождения. А уже совсем другие милиционеры составляют протокол. Вот те, которые составляют протокол, они даже вкратце указывают намек на содержание этой 14.1 статьи. А те, кто производят задержание и составляют листы сопровождения, те не удосуживаются ровным счетом вообще ничего объяснять, все, что они говорят, это "проедемте", без всяких комментариев.

Ольга Писпанен: То есть просто вы стоите, играете на улице, к вам подходит милиционер и говорит: пройдемте...

Виталий Студилов: Не всегда милиционер удосуживается объяснить, зачем и почему.

Ольга Писпанен: Если вы не идете, то это, естественно, трактуется, как сопротивление.

Виталий Студилов: Да. Прямо так и говорится, что если вы хотите оказать нам сопротивление, тогда, пожалуйста, так оно и происходит.

Павел Викторов: Возникает резонный вопрос, каким образом милиционер усмотрел в действиях уличного музыканта нарушение закона, если он даже не знает, о какой статье идет речь?! Естественно, ему спустили указание.

Виталий Студилов: Я допускаю, что это может быть просто нежелание... Я допускаю, что милиционер может знать содержание этой статьи, но, может быть, он догадывается о нецелесообразности инкриминирования этой статьи уличному музыканту. В любом случае всегда обидно потратить большое количество времени в отделении милиции, потому что не торопятся милиционеры оформить...

Ольга Писпанен: Ну, и в любом случае это не самое приятное времяпровождение. Виталий, ваша история "дружбы"...

Виталий Студилов: Она у меня уже несколько раз случилась. Это все происходило около "Спаса на крови", где очень часто я бываю и работаю там. Первый раз просто проезжал мимо автомобиль, в котором было также уже несколько уличных музыкантов.

Ольга Писпанен: То есть это целый рейд был, собирали?

Виталий Студилов: Такое ощущение, что они ехали по городу и собирали всех, кого они видели. И как-то немножко агрессивно настроены, усадили в этот автомобиль и отвезли в отделение. Первый раз мне никто ничего не объяснял. Когда уже приехали, стали оформлять этот сопроводительный лист, я спросил: а что вы пишете, под чем я должен расписываться, что это такое 14.1?. Мне сказали, что не обязаны мне ничего объяснять, что объяснит это следующий милиционер, который будет оформлять протокол. Много интересных вещей потом случается в этом отделении милиции, потому что даже в самом протоколе, я хочу на этом сакцентировать внимание, потому что это немаловажно, есть графа, она уже впечатана в этот протокол, которая звучит "от копии протокола отказался", и дальше черточка, где нужно ставить подпись. И вот предлагается мне при оформлении этого протокола расписаться, что я отказался от копии протокола. Естественно, я сказал милиционеру, что не могу отказаться от копии протокола, потому что мне даже очень нужна эта копия протокола. Мне объяснили, что у них нет такой технической возможности - нет ксерокса даже у начальника. Вот такой абсурд, что в отделении милиции нет ксерокса даже у начальника.

Ольга Писпанен: Ну, значит, придется два раза заполнять.

Виталий Студилов: А два раза заполнять нет времени. Но тем не менее была вручена повестка в суд мировой.

Ольга Писпанен: То есть вам так и не дали копию?

Виталий Студилов: Копию так и не дали. Но самое странное то, что суд так и не состоялся спустя некоторое время, потому что когда мы пришли в суд вместе с Павлом Викторовым, выяснилось, что материалы из отделения милиции так и не пришли. Причем я расписывался в этой повестке, что в назначенную дату, в назначенное время я должен явиться в суд, и мы так и сделали, но тем не менее суд не состоялся. То же самое получилось во второе задержание. У меня складывается впечатление, что, может быть, этих судов вообще не будет.

Ольга Писпанен: То есть вы думаете, что в принципе не их дело довести это до суда, а просто это некий изощренный способ вымогательства?

Павел Викторов: Я думаю, что это способ запугивания.

Виталий Студилов: Скорее, способ запугивания или же нужна какая-то статистика, потому что, насколько я понимаю, вот этот режим работы отделений милиции на статистику навряд ли повлиял, для статистики, наверное, где-то мы все, уличные музыканты, числимся, как правонарушители, а по факту мало кто хочет нами заниматься. Допускаю, что, может быть, в мусорные ведра потом идут все эти протоколы, а не в суд. Для нас очень важно, чтобы был прецедент суда, чтобы мы могли отстоять свои права. Но тем не менее до сих пор никаких предпосылок к тому, когда это будет, нет, мы не обладаем никакой информацией, сейчас мы только ждем и все.

Ольга Писпанен: А это какое-то уже объединенное более-менее общество уличных музыкантов? Вы говорите, что создалась некая инициативная группа, вы ждете, вы друг с другом общаетесь, вы знаете, сколько примерно случаев задержания было, на кого пишут протоколы, кому выдают повестки в суд несостоявшийся?

Виталий Студилов: Я только могу собирать эту информацию у своих коллег, поскольку мы общаемся и все друг друга знаем хотя бы по той же профессиональной нашей деятельности. Другое дело, что не у всех хватает сил, желания и времени добиваться справедливости в этом вопросе. Тем не менее никто никогда не скрывает информации, всегда с удовольствием и звонят, и говорят, что произошло, когда, каким образом это происходило. Поэтому, естественно, нам известно, что это достаточно часто происходит, это не только со мной происходит, с большинство уличных музыкантов в том числе. Другой вопрос, что не все стремятся к всеобщей огласке.

Ольга Писпанен: Боятся каких-то репрессий по месту. Если вдруг узнают, что они жалуются, то направленно будут забирать именно этих людей. Скажите, пожалуйста, вот, собралась некая инициативная группа, ваши действия? Ну, вы раз пришли в суд, он не состоялся, другой раз не состоялся, третий раз не состоялся. Какие-то еще действия будете предпринимать?

Павел Викторов: Мы уже предпринимали. Говоря "инициативная группа", я имею в виду ту группу людей, которые проводили, и я им в этом всемерно помогал, 15 мая пикет у памятника Гоголя на улице Малой Конюшенной. Собственно, так я на них и вышел, на группу людей, которые собирались провести пикет.

Ольга Писпанен: Санкционированный?

Павел Викторов: Да, он вышел санкционировано. Именно от них я узнал о том, что творится с уличными музыкантами. Раньше я пребывал в неком неведении относительно этой проблемы. Я им помог: подали уведомление, написали пресс-релиз, напечатали какое-то количество листовок, оповестили прессу, хотя не всю, которую хотели, потому что мы согласование получили только накануне вечером. Но все-таки пикет вышел согласованным, прошел очень хорошо, было освещение в газетах, был репортаж по РТР. Проблема как-то завертелась. Сейчас об этом знают и пишут многие газеты, я могу назвать публикации газеты "Мой район". Наша тактика такова, что мы действуем на двух фронтах. С одной стороны, мы стараемся давать отпор в споре юридическом, это что касается приводов в милицию и повесток в суд, которые, как показывает практика, не заканчиваются судебными разбирательствами. И второе, это работа общественная, мы уже провели один успешный пикет в центре города 15 мая. И на это воскресенье рассматривается в администрации города наша заявка на проведение митинга. По нашим планам, он состоится в 12 часов у памятника Николаю Гоголю на Малой Конюшенной улице в это воскресенье. Нам остается ждать ответа от администрации города, которая, надеюсь, согласует проведение этого мероприятия, как было в прошлый раз. Хотя правозащитная практика показывает, что нередко администрация города пользуется разными возможными уловками, чтобы отложить акцию.

Ольга Писпанен: Еще какие-то возможные меры с вашей стороны будут приниматься?

Павел Викторов: Возможные меры - то, что мы делаем сейчас. Например, пользуемся услугами средств массовой информации для того, чтобы привлечь максимальное внимание к этой проблеме. Это все, что мы можем сделать. Ну, не захватывать же мосты и телеграфы, как говорится.

Ольга Писпанен: Обращаться в суд можно за компенсацией морального ущерба, например.

Павел Викторов: Да, я это назвал - борьба на юридическом фронте и работа общественная. Вот две наших основных тактики.

Виталий Студилов: В случае если так и не удастся дожить до судебного разбирательства...

Ольга Писпанен: Почему не удастся дожить?

Виталий Студилов: У меня складывается впечатление, что этого никогда не случится. Мы очень надеемся, что это случится, но в случае, если этого не будет, конечно, мы будем уже работать в направлении какой-то компенсации морального ущерба. Собственно говоря, это почти все, что мы можем сделать, повторюсь, то, что Павел уже говорил, это суды, это привлечение внимания общественности через митинг. В конце концов тут немаловажную роль играет осознание окружающих людей, петербуржцев в том числе, что такое есть само явление "уличный музыкант", что это в действительности может быть только украшением города.

Ольга Писпанен: Понятно, что есть более-менее политизированная общественность, которая чувствует себя, может быть, гражданским обществом, поэтому она пытается бороться за свои права. Но в основном считается, об этом говорят очень многие аналитики, что общество абсолютно аполитично. Как вы чувствуете, как к вам относятся горожане, я не говорю о туристах, понятно, что им все в радость, а именно местные жители, как к вам относятся?

Виталий Студилов: Я могу сказать на своем личном опыте, что я не слышал ни разу, чтобы были какие-то отрицательные отзывы на то, что я делаю. Дело в том, что я исполняю русские романсы в аккомпанементе семиструнной гитары, и только положительное я слышал. Потому что человек, которому безразлично то, что он слышит, это не только то, что касается меня, любого другого уличного музыканта, он пройдет мимо, его внимание не привлечет то, что ему безразлично, а человеку, которому нравится, действительно... он не обязательно должен подойти и положить деньги, он может запросто стоять, слушать, его никто не обязывает к этому. Но, как правило, люди чаще говорят теплые слова. Если еще можно было некоторое время назад слышать в свой адрес "иди, работай нормально", "что ты сидишь, попрошайничаешь", сейчас этого я не слышу, сейчас я слышу только положительные отзывы, люди говорят "спасибо".

Ольга Писпанен: Но вы говорите сейчас о прохожих. А все-таки вы работаете в центре города, где люди живут. Например, вы стоите под окном какого-либо конкретного дома, в этом окне кто-то сидит, смотрит и каждый день он это слышит, я не имею в виду гипотетический случай, я сама с этим сталкивалась в Праге: стоит музыкант и играет, понятно, что репертуар не бесконечный, играет он по кругу одно и то же, в конце концов начинаешь звереть, как бы хорошо он ни играл и ни пел. Бывает и ночью это, когда тоже это неудобно. Я вот об этих говорю местных жителях.

Виталий Студилов: Как правило, уличные музыканты стараются работать в отведенный по времени период - до 11 часов вечера, большинство из них, по крайней мере. А что касается того, как они могут мешать жителям, могу только на своем личном опыте сказать, что стараюсь петь и играть там, где нет поблизости жилых домов. Например, если я делаю это у "Спаса на крови", то, соответственно, это нежилое здание и в Михайловском саду, разве что какой-либо бомж под кустом может находиться, а жителей никаких и нет. И стараюсь находить какое-то место, чтобы никому не мешать. Конечно, это учитываешь, прежде чем где-то встать или сесть и начать работать, всегда думаешь о том, что надо бы делать это так, чтобы никому не было обидно.

Слушатель: Михаил, Москва. Во время перестройки и некоторое время спустя я заметил, что в метро стали появляться музыканты, причем очень хорошие иногда, просто стоят две красавицы, две такие статуи и что-то делают из Вивальди, допустим. Я ощущал, что мой город, Москва, обретает какое-то человеческое лицо. А потом, не знаю в связи с чем, они стали исчезать. Что я могу сделать, простой житель, куда пойти, подписаться, что я за то, чтобы эти музыканты были, я согласен даже с риском, что это вовсе не музыканты, а террористы, я все равно подпишусь, скажите только где.

Павел Викторов: Спасибо, что вы не равнодушны к этой проблеме. На самом деле равнодушие и есть тот самый фактор, из-за которого мы катимся по наклонной. Если бы все люди так же относились к музыкантам, так же были им благодарны за их музыку, что готовы были за них подписываться, если бы это было в Петербурге или в Москве, их бы не посмели тронуть. Спасибо вам огромное, что вы не равнодушны. К сожалению, в наши планы сейчас не входит подписание каких-то общественных петиций, хотя возможно, мы это скоро сделаем.

Ольга Писпанен: А вообще, кто-то знает, сколько примерно работает уличных музыкантов в Петербурге?

Павел Викторов: Я думаю, что не меньше сотни.

Ольга Писпанен: Это центр, скорее всего?

Павел Викторов: Да. Это только, естественно, центр, имею в виду людей, которые занимаются этим регулярно. Это может быть способом досуга. Кто-то, например, может выйти на улицу и поиграть несколько раз, понять, что это не его, и потом найти какую-то другую работу. Мы сейчас говорим о людях, которые этим зарабатывают и живут.

Ольга Писпанен: Этим зарабатывают и живут в основном в летний период или зимой тоже?

Виталий Студилов: Сам термин "уличный музыкант" подразумевает, что зимой вряд ли кто-то будет играть, это проблематично. Это больше сезонная работа.

Ольга Писпанен: А те музыканты, которые в метро играют, они называются уличными музыкантами?

Виталий Студилов: Я думаю, что их можно тоже к уличным музыкантам отнести, другое дело, что навряд ли мы встретим в метрополитене в какое-либо время до 10 часов музыкантов, потому что там же есть своя служба метрополитена, которая следит за порядком, пока у них рабочий день не кончается. Насколько я знаю, они всячески стараются избавиться от каких-либо музыкантов вообще.

Ольга Писпанен: В Москве днем играют совершенно спокойно именно в переходах метро.

Павел Викторов: Как я уже говорил, это общеизвестная практика. Те, которые играют в переходах метро, платят милиционерам, которые там работают, потому что это их вотчина.

Слушатель: В метро "Выхино" сверху идет метро, снизу электрички, шум сильный, а на переходе стоит один мужчина на балалайке играет, поет "Аве, Мария" Шуберта без микрофона, без ничего, такой голос сильный, "Фабрика звезд" копейки не стоит против него, а его гоняют милиционеры все время, люди слушают его, а его гоняют.

Ольга Писпанен: А вы считаете, уличные музыканты должны играть, где хотят и их не должна трогать милиция?

Слушатель: Он стоит на переходе, никому не мешает, на улице сверху идет метро, снизу электрички, и он перекрикивает без микрофона.

Ольга Писпанен: Спасибо, такое эмоциональное выступление нашего слушателя. Видимо, он все-таки за то, чтобы уличные музыканты делали свое дело, украшали город.

Скажите, пожалуйста, вы в Петербурге можете выйти один вечер, два вечера, либо на постоянную работу и стать уличным музыкантов в любом абсолютно месте, где вам хочется? Купчино, Невский проспект, Московский вокзал? Либо город строго поделен на какие-то зоны влияния?

Виталий Студилов: Дело в том, что единственное препятствие для такой деятельности - это правоохранительные органы. Выйти-то можно в любой точке нашего города, другой вопрос, сколько времени ты сможешь вот так работать - 15 минут, час, несколько дней? Рано или поздно по тем или иным причина подойдет либо постовой, либо милиционер, может быть, с разными целями, одна из них может быть оформлена, как 14.1 Административного кодекса, а другая цель - как элементарный способ вымогательства денег, мотивируя это тем, что он закроет на тебя глаза, решит финансово проблему потихонечку, пока никто не видит.

Ольга Писпанен: То есть проблемы только со стороны правоохранительных органов? Музыканты не договариваются друг с другом, где кто работает?

Виталий Студилов: Дело в том, что у музыкантов, естественно существует какой-то порядок, пусть даже слово "очередь", если есть какое-то хорошее место...

Ольга Писпанен: Ну, понятно, что есть какие-то особо "хлебные" места, а есть не особо.

Виталий Студилов: Да, есть какие-то места, которые обладают очень хорошим акустическим пространством, естественно, они притягивают туда множество уличных музыкантов, но это все решается между ними мирным путем через какую-то очередь, подходит один музыкант, спрашивает, когда другой закончит, тот ему сообщает.

Ольга Писпанен: А если он говорит, что я не закончу сегодня никогда, а буду стоять здесь сегодня, потом завтра с самого утра до позднего вечера?

Виталий Студилов: Это как бы уже сложившееся...

Ольга Писпанен: То есть это некий кодекс?

Виталий Студилов: Да, некий кодекс уличных музыкантов, он не позволяет одному уличному музыканты в случае, если кто-то пришел и хочет тоже работать, работать без конца, до поздней ночи, такого, конечно, не бывает.

Ольга Писпанен: Благородно.

Слушатель: Это Зоя Михайловна из Москвы. Я, например, за. Я врач и не так уж много зарабатываю, поэтому, наверное, я никогда не подаю просто так тем, которые стоят, руку тянут, но когда музыканты играют, с удовольствием, когда мне нравится, я слушаю, и заплачу за то, что я услышала хорошую музыку, потому что они на самом деле работают. Это очень хорошо, особенно когда исполнители на уровне. Я училась когда-то в Ленинграде, тогда духовые оркестры играли, маленькие, большие, разные, особенно у Гостиного двора. Не знаю, они были государственные или любители. Я бы очень хотела, чтобы они появились опять где-нибудь в парках или на улицах.

Павел Викторов: Мы сейчас уже прослушали три звонка, и все слушатели благосклонно относятся к уличным музыкантам.

Ольга Писпанен: Ну, может, уже собирать подписи?

Павел Викторов: По крайней мере, можно сказать о том, что в очередной раз наша милиция делает совсем не то, чего от нее хотели бы граждане, потому что наши улицы далеко не безопасны, особенно в темное время суток, и на чисто европейский город Петербург похож только отдаленно. Однако музыкантам, которые, вроде, никому не мешают, создают условия, в которых они не могут работать. Простите, если ломают музыкантам руки и бьют гитары об асфальт, трудно придумать лучшую метафору для царства тьмы, в котором мы скатываемся. Это случаи не единичные. Произвол милиции - это реалии, в которых мы живем. И только наше равнодушие позволяет ему развернуться. Никто к музыкантам агрессивного отношения не испытывает, это видно и по звонкам слушателей, и по опросам. Можете выйти на улицу и спросить, можете подойти к толпе, которая сгрудилась около музыканта, играющего в центре города, никто не против, никому это не мешает, но это мешает милиции. Вопрос в том, до каких пор милиция будет делать то, что нам, в общем-то, не нужно?

Виталий Студилов: Другое дело, что даже если мы представим ситуацию, что кто-то вышел с гитарой на улицы и с нецензурной лексикой, матом орет, поет песни, то не нужно думать, что это ярко выраженный представитель уличных музыкантов, отнюдь нет.

Ольга Писпанен: Был один такой очень любимый городской сумасшедший, которого пару лет назад, говорят, убили. Он ходил по Невскому с гармошкой и пел матерные частушки, но почему-то страшно всем это нравилось.

Виталий Студилов: Тем не менее даже в этом случае можно представить, что правонарушением может быть, но никак уж не 14.1 Административного кодекса, а по другой статье.

Павел Викторов: Ну, и в любом случае это не повод всех чесать под одну гребенку. Потому что напротив меня сидит музыкант, который исполняет классические романсы, замечательно поет, и не надо к нему применять те же действия, которые можно применить, допустим, к нарушителю порядка, который поет матерные песни.

Ольга Писпанен: В любом случае нельзя ломать руки, это уж точно.

Скажите, а "незаконное предпринимательство" делает вас очень богатым?

Виталий Студилов: Отнюдь.