Программу ведет Андрей Шарый. Принимают участие корреспонденты Радио Свобода в Нью-Йорке Ян Рунов и в Москве Александр Гостев.

Андрей Шарый: "Комитет защиты журналистов", влиятельная профессиональная международная организация, выступила с критикой решения Министерства иностранных дел России лишить журналистов американской телекомпании АВС возможности интервьюировать представителей российского правительства и не возобновлять аккредитацию этих журналистов. Это письмо стало ответом на интервью с чеченским полевым командиром Шамилем Басаевым, которое было показано в передаче АВС "Night line".

Ян Рунов: Письмо «Комитета защиты журналистов», адресованное лично министру иностранных дел России Сергею Лаврову и посланное также в ООН, в международные правозащитные организации, в ассоциации журналистов, российскому послу в США и американскому послу в России подписала директор «Комитета» Энн Купер. Вот что она рассказала…

Энн Купер: Мы выразили в письме министру иностранных дел Лаврову наш протест не только по поводу мер, принятых против АВС, но по поводу целого ряда действий, ограничивающих свободу печати то ли путём отказа в аккредитации иностранным журналистам, то ли в получении визы на въезд в Россию. К таким мерам Министерство иностранных дел прибегает явно для того, чтобы наказать журналистов, которые дают независимую информацию о Чечне.

Ян Рунов: Вы видите в этом политику российского правительства по отношению к средствам массовой информации?

Энн Купер: Совершенно верно. Кремль в последние годы становится всё нетерпимее к критике в свой адрес. Особенно, если это касается конфликта в Чечне. Мы видим, как в России используют правовые механизмы для того, чтобы блокировать возможность журналистов информировать общественность о действительных событиях в Чечне. Теперь, когда Министерство иностранных дел лишит корреспондентов АВС аккредитации, они не смогут информировать не только о Чечне, но о России в целом. Это просто мстительные меры против американского телевещания.

Ян Рунов: А в Соединенных Штатах нет случаев ограничения свободы в работе журналистов?

Энн Купер: Американское правительство, как российское правительство, как правительство любой другой страны, хочет контролировать информацию, жалуется на действия прессы, пытается помешать публикации каких-то материалов... Для этого используются разные методы контроля. Но разница между тем, что происходит у нас, и в России, в том, что российское правительство пытается использовать для этого закон, суд, право, с помощью которого не дают независимым журналистам попасть в Чечню. А если они проникают туда без ведома властей, их потом наказывают за то, что они публикуют. Американское правительство может жаловаться на репортажи журналистов, выражать своё недовольство, но не прибегает к правовым методам блокирования свободы передвижения журналистов, не наказывает журналистов отказом в аккредитации.

Ян Рунов: У вице-президента вашингтонского Совета по американской внешней политике Кайла Паркера смешанное отношение к истории с интервью...

Кайл Паркер: Мое отношение к инциденту с АВС, если взять его отдельно от общей политики российского правительства к средствам массовой информации, скорее отрицательное. Я считаю, что компания АВС совершила ошибку, показав интервью с Басаевым. И реакцию Кремля можно было предвидеть. Я повторяю, эту историю надо отделить от других. Конечно, в России правительство пытается взять под свой контроль средства информации, особенно телевидение. Но АВС выбрало не лучшее время: как раз накануне годовщины трагедии в Беслане, той трагедии, инициатором которой был Басаев. Да, с одной стороны, АВС - частная информационная корпорация, которая вольна делать то, что считает нужным, согласны мы с этим или нет. Но с другой, в этом ещё трудно убедить российскую общественность. Представьте себе американскую реакцию, если какая-нибудь российская телекомпания покажет в эти дни интервью с бен Ладеном! Мы бы тоже были возмущены этим. Интервью Басаева - сложный вопрос. Тут и право предоставлять и распространять информацию, но и благоразумие, предусмотрительность, ответственность за предоставление информацию.

Андрей Шарый: Теперь подробнее о правовых механизмах, которые российские власти используют для регламентации работы журналистов или для ограничения свободы печати. Это зависит от взгляда на эту проблему. Один из аспектов проблемы - это ограничение работы журналистов в Чечне. И о правовом регулировании этой деятельности я беседовал с директором Института информационного права Андреем Рихтером.

С точки зрения российского законодательства, как регулируется практика работы иностранных журналистов на территории Российской Федерации? Министерство иностранных дел вправе решать, может ли та или иная компания работать на территории России и рекомендовать другим органам государственной власти общаться с этими журналистами или нет? Это как-то в законе прописано?

Андрей Рихтер: Нет, в законе, конечно, все это не прописано. Есть постановление правительства, принятое более 10 лет тому назад, которым были утверждены правила аккредитации, пребывания корреспондентов-иностранцев на нашей территории. В соответствии с этими правилами Министерство иностранных дел аккредитует иностранных журналистов, причем в постановлении не даны основания для отказа в аккредитации, не даны основания для того, чтобы можно было, как говорит министерство, не возобновлять аккредитацию. Единственной возможностью прекратить аккредитацию является нарушение 48-й статьи закона о средствах массовой информации. Эта статья называется "аккредитация журналистов» и говорит о том, что лишиться аккредитации можно в том случае, если нарушены правила аккредитации, это первый случай. И второй случай, если распространены сведения, порочащие честь, достоинство тех лиц, которые аккредитовали журналистов, либо репутацию организации, при которой аккредитованы эти журналисты.

Андрей Шарый: Демонстрация интервью с Шамилем Басаевым - это нарушение российского закона или правило работы журналистов на территории России, если говорить о формально-правовой стороне вопроса?

Андрей Рихтер: Скорее всего, нет, потому что в правилах аккредитации говорится о том, что в том случае, если журналист работает на территории Чеченской республики, зоны проведения контртеррористической операции, то он должен специально дополнительную аккредитацию получать. Но, насколько я понимаю, интервью было взято не на территории Чеченской республики. Это означает, что, если интервью было взято в Ингушетии, то должны быть те же правила, которые распространяются и на интервью, взятое, скажем, в Москве, в Петербурге. Что касается какой-либо другой ответственности, в общем, мне о ней неизвестно, и я не думаю, что есть какая-то статья, на основании которой можно было бы лишить аккредитации телекомпанию, либо преследовать журналистов, как в данном случае.

Андрей Шарый: Министерство иностранных дел каким-то образом имеет право решать, каким журналистам давать аккредитацию, а каким не давать для работы, ну, например, на территории Чечни? Есть какие-то положения, подзаконные, может быть, документы, которыми это регулируется? Скажем, та или иная компания телевизионная отправляет список журналистов для аккредитации для работы в Чечне, в зоне антитеррористической операции. Война там официально не идет до сих пор. Чем может руководствоваться, с точки зрения закона, Министерство иностранных дел, предоставляя или не предоставляя журналистам конкретным право на работу в Чечне?

Андрей Рихтер: Вы понимаете, правила аккредитации журналистов, которые утверждены правительством, написаны настолько, я бы не сказал, невнятно, настолько расплывчато, в них не говорится о тех основаниях, по которым Министерство иностранных дел может отказать в аккредитации. То же самое можно сказать о правилах аккредитации в зоне проведения контртеррористической операции. Это специальное положение было утверждено как раз ровно год назад. Министерство иностранных дел и в первом, и во втором случае имеет обязательство решить этот вопрос в определенный срок, по-моему, в пятидневный, но никоим образом не сказано, чем должно руководствоваться Министерство иностранных дел, разрешая или не разрешая тому или иному журналисту находиться в этой зоне, либо вообще на территории Российской Федерации.

Андрей Шарый: Есть в одном из документов Министерства иностранных дел, которые попали в печать в последние дни, замечания, связанные с воспрепятствованием или разрешением на проведение журналистской деятельности. Если я беру интервью у того или иного политика или любого человека в качестве частного лица, это как называется? Это журналистская деятельность или нет? Есть какое-то правовое определение этого?

Андрей Рихтер: Понимаете, журналистская деятельность подразумевает прежде всего цель. То есть если вы беседуете с человеком просто так, для того, чтобы обменяться информацией, либо для того, чтобы убить время, это одна ситуация. Если вы разговариваете с человеком для того, чтобы впоследствии распространить эту информацию через СМИ, то это, безусловно, журналистская деятельность. И говорить о том, что человек снимает на камеру другого человека и собирается это просто положить в свой личный архив, в общем, было бы достаточно смешным. Поэтому, безусловно, в данном случае речь идет о журналистской деятельности, тем более что Бабицкий - профессиональный журналист.

Андрей Шарый: Но вот я приведу вам другой пример. Помните вот эту ситуацию, когда во время отключения электричества в Москве все российские телеканалы обошла любительская видеопленка, ну, так довольно часто бывает: кто-то из окна заснял, как взрывались трансформаторы на злосчастной электроподстанции Чагино. Человек же тоже снимал, ну, не знаю, зачем снимал, просто ему было интересно, он снимал. Потом это попало все на телевидение. Вот это журналистская деятельность или нет?

Андрей Рихтер: Это хороший аргумент. Это не журналистская деятельность. Но это ситуация, когда человек становится очевидцем тех или иных событий. И фотографирует он при этом, запоминает просто, что перед его глазами, либо снимает на пленку, это абсолютно не имеет значения. Впоследствии то, что он сделал, может быть использовано средствами массовой информации и журналистами, и, безусловно, никто не будет применять к той ситуации первоначальные какие-то правила журналистской деятельности. Но это, скорее, исключение, чем подтверждение вашей позиции.

Андрей Шарый: Как на практике выглядит работа иностранных журналистов на Северном Кавказе? С испанским журналистом газеты "Эль Паис" Родриго Фернандесом беседовал мой коллега Александр Гостев.

Родриго Фернандес: В России нужна специальная аккредитация для того, чтобы ехать в Чечню. Если ты едешь без аккредитации, то там могут быть проблемы. В 1999 году в преддверие ельцинского отречения от власти мы попали с группой журналистов на переднюю линию огня и там нас арестовали, потому что такие были инструкции, как нам объяснил полковник, который был главным там, и после этого приехал за нами генерал, и нас сначала вывезли в грузовике, по-моему, в Ханкалу, оттуда - в Моздок. Там нас допрашивали, как я понимаю, люди из ФСБ, что мы попали в зону военных действий, мы не имели права это делать. Тогда нам сказали, что это нелегально, собственно говоря, мы нарушили порядок. Там нельзя ехать одному, то есть там надо, чтобы был всегда с тобой сопровождающий, который тебя ведет и показывает или разрешает видеть то, что они считают, что это нужно, это можно. Обычно ссылаются на безопасность самих журналистов для того, чтобы ввести эти ограничения. Они даже не были уверены, что мы говорим правду. Уже после этого я всегда езжу только официальным путем, потому что я предупрежден, что я не могу ехать просто помимо официального пути.

Александр Гостев: Вам легко было получить аккредитацию?

Родриго Фернандес: Да, у меня есть аккредитация в Чечню сейчас, то есть я могу ехать в Чечню. Сейчас МИД организует периодически поездки в Чечню. Естественно, там все происходит организованно. Ты едешь в группе, и группа имеет ряд встреч или смотрят разные вещи.

Александр Гостев: Насколько часто вас просили предъявить документы, показать аккредитацию, отчитаться о своих действиях, уже находясь на месте?

Родриго Фернандес: Находясь на месте, у вас никаких проблем нет, я имею в виду, если вы идете в группе, в сопровождении. У вас другого типа проблема: вы не можете отходить от группы, вы не можете остановиться, где хотите, вы не можете вдруг отойти, говорить с какими-то людьми, сразу кто-то будет рядом с вами. Есть вот такого типа ограничения.

Александр Гостев: У вас не возникало необходимости действовать самостоятельно? Вам не приходилось оставлять группу?

Родриго Фернандес: После того, как в 1999 году у меня была эта проблема, я предупрежден, что теперь я не отхожу от группы, не предпринимаю никаких действий, которые могли бы нарушить порядок, который устанавливает МИД, потому что это может иметь последствия - лишение аккредитации или какие-то санкции. Этого мне не хочется. Сейчас, может быть, и хорошо так говорить, но Чечня - это не главная проблема для иностранных корреспондентов, есть куча других тем для иностранных журналистов, которые работают в России.