Референдум по вопросу о Европейской конституции

ВедущийЕфим Фиштейн

Ефим Фиштейн: Тема сегодняшнего обсуждения, что называется, задана самой жизнью. В центре самого пристального внимания европейской общественности в этот уик-энд находится Франция, где 29 мая проходит национальный референдум по вопросу о Европейской конституции. От его исхода в буквальном смысле слова зависит дальнейшая судьба всего процесса европейской интеграции, но по меньшей мере от него зависят формы, в которых будет развиваться Европейский Союз. Ничего другого обсуждать в такие дни решительно невозможно.

Я предложил подумать над последствиями как положительного, так и отрицательного исхода референдума двум экспертам - нашему парижскому корреспонденту Семену Мирскому и Алексею Громыко из Института Европы РАН. Ждем мы и вашего участия в дискуссии.

Для начала мне хотелось бы проиграть оба варианта исхода референдума. Семен Мирский, попробуйте гипотетически, разумеется, написать сценарий развития событий в случае, если французы скажут "нет" проекту конституционного договора в том виде, в каком он вынесен на одобрение. Что это будет означать для Франции, ее нынешнего правительства, соотношения сил в стране?

Семен Мирский: В вопросе - какие последствия будет иметь для Европы и для самой Франции победа тех, кто скажет "нет" проекту Конституции? - мнения расходятся самым радикальным образом. Я приведу для начала две крайние точки зрения. Одна гласит, что отказ одобрить проект Конституции одной из стран-основательниц Союза Европы, то есть Францией, повлечет за собой процесс распада того, что уже достигнуто, а достигнуто немало, согласитесь, включая выход ряда стран из зоны общеевропейской валюты евро и конец европейской мечты. Другая концепция предлагает видеть в возможном сценарии, и даже в вероятном сценарии, победы противников Конституции не более чем препятствием, весьма серьезным препятствием на пути европейского строительства, но препятствие преодолимое. Да, говорят носители этой точки зрения, движение к европейскому объединению будет замедленно. Влияние правящих форумов Евросоюза в Брюсселе и Страсбурге станет значительно меньше, но Европа, уже не раз доказавшая свою жизнеспособность в преодолении бесчисленных кризисов в своей более чем полувековой истории, выйдет и на сей раз с честью из тяжелого испытания. Все же остальные точки зрения находятся между теми двумя полюсами, которые я очень коротко описал.

Ефим Фиштейн: В первую очередь, Семен, вы описали последствия для Европейского Союза. Я, признаться, имел в виду скорее для начала последствия на внутриполитической сцене Франции. Ведь правительство, другие органы государственной власти немало вложились в этот референдум, ожидая, что французы все-таки его поддержат. Что произойдет, если ожидания не будут удовлетворены французами?

Семен Мирский: Это второй вопрос. Я специально ответил в первой части моего ответа на ваш вопрос на обще европейский аспект того, что произойдет, если завтра, в воскресенье, французы незначительным большинством голосов, порядка 52 или 56 процентов, откажутся одобрить проект референдума.

Для самой же Франции последствия предсказать значительно легче. Скажем, выступление президента Ширака в четверг, которое здесь по праву рассматривается как последняя отчаянная попытка президента призвать урезонить те 16-17 процентов французского электората, которые в опросах общественного мнения говорят, что они еще не приняли решение, за кого они проголосуют, это так называемый плавающий голос. Так вот, все политические наблюдатели выделили из выступления Ширака одну маленькую фразу, которая содержалась в предложении. Ширак сказал: "Правительству нашей страны необходимо дать новый импульс". Все политические наблюдатели здесь считают, что эта фраза содержит в завуалированной форме обещание сменить после референдума главу правительства Франции Жана-Пьера Раффарена.

Не менее интересные дебаты ведутся здесь и вокруг вопроса - почему Ширак решил сделать принятие проекта Конституции предметом референдума, не выбрав для этого, скажем, путь одобрения проекта парламентом, как это сделала, в частности, Германия? Ответ на этот вопрос, который дает сегодня в своем выпуске газеты "Монд" ее главный редактор Жан-Мари Коломбани, весьма хитроумен: "Ширак прекрасно знал, что в рядах Социалистической партии Франции, то есть в рядах оппозиции, существуют принципиальные разногласия по вопросу Конституции. Принимая решение о проведении референдума, он стремился к расколу в рядах социалистов, что ему, как мы знаем, удалось". Руководство Социалистической партии выступает "за" одобрение референдума, но значительная часть диссидентов, которых возглавляет бывший премьер-министр Франции в период правления Миттерана Лоран Фабьюс, выступает "против" проекта Конституции. Так что, вот несколько элементов, дающих представление о том, как завтрашний референдум отражается на внутриполитической жизни Франции.

Ефим Фиштейн: Спасибо, Семен. Алексей, предлагаю вам проиграть как бы аналогичный сценарий, но уже с обратным знаком. Французы на референдуме, опять же незначительным большинством, одобряют проект Конституции. Что это означает для Европейского Союза в целом?

Алексей Громыко: В первую очередь, я сказал бы о том, что если Франция скажет "да", то, конечно же, большинство политиков в Европе переведут дух. Потому что референдум во Франции можно рассматривать как своего рода первый барьер, первый серьезный барьер на пути к принятию ратификации Европейской конституции странами ЕС. Конечно же, тогда можно будет ожидать, что в Голландии ситуация может перемениться в пользу сторонников принятия Евроконституции и ждать, что 1 июня эта страна также может проголосовать "за". Все дело в том, что здесь очень важен такой эффект резонатора, когда исход голосования в одной стране может повлиять на исход голосования в другой. Например, мы знаем о том, что в мае Евроконституция была принята уже в Словакии, в Австрии, в Германии. Все ждали того, что эффект этого голосования в трех странах в мае скажется и на мнении французов. Но, как уже было сказано, здесь все находится на лезвии ножа. Конечно, очень трудно предсказать, что случится завтра. Но если это будет "за", то первый барьер, как я уже сказал, будет преодолен. Вторым барьером будет Голландия. Там, между прочим, ситуация еще более тяжелая для евроэнтузиастов, чем во Франции. Тем важнее, чтобы завтра Франция проголосовала "за".

Забегая вперед, скажу о том, что если Франция и Голландия скажут "да", то тогда все ждать будут конца 2005 года, когда ратификация в парламенте состоится в Швеции. После этого будут ждать весны-лета 2006 года, когда придет очередь Британии. Вот эти четыре страны - Франция, Голландия, Швеция и Британия - четыре главных барьера, с моей точки зрения, где вопрос о ратификации будь то в парламенте или на референдуме проекта Европейской конституции стоит под большим вопросом.

Ефим Фиштейн: Спасибо, Алексей Анатольевич. Я бы к списку стран, которые вы назвали, добавил еще и Польшу, где расклад сил не вполне определенный в пользу принятия Конституции, а может быть и Чехию, где опять же 50 на 50. Здесь заключено очень много вопросов, которые мы и рассмотрим последовательно.

Хочу предложить вам фактическую зарисовку, атмосферу буквально накануне референдума нам представляет в своем репортаже другой наш парижский корреспондент Дмитрий Савицкий.

Филипп де Виллье: Нужно сказать "нет", потому что это "нет" Конституции, которая предлагает нам бюрократическое чудовище, управляемое судьями, членами комиссий, анонимными и неподконтрольными банкирами: "Нет" Конституции и этому бюрократическому чудовищу, из-за которого французский народ потеряет власть над собственной судьбой, контроль над границами страны и своими законами:

Дмитрий Савицкий: Филипп де Виллье, на политической сцене Франции занимающий место между крайне правыми (Ле Пеном и Мэгрэ) и правофланговыми правыми. Филипп де Виллье, примыкающий к правящему большинству, ведет активную кампанию против Европейской конституции, то есть против Жака Ширака, несомненно, являясь потенциальным кандидатом на президентский пост на выборах 2008 года.

А вот призрак левых, исчезнувший было с политической сцены, но появившийся в момент раздора социалистов, бывший премьер-министр, Лионель Жоспен.

Лионель Жоспен: Мы не можем построить Европу во Франции и в остальных странах, если при каждой смене политической власти - левых или правых - мы будем ставить под сомнение саму Европу. Конечно, мы не похожи друг на друга, у нас разное виденье мира, но у нас нет разногласий по поводу Европы, которая должна существовать именно при наличии разницы мнений.

Дмитрий Савицкий: Бывший премьер-министр Франции, проигравший последние президентский выборы Жаку Шираку, Лионель Жоспен.

Так что же происходит накануне выборов? Если верить прогнозам и опросам, "нет" Европейской конституции опережает "да" на 3-4%. И это несмотря на беспрецедентную кампанию Елисейского дворца по, назовем это, "уговариванию" французов проголосовать "за".

Как Жак Ширак, Никола Саркози, Франсуа Байру, Жан-Пьер Раффарен, так и лидеры социалистов, Франсуа Оллан, Жак Ланг, Доминик Троскан и прочие сторонники "да" допустили фатальную быть может ошибку, назвав свою кампанию "педагогической". В течение нескольких месяцев призывы и разъяснения выглядели как обращения отцов к детям, пресловутый патернализм французской политики не просто показал уши, а вылез по пояс. Конечно, толстый том Европейской конституции осилили немногие, но никто не любит, массы в целом не любят (за редкими историческими исключениями, когда к указке приравнивают штык), когда их учат.

Накануне референдума совершенно ясно, что если "нет" победит, это не будет "нет", как боялись вначале правые, - брошенное в лицо правящему большинству, то есть нынешней политике правых. Это будет "нет" - политическим элитам в целом, правителям в целом, своим и - в огромной степени - брюссельским и страсбургским.

Вряд ли кто серьезно собирается голосовать против общей Европы, Евросоюза, против содружества наций, общего рынка, общей оборонной стратегии, общих экономических проектов. Если "нет" победит, это будет "нет", по конкретному адресу: "нет" новому классу правителей и политиков, брюссельской номенклатуре и бюрократии, всем этим многочисленным чиновникам многочисленных комиссий, которые решают нынче в какую сторону должны открываться двери на улицах Европы. Отвращение к этой касте сверхчиновников более чем ощутимо.

Ефим Фиштейн: Дмитрий Савицкий высказал в своей зарисовке мысль, которую стоит, может быть, обсудить в нашем кругу. Вы, Семен, в свое время упомянули о том, что вполне Европейскую конституцию можно было провести через парламент. Получила бы она весьма убедительное подтверждение. Стоило ли ее выносить на общенациональный референдум иначе для решения каких-то внутренних проблем, как вы сказали, Ширак хотел расколоть социалистов вдоль партии.

Но вот, что у меня вызывает беспокойство. Я помню времена, когда эта Конституция разрабатывалась кругом, близких к Жискар Д'Эстену, бывшему французского президенту, на так называемом конвенте. Одним из смыслов, идей, целей разработки такого документа была якобы необходимость приблизить органы Евросоюза к населению, преодолеть пропасть, которая разверзлась между брюссельской номенклатурой, вообще, политическими элитами и избирателями. Но вот, судя по раскладке во Франции, а надо сказать, что не только в ней, повсюду обсуждение Конституции ведет скорее, я бы сказал, к фиксации или даже расширению, углублению этой пропасти. Везде население настроено иначе, чем политические элиты. В парламентах Конституция проходит на ура, на референдумах с ободранными ушами, если вообще проходит. О чем это свидетельствует? Что же будет дальше?

Семен Мирский: О том, что будет дальше, я как бы пытался в начале обрисовать две возможности: одна - чуть ли не крах и закат Европы через столько-то лет после пророчества Освальда Шпенглера "Закат Европы, а вторая точка зрения - да, будут неприятности, будут препятствия, помехи функционированию европейских форумов, но все, мол, не так страшно. Это две такие крайние точки зрения и все, что между ними остается в силе.

Если же говорить о политике Ширака и о самой идее референдума, которая сегодня еще накануне его проведения и возможного неблагоприятного исхода для сторонников Конституции, представляется все-таки фатальной ошибкой. Стоило ли в угоду идеи раскола Социалистической партии, идти на такую гигантскую авантюру.

Что же касается вашего замечания о том, что в парламентах Конституция проходит на ура, а коль скоро речь заходит о народе, то, используя ваше выражение, с ободранными ушами она стоит в самом жалком виде, то здесь уместно указать на опросы общественного мнения. Опросы общественного мнения, их проводилось здесь более двух дюжин, причем закончились они согласно закону за два дня до проведения референдума, показывают одну очень интересную константу. А именно. Решение избирателей голосовать "за" или "против" проекта Конституции напрямую связано с социоэкономическим статусом тех и других. Иными словами, люди, лучше воспитанные, более зарабатывающие, имеющие более высокий социальный статус, в большинстве своем, в массе своей намерены завтра голосовать "за" принятие проекта Конституции. Люди, которые считают себя находящимися внизу на более низких ступенях социальной лестницы, намерены голосовать "против". Разумеется, даже в такой стране как Франция, где существует реальная забота о социальной справедливости, число людей среднего и малого достатка больше, чем число людей, занимающих высшие ступени социальной лестницы. Учитывая этот расклад, не удивительно, что все-таки большинство избирателей намерены голосовать против Конституции. Это возвращает нас к вашему вопросу, Ефим, - почему парламенты голосуют "за", а народы, население голосует "против".

Ефим Фиштейн: Семен, вы затронули в своем выступлении сейчас исключительно сложный вопрос, который фактически связан с сущностью демократии, как мы ее понимаем. Для демократии характерно то, что в ней действует принцип: один человек - один голос, а цензы имущественно-возрастные и образовательные - это дело прошлого, как говорится. Сегодня очень сложно возвращаться к идеям о том, что человек лучше обеспеченный или лучше образованный имеет, так сказать, на какую-то долю голоса больше, чем менее образованный, иначе мы бы оказались в прошлом или позапрошлом веке.

Но несмотря на картины, которые предлагаются французским избирателям, мне кажется, что возможных исходов несколько больше, чем два - мрачный или сияющий, чем распад Европы или ее счастливое будущее. Есть ведь варианты промежуточные, их немало. В свое время Жак Делор, бывший председатель Европейской комиссии, говорил, что возможны варианты возвращения к зоне свободной торговли внутри Европы. Совсем необязательно видеть будущее Европы только в терминах федерации или какой-то сверхфедерации, даже унитарного государства. Ведь проблемы, которые вели сейчас к некоторому, я бы сказал, отрезвлению (если угодно, можно взять в кавычки это слово), к изменению настроений, а оно все-таки повально, а оно типично для самых разных стран континента - от Ирландии и до Латвии или Словакии, они (эти проблемы) с принятием Конституции, как впрочем и с ее непринятием, не закончатся. Они носят системный характер. С ними Европе придется иметь дело, их придется как-то решать.

В России Европа многими воспринимается как очень перспективный партнер (это, наверно, законно и логично), но нередко и как пример для прямого подражания. Ваше мнение, Алексей Анатольевич, России выгодней сильная и единая Европа, Европейская Федерация с единой армией и единой внешней политикой, или Европа как открытое пространство, свободная зона, но не сверхдержава?

Алексей Громыко: Конечно, для России выгодна сильная Европа, где механизм принятия решения носил бы по возможности централизованный характер. Потому что в этом случае было бы легче России иметь дело с Европой и знать, в каком случае кому обращаться. Но все дело в том, что пока в Европе такого механизма нет, хотя мы видим, что весь процесс, связанный с принятием новой Конституции, направлен на то, чтобы ее структуры сделать более работоспособными, более эффективными. Для России очень важно, чтобы Европа, пусть не в скором, но в обозримом будущем могла бы представляться как некое целое, которое могло решать бы совместно вопросы не только в экономике или в социальной жизни, но также и вопросы, которые ставятся во внешней политике, вопросы обороны и безопасности на европейской континенте. В этом смысле для России, мне кажется, выгодно и желательно, чтобы вот этот длительный процесс ратификации Европейской конституции, который закончится не раньше, чем лета 2006 года, прошел успешно. Но пока этого не случилось, мы видим, и это правильно, что Россия чаще воспринимает Европу, не как нечто целое, а все-таки старается строить свои отношения на двусторонней основе.

Ефим Фиштейн: Добавлю, что даже если Конституция будет одобрена в этот отведенный период для ратификации, она вступит в силу лишь в 2009 году. Ждать еще довольно долго.

До нас дозвонились слушатели из Москвы. Илья Аронович из Москвы, добрый день.

Слушатель: Я с интересом слушаю вашу передачу. Я не понимаю одной вещи. Было и есть резкое неприятие Европы и США интеграции бывших советских республик. Больше того, есть случаи прямого подстрекательства к тому, чтобы распалась Российская Федерация. Воля народа, который сказал "да" Советскому Союзу, была проигнорирована. Воля политиков быть при власти была. При этом ни Запад, Западная Европа, ни США не вспомнили ни о демократии, ни о Хельсинских соглашениях. Сейчас вовсю идет политика откусывания от России тех или иных территорий, и опять об этом молчат. Это не двойные стандарты?

Ефим Фиштейн: Илья Аронович, стандартов в мире, действительно, немало. Я отнюдь не принадлежу к тем, кто станет оспаривать то, что нередко, а довольно часто меряется двойным стандартом и двойным локтем, но все-таки нельзя сравнивать. Неужели вы всерьез считаете, что на Западе, в Европе или Америке, решали вопрос об исходе или о том, насколько будет учтен результат референдумов в России после распада Советского Союза?!

Алексей Анатольевич, вы могли бы сравнить референдумы о сохранении Советского Союза тогда в самом начале периода распада СССР или на пике распада и ситуацию в Европейском Союзе сейчас?

Алексей Громыко: Мне кажется, что сравнение несколько неадекватное, потому что в случае мартовского референдума в СССР речь, в самом деле, шла о том, будет ли едина страна. В данном случае, мы ведем речь о том, что в худшем случае, если процесс ратификации Конституции ЕС натолкнется на непреодолимые временные преграды, все-таки речь не идет о распаде того, чего еще не было. Речь идет о том, что будет нанесен бесспорно довольно сильный удар по процессу европейской интеграции, но даже в этом случае я так не драматизировал бы ситуацию.

Ефим Фиштейн: Второй москвич, дозвонившийся к нам, по имени Сергей, добрый день. Ваше мнение.

Слушатель: Здравствуйте. Конечно, Конституция дает большое будущее Европе. Сейчас хотелось бы сказать не только о Франции, но и о маленькой Латвии. Надо сказать, что культурный, трудолюбивый и скромный народ этой республики он по праву идет именно по такому либеральному направлению. Надо сказать, что и в прошлом Латвия была, хоть у нас и противоположное говорят, одной из самых процветающих провинций царской России, как, собственно, и ее соседи викинги, которые были не только морскими пиратами, но и отличными мореходами, выращивали у себя зерно, яблоки и виноград. Латвия по своему трудовому уровню, по уровню своего менталитета она в этих условиях добьется больших успехов. Это я говорю, несмотря на то, что у нас немножко разное мнение об этом. Но все-таки хочется пожелать ей больших успехов в этом.

Ефим Фиштейн: Спасибо, Сергей. Думаю, что внутренне благодарят вас и латвийцы (не говорю латыши - в Латвии живут разные народы). Кстати, раз уж мы заговорили о Латвии, там также состоится ратификация Европейской конституции, где-то на следующей неделе, но, если я не ошибаюсь, не путем референдума, а путем принятия в парламенте.

Еще к нам дозвонился один слушатель - Дмитрий из Санкт-Петербурга.

Слушатель: Конституция, я думаю, громкое слово для того документа, который хотят принять. Мы привыкли, что Конституция - это Основной Закон для правовой системы. А разве таковая существует между государствами? Нет. Там только договора, которые заключаются чиновниками от государств, которые имеют ограниченные функции, а не являются полноценными источниками прав, в отличие от граждан. Права между государствами не существует, так как нет правовой системы - там только договора. Вот где проблема заключена.

Ефим Фиштейн: Спасибо, Дмитрий. Действительно, то, что вы сказали, исключительно важно. Но, кстати, эту важность учитывают и те, кто предлагает проект Конституции для ратификации - то ли посредством референдума, то ли через парламент. Ведь называется он не Основной Закон, не Конституция Европейского Союза, а Договор о Конституции. В этом есть некий внутренний подвох, поскольку международный договор не требует ратификации через референдум. Может быть так ратифицирован, но не требует, поскольку межгосударственные договоры можно утверждать через парламенты.

Семен, ваше мнение. Насколько вы согласны или не согласны с нашим слушателем из Петербурга?

Семен Мирский: Я с ним скорее согласен, чем не согласен. Вы сами, Ефим, уже как бы дали ответ, назвав это Договором о Конституции Европейского Союза. Здесь есть некоторые, выражаясь вашими словами, внутренний подвох и противоречия. Это одно из слабых звеньев документа, который завтра будет поставлен на референдум во Франции. Надо здесь сказать следующее, что отец этого проекта Конституции, председатель Конвента Европы, бывший президент Франции Валери Жискар Д'Эстен, учитывая возможность поражения на завтрашнем референдуме, высказал одну весьма непопулярную здесь мысль. А именно. Что если отказ от принятия проекта Конституции окажется в большинстве на референдуме, то не беда, сказал Жискар. По тому же тексту состоится повторное голосование по истечении какого-то периода времени. Для того чтобы понять суть заявления Жискара, следует учесть его основной проект. Речь идет ни больше ни меньше, чем о создании Соединенных Штатов Европы. И вот тогда будет снять противоречие, на которое очень метко и четко указал наш слушатель Дмитрий.

Ефим Фиштейн: Спасибо. Иначе говорят, будем голосовать так долго, пока вы, дорогие сограждане, не устанете и не скажете "да". Ну что ж, результаты мы узнаем вскоре, ждать осталось недолго, но на сегодня довольно.

Буквально впритык за французами - 1 июня - к избирательным урнам приглашены и голландцы. Хотя результаты референдума в Голландии носят чисто рекомендательный характер, все политические партии обязались прислушаться к волеизъявлению населения. Голландцы Евросоюзом разочарованы, что отразилось и в их настроениях. Наш корреспондент в Амстердаме София Корниенко дает следующую картину.

София Корниенко: В преддверии референдума Европейской конституции, в Голландии обнажились эмоции по поводу постепенной утраты ключевых позиций страны в растущем Евросоюзе. В предусмотренной Конституции в отмене права вето, которым сейчас обладает любая страна в ЕС, многие голландцы видят угрозу диктата большинства, добрую половину которого составят страны, чьи ценности понятия культуры сильно отличаются от голландских. В качестве отрицательной модели будущей Европы противники Конституции приводят прошедший недавно конкурс Евровидения. Как и в случае с Евросоюзом, для которого Королевство Нидерланды был одним из немногих отцов-основателей, Голландия была среди семи стран учредителей "Евровидения" в 1956 году. В 2005, наряду с другими традиционными участниками "Евровидения" - Ирландией, Бельгией и Португалией, Голландия в финал не попала. Половина из 24 финалистов из Восточной Европы, гласит заголовок в одной из голландских газете.

Студентка университета в Наймехене Гертруда пишет: "Пока не решила, как будут голосовать. Уже восемь раз передумывала, но немного боюсь, что в Евросоюзе будет тоже, что и на "Евровидении". Участников в конкурсе все больше, и все восточноевропейские страны голосуют друг за друга. Поэтому у Голландии просто не оставалось шансов". "Наша страна не должна больше участвовать в "Евровидении", - сказала голландская конкурсантка Гленис Грейс.

Сегодня в Нидерландах голос против Конституции ЕС - это попытка обратить внимание на значимость этой маленькой страны на дальнейшее развитие Европы, страны, продолжающей выплачивать средства в европейскую казну в относительном выражении в несколько раз больше, чем, например, Великобритания. Однако эта протестная попытка скорее жест отчаяния, считают участники блиц-интервью в аналитическом журнале. "Референдум нужен лишь как легитимное оформление решений, которые уже давно приняты в официальных кругах, - говорит, преподаватель кафедры философии университета. "Даже отсутствие Конституции не поменяет курса европейской интеграции" - считает ее коллега. - Объединение Европы не причина, а признак кризиса национальной самобытности. Необходимо формирование общеевропейского самосознания, без которого внешняя политика Европы обречена". Однако многие голландцы опасаются, что новое общее европейское самосознание окажется лишенным подлинно голландских традиций терпимости к инакомыслию. Первой жертвой диктатуры большинства в Европарламенте может стать политика Нидерландов в отношении мягких наркотиков.

По последним данным опросов общественного мнения, против проекта Конституции в ЕС собираются проголосовать 67 процентов голландцев.

Ефим Фиштейн: Нарастают противоречия и трения в отношениях между Польшей и Белоруссией - на этот раз они связаны с гонениями на польское меньшинство в Белоруссии. Продолжает Алексей Дзиковицкий.

Алексей Дзиковицкий: В марте нынешнего года прошел 6-й съезд Союза поляков, на котором был положен конец продолжавшимся некоторое время спорам в руководстве организации. Не в последнюю очередь споры касались того, поддерживать ли связи с белорусской оппозицией, что делало старое руководство Союза, или быть лояльными к нынешнему режиму, такую позицию занимал Тадеуш Кручковский, который был председателем Союза поляков до съезда. Однако во время форума делегаты выбрали лидером Союза третье лицо - 30-летнюю учительницу Анжелику Борес.

Через два месяца после съезда Министерство юстиции Белоруссии, ссылаясь на пресловутые заявления граждан, в которых якобы говорится о многочисленных нарушениях законодательства во время проведения съезда, объявило его и, следовательно, все принятые во время работы форума решения нелегитимным и потребовало от Союза поляков провести съезд повторно. Союз поляков сделать это отказался, обратившись за помощью к правительству и парламенту Польши и к международной общественности. Реакция Польши не заставила себя ждать. Варшава осудила Минск и потребовала немедленно отозвать требование о повторном проведении съезда, который, по мнению польской стороны, прошел абсолютно демократично и в соответствии с законом. В ответ Минск заявил, что нахождение на белорусской территории первого заместителя посла Польши в Белоруссии Марека Бутько нежелательно, что польский дипломат обязан покинуть Белоруссию в течение месяца. Вскоре Польша также выслала со своей территории белорусского дипломата, а также заявила, что ряду белорусских граждан, которые имеют отношение к преследованиям Союза поляков, въезд на территорию Польши запрещен.

Союз поляков в Гродно навестила делегация польских политиков - председатель парламентской комиссии по связям с поляками за границей Роман Гертых, а также депутаты Европейского парламента от Польши. По возвращении из Белоруссии Гертых заявил, что Польша не отступиться от требований признать съезд Союза поляков законным и не мешать этой организации работать.

Богуслав Рогальский, депутат Европейского парламента от Польши: В каждом тоталитарном государстве, а Белоруссия к таковым относится, когда такое государство пытается справиться со своими внутренними проблемами и это не очень получается, нужно оттянуть внимание своих граждан от экономических проблем, тем более, что в Белоруссии приближаются президентские выборы. Так вот нужно было найти козла отпущения. Его нашли - Союз поляков, а заодно и всех остальных поляков. В этом нет ничего нового. Например, в Польской Народной Республике говорили, что все беды и несчастья происходят по вине США. Теперь в Белоруссии во всем виновата Польша. Главное - переключить внимание людей.

Алексей Дзиковицкий: Между тем, как это ни странно, но официальны Минск уже в определенном смысле пошел на попятную или, по крайней мере, сделал такой вид. Министр юстиции Белоруссии Виктор Голованов позвонил в белорусскую службу нашего радио, что само по себе является случаем беспрецедентным для современной Белоруссии и заявил, что его ведомство, хотя и не отказывается от предыдущих решений касательно Союза поляков, но согласно в недельный срок пересмотреть факты, на основании которых было решено признать съезд нелегитимным.

Ефим Фиштейн: Загадочные истории случаются не только в политике. Может, и вы слышали о загадке, над которой ломают голову музыканты и психиатры не только в Британии. Из Лондона Наталья Голицына.

Наталья Голицына: Больше месяца история так называемого пианиста не сходит со страниц британской прессы. Полиция тщетно пыталась выяснить имя таинственного мужчины примерно 30 лет, обнаруженного на морском побережье острова Шеппи в графстве Кент. С его вечернего черного костюма, белой рубашки и галстука стекала вода. Он молчал, не реагировал на вопросы и со страхом озирался вокруг. Его переправили в больницу, но и там врачи не добились от него ни слова. Кстати, все фирменные метки на его одежде был срезаны. Психиатры предположили, что у таинственного незнакомца в результате травмы или шока возникло состояние афазии - расстройство речи, а возможно и расстройство памяти.

Когда не говорящему ни слова незнакомцу дали лист бумаги в надежде, что он напишет свое имя, он нарисовал рояль. После этого его подвели к больничному пианино, и он заиграл как профессиональный пианист и играл, не останавливаясь, 4 часа. Присутствовавшие при этом врачи отметили техническую виртуозность и классичность репертуара своего пациента. Потому-то загадочного незнакомца и прозвали Пианистом.

Полиция разослала его фотографии на телевидение, в газеты многих европейских стран. Более тысячи человек уже позвонили по специальной телефонной линии, предлагая свои версии разгадки тайны Пианиста. Однако пока ни одна из них не подтвердилась. В частности, ложной оказалась и информация из Франции и Италии, где двух местных музыкантов сочли Пианистом.

Сейчас невесть откуда взявшийся, если не вышедший из пены морской, таинственный мужчина находится в психиатрическом отделении больницы в Западном Кенте и большую часть времени проводит за роялем. Замечено, что он исполняет музыку собственного сочинения. Он в хорошей физической форме, чего не скажешь о его психическом состоянии. Сотрудники больницы отмечают, что никого не подпускающий к себе пациент совершенно преображается за роялем и полностью погружается в музыку. Психиатры решили попробовать лечить Пианиста с помощью музыкальной терапии. Ему в палату поставили рояль. Но, судя по всему, и с помощью музыки пока не удается войти в контакт с безымянным виртуозом.

И все же администрация больницы не теряет надежды, что кто-то из жителей объединенной Европы поможет раскрыть тайну этого незаурядного музыканта. Пока же телефонные звонки и письма по электронной почте со всего мира продолжают потоком идти в больницу и британскую полицию.

Ефим Фиштейн: И еще одна почти юмористическая зарисовка из Чехии. Она, правда, из тех, о которых говорят - все это было бы смешно, когда бы не было так грустно. О чем я веду речь, поясняет Нелли Павласкова.

Нелли Павласкова: Компартия Чехии и Моравии не раз попадала в сатирические программы чешского телевидения и радио. Последний скандал вспыхнул на днях в ответ на сатирическую передачу Первой программы чешского радио, где известная пара юмористов (Эстер Кочечкова и ее напарник) выступают в своем ток-шоу в ролях модератор и фиктивного специалиста, который дает актуальную оценку событиям в стране. В последнем таком ток-шоу Кочечкова сыграла роль врача-специалиста по проблемам семьи. В рамках проведения фиктивной кампании "Лето - ответим детям" она как врач сказала: "Например, ребенок спрашивает у вас - а кто такой коммунист? - я, естественно, своим детям и своим собакам отвечают однозначно: "Коммунисты - это свиньи". После этой передачи руководители Компартии объявили, что подают жалобу на радио в совет по делам радио, а Кочечкову привлекут к судебной ответственности за подлую дерзость.

Пожар бросился тушить главный редактор канала, извинившийся по радио радиослушателям, но только за то, что на государственном канале прозвучали грубые слова. Его извинение вызвало удовлетворение руководителей Компартии и немедленную возмущенную реакцию в прессе. Комментатор газеты "Млада Фронта Днес" в статье "Свиньи или не свиньи" написал.

Диктор: Извинения за выражения, употребленные в сатирической передаче, сами по себе сатира. Вообще-то, коммунисты еще сами не разобрались что такое извинения. Одни из них думают, что уже достаточно наизвинялись за прошлое, а другие считают, что и извиняться-то нечего. Иногда кое-то из их рядов несмело шепчет, что хотел бы принести глубокое извинение за прошлое этой партии, но все это чепуха. Судить надо не слова, а поступки.

Нелли Павласкова: Эстер Кочечкова, автор инкриминированных слов о коммунистах, тоже извинилась, но по-своему. Присутствуя на торжественном открытии реставрированного павильона хищников в зоопарке, Кочечкова всенародно заявила, что приносит извинения свиньям за то, что оскорбила этих полезных животных сравнением с коммунистами. "Свиньи никогда бы не сумели наделать столько бед, сколько их наделали коммунисты", - сказала она. Эти слова Компартия Чехии и Моравии предпочла пропустить мимо ушей, заявив, что довольствуется извинением главного редактора, ибо для них, коммунистов, главное, чтобы государственное радио не превратилось в политических бульвар.

Итак, судов не будет. Но пресса до сих пор не оставила эту тему, развивая исследования на тему полезности свиней и пагубности деятельности коммунистов. Снова стал актуальным роман Оруэла "Ферма животных", где, как известно, вожди Октябрьской революции изображены в виде свиней, а Сталин - как главная свинья по имени Наполеон.

Ефим Фиштейн: Отношение к мертвому телу, как известно, бывает разное. В одной культуре покойников кладут в могилу в положении лежа, в другой - сидя, в третьей труп после смерти мумифицируют и выставляют в мавзолее.

Австрия - страна прагматичная и покойников здесь хоронят только в закрытых гробах. Зато трупы иногда сидят за рулем автомобилей. Послушайте зарисовку Владимира Бродзинского из Вены.

Владимир Бродзинский: Не так давно всех австрийцев потрясли действия сотрудников Института безопасности автотранспортных средств в городе Граце. Ставя эксперимент по изучению аварий, они вместо начиненных электронами манекенов использовали в роли пассажиров человеческие трупы. С разрешения родственников, покойники были взяты на несколько дней для медицинских экспериментов, но какими будут эти эксперименты родственники не знали. В обществе возник вопрос - этично ли, когда пристегнутый к сиденью покойник в каске едет на машине, которая должна разбиться? По словам медиков и инженеров Института безопасности автотранспортных средств, альтернативы у них просто нет. Даже начиненный самой совершенной электроникой манекен иногда не может дать требуемых результатов. Чтобы получить особенно точную информацию о реакции человеческого тела, нужно само это тело.

Конечно, эксперименты на покойниках проводят только тогда, когда это совершенно необходимо. На сей раз, например, сотрудников из Граца особенно интересовало движение головы и шейных позвонков у пристегнутого водителя и у не пристегнутого пассажира на заднем сиденье в тот момент, когда на машину происходит неожиданный наезд с боку или сзади, а потерпевшие, не поняв в чем дело, не успевают сгруппироваться. Без экспериментов на покойниках тут некоторые детали просто не уяснить. Но это мнение тех, кто ставит эксперимент.

Одна из руководительниц самой большой венской клиники, сообщив зрителям, что пишет диссертацию по проблемам этики в медицине, сказала, что не разрешила бы проводить подобные эксперименты с телами своих умерших родственников и уверена, что сотрудники Института безопасности транспортных средств тоже бы не позволили бы проделывать такое со своими близкими. В этом случае этика и наука противостоят друг другу. Не случайно на прямой вопрос журналиста - кого из своих близких он согласился бы после смерти посадить в каске за руль? - ученый из Граца после долгой паузы ответил: "Тещу". Но его коллега, не поддержав шутки, упрямо заметил, что если недавно созданная комиссия по этике не разрешит им продолжит намеченные эксперименты, они, конечно, подчиняться, но займутся этой работой в других странах.

Науку остановить нельзя. Да и придумали ставить такие эксперименты не австрийцы. Еще в 1993 году ими занимались немцы, а до них американец Андерсен, который был создателем используемых в экспериментальных авариях манекенов, но для получения более четкой картины аварии предложил привлекать и тела умерших. По словам ученых из Граца, их работа спасает многих, попадающих в автоаварии людей. Один научный эксперимент над человеческим телом в паталогоанатомическом отделении медицинской клиники может, например, спасти в будущем одну-две человеческих жизни, а один мертвый человек за рулем спасает как минимум 60 живых. Но просто так с помощью статистики преодолевать свои традиционные представления трудно даже прагматичным западным европейцам.

Военного министра в Австрии, как и в России называют министром обороны, а государственную программу по борьбе с безработицей - программой занятости населения. Прерывание беременности стало для сторонников разрешения абортов обозначаться термином "приостановление беременности", хотя понятно, что приостанавливать можно только то, что потом может продолжиться. А вот в случае с мертвыми, которых используют для экспериментов в австрийском Граце, начали внедрять термин "уже неживые человекообразные объекты" - удобно для ученых и не травмирует население.