Программу ведет Светлана Кулешова. В программе принимают участие - Виталий Бондарев, представитель Фонда дикой природы Северного Урала, и Евгений Цурихин, заведующий сектором рыбоводства Уральского филиала «Госрыбцентра» (НИИ водных ресурсов и аквакультуры).
Светлана Кулешова: Одно из рыбных хозяйств Свердловской области намерено производить черную икру. Авторы рискованного и дорогостоящего проекта цитируют российского премьера Фрадкова, который сказал, что рыбная отрасль страны - в кризисе, есть угроза продовольственной безопасности государства. Рыбы в рационе россиян за последние 15 лет стало вдвое меньше. Половину рынка занимает импорт. Причем зачастую - это переработанное российское сырье. О перспективах производства уральской черной икры рассказывает екатеринбургский корреспондент Радио Свобода Ирина Мурашова.
Ирина Мурашова: Численность осетровых в Каспийском бассейне уменьшается так быстро, что экологи требуют отказаться от потребления черной икры, чтобы сохранить для потомков самих рыб и этот продукт. То, что сегодня продается в магазинах России, – это браконьерские поставки, и чаще всего, низкого качества. Исключение составляют некоторые торговые точки Москвы, а основной поток идет за границу. Килограмм черной икры на мировом рынке стоит 400 долларов. Прибыль от такого производства огромная, ее и решил попробовать извлечь Рефтинский рыбхоз.
Директор екатеринбургского магазина «Океан» Валерий Байкович за то, чтобы сделать рынок черной икры «белым», но сомневается в успехе уральских производителей.
Валерий Байкович: Вот осетровые – они гуляют в море, а идут раститься в Волгу. Качество рыбы совсем другое. Обязательно она должна гулять в море, в Каспии. Она становится жестче. А здесь-то как это все сделать?
Ирина Мурашова: Но Рефтинский рыбхоз разводит форель и осетровых уже несколько лет. Икра тоже есть, но пока только для воспроизводства. К следующему году рыб станет больше, и часть икры начнут поставлять в магазины. По словам самих производителей, у Свердловской области есть уникальное преимущество – благодаря многочисленным ГРЭС в регионе самая большая в России площадь незамерзающих водоемов. Теоретически в год можно получать до 4 тонн икры, но сначала надо вложить большие деньги. Корм для рыб дорогой, и килограмм уральской форели выходит 180 рублей - заметно больше, чем привозная в магазине.
Есть и другая проблема – гидроэлектростанции, которые загрязняют водоемы турбинным маслом. Как правило, энергетики не торопятся убирать последствия, пока рыбаки не забьют тревогу. На памяти у главного инженера рыбного хозяйства Анатолия Шестакова уже несколько таких случаев.
Анатолий Шестаков: Ну, я позвонил на ГРЭС, и они только тогда шевелиться начали. Ну, если старое оборудование, значит, обходы надо чаще делать. Если бы они это делали регулярно, то они бы хоть как-то это видели. Потому что целая неделя прошла, неужели они не видели это пятно? Организм-то живой. Если большая концентрация масел, нефтяных продуктов, то она откладывается в костях и в мясе.
Ирина Мурашова: Житель России съедает за год 108 килограммов хлебных продуктов и только 15 килограммов рыбы. Отклонение от формулы сбалансированного питания беспокоит медиков. Согласно федеральному закону « О потребительской корзине» потребление рыбы должно вырасти до 16 килограммов. Врачи говорят, что полноценным питание станет только тогда, когда россияне будут съедать рыбы в полтора раза больше.
Уральские рыбные хозяйства тоже не прочь внести коррективы в законодательство. Ведь они вынуждены выращивать форель и толстолобика в садках – по закону, пущенные в свободное плавание рыбы принадлежат государству.
Светлана Кулешова: В Екатеринбургской студии Радио Свобода – Виталий Бондарев, представитель Фонда дикой природы Северного Урала, и Евгений Цурихин, заведующий сектором рыбоводства Уральского филиала «Госрыбцентра», по-другому он еще называется НИИ водных ресурсов и аквакультуры.
Вопрос первый, естественно, по теме нашей сегодняшней с вами встречи. Как вы сами относитесь вот к этой инициативе одного из рыбных хозяйств Свердловской области?
Евгений Цурихин: Я считаю, что любой замысел должен быть, прежде всего, обоснован как экономически, так и научно, в том числе, конечно, и экологически. Наш институт сейчас разрабатывает концепцию развития рыбного хозяйства в Свердловской области. И мы считаем, что в первую очередь нужно сейчас установить приоритет рациональному использованию водного фонда в Свердловской области.
Светлана Кулешова: Виталий Алексеевич, к вам этот же самый вопрос. Каково ваше мнение на этот счет?
Виталий Бондарев: Вы знаете, я не специалист, не рыбовод, но как гражданин скажу так. За державу, конечно, обидно. Что такое черная икра? Когда-то это было «черным золотом» России. Сегодня Европа ставит барьер на ввоз черной икры из России в связи с тем, что осетровые находятся на стадии вымирания. Поэтому мне кажется, что любые меры по восстановлению численности осетровых и возобновляемых ресурсов, которые приносят прибыль нашей отрасли, надо пробовать, надо искать какие-то пути.
Светлана Кулешова: Мы предлагаем слушателям присоединиться к нашему разговору: как часто вы покупаете черную икру? И стали бы вы покупать черную икру уральского производства?
Осетровые и Урал – насколько это совместимые понятия? Является ли для осетровых Урал ареалом обитания?
Евгений Цурихин: Ну, раньше, конечно, водились у нас осетровые рыбы в реке Тавде. Потом, в связи с загрязнением этих рек, конечно, численность их уменьшилась. Надо сказать, что в Тюменской области условия для осетровых в естественной среде сохранились более благоприятные. И сейчас там уже налажено производство осетровых рыб в больших количествах, в том числе и производство икры. Все-таки в наших реках, в наших водоемах более рационально использовать такие ценные виды рыб, как сиговые рыбы и некоторые лососевые рыбы.
Светлана Кулешова: К этому мы обязательно еще вернемся. Но сначала об осетровых еще уточнение небольшое. Вот неспециалистам чаще всего кажется, что осетровые должны ходить нереститься в реку, а жить в море. Но ни в Тюменской области, а тем более в Свердловской возможности такой нет.
Евгений Цурихин: Вообще-то, технология разведения осетровых в искусственных условиях была разработана уже давно. И она уже была применена, в частности, в Рефтинском рыбхозе. Наш институт тоже принимал в этом участие в 1997-1998 годах. Причем технология была такова, что удавалось сохранить производителей живыми, не вскрывать и не убивать этих самок, а получать икру , сохраняя им жизнь. И выращивалось приличное количество осетровых. Единственное, в чем тогда была проблема – очень дорогие корма, и тему пришлось приостановить. Возможно, сейчас удастся пойти дальше.
Светлана Кулешова: По-моему, корма не стали дешевле.
Евгений Цурихин: Ну, понятно, что если найдутся деньги, которые кто-то вложит и доведет это до конца, то, конечно, потом, как показывают расчеты, прибыль должна быть.
Светлана Кулешова: Для того чтобы это производство стало рентабельным, необходимо построить рядом с этим хозяйством завод по производству кормов, чтобы они были дешевле, а не по 17 тысяч рублей за тонну, и необходимо сделать еще очень много всего. Так что, очень большие получаются вложения. Если бы вам предложили эти деньги, которые предполагается сейчас потратить на производство черной икры, потратить на что-то другое, связанное с рыбой, на что бы вы стали их тратить?
Евгений Цурихин: В нашей концепции развития рыбного хозяйства наметилась такая острая потребность в посадочном материале сиговых рыб. У нас очень много водоемов используются нерационально. У них очень большая кормовая база, которую местные виды рыб не потребляют. Если вовремя проводить посадки вот этих сиговых рыб, то продуктивность наших водоемов возрастет в несколько раз. То есть я считаю приоритетом создание питомника по выращиванию молоди сиговых рыб.
Светлана Кулешова: А каких сиговых рыб?
Евгений Цурихин: Сиговые рыбы – это сиг, пелядь (сырок), рипус, чир и многочисленные гибриды этих рыб.
Светлана Кулешова: Эта рыба, если верить великому историку-рыболову Сабанееву, она была раньше в большом количестве. Пеляди сейчас в Свердловской области вообще, насколько я знаю, не осталось.
Евгений Цурихин: Ну, вообще-то, в Свердловской области нет условий для естественного воспроизводства этих рыб. Требуется искусственное их воспроизводство. Эта технология была разработана нашим институтом в 70-е годы и осуществлена на водоемах Челябинской области. В некоторых водоемах эти сиговые рыбы прижились и уже размножаются. А в некоторых приходится ежегодно делать посадки. А особенно речь идет о так называемых заморных водоемах, где зимой вообще вся рыба погибает, и посадки осуществляются только на лето.
Светлана Кулешова: Евгений Цурихин выступает за сиговых. А Виталий Алексеевич...
Виталий Бондарев: Вы знаете, я вам приведу две цифры интересные. За 2005 год оборот средств в промышленном рыболовстве в Свердловской области, включая товарное производство, садковое и вылов сетями, составил не более 20 миллионов рублей. Цифры эти достоверные. И для интереса, я, как бы имея большой опыт любительского рыболовства, посчитал, сколько примерно затрачивают рыболовы-спортсмены, рыболовы-любители на рыбалку. Так вот, по городу Екатеринбургу у меня получилась такая цифра – около 0,5 миллиарда рублей в год. Сравните цифры: 0,5 миллиарда рублей любители тратят и 20 миллионов рублей – это то, что приносит товарное производство. Причем из этой большой суммы средства, которые тратят рыболовы на рыбалку, в основном уходят за пределы Свердловской области – из-за того, что наши водоемы стали не удовлетворять уловами рыболовов-любителей. И рыбаки едут в соседние Челябинскую, Курганскую области, в Сибирь, в Северный Казахстан – вот это основные районы. И значительная часть средств остается там в виде оплаты путевок, в виде оплаты бензина, за проживание, за насадку и так далее. Вот мощный резерв, который, мне кажется, надо уже использовать. Водоемов у нас достаточно. И мне кажется, что нужно подумать специалистам, правительству о том, чтобы часть этих средств оставалась здесь.
Светлана Кулешова: То есть деньги тратить не на развитие производства черной икры, а на развитие здесь рыболовной базы?
Виталий Бондарев: Да, примерно так.
Светлана Кулешова: Создание привлекательности для рыбаков-любителей.
Виталий Бондарев: Вы знаете, вообще ситуация поразительная. Если вы возьмете любой журнал рыболовный, где рекламируются рыболовные туры, то везде, где угодно, - Кольский полуостров, Центральная часть России, Волга, Астрахань, Сибирь, но Урала нет. Урал отсутствует. Хотя у нас водоемов достаточно. Но видовой состав и уловы рыбаков не устраивают. То есть рынок созрел давно. Товарный рынок предлагает большое количество, большой ассортимент современных снастей, а вот предложений по рыбе нет. Поэтому люди и уезжают.
Светлана Кулешова: На мой взгляд, это очень интересный момент – деньги нужно тратить не на развитие производства черной икры, а на создание привлекательности Свердловской области для рыбаков-любителей. Эти затраты сопоставимы? Сколько нужно вложить денег, чтобы Свердловская область стала привлекательной для любителей-рыболовов?
Виталий Бондарев: Я думаю, что тех средств, которые я назвал, в принципе, достаточно для того, чтобы в течение какого-то времени... конечно, быстро это не произойдет...
Светлана Кулешова: 20 миллионов?
Виталий Бондарев: 20 миллионов – это то, что фактически тратится сегодня на рыбоводные дела. А рыболовы-любители сегодня тратят гораздо больше, на порядок больше за пределами Свердловской области на то, чтобы поймать ту же рыбу. Так вот, этой суммы (Евгений, наверное, подтвердит) вполне достаточно, чтобы обеспечить работой и рыбоводные участки, и охрану...
Евгений Цурихин: Да. И, соответственно, профинансировать наше совершенно новое направление работ – это восстановление численности аборигенных видов рыб в наших водоемах. Пора уже отдать долг природе – то, что мы у нее забрали.
Светлана Кулешова: Аборигенные виды рыб – это таймень, хариус, нельма...
Евгений Цурихин: И тугун - сосьвинская селедка наша знаменитая.
Светлана Кулешова: Которую царю к царскому столу возили, да?
Евгений Цурихин: Да-да.
Светлана Кулешова: А она еще осталась?
Евгений Цурихин: Да, она еще осталась. И все еще можно восполнить.
Светлана Кулешова: К Виталию Алексеевичу, наверное, вопрос. Вы являетесь одним из инициаторов восстановления популяции хариуса и тайменя на реке Лозьва. Расскажите об этих работах и о том, с чего все началось.
Виталий Бондарев: Таймень – это вообще гордость уральских рек. Еще полвека назад этой рыбы было много в наших горных, чистых речках. И называли ее по-местному «красуля» за ее красоту, линь, стрежень. В общем, много было названий. Рыба очень умная, благородная. Это же пресноводный лосось. И вкусная. И это великолепный рыболовный объект, конечно. Мечта рыболова – поймать тайменя.
Светлана Кулешова: Потому что он очень сильно сопротивляется.
Виталий Бондарев: Да, очень сильная рыба. И очень много эмоций доставляет при ее поимке. Но, к сожалению, на сегодняшний день по ряду экологических причин таймень стал редкостью. Он занесен в Красную книгу на Урале. Кроме, пожалуй, Северного Урала. То есть он практически исчез на Полярном и Приполярном Урале, на Среднем и Южном Урале. И еще пройдет десяток лет – и таймень Северного Урала станет столь же редок и тоже попадет в Красную книгу. А у нас сложилась такая практика, что если в Красную книгу что-то попало, то там уже навечно и остается.
И поэтому среди рыбаков-любителей северного края давно уже мы обсуждаем эту проблему, как помочь, что можно сделать. Обращались к зарубежному опыту. Есть чему поучиться в той же Финляндии, в Норвегии, которые снабжают весь мир рыбой. Мы видим это на прилавках наших магазинов. Эти страны привлекают миллионы туристов-рыболовов к себе. В общем, можно решить этот вопрос.
Светлана Кулешова: А что убивает тайменя – экология, рыбаки, браконьеры?
Виталий Бондарев: Таймень – это рыба, которая обитает в чистой, горной реке. Первое – это экология. Второе. Он никогда не создает большой численности. Это мощный хищник, который быстро растет, и убивает конкурентов, в том числе и себе подобных. Поэтому плотность его никогда высокой не бывает.
Почему пропал таймень на Чусовой, на Уфе? Посмотрите на карту рек – куча запруд, куча прудов. Рыба может, как и хариус, кстати... природа устроена так, что на нерест он всегда поднимается в верховья. Если стоят преграды на пути, то он не имеет возможности нереститься. Либо нерестится там, где икра его не выживает. Кстати, по этой же причине погибла основная часть популяции осетровых на Волге. Когда в годы электрификации построили эту Волжскую ГЭС, она преградила ход осетровым, и вот с тех времен начался спад.
Светлана Кулешова: Получается, что надо убрать запруды и уничтожить электростанции, так?
Виталий Бондарев: Надо делать рыбоходы.
Светлана Кулешова: Хорошо. Итак, чтобы таймень снова вернулся, снова появился в уральских реках, электростанции убирать не надо?
Евгений Цурихин: Что здесь, прежде всего, можно сделать, как можно помочь тайменю. Прежде всего нужно тщательно все изучить, чем наш институт уже несколько лет и занимается. Только имея какие-то научные данные, можно уже что-то рекомендовать. Во-вторых, конечно, охрана этих рек. А особенно охрана мест нереста, чтобы численность восстанавливалась. Но, как показали наши исследования, естественным путем численность тайменя будет восстанавливаться очень долго, потому что этот вид с очень длинным циклом... созревают производители очень долго.
Светлана Кулешова: Им нужно 7-8 лет.
Виталий Бондарев: И при этом еще не каждый год нерестится, то есть через год, через два...
Евгений Цурихин: Да. Природные условия могут не соответствовать. И поэтому было принято решение помочь природе, но только на основании каких-то научных разработок, а не только потому, что нам этого захотелось.
Светлана Кулешова: И как можно помочь?
Евгений Цурихин: Вот так родился и осуществился наш замысел провести искусственное воспроизводство тайменя в природных условиях. Это уже делалось на протяжении двух последних лет на реке Лозьва.
Светлана Кулешова: В реке Лозьва ловили взрослую самку тайменя... И дальше что происходило?
Виталий Бондарев: И самку, и самцов, естественно.
Евгений Цурихин: Сначала, конечно, была изучена экология вида, были изучены места нереста, места миграции нерестовых. Численность тайменя настолько мала, что изначально было оговорено, что губить производителей нельзя, потому что их остались уже единицы. Поэтому были созданы все условия для того, чтобы таймень у нас остался живым. То есть после того, как мы отловили этих самок и самцов, дождались, когда они созреют, получили у них икру, оплодотворили ее, и все производители у нас остались живы. Мы их пометили и выпустили обратно в речку.
Светлана Кулешова: А икру поместили в специальное нерестилище, защищенное от врагов.
Евгений Цурихин: Да. И вот за счет этого нам удалось повысить выживаемость икры, по сравнению с природными условиями, в несколько десятков раз. Если в природе выживает не больше 1-2 процентов икры, то у нас выход составил 60-70 процентов.
Светлана Кулешова: Вы сказали о том, что очень мало осталось тайменей уже взрослого возраста. Много ли времени потребовалось на то, чтобы поймать производителей?
Виталий Бондарев: В общем, мы с 2003 года регулярно, каждую весну делаем экспедиции. Вот в 2003 году мы сначала опробовали метод отлова производителей. Ведь в этот период они особенно ранимые, уставшие за зиму, они поднимаются в верховья. Нужно его отловить и где-то держать до того момента, пока он созреет. И где-то в среднем, получается, около недели он должен жить у нас, не травмироваться, чтобы подготовиться к нересту, вернее, к изъятию продуктов. И в 2004 году мы уже отловили одну самочку и провели инкубацию. При этом никаких уколов, никаких инъекций самке не делалось, никто ее не порол. Вот некоторые утверждают, что распороли, а потом зашили. Нет, этого не было. Все это заснято на пленку, есть фильм, снятый компанией AT Н, который называется «Царь-рыба», показывался он неоднократно и по телевидению Свердловской области.
Светлана Кулешова: То есть документально подтверждено, что рыба не пострадала.
Виталий Бондарев: Все это подтверждено, да. И рыба живая и невредимая выпущена была обратно в реку.
Светлана Кулешова: А сейчас эти маленькие таймени уже плавают в реке?
Виталий Бондарев: Да, конечно. Эта рыба довольно быстро растет. И за два года она достигает веса более 1 килограмма.
Светлана Кулешова: Виталий Алексеевич, Фонд дикой природы взял в аренду 200 километров на реке Лозьва. И эти таймени сейчас будут водиться там.
Виталий Бондарев: Да, они там и водятся. И мы надеемся на то, что год от года их будет больше. Но на этом мы не хотим останавливаться. Мы совместно с учеными продолжаем работы. И наша задача – организация на реке Лозьва небольшого завода по искусственному воспроизводству тайменя, хариуса, а в дальнейшем, может быть, нельмы и тугуна, и зарыбление рек в Уральском регионе, где когда-то эти рыбы водились, но пропали.
Светлана Кулешова: Вот вы говорите, что таймень, он очень свободолюбивый. И, как я поняла, его в неволе очень сложно разводить, а одомашнить вообще невозможно дикую, хищную рыбу.
Виталий Бондарев: Да, вот это одна из основных проблем. Если бы эта проблема была простой, и его можно было бы держать в садках, мы бы его разводили где-нибудь поблизости, например, в реке Исеть или в каком-нибудь прудике в садках.
Евгений Цурихин: Да, эта проблема существует, но она может быть решена, потому что эта проблема уже решена, например, с форелью. Когда-то форель тоже считалась дикой рыбой, а теперь мы умеем выращивать ее в садках, ею зарыбляют водоемы искусственные, и она прекрасно себя чувствует. То есть происходит какой-то эффект – и рыба одомашнивается.
Светлана Кулешова: Рыбаки Свердловской области, и не только, я думаю, Свердловской области, старательно вычисляют, где эти 200 километров на реке Лозьва, куда уже можно ехать с удочкой за тайменем. Какие меры принимаются для того, чтобы их туда не пустить? И собираетесь ли вы зарабатывать на привлечении туда рыбаков с коммерческими турами?
Виталий Бондарев: Запрещен вылов тайменя. Пока численность его мала, лицензионная ловля его запрещена. Как только численность его позволит вести лицензионный лов, мы об этом обязательно объявим, обоснуем эту цифру совместно с учеными, сколько можно изымать этой рыбы, и об этом тоже объявим. Но река не закрыта для туристов, для рыбаков. Пожалуйста, рыбалка по путевкам. Это сделано для того, чтобы вести учет, мониторинг, сколько любителей природы посещают эту реку, сколько примерно рыбы вылавливается. Разрешается ловить хариуса. Нормы установлены в пределах требований по Свердловской области – это не более 5 килограммов на одного человека. Пожалуйста, приезжайте и ловите.
Светлана Кулешова: А тайменя, вы считаете, рыбаки будут ловить и отпускать?
Виталий Бондарев: Ну, мы, во всяком случае, к этому призываем. И совместно с органами Рыбоохраны проводим регулярные рейды, проверяем уловы рыболовов и наказываем людей, если они вылавливают тайменя. За каждую голову тайменя – штраф, по-моему, около 2 тысяч рублей, независимо от размера рыбы.
Светлана Кулешова: Так получилось, что мы с вами начали с производства черной икры в Свердловской области, а заканчиваем уже тайменем. Если говорить о промышленном разведении рыбы и не о любительском рыболовстве, Евгений Анатольевич, как вы считаете, какую рыбу стоит разводить в Свердловской области, чтобы это было экономически обосновано, прибыльно и эффективно?
Евгений Цурихин: Разводить можно любую рыбу. Надо брать конкретный водоем. Есть водоемы, где выгодно разводить осетровых рыб, и это делалось у нас, и я надеюсь на то, что это будет и дальше продолжаться. Есть быстрорастущие гибриды, например, бестер, который дает относительно быстрый экономический эффект от вложений. Есть стерлядь, которая тоже очень быстро растет.
Светлана Кулешова: А как вообще вы оцениваете состояние этой отрасли в Свердловской области?
Евгений Цурихин: В связи вот с этим новым направлением, которое сейчас у нас развивается, - платные рыбалки, то можно сейчас сказать о том, что рыбное хозяйство переживает второе рождение, скажем так. То есть снова появился спрос на того же карпа, на форель. И все хозяйства обеспечены заказами сейчас на несколько лет вперед.
Светлана Кулешова: А когда был расцвет этой отрасли?
Евгений Цурихин: В 80-е годы был расцвет, потому что эта отрасль дотировалась из бюджета. То есть каждый килограмм карпа дотировался на определенную сумму. И у нас производство только карпа в тепловодных хозяйствах достигало 3 тысяч тонн.
Светлана Кулешова: А сейчас?
Евгений Цурихин: Сейчас эта цифра – около 200 тонн.
Светлана Кулешова: Если говорить о востребованности, то изучаете ли вы спрос?
Евгений Цурихин: Сейчас у нас рыночные условия. В магазинах рыба лежит, и, в общем-то, никто не жалуется. Другое дело, что эта рыба привезенная, и происхождение ее, конечно, не известно.
Светлана Кулешова: Одно из среднеуральских рыбных хозяйств намерено поставить на поток разведение осетровых и производство черной икры. Наши гости не одобряют эту затею. По их мнению, Свердловской области стоит озаботиться восстановлением численности исконно уральских видов рыбы, в первую очередь тайменя и хариуса, а также сиговых.
