Мумин Шакиров: Термин «параллельное кино», возникший в далеких 20-30-х годах прошлого века, был удачно реанимирован на российской почве в середине 80-х. Параллельный – значит, экспериментальный, и на этой ниве преуспели такие режиссеры-авангардисты как Евгений Юфит и Петр Поспелов. Нельзя не упомянуть и легендарных идеологов «параллельного кино» братьев Глеба и Игоря Алейниковых – издателей независимого киножурнала «Сине Фантом». В марте 1994 года Игорь Алейников погиб в авиакатастрофе. Год спустя его брат Глеб создал одноименный клуб, где еженедельно проходят показы и обсуждения фильмов с их авторами.
Павел Лабазов и Андрей Сильвестров – достойные продолжатели традиции «параллельщиков». 8 марта 2006 года в столичном кинотеатре «Фитиль» (клуб Сине Фантом) они вынесли на суд зрителей римейк ленты Григория Александрова «Волга-Волга» с художником Владиславом Мамышевым-Монро вместо актрисы Любови Орловой.
Весь фокус заключается в том, что авторы картины с помощью компьютерной графики просто заменили голову актрисы Любовь Орловой (она же главная героиня фильма – почтальонша Стрелка) на голову художника Владислава Мамышева-Монро, загримированную под девушку. Вокруг этого нового образа и вертятся смыслы и контексты, ломается старый миф Григория Александрова и рождается иная логика. Каждый зритель самостоятельно определяет для себя, что из этой, говоря медицинским термином, трансплантации получилось. То ли это шутовский ракурс на путинскую Россию, то ли это еще один удар по сталинскому прошлому.
Мои собеседники – режиссеры Андрей Сильвестров и Павел Лабазов. О том, как родилась идея перевоплощения Любови Орловой в художника-авангардиста Владислава Монро, рассказывает Андрей Сильвестров.
Андрей Сильвестров: Идея пришла практически как шутка. Был заказ для музыкального джазового фестиваля – сделать минутку-две, быстро, за два-три дня. Мы вспомнили, что у Владика Монро есть серия фотографий с Любовью Орловой, и решили: давай сделаем, реанимируем, покажем. Собственно, так мы и поступили – показали там эту минутку. Но когда мы начали это делать, это показалось интересным, - а давайте сделаем целиком, ха-ха.
Вначале была шутка, а потом была долгая работа, связанная и со съемками, и с подготовкой к съемкам, надо было весь текст выписать, все сцены разобрать, разобрать по движению, как ему поворачиваться и так далее. Потом – недолгие, короткие съемки, на которых великолепно, фантастически, волшебно отработал Владислав, очень часто, часто практически с первого дубля попадая, волшебно ведя игру. Вообще, все то, что сделал Владислав, кажется божественным и невероятно талантливым. Он действительно не только талантливый художник, но и фантастически точный актер. Он очень точно прошел эту роль, поэтому она, как мне кажется, гомерически смешна.
Мумин Шакиров: Павел Лабазов возвращает нас к истории возникновения картины «Волга-Волга» Григория Александрова, снятого автором в 1938 году.
Павел Лабазов: Это идеологический заказ, связанный с окончанием строительства канала Москва – Волга. После чего Иосиф Виссарионович стал говорить, что Москве – это столица… скольки морей? Вот, семи. И это был заказ именно про канал, основная история была, что теперь с Урала в Москву люди, помимо поезда (самолетов не было тогда), могут еще на корабле попасть.
Мумин Шакиров: Режиссеры новой версии «Волга-Волга», поменяв маску главной героини, практически оставили оригинальные реплики и текст популярной песни, которую сочинила почтальонша Стрелка, но исполнил ее – как мог – в новой версии художник Владислав Монро.
Что же получилось из подмены одного образа другим, попытался объяснить режиссер Андрей Сильвестров.
Андрей Сильвестров: Мы надели на Орлову маску другого человека – мужчины Владислава Монро, который ее исполнил. Это карнавальный ход, который имеет огромную традицию, от первобытного общества через средние века и до современности, когда карнавал – это был единственный день в году в Европе, когда мужчины переодевались женщинами, добро становилось злом и так далее. Собственно, благодаря этой маске поменялись местами очень многие понятия. Всплыла, как сказал Борис Юрьевич Юхананов, какая-то инфернальная составляющая, которая, собственно, и была заложена в этом фильме, заложена Александровым.
Посмотрите, друзья, что происходит: 1938 год, миллионы погибших людей на этом канале, по которому плывет вот эта вот банда ряженых, поющих… не знаю, как их назвать. Это же страшно! На самом деле это страшная картина о страшном времени. Просто так получилось, что, приложив эту маску, мы обнаружили ту составляющую, которая уже, собственно, там на самом деле находилась.
Мумин Шакиров: Тему масок в картине «Волга-Волга» продолжает режиссер Павел Лабазов.
Павел Лабазов: Благодаря вот этой маске вот эти вот фильмы так и отрывались от реализма, который творился вокруг. Я думаю, это заслуга Александрова была – найти Орлову по образу Дитрих. Дитрих подчеркивает благосостояние Америки, еще чего-то там, музыкальных комедий, хотя там тоже был и кризис, и нищета, и все те же проблемы были. Но не было такого количества убитых. И Орлова точно так же дистанцировалась от всего этого.
Мумин Шакиров: По понятным причинам не все зрители, да и критики, пришедшие на премьеру «Волги-Волги» в клуб «Сине Фантом», приняли картину. О том, как проходит обсуждение фильма в Сети, рассказывает Андрей Сильвестров.
Андрей Сильвестров: Было много хорошего, о нас сказали очень умные и хорошие люди, но вышла какая-то статейка, похабная газетенка написала похабную статью. Смысл ее в том, что «как же так, вы позволяете себе издеваться над святым для каждого русского человека». И Владик Монро вступил на форуме «Сине Фантом» в полемику, где он очень аргументировано и очень тонко представил Орлову как актрису, обладающую маской, позволяющей ей держать дистанцию к ужасу, происходящему вокруг нее.
Мумин Шакиров: «Новыми русскими дадаистами» окрестила европейская пресса (в частности, телеканал Arte) Павла Лабазова и Андрея Сильвестрова - авторов фильма «Волга-Волга», мировая премьера которого прошла на 35-ом Международном Кинофестивале в Роттердаме. Фильм был показан в рамках программы клуба «Сине Фантом» «C ine Fantom Day» в феврале этого года.
Андрей Сильвестров: Для нас это было удивительно, мы не ожидали абсолютно, что, во-первых, вообще будет публика. Мы не очень этого ожидали, потому что первый наш показ был в 9:45, по-моему. И когда мы пришли и увидели, что в зале сидит достаточное количество людей, потом мы услышали, что эти люди еще живо реагируют и смеются, - честно говоря, это было удивление. Видимо, фильм работает и без того контекста, которым мы все – граждане России, СНГ – обладаем, поэтому смешно. Паша сидел в зале вместе с билетершей, женщиной лет 60, она тоже зашла посмотреть – и она смеялась почему-то громче всех в зале. В принципе, мы ничего не знаем о жизни голландских билетерш…
Соответственно, у нас было три показа, и на всех было достаточно много публики, и всегда была очень живая реакция, в том числе и у прессы. То есть было понятно, что совершено такое перевоплощение в фильме, что есть вот такой ход. Он сам по себе, этот ход, вызывает смех у нормальных людей. Не у журналистов, работающих на похабные газетенки, так сказать, а у нормальных людей он вызывает изначально смех. Но когда ты в это всматриваешься, начинаешь это анализировать, собственно, появляются какие-то дополнительные возможности для разработки твоего мышления.
Мумин Шакиров: Споры по поводу новой версии картины «Волга-Волга» не утихают. Кто-то это называет провокацией, кто-то – пародией на оригинал, кто-то ищет подтексты и иной смысл. Сами авторы очень серьезно относятся к своему проекту, и режиссер Андрей Сильвестров всегда готов отстаивать свою точку зрения.
Андрей Сильвестров: Вообще любой художественный жест, художественное произведение является, конечно, провокацией, оно провоцирует зрителя на внимание, как минимум, к этому произведению. Надо отдать нам должное, мы не рассчитывали специально выстроить какой-то провокативный жест, так получилось. Есть искусство, в котором провокация заложена в художественную ткань, она является частью содержания. Для нас, возможно, она тоже является какой-то частью, но я не думаю, что важнейшей. Провокация как бы живет в данном случае помимо нашей воли. Это был очень тонкий момент, связанный уже даже не со съемками, а с озвучанием, о котором надо сказать отдельно. Иногда были моменты, когда казалось, что мы вдруг втаптываемся в грязь пародии, а пародия – это, конечно, отвратительное искусство, это – опять же процитирую Бориса Юрьевича Юхананова – искусство фашистское. Пародия – это изначально бессмысленная грязь.
Мы не хотели этого делать. Мы не хотели ни КВН, ни вот этого всего, что показывают в нашем телевизоре. Чем это отличается? Мы не хотели делать какие-то специальные хи-хи ха-ха, мы хотели обрести некую точность, которую, собственно, и задал Владислав своей игрой. Он пытался точно воспроизвести и пройти роль, он не издевался над Орловой ни секунды. Вот это очень важная в понимании этого материала деталь. Это же такой персонаж – эта Стрелка, которая откуда-то взялась, вдруг написала песню, – это все какая-то такая фантастическая достаточно история, которая, мне кажется, точна и очень нежна на самом деле, да, с определенной долей иронии ко всему происходящему, но, тем не менее, нежна и без хи-хи-ха-хамчиков.
Мумин Шакиров: Режиссеры Андрей Сильвестров и Павел Лабазов готовятся к новому проекту. У него нет пока названия, но, по их словам, это картина расскажет об абсолютном счастье.
