Программу ведет Андрей Шарый. Принимает участие политолог, эксперт Центра Карнеги Андрей Рябов.
Андрей Шарый: О политике укрупнения российских регионов я беседовал с известным московским политологом, экспертом Центра Карнеги Андреем Рябовым.
Многие границы нынешних российских автономий и субъектов федерации проведены в сталинское время и, в частности, то, что касается вот этих национально-территориальных образований - и Бурято-Ордынского автономного округа, и Ямало-Ненецкого, который объединен с Красноярским краем, это все следствие сталинской национальной политики. Вы видите такой аспект в намерениях Кремля - укрупнить российские регионы, как вот такого рода исправление передела границ или речь идет только об экономике и вертикали власти?
Андрей Рябов: Я думаю, что все-таки вторая группа факторов преобладает. Речь идет... Видимо, в кремлевских структурах решили, что государством, в котором будет гораздо меньше субъектов федерации и они будут гораздо более крупными, более экономически самодостаточными, самостоятельными, будет проще управлять. Я знаю, что нередко использовались аргументы, например, сравнивающие российские субъекты федерации с американскими, которых, как известно, меньше, но сами эти субъекты крупнее, как американские штаты, как по своему, безусловно, экономическому потенциалу, да и по числу проживающих там жителей. И в конечном итоге, да, эта мера также интегрируется в идею строительства и укрепления властной вертикали.
Андрей Шарый: Насколько успешно Кремль следует своей стратегии? Есть ли какие-то издержки крупного этого процесса?
Андрей Рябов: Пока крупных издержек не было. Но это не значит, что риски таких издержек не могут появиться. Да, безусловно, наверное, не составляет особого труда решить проблему укрупнения субъекта федерации, когда речь идет о внутренних, маломощных, не обладающих достаточно сильными, скажем, в политическом плане этническими движениями малых округах Сибири и Дальнего Востока. Ну, наиболее такой наглядный пример - это история Коми-Пермяцкого автономного округа. Однако, когда эта методика такого достаточно административного наступления начинает применяться в других регионах России, то это чревато большими рисками. Ну, во-первых, я бы не стал еще заранее говорить о такой успешности и легкости решения проблемы Усть-Ордынского округа в Бурятии. Да, возможно и скорее всего, такое объединение произойдет. Но негативная реакция монгольского этноса, Всемирного конгресса монголов уже прозвучала. Не знаю, в какой степени она окажет влияние на дальнейший ход событий, однако ее тоже сбрасывать со счетов не стоит.
Андрей Шарый: Андрей, а вот когда вы говорили о регионах, которые сложно укрупнять, вы имели в виду Кавказ прежде всего?
Андрей Рябов: В первую очередь, конечно, и в первую очередь это касается Адыгеи. Во-первых, адыгский этнос, как известно, имеет несколько субъектов государственности внутри Российской Федерации. Это Кабардино-Балкария, это и Карачаево-Черкесия, это и соседняя с Россией непризнанная Республика Абхазия, и так далее, и тому подобное. Более того, уже прозвучали со стороны Всемирного конгресса адыгов достаточно жесткие заявления, были даже демонстрации за рубежом по поводу жесткого неприятия этой меры. Никто не знает, каким образом состояние в этой достаточно проблемной в экономическом и в политическом плане республике может оказать влияние на дальнейшую ситуацию не только в Адыгее, но и на всем Северном Кавказе.
Андрей Шарый: Одной из первых крупных политических инициатив Владимира Путина было создание семи федеральных округов. И тогда об этом тоже говорили, как об одном из принципиальных шагов в построении новой вертикали власти. Как соотносятся вот эти две идеи? Это одно и то же или здесь какие-то разнонаправленные процессы? Ведь в последнее время говорили о том, что вроде бы политическое значение представителя президента становится все меньше.
Андрей Рябов: Я думаю, что все-таки это две стороны одной и той же медали. Для представителей президента в округах этот институт был введен в действие, придуман для того, чтобы как бы упростить и централизовать управление страной. Укрупнение тоже проводится с этой целью, но просто в несколько другой плоскости. Это во-первых. Что же касается политического падения, политической роли этих институтов, да, возможно, по каким-то формальным признакам представители президента уже не играют той значительной роли, которая, может быть, им приписывалась в 2001-2002 годах. Однако за ними остается, на мой взгляд, достаточно важный в современных условиях ресурс - номенклатуризация, я бы сказал так, политических отношений в современной России, кадровая политика. Это один из ключевых вопросов. Этот институт, в общем-то, в сложившейся нынешней системе имеет достаточно серьезный шансы на сохранение.
Андрей Шарый: Как видится логическое завершение вот этих всех мероприятий?
Андрей Рябов: Логически эта схема ведет к такой давно уже высказывавшейся некоторыми российскими политиками идеи губернизации России, возвращения к такому крупному административному делению, где субъекты федерации, основанные на этническом, на национальном признаке как бы постепенно растворятся. Но это в идеале. На практике я не думаю, что бы эта схема была достижима в силу просто объективных препятствий, о которых мы говорили, и не только на Северном Кавказе, но и прежде всего в Поволжье, в республиках Поволжья. Тем не менее, мы можем говорить о том, что в конечном итоге, вот в самом конце этого тоннеля страна может получить действительно гораздо более крупные субъекты федерации и существенно сократившееся количество национального представительства на уровне небольших субъектов федерации.
Андрей Шарый: Это меняет как-то саму структуру и характер Российской Федерации, основанной как государство, союз, там, многих народов, если вот эта национальная компонента в государственном устройстве страны будет уменьшаться?
Андрей Рябов: Я не думаю, чтобы это кардинально изменило вот эту часть составную российской государственности. Крупные и наиболее влиятельные в политическом отношении национальные субъекты федерации, на мой взгляд, неизбежно останутся. Изменится, пожалуй, другое - взаимоотношения федералистских и централизаторских или унитаристских начал. Безусловно, большую значимость в российской государственности будут играть последние - унитарные и централизаторские начала.
