Александр Костинский: Сегодня мы будем говорить о г армоничном преподавании в школе. Можно ли одинаково заинтересованно и глубоко преподавать естественнонаучные и гуманитарные предметы?
В студии Радио Свобода - руководители московской гимназии номер 1567 - директор Татьяна Ромашина, заместитель директора по научно-методической работе Екатерина Демиденко и заведующий кафедрой математики, заслуженный учитель России Леонид Звавич.
И вначале мы послушаем мнение Дмитрия Абрарова – это научный сотрудник, математик, кандидат физико-математических наук, который был директором, что очень важно, Колмогоровского физико-математического интерната. И все-таки он порекомендовал идти своему сыну в школу номер 1567.
Дмитрий, каков, на ваш взгляд, общий уровень подготовки в 67-ой школе?
Дмитрий Абраров: Общий уровень подготовки в этой школе отличается тем, что он очень сбалансированный. Если вы хотите поступать в университет, то я думаю, что, в принципе, вы можете поступать практически на любой факультет. Но, может быть, вам потребуется чуть-чуть порепетироваться у кого-то.
Александр Костинский: Скажите, пожалуйста, сына, который у вас в математическом классе учится, вы его отдали в эту школу, а допустим, не в какую-то математическую школу - во 2-ую или 57-ую школу например?
Дмитрий Абраров: Мы как раз думали над этим вопросом, куда отдать. И отдали в эту школу в основном потому, что здесь есть баланс между гуманитарными предметами и математическими. Если у сына тяга к математике будет проявлена и усилена дальше, это уже вопрос его поступления в профильный вуз, на профильный факультет, и там-то все и разовьется. А в средней школе для нас важен баланс - это наша родительская точка зрения на образование.
Вы знаете, я еще хотел бы сказать, что термин «отдавать в школу», он неправильный. Сын поступал в школу, то есть мы боролись за то, чтобы туда попасть.
Александр Костинский: Существует конкурс?
Дмитрий Абраров: Да, там очень серьезный конкурс и очень непростые экзамены. Поразительно, что он математику как раз написал на «четыре», а русский язык – на «пять».
Александр Костинский: Скажите, пожалуйста, можно ли сравнить уровень подготовки в математическом классе с теми школами, которые я называл?
Дмитрий Абраров: Вы знаете, я могу так сказать. Я работал в Колмогоровском интернате при МГУ...
Александр Костинский: Вы там преподавали?
Дмитрий Абраров: Да, я там и преподавал, и был директором долгое время. И поэтому могу сказать со знанием дела, что, конечно, в этих школах – 2-ая, Колмогоровский интернат, 57-ая – там, конечно, подготовка сильнее. Но сильнее в основном за счет того, что есть научная компонента в математическом образовании. И она обеспечивается преподавателями из университетов и из других профильных вузов. И этого, в общем, нет в этой школе.
Но здесь есть очень хорошее преподавание той математики, которая позволит дальше, во-первых, поступить, а во-вторых, пригодится и в научных исследованиях, которые они начинают уже в университете делать. И главное, что их очень хорошо нагружают, правильно нагружают. То есть идет правильное сочетание нагрузки, которую им дают в виде домашних заданий, занятий в школе, и сочетание этой нагрузки с другими предметами. В этих спецшколах в значительной степени есть перекос в сторону физико-математического профиля, перекос физико-математической нагрузки перед гуманитарной.
Александр Костинский: А сейчас послушаем Антона Абрарова, ученика математического 8 «А» класса.
Антон, скажи, пожалуйста, трудно ли тебе было в математический класс поступить?
Антон Абраров: В математический класс поступить было, конечно, трудно. Я перед тем, как поступать в 8-ой класс, первую административную контрольную сдал на «четыре» из-за очень плохой ошибки. А русский язык я сдал на «пять». Потом я еще фактически провалил экзамен, потому что я очень волновался.
Александр Костинский: А как же ты поступил?
Антон Абраров: Поступил из-за случайности, можно даже так сказать.
Александр Костинский: Какой случайности?
Антон Абраров: Случайность в том, что мне сказали, что если у меня в четвертой четверти не будет ни одной «тройки», то я поступлю. Вот у меня так и оказалось.
Александр Костинский: И это ты рассматриваешь как случайную величину?
Антон Абраров: Ну, случайность, да.
Александр Костинский: Спасибо.
И вопрос тогда Леониду Звавичу, который возглавляет кафедру математики. Скажите, пожалуйста, вот Дмитрий Абраров говорил о гармоничности в образовании, за счет чего вы этого достигаете? Как это вообще происходит? Все-таки это математическое образование или нет?
Леонид Звавич: Математическое образование. Но мы любим все предметы. И наши дети тоже любят все предметы.
Александр Костинский: Но так же не бывает. Нельзя любить всех.
Леонид Звавич Леонид Звавич: Конечно, всех любить нельзя. Но можно относиться с уважением ко всем предметам, понимать, что каждый предмет, он же свое дает: математика – свое, литература – свое.
Кроме того, мы и очень многие мои коллеги-математики считают, что математика – это вообще гуманитарный предмет. И очень неправильно считать математиком того, кто просто не любит читать, а гуманитарием - того, кто не знает теорему Пифагора, и считает, что это все не нужно.
Александр Костинский: Тогда вам легко строить. Если математика – это гуманитарный предмет...
Леонид Звавич: Да, математика, конечно, гуманитарный предмет. И математик должен быть... ну, вообще абсолютное большинство знакомых мне математиков очень развитые в гуманитарном плане люди, они много читают, имеют свое суждение по очень многим вопросам. И вот с этих позиций мы и смотрим на это.
А математика ... у нас большая кафедра, много преподавателей. В математическом классе у нас преподает не один человек, а три или четыре человека.
Александр Костинский: То есть в одном классе?
Леонид Звавич: Да, в одном классе.
Александр Костинский: Чем же они там занимаются?
Леонид Звавич: Есть так называемые лекции по алгебре. Конечно, это условно, это не то, что в институте, так же как и понятие «кафедра» весьма условно. Но все-таки есть лекции и есть семинары. На семинарах они решают задачи. На семинар класс делится пополам, и у учителя там больше возможностей для индивидуальной работы.
Александр Костинский: В среднем по 15 человек, да?
Леонид Звавич: Да, в среднем по 15 человек.
Александр Костинский: Это на семинарах. А так 30 человек?
Леонид Звавич: Да. То же самое и по геометрии. Алгебру и геометрию могут вести разные люди. Таким образом, они с четырьмя людьми работают. И приходя в вуз, они уже не привыкли только к одному дяде, который им за четыре года очень надоел на самом деле, а привыкли к разным, к разным манерам.
Александр Костинский: А четыре дяди не успевают им надоесть?
Леонид Звавич: Нет, не успевают. А потом, там обычно еще две тети и два дяди. А у нас и из МГУ преподает человек – это наш выпускник Олег Юрьевич Черкасов, сотрудник мехмата. Он тоже с ними работает в 11-ом классе, ведет спецкурс. Так что они знакомы с очень большим количеством людей и с очень большим количеством взглядов на математику и взглядов на преподавание математики. И это, на мой взгляд, очень им полезно.
Александр Костинский: Спасибо.
У меня вопрос Екатерине Демиденко. Скажите, пожалуйста, что такое экзамен? Вот ребенок сказал, что экзамены трудно сдавать. А что это такое? У вас проводятся приемные экзамены в школу?
Екатерина Демиденко Екатерина Демиденко: Да. У нас есть экзамены в 5-ый класс, поскольку мы гимназия, и начальной школы у нас нет. У нас самый младший – это 5-ый класс. В 5-ый класс ребенок должен сдать экзамены, поскольку набор конкурсный. И во время этого конкурсного набора он сдает русский язык – диктант, математику – контрольную работу, и английский язык.
Александр Костинский: Прямо серьезные вступительные экзамены.
Екатерина Демиденко: Да. У нас есть и экзамены в 8-ые классы, потому что с 8-го класса начинается профилизация. У нас четыре профиля: математический, гуманитарный, биолого-химический и физический. И дети после 7-го класса выбирают один из профилей. И в это же время мы можем добрать еще детей, которые приходят к нам вот в эти профили. Там тоже есть экзамены, и в каждый профиль он свой.
Александр Костинский: Один экзамен?
Екатерина Демиденко: Нет. Профильный экзамен один. А потом детей, которые приходят к нам со стороны, мы, конечно, просим написать русский и математику, проверяем английский и проводим собеседование с ребенком по второму языку, потому что с 5-го класса у нас еще есть второй язык.
Александр Костинский: Конкурс большой?
Екатерина Демиденко: В 5-ый класс, ну, приблизительно два человека на место. В 8-ой бывает по-разному, в зависимости от профиля. Вот у нас в апреле обычно проходит этот экзамен. В мае мы объявляем даже добор, как вот, например, в этом году - 20 мая у нас будет добор в профильные классы.
Александр Костинский: То есть вы приглашаете?
Екатерина Демиденко: Легко.
Александр Костинский: Хорошо. А откуда берутся задания на вступительные экзамены? Откуда дети будут знать, что им читать?
Екатерина Демиденко: При поступлении в 5-ый класс, конечно, мы спрашиваем детей в пределах базовых знаний. Но сейчас существует очень много разнообразных программ. И понятно, что где-то знания ребенка могут быть слабее, в чем-то сильнее. В том, что нам кажется важнее, он может знать, допустим, меньше, а нам кажется, что он должен знать больше. Поэтому мы, например, на сайте нашей гимназии помещаем всегда примерные варианты письменных работ за несколько лет, которые ребенок и его родители могут посмотреть и порешать, и посмотреть, насколько этот уровень ему интересен, кстати сказать, и соответствует ли, и вообще нужно ли ему это все. Потому что, наверное, есть и большое количество детей и родителей, которым мы будем не интересны. Поэтому мы предлагаем сначала с нами познакомиться, а потом уже приходить к нам.
Александр Костинский: И что, знакомятся и приходят?
Екатерина Демиденко: Конечно.
Александр Костинский: А на экзаменах, в общем-то, волнуются дети? 5-ый класс – это еще маленькие дети. Стрессов-то нет?
Екатерина Демиденко: Конечно, волнуются. И мы волнуемся, и родители волнуются, и обычно больше, чем дети. И дети волнуются. Но вы понимаете, на самом деле если бы вы поспрашивали наших пятиклассников, они бы вам сказали, что поступление в нашу гимназию – это уже ощущение победы. А это очень важно для ситуации успеха, в которой ребенок учится. Он же должен учиться в состоянии успеха, вот она и начинается у него прямо с успешно сданных экзаменов.
Александр Костинский: Спасибо большое. Вопрос Татьяне Ромашиной. Скажите, пожалуйста, вот слушаешь – и просто какая-то замечательная, прекрасная картина, но мы все знаем реальность, в которой живет наша школа, и жила. Как вам и руководству школы удалось сохранить коллектив? Почему люди просто не разбежались из школы за это время?
Татьяна Ромашина: Сильный педагогический коллектив держится совершенно разными точками. И одна из точек – в школе сильный дух – дух того, что было заложено гораздо ранее, чем я пришла в школу работать. Это было сделано Роней Михайловной Бескиной, которая начинала профильное обучение. В 1968 году начиналось то, о чем сегодня так риторика наполнена чиновников всех уровней и властей. В школе модно учиться, в школе модно хорошо работать. И сохраняется контингент. Текучки в школе практически нет. Учителя сохраняются с большим стажем работы.
Но кроме этого духа, наверное, есть еще... Знаете, у нас счастливые учителя, я считаю. Только счастливый учитель может хорошо учить. А наши учителя учат очень хорошо.
Александр Костинский: И дети так считают?
Татьяна Ромашина: Ну, у детей надо спросить. Я не думаю, что все так считают. Работает закон больших чисел. Вряд ли все так считают. Я думаю, что есть и недовольные, и это нормально.
А в общем-то, учителя здорово работают. И им интересно работать. Поэтому и детям интересно. Поэтому создается такой симбиоз доверия и уважения друг к другу и продвижение вперед. Учитель не только передатчик знаний, но и человек, который рядом, который помогает, направляет. И учитель не только на уроке, а учитель еще и в различных кружках, и в театральных студиях, и в туристических походах, и в многочисленных поездках. И это все наша школа, это наша образовательная среда. Мы стараемся ее сохранить.
Александр Костинский: Может быть, я выбрал неточное слово «гармоничность». То есть чтобы было и гуманитарное, и естественнонаучное образование, и математическое тоже. Вот вы стараетесь, чтобы ребята занимались и тем, и тем? Вы рассказывали о том, что ребята из математического класса идут на психологический факультет и наоборот.
Татьяна Ромашина: Во-первых, так случается. А то, что идут ребята из математического класса на психологический факультет МГУ, то это нормально. Потому что там вступительный экзамен – математика. А это вполне адекватно. А вот то, что единичные случаи бывают, например, девочка, закончившая гуманитарный класс, поступила на ВМК, или, наоборот, у нас есть девочка из физического класса, которая поступила на филфак МГУ, то это такие отдельные, индивидуальные особенности, которые бывают. Сильный ребенок, бывает, переходит из профиля в профиль, у нас такие случаи тоже есть.
Александр Костинский: Вы разрешаете?
Татьяна Ромашина: Да, разрешаем, если ребенок сильный. У нас такие случаи были. Из физического класса в биолого-химический перешел мальчик, а сейчас он удачно учится на фундаментальной медицине в МГУ. То есть изменились позывы, извините за такое слово, ребенка к той или другой специальности. И ребенок, не закончив физический класс, перешел в другой, потому что он изменил профиль своей будущей специальности. И это возможно.
Александр Костинский: Понятно. Вопрос Леониду Звавичу. Скажите, пожалуйста, мы говорим о профильных классах, значит, там какие-то свои программы. Расскажите немножко о том, чему вы учите.
Леонид Звавич: Математике.
Александр Костинский: Гуманитарной математике.
Леонид Звавич: Да. Но я сначала немножко об учителях скажу, об одной еще нашей особенности. У нас приблизительно, наверное, треть учителей окончили нашу школу. Вот я тоже выпускник этой школы. И я как раз заканчивал гуманитарный класс. Ну, он не совсем был гуманитарным, он тогда назывался «педагогический». Но у нас еще в те времена, когда прошла хрущевская реформа, уже начались такие профили. Это было начало 60-х годов. И уже мы этим интересовались.
У нас программы общегосударственные. Вот есть программа углубленного изучения математики государственная. Я тоже принимал участие в ее создании. У меня есть книжки по этому поводу – планирование и методика. И мы придерживаемся этой программы, потому что считаем ее достаточно удачной. И, в общем, по ней мы и работаем. Наши учителя гуманитарного профиля тоже принимали участие в создании той программы по углублению, и они по ней работают. То же самое и в физике, и в химико-биологическом классе.
Конечно, жалко, что сейчас не очень много часов дается на математику в начальной школе, что вызывает потом так называемую перегрузку. Ну так если где-то есть недогрузка, то потом, как следствие, возникает перегрузка. Это очень важно. Если человек никогда не пилил дрова, то ему будет сначала тяжело, и может быть, даже и потом тяжело. Так вот, если ребенка в начальной школе не научили считать, писать и читать, а вот это основное, чему должна научить начальная школа, то у него все это потом вызывает перегрузку и очень большие сложности.
Александр Костинский: Вот мы сейчас с Екатериной Демиденко и поговорим о перегрузках. Все-таки когда мы говорим о гармоничности, то возникает вопрос. Если в спецшколах, будем прямо говорить, сквозь пальцы смотрят на все остальные, кроме профильных предметов, то если гармония, значит, на все смотрят внимательно. Как быть с перегрузкой? Ребята не устают?
Екатерина Демиденко: Вы знаете, это тоже очень индивидуальный вопрос на самом деле. Знаете, я тоже выпускница этой школы, и я вам должна сказать, что когда я в свое время из другой школы пришла в 67-ую, то мне было очень трудно. Потому что оказалось, что за все те отметки, которые у меня стояли до сих пор, я должна отвечать, и отвечать по полной программе. Но я училась в гуманитарном классе, что не мешало, например, Леониду Исааковичу Звавичу у меня вести математику. Вот я не связала свою дальнейшую работу и свою жизнь с математикой, но мне было безумно интересно на его уроках. Точно так же, как у меня вел уроки физики Александр Андреевич Чеботарев, тоже заслуженный учитель Российской Федерации, один из лучших наших учителей.
Александр Костинский: Он до сих пор у вас работает?
Екатерина Демиденко: Да, он тоже у нас работает до сих пор. И я тоже не связала свою дальнейшую жизнь с физикой, но мне безумно интересно было на его уроках. Понимаете, я приходила домой, и мне было интересно заниматься тем, что мне рассказывали. И, конечно, это требовало большого количества времени. Но основной мой предмет мне преподавал тоже работающий сейчас в нашей гимназии Лев Иосифович Соболев, известнейший словесник, тоже заслуженный учитель Российской Федерации. И я помню, что я планировала свое время так. Я приходила, я делала все уроки, а потом занималась литературой столько, сколько могла, пока уже не заканчивались силы совсем.
И понимаете, очень много творческих заданий в школе. И творческое задание ведь ребенок может выполнить на чуть-чуть, а может выполнить по полной программе. Это зависит от его потребностей. И поэтому кто-то делает меньше, кто-то больше. Тот, кто делает больше, он и времени тратит больше, но ему и интереснее. Это, во-первых.
А во-вторых, мне кажется, что все программы в нашей школе - она потому и гармонична - направлены на развитие ребенка. Вот не на какую-то совокупность данных, которые он должен освоить, а именно на развитие его. И понятно, что в этой ситуации ребенка нужно и учить учиться, и учить трудиться. И это для разных детей в разной степени сложно. Поэтому для кого-то программа оказывается очень нагруженной, а для кого-то она оказывается менее нагруженной. Но мне кажется, что большинству наших детей интересно у нас учиться.
Александр Костинский: Как вы учите развитию? Что это такое? Ну, по математике, как мы поняли, это задачи. Приведите какой-нибудь пример.
Екатерина Демиденко: Вы знаете, тут пример привести конкретный очень сложно. Хотя могу и конкретный пример привести. Вот у нас работает Тамара Натановна Эйдельман в гуманитарных классах, замечательный учитель.
Александр Костинский: Она историк, да?
Екатерина Демиденко: Да, историк, тоже заслуженный учитель Российской Федерации.
Александр Костинский: Это дочь Эйдельмана?
Екатерина Демиденко: Да, дочь Натана Яковлевича Эйдельмана.
Леонид Звавич: Она не оканчивала нашу школу, но работает с детства.
Екатерина Демиденко: Например, у нее есть много заданий, связанных с посещением музеев, с просмотром телевизионных передач, с обсуждением массы... Вообще обсуждение на уроках у нас культивируется, поощряется высказывание собственного мнения. И тогда понятно, что человек учится, и что-то зачерпнув в каких-то источниках действительно уважаемых, и послушав учителя, и послушав друг друга... вы понимаете, это не просто освоение какой-то темы тупое, скажем, учебник пролистал, на даты посмотрел.
Александр Костинский: Зубрежка не приветствуется?
Екатерина Демиденко: Нет.
Александр Костинский: И удается это провести?
Екатерина Демиденко: Конечно. Наши дети во многом отличаются от многих других детей, это я вам могу сказать совершенно точно.
Александр Костинский: От обыкновенных детей, да?
Екатерина Демиденко: Ну, что считать нормой. У меня двое детей. Дочка закончила, а сын учится...
Александр Костинский: Тоже в вашей школе, да?
Екатерина Демиденко: Да.
Леонид Звавич: Нет, дети у нас точно такие же. А вот взгляды наших детей отличаются от взглядов других детей, я бы так, наверное, сказал.
Екатерина Демиденко: По крайней мере, в старших классах учителя воспринимают детей уже не как объекты для обучения, а как, в общем-то, уже сотрудников.
Александр Костинский: Сотрудников школы.
Екатерина Демиденко: Да, сотрудников школы, помощников наших.
Александр Костинский: Спасибо большое.
А сейчас мы поговорим о том, что называется внеклассной работой. То есть то, чем дети занимаются в школе, но когда уроки уже закончились. И послушаем выпускницу филологического класса гимназии номер 1567 1982 года Марьям Бачелис.
Марьян Бачелис: Это просто другая планета. Почти на самом первом уроке, а это было 1 сентября, я пришла в 9-ый класс, я не помню, какой был урок – математика или химия, задали вопрос, и какой-то мальчик поднял руку. В моей предыдущей школе было не принято поднимать руку. Было каким-то шиком не учить уроки, сидеть на последней парте. Даже если ты все знаешь. Сделать что-то назло учителю. И я была удивлена, смущена. Я не понимала, как это - мальчик тянет руку. То есть то, что сейчас называется «ботаном». А потом мы очень подружились. И оказалось, что это абсолютно нормальный человек, с которым можно было обо всем говорить. И он не был зубрилой. То есть в этой школе и хотелось учиться, и надо было учиться, и это было хорошо. Ты не стеснялся получать хорошие отметки.
Александр Костинский: И Марьям Бачелис, как и многие, как я понимаю, решила отдать свою дочь в школу номер 1567.
Марьян Бачелис: Я хотела, чтобы она училась там не только из-за знаний. Мне очень важна была среда, люди, чтобы ее окружали личности. Чтобы она так же влюбилась в этих учителей, как была в них влюблена и я. И вот сейчас у наших друзей сомнение, переводить ли ребенка в эту школу или нет. Вы знаете, я пришла к выводу, что есть в этой школе какой-то дух, и, наверное, он действительно передается, остается в ней.
Александр Костинский: А теперь послушаем мнение дочки Марьям Бачелис Аси Бачелис, ученицы 10 «В» класса.
Ася Бачелис: Во-первых, я увидела то, что эта школа – это большая-большая семья. Это очень сплоченный коллектив, где каждый человек стоит за другого. Потом, это абсолютно нетипичная школа. Это как второй дом. И это, действительно, второй дом. Сюда хочется приходить. Здесь уютно, здесь тебя поймут. И было очень приятно то, что меня действительно быстро приняли. И здесь учатся очень интересные люди, с которыми можно найти общий язык, можно обсудить не только фильмы и сериалы, но и что-то большее.
Мне очень понравилось то, что в школе есть дополнительные спецкурсы. Отучившись семь уроков, ты не идешь домой, а ты остаешься и можешь заниматься тем, чем тебе угодно – алгебра, латынь, история искусств, история кино, психология, тренинги общения – на любой выбор. И театральные постановки, байдарочные походы, туристические слеты – это все очень сплачивает, это заставляет хотеть приходить в эту школу снова и снова.
И еще мне очень понравилось, когда я пришла в школу, и меня это удивило, то, что здесь твое мнение действительно уважают и ценят. Ты не просто ученик, а ты член вот этого коллектива, и твое мнение небезразлично. Это безумно приятно. В целом то, что именно питает, - это обстановка, аура. Это тяжело передать словами. Но сидя в актовом зале, смотря вот этот спектакль, понимаешь, что на сцене твои ребята, твои друзья, они настоящие актеры, они для тебя делают настоящее событие. И это очень приятно.
Александр Костинский: У вас дети, видимо, и ночуют в школе, если они после седьмого урока идут на спецкурсы, а потом на театральную репетицию. У вас есть раскладушки?
Леонид Звавич: Раскладушки запрещены Санэпидемстанцией.
Александр Костинский: А так бы были, да?
Леонид Звавич: Да, так бы были.
Татьяна Ромашина: На самом деле учителя у нас тоже много времени проводят в школе. И если можно было бы ночевать, то, наверное, и ночевали бы.
И, действительно, Ася тут все сказала. Я слушала ее с большим удовольствием. Она перечислила и набор спецкурсов, которые и помогают профильному обучению, но зачастую ребенок выбирает спецкурс, далекий от его профиля. Например, учась в математическом классе, он идет на историю кино или на историю театра. Но, кроме того, существует - и Ася об этом тоже хорошо сказала, я только немножко добавлю - существует большое количество - их около 30 - кружков разного профиля. Примерно процентов 50 гуманитарного направления кружки, и есть учебные, есть спортивные, развивающие, психологические. И также есть спецкурсы, которые помогают и в учебном процессе, и которые просто развивают. Работают четыре театральные студии, и одна из них на английском языке.
Александр Костинский: Спектакли идут у вас на английском языке?
Татьяна Ромашина: Да, спектакли идут на английском языке. И в течение года мы все это смотрим, и все это репетируется, все это ставится, делается. И это имеет очень большой результат в том процессе, который называется воспитательным.
Александр Костинский: А по ночам вы где-то ходите, ночные переходы...
Татьяна Ромашина: Ночные переходы – это было раньше. Сейчас ночных переходов нет. Но есть другое. Есть интересные Театральные недели, Они заканчиваются потрясающей викториной «Знаешь ли ты музыку, кино, театр?», где задаются очень интересные вопросы. И команды детей участвуют в этом, соревнуются. Это здорово.
И я хочу добавить к тому, что сказала Екатерина Львовна по поводу Тамары Натановны Эйдельман, про те задания, которые она дает. Вот то, что меня поразило... Тамара Натановна все время, так же как и все наши учителя, двигается вперед. Но вот последнее ее движение, я считаю, просто классное. Потому что мы все – и взрослые, и дети – тонем сейчас в телевизионных программах. Мы приходим домой, у нас много каналов, и мы зачастую не знаем, что смотреть. Иногда включаем и как зомби смотрим то, что, может быть, смотреть не рекомендуется. А Тамара Натановна каждую неделю, каждый понедельник вывешивает программу телепередач, которую надо смотреть. И вы знаете, этим пользуются не только дети, но и взрослые. По крайней мере, мне эту программу она присылает по электронной почте.
Александр Костинский: Понятно. И у нас есть дозвонившиеся. Пожалуйста, Ольга Владимировна из Москвы. Здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. У меня вопрос не совсем, может быть, по теме. Но я хотела бы уточнить, как будет организована учеба детей во время предстоящего ремонта школы?
Александр Костинский: Ну, это к директору, наверное, вопрос. Пожалуйста, Татьяна Николаевна.
Татьяна Ромашина: В 2008 году постановлением правительства Москвы наше здание сносят. Не ремонтируют, а сносят. И на этот год мы не умираем, мы не перестаем жить. Нас просто наш Западный округ расселит, может быть, в одну, может быть, в две, может быть, в три школы. И учебный процесс будет продолжаться.
Александр Костинский: То есть вы разъедитесь, да? Ваша школа разъедется по другим школам?
Татьяна Ромашина: Она останется как школа. Но такой опыт есть в Центральном округе и в нашем тоже. Какие-то классы поедут в одну школу, какие-то – в другую. Может быть, нам удастся поехать в какое-то одно здание. Впереди еще два года, и этот вопрос решаем.
Александр Костинский: Но построят, наверное, новое здание?
Татьяна Ромашина: Да. На этом месте построят новое здание, и мы через год в него возвращаемся.
Александр Костинский: Понятно. Пожалуйста, Игорь из Москвы. Здравствуйте.
Слушатель: Добрый день. У меня вот такой вопрос. А почему вы так сильно отклонились от заданной темы? Вот уже 40 минут – это реклама школы, причем достаточно стандартная: «как мы хорошо развлекаем своих подопечных, как мы видим в них личности и так далее». А как мы их учим? Хорошая была реклама у Бортникова в программе, он сомневался, что это возможно. Вот поставленная тема – возможно ли так. Я тоже вот считаю, что нет. А вы мне не доказали, что это можно, и только потому, что об этом не говорили. Вот преподавание математики... Я до сих пор не понял. Видимо, как академик Фоменко. Наверное, так. Ответьте, пожалуйста.
Александр Костинский: Спасибо большое, Игорь, за вашу заинтересованность. Вы хорошо следите за программой.
Ну, кто ответит на этот вопрос? Леонид Звавич, пожалуйста.
Леонид Звавич: Я думаю, что у нас все-таки не большой методический слет. И объяснять, как мы учим... ну, для этого нужно прийти и посмотреть, послушать. Это довольно сложный вопрос.
Александр Костинский: Вы приглашаете Игоря в школу 1567?
Леонид Звавич: Да, вполне. У нас все уроки открытые. Пожалуйста, приходите.
И вот насчет судеб наших выпускников. Ну, прежде всего, у нас абсолютное большинство, где-то приближающееся к 100 процентам, поступают именно в те вузы, в которые они решили поступать. Вузы эти совершенно разнообразные. И туда совершенно разнообразные испытания. Они эти испытания выдерживают.
Ну и кроме того, здесь мы говорили об интересе к учебе. А интерес к учебе именно и вызывается тем, как учат. А если не очень хорошо, то и интерес не очень-то велик. По математике, например, четверо из всех, кто у нас работают учителями, в разное время были членами экспертного методического совета Министерства образования, участвовали в оценке учебников. Из этого, ну, в какой-то степени, конечно, тоже ясно, как мы учим. Часть наших учителей принимали участие в составлении всероссийских экзаменов.
Александр Костинский: Д ети поступают, допустим, на мехмат МГУ, на ВМК?
Леонид Звавич: Поступают и на мехмат, и на ВМК. Но не только в эти вузы. Они выбирают совершенно разные места, и туда, куда они хотят... Ну, это и Высшая школа экономики. Поступают в разные вузы. Мы не ставим себе целью, скажем, в математических классах подготовить 25 профессиональных в будущем математиков. Это неверная, на мой взгляд, цель, и мы ее перед собой не ставим.
Александр Костинский: Надеюсь, что Игорь услышал ответ на свой вопрос.
Пожалуйста, Анатолий из Подмосковья. Здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Я тоже педагог. Скажите, пожалуйста, насколько вас самих... Вот сейчас у вас выступала в передаче ученица 10 класса, которая рассказывала о том, как хорошо у нее в школе все дело обстоит, как много разнообразных предметов она проходит и так далее. Но не устраивает то, как она говорит по-русски.
Александр Костинский: То есть у вас претензии к русскому языку, да? Но она же не читает...
Слушатель: Я понимаю. Но вот я занимаюсь с ребятами, которые ко мне приходят, они изучают такой предмет «Культура речи». У них словарный запас и понятийный аппарат, в лучшем случае, на уровне Фимы Собак. Это же получается имитация образования.
Александр Костинский: Анатолий, понятно. Большое спасибо.
Давайте мы поговорим о русском языке. Как у вас преподается русский язык и лингвистические дисциплины? Это вопрос Екатерине Демиденко.
Екатерина Демиденко: Давайте я, наверное, еще два слова скажу, раз был такой вопрос, связанный с тем, как у нас строится обучение. Мы набираем в 5-ый класс. 5-ый, 6-ый, 7-ый классы дети учатся по общегимназической программе, а затем дети расходятся в один из четырех профилей, о которых я уже сказала. И существует первая половина дня, где даются углубленно и расширенно выбранные предметы, и в базовом объеме даются все остальные.
Александр Костинский: Базовый объем – это обычная школа, да?
Екатерина Демиденко: Да. По крайней мере, программы соответствуют. И во второй половине дня существуют спецкурсы по выбору и самые разнообразные, которые могут поддерживать профиль и углублять знания, а могут расширять кругозор.
Александр Костинский: А спецкурсы, они не обязательные...
Екатерина Демиденко: Спецкурсы обязательны для каждого, но выбор остается за ребенком. То есть он должен что-то выбрать, но что – это его личное мнение.
Что касается гуманитарного образования в нашей гимназии, то я полагаю, что это как раз одно из самых сильных наших направлений. У нас есть гуманитарный класс. И поступление из этого гуманитарного класса... достаточно высокий процент детей поступают именно в МГУ. У нас вообще приблизительно 30 процентов детей поступают в Московский государственный университет.
Александр Костинский: Но на разные факультеты?
Екатерина Демиденко: Да, на разные факультеты. Вот у нас есть гуманитарный класс, и есть гуманитарные спецкурсы. И есть, наконец, внеурочная деятельность, о которой уже говорили, которая тоже развивает именно гуманитарную составляющую гимназического образования.
Александр Костинский: То есть это театры, во всяком случае, да?
Екатерина Демиденко: И театры, и языковые спецкурсы разнообразные.
Александр Костинский: Школа платная?
Екатерина Демиденко: Это государственная школа.
Леонид Звавич: Бесплатная школа.
Александр Костинский: Все бесплатно? И спецкурсы бесплатно?
Леонид Звавич: Нет, в буфете все платно. Так что не все бесплатно. Но то, что бесплатно, то бесплатно.
Александр Костинский: То есть это обычная московская школа?
Леонид Звавич: Да, обычная московская школа.
Александр Костинский: То есть те, кто сдал экзамены, прошел по конкурсу, ничего не платят?
Леонид Звавич: Нет, ничего.
Татьяна Ромашина: Государственное образовательное учреждение.
Александр Костинский: Хорошо. Елена из Москвы, пожалуйста. Здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Радостно вас слушать, конечно. И у меня такой вопрос. Вот у меня двое детей учатся в начальной школе сейчас. И, конечно, мне хотелось бы, чтобы они поступили в вашу школу. Но насколько реально к вам поступить? Какой у вас конкурс? Что нужно делать, чтобы поступить? Есть ли у вас подготовительные курсы? И где вы находитесь? Например, у меня сейчас дети во 2-ом и в 3-тьем классе, и что нам делать сейчас, чтобы мы могли быть готовыми учиться в вашей школе?
Александр Костинский: Правильно нас Игорь обвинил в том, что мы рекламу школе дали. Леонид Звавич, пожалуйста.
Леонид Звавич: Кроме нашей школы, есть еще очень много хороших школ. Так что первое, что вам нужно сделать, так это посмотреть, где вы живете. И если вы живете далеко от Кутузовского проезда и Кутузовского проспекта, то надо найти аналогичную школу, но ближе, чтобы не ездить и не затруднять этим своих детей.
Александр Костинский: Но вдруг все-таки это близко и человек захочет...
Татьяна Ромашина: Наша школа – это Западный округ. Это Кутузовский проезд, дом 10, что за Бородинской панорамой.
А поступить на самом деле к нам можно, если ребенок хочет учиться и может учиться. Если ваши дети в начальной школе, то рекомендации такие. Когда они будут в 4-ом классе, вам нужно в начале сентября прийти и записаться на курсы.
Александр Костинский: У вас даже курсы есть?
Татьяна Ромашина: У нас есть курсы... ну, нельзя их назвать курсами по подготовке. Просто учителя начальной школы работают по разным учебным программам и планам. И для того чтобы ребенку было комфортно во время этих испытаний, программы наши учителя нивелируют, то есть приводят в некое равновесное состояние. Мало того, эти курсы - наверное, это единственно возможный способ, когда родитель может увидеть своего ребенка. Мы разрешаем родителям сидеть на этих курсах и смотреть, как ребенок овладевает...
Александр Костинский: А на уроках вы разрешаете родителям присутствовать?
Татьяна Ромашина: Если есть желание, то да, пожалуйста.
Александр Костинский: То есть у вас все уроки открытые? И это не оговорка?
Татьяна Ромашина: Нет, это не оговорка.
Александр Костинский: Хорошо. Я обязательно приду.
Татьяна Ромашина: Приглашаем.
И работаем шесть дней в неделю, и начинаем учиться очень рано. Шесть полных дней в неделю – наше рабочее время.
И вот эти курсы очень краткосрочные, и только для того, чтобы была психологическая адаптация и нивелировка программ.
Поэтому записаться надо в сентябре. Курсы начинают работать с января, а в октябре уже нет места. Потому что конкурс есть и на курсы тоже.
Александр Костинский: Понятно. Сергей из Санкт-Петербурга, пожалуйста. Добрый день.
Слушатель: Добрый день. Разрешите мне задать чисто школьный вопрос. Вот меня просили дать рецензию на реферат по обществоведению, что-то о политических режимах, ну, в том числе и политический режим России. Уважаемые господа, среди вас, по-моему, даже и историки есть...
Александр Костинский: Нет, историков нет.
Слушатель: Так вот, если в реферате написано, что перспективы России весьма неважные, авторитарный режим – это когда авторитет взял все в свои руки. Второе - полуграмотное население. И третье – очень малый спектр общественных единиц. Деление-то в основном идет на богатых и на бедных. Вот, пожалуйста, можно мне пропустить такой реферат, согласиться с этим? Кстати, вы учитываете это в своей работе или нет?
Александр Костинский: Подождите, Сергей. То есть вы хотите, чтобы наши гости оценили этот реферат? Или что?
Слушатель: Вы же говорите о гармоничном воспитании. Если гости об этом слышат впервые...
Леонид Звавич: О реферате – да. А о вопросах, которые там поставлены, конечно, нет.
Слушатель: Нет. Об этой оценке российской действительности.
Леонид Звавич: Конечно, это важные вопросы. Но поставлены они в очень стандартной какой-то форме, которая очень часто... уже она замылилась. Но, тем не менее, она очень важная. Ведь там не просто эти вопросы, а на них, наверное, есть какие-то ответы.
Александр Костинский: Нет, это ответы.
Леонид Звавич: Понятно. А насчет малокультурного населения и так далее – это все довольно спорные вопросы. Но почему бы ни пропустить. Он же не догма, этот реферат. Он дается для того, чтобы обсуждать эти вопросы. А эти вопросы вполне можно обсуждать. Так что смело пропускайте. Если там все остальное не липа.
Александр Костинский: Понятно. И у меня вот такой вопрос. Все-таки немножко про театр расскажите. Мне просто самому интересно. И думаю, что интересно и нашим слушателям. Что такое четыре театральных студии?
Екатерина Демиденко: Да, я в нескольких словах расскажу. Вообще наша работа... знаете, вот как говорят о воспитательной работе в школе...
Александр Костинский: То есть продолжим рекламу.
Екатерина Демиденко: Нет. Говорят о воспитательной работе в школе. Вот у нас это построено несколько иным образом. Это не столько реклама, сколько наша данность, реальность наша. И у нас есть учителя, которые разбираются и увлекаются, скажем так, театральной деятельностью. Вокруг этих учителей и детей, которым они преподают, формируются некие театральные труппы. Такой учитель есть в среднем звене, ну и в старшем, и в среднем, Роза Дмитриевна Щербакова. Существует театр, давний театр Льва Иосифовича Соболева, как раз преподающего в гуманитарных классах.
Александр Костинский: А вы играли в этом театре?
Екатерина Демиденко: Да, конечно. И незабываемые совершенно у меня остались впечатления.
Существует театральная труппа, которая создана Эдуардом Львовичем Безносовым, это тоже словесник наш, который тоже преподает в гуманитарном классе. Существует театр на английском языке Елены Анатольевны Раскиной и Ольги Маратовны Свенцицкой. Туда приходят дети, которых это интересует. Конечно, иногда бывает так, что учитель выбирает ребенка на роль, если несколько человек претендуют на нее.
Александр Костинский: Как режиссер, да?
Екатерина Демиденко: Да. Ну, там есть своя система отбора тоже. Но, в принципе, если ребенок хочет играть в спектакле, если ребенок хочет играть на сцене, то он получает такую возможность.
У нас есть, во-первых, Театральная неделя, о которой Татьяна Николаевна сказала, где он может проявить себя в конкурсе монологов, диалогов, и это совершенно не ограничено – все могут принимать участие. У нас есть праздник труда, науки и искусства. В марте у нас есть творческий день, скажем, когда учитель с детьми готовит что-то интересное – кто-то опыты, кто-то театральные постановки, в общем, все что угодно.
Татьяна Ромашина: Научную конференцию.
Екатерина Демиденко: Да, кто-то научную конференцию. И все это внутри школы. И вот здесь тоже, в принципе, любой учитель словесности может попробовать себя вместе со своими детьми вот в этих театральных постановках. Понимаете, ведь театр очень развивает ребенка. Вот вы спрашивали о развитии. Ну, вот это ведь один из самых...
Александр Костинский: А что ставят? Какие пьесы у вас идут?
Екатерина Демиденко: Самые разные. В основном, конечно, классические.
Александр Костинский: Например? Любимое.
Екатерина Демиденко: Ну, любимое – все.
Леонид Звавич: Эдуард Львович даже пьесу Жуховицкого поставил.
Екатерина Демиденко: Это в этом году.
Леонид Звавич: И Леонид Жуховицкий к нам приезжал.
Александр Костинский: На премьеру?
Леонид Звавич: Да, на премьеру.
Екатерина Демиденко: Вот в этом году классическое произведение Маргарет Митчел было в театре как раз на английском языке. Был Мольер у Льва Иосифовича Соболева. Вот в театре Льва Иосифовича Соболева несколько лет назад была, например, и постановка классической трагедии. Была и «Чайка», и Гоголь был, и Чехов был. Ну, разнообразные вещи.
Александр Костинский: То есть бурная театральная жизнь у вас?
Екатерина Демиденко: Да, бурная театральная жизнь. И вот два раза в год дает спектакль Лев Иосифович Соболев, два раза в год дает спектакль Эдуард Львович Безносов, несколько раз дает спектакли Роза Дмитриевна Щербакова. И вот, наверное, два раза в год – Раскина.
Александр Костинский: А где-то еще ваши ребята выступают, кроме вашей школы?
Екатерина Демиденко: Вы знаете, к нам приезжает на спектакли очень много людей.
Александр Костинский: У вас большой актовый зал?
Екатерина Демиденко: У нас небольшой зал. Но те, кто хочет увидеть спектакль, умещаются. И тем, кому это интересно, те, конечно, приезжают. То есть у нас как бы свой театр. Мы не выезжаем, мы к себе зовем.
И еще я хотела бы сказать два слова. Знаете, нам очень много помогают наши выпускники и в театральной деятельности, и в другой. И мне кажется... вот тут говорили о том, как мы учим, и это тоже очень серьезный показатель, если у нас треть педагогического состава – это выпускники, конечно, они поддерживают традиции самые лучшие. И если при этом не работающие в школе выпускники приезжают и помогают, то это тоже очень важно.
Татьяна Ромашина: 67 процентов сегодняшних учеников – это дети наших выпускников.
Александр Костинский: То есть у вас просто династии...
Леонид Звавич: Мы изучаем этот вопрос и считаем проценты.
Александр Костинский: А вы этому рады?
Татьяна Ромашина: Очень.
Александр Костинский: А не получается такая каста?
Татьяна Ромашина: Я вам приведу один пример. У нас несколько лет назад уходила учительница. Ну, не приживаются в школе учителя без точек роста, вот так я говорю.
Александр Костинский: То есть те учителя, которые не растут сами?
Татьяна Ромашина: Да. Уходила учительница, и уходила с такими гневными словами: «Я 12 лет здесь проработала, и я чужая, потому что здесь кланово, здесь выпускники, вот здесь притягивают все выпускники своих детей, кто-то внуков приводит». Вот вы знаете, я 9 лет всего в этой школе, но я чужой себя не чувствовала с первого дня.
Александр Костинский: Почему?
Татьяна Ромашина: Ну, не знаю почему.
Леонид Звавич: Потому что не чужая.
Александр Костинский: И в заключение программы скажите что-нибудь о школе номер 1567. Такая рекламная пауза.
Леонид Звавич: Мы ее все очень любим. Я еще раз повторю, что таких школ много. Таких школ, слава Богу, в Москве много. И дай Бог, чтобы наши руководители это понимали.
Александр Костинский: Спасибо большое. Передачу подготовила Ольга Орлова, вел Александр Костинский
