Александр Генис: Несмотря на кризис, а, скорее, в связи с ним, Америка, по-моему, с большим, чем обычно энтузиазмом готовится к Валентинову дню. Оно и понятно: любовь за деньги все равно не купишь. Вернее, так было до тех пор, пока ученые не заговорили всерьез о приворотном зелье – гормоне, вызывающем сильную приязнь и навязывающим моногамные отношения. Об этом открытии нейробиолога Ларри Янга объявил в последнем, и вовсе не связанным с Валентиновым днем, выпуске журнал «Nature».
Сегодня наш корреспондент Ирина Савинова обсуждает последние открытия в области нейропсихологии и любовной науки с гостем «Американского часа», редактором научно-популярного журнала ‘Wire’ Брэндоном Каймом.


Ирина Савинова: Что такое любовь с точки зрения ученых? Говорят, что любовь это всего лишь химический дисбаланс в организме человека?

Брэндон Кайм: Я бы не сказал «всего лишь», потому что это очень сложный процесс. И я не сказал бы «химический», потому что процесс не только химический. А слово «дисбаланс» наводит на мысль о том, что имеет место что-то неестественное и неправильное. А ведь любовь - очень правильная вещь.

Ирина Савинова: И что же такое любовь?

Брэндон Кайм: Вообще-то ученые еще не определили точно, что это такое. Многие части мозаики известны, но для того, чтобы описать механизм, который подгоняет одну к другой, недостаточно просто дать название составным частям. Нам уже известно, что некоторые компоненты сродни тем нейрологическим процессам, которые ответственны за образование пристрастия к азартным играм и другим пагубным привычкам, вроде наркомании. В нейрохимии социальных отношений большое значение играют так называемые нейротрансмиттеры. Один из них - окситоцин - отвечает за спаривание. Ученые установили, что исключение этого нейротрансмиттера из формулы отношений моногамных полевых мышей приводит к полному разрушению их традиционных семейных уз.
Как я сказал ранее, известны многие компоненты, но как они работают в различных видах любви – учеными пока точно не определено. Ведь видов любви много. Есть романтическая любовь, в первую очередь известная своими неожиданными бурными накатами эмоций. Сексуальная любовь, братская любовь, любовь к детям и членам семьи, к друзьям. Многое ученым еще не известно.


Ирина Савинова: Если любовь можно определить как процесс, то, как и всяким процессом, влюбленностью можно очевидно управлять.

Брэндон Кайм: Совсем не обязательно. Мы, конечно, будем знать точнее, можно ли ею управлять, когда изучим глубже сам процесс. В будущем можно будет подключить провод к мозгу или поднести к носу химическое соединение – и вот, пожалуйста: или вы сами влюблены, или в вас влюблены. Хотя я не думаю, что и тогда это будет так просто.

Ирина Савинова: Но все же, теоретически, возможно. Сможем ли мы в будущем полагаться и на приворотное зелье? Или, что важнее, на отворотное?

Брэндон Кайм: Отворотное зелье - интересная идея. Я никогда не думал об этом. Действительно, если можно заставить кого-то влюбиться, то, наверное, можно заставить и разлюбить. Сегодня, сделав поиск в Интернете на «приворотное зелье» или «феромоны», можно найти много вариантов, но все они имеют эффект плацебо: придают нам уверенности и больше ничего.
В будущем же – почему и бы нет? Наука и ученые все время удивляют нас новыми открытиями.

Ирина Савинова: Приворотное зелье или отворотное, оба связаны с этичностью применения такой смеси в любых целях.

Брэндон Кайм: Я об этом много думал и считаю, что пользоваться ими противоестественно, потому что применением любовного снадобья уничтожается концепт романтического и естественного в любви. Это - принуждение, а принуждение, конечно, неэтично. Впрочем, это индивидуально. Если вы сами не против того, чтобы кто-то, к кому вы относитесь равнодушно, всыпал или влил вам в коктейль микстуру, которая заставит вас изменить к нему расположенность, то и в отношении других нужно считать, что это правильно.

Ирина Савинова: Опасности любви и как с ними быть?

Брэндон Кайм: Нейрологические процессы в нашем мозгу, управляющие зависимостью и одержимостью, те же, что участвуют в процессе влюбленности. И опасность та же. Для немедленного удовлетворения своего желания быть с любимым человеком, от чего удержаться мы просто не в силах, мы можем забросить работу; чтобы привлечь внимание любимого человека, можем забраться на высоченный столб или сделать что-то не менее рискованное, не раздумывая о последствиях, а только из желания получить немедленное удовлетворение. Но именно это делает любовь такой особенной, и мы бы не хотели бы этого лишиться.
Стараясь удовлетворить свое желание, мы часто наносим себе вред, а другие наносят вред себе, стараясь удовлетворить нас. Это опасная взаимозависимость, и ее нужно держать под контролем. А сделать это, не зная ее природы, невозможно. Я надеюсь, что ученым станет известно это лет через 10-20. Тогда мы сможем разбираться в своих чувствах и определять, когда мы действительно влюблены, а когда нет.

Ирина Савинова: С точки зрения науки, чем отличается секс от любви?

Брэндон Кайм: Любовь – это состояние. Секс – это действие, сопровождающее это состояние. В процессе сексуального акта участвует все тот же нейротрансмиттер окситоцин, координирующий связь с тем человеком, с кем мы в тот момент находимся в постели. Как это связано с долгосрочными отношениями или с романтической любовью, где одно, а где другое, ученым пока не удается объяснить.

Ирина Савинова: Как эволюция смотрит на моногамию?

Брэндон Кайм: Я бы сказал, что это точно не закон природы. В животном мире это, скорее, исключение. Интересно, что часто, когда мы говорим о спаривании и продолжении рода, то указываем на животный мир: животные делают то-то и то-то. Собственно говоря, мы тоже всё это делаем. Но моногамия человеческих отношений – хотя это и абберация, - успешная стратегия выживания. Моногамные семейные отношения создают хорошие условия для выращивания потомства. Нельзя просто родить ребенка и сказать ему «расти сам по себе». Для этого нужны денежные ресурсы.
Я имею в виду моногамию не в моральном смысле, - конечно, можно растить детей в разных условиях, в одиночку, например, - а с точки зрения эволюции. За несколько миллионов лет моногамия сложилась как самая успешная стратегия выживания. И сегодня наш мозг физиологически устроен так, что, хотя кратковременные семейные отношения тоже правомочны, долговременные моногамные отношения более сильные. Кратковременные неизбежно превращаются в долговременные: не получается просто отключить мозг после того, как по прошествии 18 лет ребенок уезжает учиться в колледж.
С точки зрения эволюции вроде имеет смысл родить одного ребенка, потом продолжить свой род с кем-то еще. Но не получается так часто отключать мозг. Мы так устроены. Канадские гуси и полевые мыши тоже так устроены и довольно успешно практикуют моногамию.

Ирина Савинова: Была бы эволюция успешна без любви?

Брэндон Кайм: Бактерии, насекомые и другие виды организмов успешно эволюционировали, но о любви здесь речь не идет. Можно, однако, смело сказать, что без любви эволюционировать было бы не так интересно.

Ирина Савинова: Готовы ли вы сами испробовать на себе приворотное зелье?

Брэндон Кайм: В будущем мой ответ можно будет использовать против меня, потому скажу просто: мое лучшее Я говорит «нет».