Ирина Лагунина: Параллельно с тем, как обрисовываются контуры экономической политики нового президента США – Барак Обама на минувшей неделе выступил с посланием о положении в стране, а также представил бюджет на 2010 год, - в Вашингтоне размышляют, какими будут последствия мирового экономического кризиса для внешней политики США, ее приоритетов и инструментов? Об этом недавно шла речь в сенатском комитете по международным делам. Немало внимания участники дискуссии уделили России. С подробностями Владимир Абаринов.
Владимир Абаринов: Председатель комитета сенатор Джон Керри заменил формат сенатского слушания форматом свободного диалога, не связанного регламентом палаты. В своем вступительном слове Керри заявил, что кризис угрожает позициям США как мирового лидера.
Джон Керри: Само собой разумеется, Соединенные Штаты борются с этим глобальным кризисом не в одиночку. Этот кризис уже победил правительство в Исландии, стал причиной беспорядков в странах Балтии и Греции, и, вероятно, в течение некоторого времени будет двигателем мировой политики. Возможно, урок, который мы должны извлечь из опыта ряда стран, столкнувшихся в прошлом и справившихся с экономическими кризисами - Японии, Швеции, других – заключается в том, что было бы ошибкой недооценивать серьезность экономической проблемы или медлить с принятием жестких решений. И я полагаю, что ничто сегодня в большей мере не определяет нашу способность к глобальному лидерству, чем наши действия в отношении финансового кризиса, с которым мы сталкиваемся у себя в стране в данный момент.
Владимир Абаринов: Сенатор Керри подчеркнул, что проблемы, связанные с кризисом, нанесли тяжелый удар интересам союзников США.
Джон Керри: Эти проблемы не ограничиваются традиционно нестабильными регионами земного шара. Европа также испытывает тяжелые финансовые трудности. Турция, Индонезия и Пакистан – все три страны входят в число наших самых ценных партнеров в мусульманском мире - сегодня оказываются перед лицом острого кризиса неплатежей. Мы должны что-то предпринять, потому что экономическая модель, экспортированная нами, стала навлекать на себя гнев. Недавно на мировом экономическом форуме в Давосе мы слышали, как премьер-министр Китая громко и недвусмысленно критиковал американскую модель. Эта критика останется предметом дискуссии в международных отношениях.
Владимир Абаринов: Ситуацию в Восточной и Центральной Европе подробно анализировал эксперт консалтинговой компании Eurasia Group Дэвид Гордон, до недавнего времени занимавший пост директора управления политического планирования в Госдепартаменте США, а до этого – директора управления ЦРУ по транснациональным проблемам.
Дэвид Гордон: Восточная Европа, включая Украину, Белоруссию, Польшу и балтийские страны, возглавляет список стран развивающегося рынка, которые наиболее уязвимы для финансового кризиса. Эти страны в большой степени зависели от внешних финансов, полагались на иностранные банки, которые сегодня резко уменьшили объемы кредитования. Для большинства этих стран это первый полномасштабный кризис после кризиса, которым сопровождались конец коммунизма, падение Берлинской стены и развал Советского Союза примерно 20 лет назад. Большинство из них прошли весь этот период не без экономических и финансовых трудностей, но ни с чем подобным нынешней ситуации они не сталкивались. Один из ключевых вопросов - какие из этих стран получат эффективную поддержку международного сообщества и Европейского Союза. Думаю, у Венгрии, Польши, Болгарии есть основания рассчитывать на такую поддержку, но Украина, Белоруссия и ряд других стран, скорее всего, не будут допущены к этой помощи.
Джон Керри: Почему?
Дэвид Гордон: Потому что у них нет национального политического консенсуса по поводу дальнейшего пути развития и, откровенно говоря, в Европе, особенно в ЕС, на них необязательно смотрят как на неотъемлемую часть Европы. Таким образом, существуют границы эффективного вмешательства Европейского Союза, и это может повлечь за собой два следствия. Первое - это потеря веры определенных стран в проект интеграции с Западом. Второе – это укрепление линии раздела в Европе между странами, которые в основном ориентированы на Запад, и странами, которые, я уверен, в будущем будут все более заинтересованно смотреть на Восток, в сторону России. Далее: очень многое зависит от воздействия кризиса на Россию. Мы видели, как последние полгода Владимир Путин в своих комментариях все в больше мере рефлекторно занимал антиамериканскую позицию. Отчасти мы видели это в Давосе. Мы видели это и прежде, в конце лета и осенью прошлого года. Он обвиняет Вашингтон во множестве глобальных проблем, и особенно в том, что США заразили мир своим финансовым кризисом. Но несмотря на то, что финансовый и экономический кризисы имели очень серьезные последствия для России – она лишилась примерно трети своих валютных резервом, пытаясь защитить рубль – тем не менее, мы по-прежнему видим в России консолидацию политических элементов, близких к Путину, к силам безопасности, к кругу предпринимателей, которые сами очень плотно интегрированы в российское государство. Мы также начинаем наблюдать, как с каждым ударом экономического кризиса в России растет, с одной стороны, авторитаризм, а с другой – роль государства в экономике, хотя я не думаю, что русские считают это идеологическим императивом.
Владимир Абаринов: Дэвид Гордон подчеркнул, что для России нынешний кризис не имеет исторических аналогов.
Дэвид Гордон: Я вижу важное отличие между природой кризиса, перед которым Россия стоит теперь, и кризиса, перед которым она стояла в 1998 году. В 1998-м российское государство было банкротом, и кризис привел к переходу влияния от государства к олигархам и другим представителям частного сектора. Сегодня ситуация прямо противоположная: олигархи, уязвимые на международных рынках, уязвимые финансово, становятся более зависимыми от Кремля, от российского государства, от своих политических связей, способных обеспечить им поддержку.
Владимир Абаринов: Чего следует ожидать в этой ситуации от России ее соседям? Дэвид Гордон.
Дэвид Гордон: Каким будет воздействие этого кризиса на возможности внешней политики России в широком смысле слова? Думаю, пока картина неясна. С точки зрения США хорошая новость, я думаю, заключается в том, что роль противовеса американской мощи, которую прежде отводили России, теперь оказалась под вопросом, во всяком случае в среднесрочной перспективе. Кризис также положит предел глобальным аппетитам российских компаний. Несколько месяцев назад мы видели российские военные корабли у берегов Латинской Америки. Могу сказать с полной определенностью: мы их там больше не увидим в обозримом будущем. С другой стороны, стойкая приверженность Кремля ключевым для него элементам внешней политики – по вопросам о расширении НАТО, о противоракетной обороне, политика трубопроводов – не так уж сильно зависит от экономической и финансовой мощи России относительно Запада, так что вряд ли Россия отступит в этих вопросах.
Владимир Абаринов: Британский историк и экономист Ниэлл Фергюсон – изобретатель термина «Кимерика», которым он называет экономическое взаимодействие США и Китая.
Ниэлл Фергюсон: Давайте начнем с США, потому что пока еще недостаточно было сказано о том, чтó США могут сделать кроме того, что они должны сделать. Мы не знаем, сработает ли пакет стимулов. Что мы действительно знаем, это что США в этом году намерены занять примерно два триллиона долларов. Придадим этой цифре историческое измерение. Бюджетный дефицит 1942 года был примерно равен запланированному на этот год. У нас фискальная политика мировой войны, но без войны. Ничего подобного не было со Второй мировой войны. Здесь смыкаются финансы и внешняя политика. Потому что вплоть до нынешнего момента Америка рассчитывала, что остальной мир профинансирует приблизительно 50 процентов всех ее заимствований. Этих денег больше нет. Таких сумм, на которые мы привыкли полагаться, больше не существует. Для Кимерики, как я называю симбиоз Китая и Америки, ситуация развивается стремительно. Пополнение китайских валютных резервов замедлилось. Если теперь, как утверждают некоторые, начался отток капитала из Китая, потребность в накоплении резервов будет снижаться. И существует реальная возможность, о которой в течение многих лет предупреждали экономисты, распродажи долларов со скидкой.
Владимир Абаринов: Профессор Фергюсон считает некоторые прогнозы чрезмерно мрачными.
Ниэлл Фергюсон: На тот случай, если события будут развиваться по этому сценарию, я хотел бы предостеречь против трех ошибочных гипотез о последствиях этого кризиса для Соединенных Штатов. Одна из них – что этот кризис разрушил доверие к США и неоспоримость их права на роль экономического лидера. Вторая ложная гипотеза - что этот кризис ускорит конвергенцию Востока и Запада. И наконец третья - что доллар утратит свой статус основной резервной валюты в мире. Я думаю, что эти три гипотезы ошибочны, хотя они и циркулировали в Давосе. Почему? Во-первых, избрание президента Обамы, которое произошло как раз вовремя, создало возможность восстановить легитимность Соединенных Штатов во всем мире. Это исключительно удачный момент и, похоже, так оно и будет. Во-вторых, если вы смотрите на то, что кризис делает с темпами экономического роста и предполагаете, что картина останется такой же и в следующем году, как, кажется, считает Международный валютный фонд, темп, с которым китайский ВВП догоняет ВВП Соединенных Штатов, замедлится. Голдман Сакс говорит, что Китай догонит нас примерно в 2027 году. Забудьте этот прогноз. Если это когда-нибудь произойдет, в чем я лично сомневаюсь, то случится это, вероятнее всего, где-нибудь в 40-х годах. И в-третьих, доллар вовсе не умирает.
Владимир Абаринов: США, по мнению Ниэлла Фергюсона, сохранят свою позицию мирового экономического и финансового лидера.
Ниэлл Фергюсон: Это не просто кризис мировой экономики. Г-н председатель, это кризис глобализации. Мировая торговля уже разрушена примерно на четверть в течение одного квартала. В последний квартал 2008 года мы наблюдали захватывающую картину сокращения экспорта. Для Tайваня сокращение составило 47 процентов, для Японии – 35. Это ужасающие цифры. Они сравнимы с показателями 30-х годов прошлого века. Критически важное обстоятельство заключается в том, что этот кризис глобализации причинил другим гораздо больший ущерб, чем Соединенным Штатам. И я полагаю, что именно по этой причине Соединенные Штаты сохранят свой статус безопасной зоны, несмотря на потрясающую монетарную и финансовую экспансию, которую мы видим в данный момент.
Владимир Абаринов: Ниэлл Фергюсон полагает, что интеграционные процессы в Еропе приостановятся, а Россия и Китай попытаются воспользоваться временной слабостью ключевых игроков.
Ниэлл Фергюсон: Не будет никакого дальнейшего продвижения в направлении общей конституции ЕС. Что особенно важно для Соединенных Штатов, г-н председатель, не будет абсолютно никакого энтузиазма в отношении военной активности за рубежом. Европейские ассигнования на оборону, я предсказываю это, вследствие кризиса сократятся фактически до нуля. Экономическая слабость некоторых наших главных союзников в мире дает явный шанс двум соперничающим державам, а именно - Китаю и России. Однако - и это критически важное обстоятельство - американские политики должны помнить, что авторитарные режимы чувствуют себя уязвимыми как раз в такой ситуации, когда им выпадает возможность ввязаться в рискованную внешнюю политику или бросить открытый вызов американскому доминированию. Путин в Давосе сказал: «Будем откровенны: провоцирование военно-политической нестабильности, региональных и других конфликтов – это еще и удобный способ отвлечь внимание людей от собственных социальных и экономических проблем. И, к сожалению, нельзя исключать, что такие попытки будут предприниматься и в будущем». Похвальная откровенность!
Владимир Абаринов: Ниэлл Фергюсон заключил свое выступление призывом к американцам не преувеличивать свои трудности и не переоценивать возможности конкурентов.
Владимир Абаринов: Председатель комитета сенатор Джон Керри заменил формат сенатского слушания форматом свободного диалога, не связанного регламентом палаты. В своем вступительном слове Керри заявил, что кризис угрожает позициям США как мирового лидера.
Джон Керри: Само собой разумеется, Соединенные Штаты борются с этим глобальным кризисом не в одиночку. Этот кризис уже победил правительство в Исландии, стал причиной беспорядков в странах Балтии и Греции, и, вероятно, в течение некоторого времени будет двигателем мировой политики. Возможно, урок, который мы должны извлечь из опыта ряда стран, столкнувшихся в прошлом и справившихся с экономическими кризисами - Японии, Швеции, других – заключается в том, что было бы ошибкой недооценивать серьезность экономической проблемы или медлить с принятием жестких решений. И я полагаю, что ничто сегодня в большей мере не определяет нашу способность к глобальному лидерству, чем наши действия в отношении финансового кризиса, с которым мы сталкиваемся у себя в стране в данный момент.
Владимир Абаринов: Сенатор Керри подчеркнул, что проблемы, связанные с кризисом, нанесли тяжелый удар интересам союзников США.
Джон Керри: Эти проблемы не ограничиваются традиционно нестабильными регионами земного шара. Европа также испытывает тяжелые финансовые трудности. Турция, Индонезия и Пакистан – все три страны входят в число наших самых ценных партнеров в мусульманском мире - сегодня оказываются перед лицом острого кризиса неплатежей. Мы должны что-то предпринять, потому что экономическая модель, экспортированная нами, стала навлекать на себя гнев. Недавно на мировом экономическом форуме в Давосе мы слышали, как премьер-министр Китая громко и недвусмысленно критиковал американскую модель. Эта критика останется предметом дискуссии в международных отношениях.
Владимир Абаринов: Ситуацию в Восточной и Центральной Европе подробно анализировал эксперт консалтинговой компании Eurasia Group Дэвид Гордон, до недавнего времени занимавший пост директора управления политического планирования в Госдепартаменте США, а до этого – директора управления ЦРУ по транснациональным проблемам.
Дэвид Гордон: Восточная Европа, включая Украину, Белоруссию, Польшу и балтийские страны, возглавляет список стран развивающегося рынка, которые наиболее уязвимы для финансового кризиса. Эти страны в большой степени зависели от внешних финансов, полагались на иностранные банки, которые сегодня резко уменьшили объемы кредитования. Для большинства этих стран это первый полномасштабный кризис после кризиса, которым сопровождались конец коммунизма, падение Берлинской стены и развал Советского Союза примерно 20 лет назад. Большинство из них прошли весь этот период не без экономических и финансовых трудностей, но ни с чем подобным нынешней ситуации они не сталкивались. Один из ключевых вопросов - какие из этих стран получат эффективную поддержку международного сообщества и Европейского Союза. Думаю, у Венгрии, Польши, Болгарии есть основания рассчитывать на такую поддержку, но Украина, Белоруссия и ряд других стран, скорее всего, не будут допущены к этой помощи.
Джон Керри: Почему?
Дэвид Гордон: Потому что у них нет национального политического консенсуса по поводу дальнейшего пути развития и, откровенно говоря, в Европе, особенно в ЕС, на них необязательно смотрят как на неотъемлемую часть Европы. Таким образом, существуют границы эффективного вмешательства Европейского Союза, и это может повлечь за собой два следствия. Первое - это потеря веры определенных стран в проект интеграции с Западом. Второе – это укрепление линии раздела в Европе между странами, которые в основном ориентированы на Запад, и странами, которые, я уверен, в будущем будут все более заинтересованно смотреть на Восток, в сторону России. Далее: очень многое зависит от воздействия кризиса на Россию. Мы видели, как последние полгода Владимир Путин в своих комментариях все в больше мере рефлекторно занимал антиамериканскую позицию. Отчасти мы видели это в Давосе. Мы видели это и прежде, в конце лета и осенью прошлого года. Он обвиняет Вашингтон во множестве глобальных проблем, и особенно в том, что США заразили мир своим финансовым кризисом. Но несмотря на то, что финансовый и экономический кризисы имели очень серьезные последствия для России – она лишилась примерно трети своих валютных резервом, пытаясь защитить рубль – тем не менее, мы по-прежнему видим в России консолидацию политических элементов, близких к Путину, к силам безопасности, к кругу предпринимателей, которые сами очень плотно интегрированы в российское государство. Мы также начинаем наблюдать, как с каждым ударом экономического кризиса в России растет, с одной стороны, авторитаризм, а с другой – роль государства в экономике, хотя я не думаю, что русские считают это идеологическим императивом.
Владимир Абаринов: Дэвид Гордон подчеркнул, что для России нынешний кризис не имеет исторических аналогов.
Дэвид Гордон: Я вижу важное отличие между природой кризиса, перед которым Россия стоит теперь, и кризиса, перед которым она стояла в 1998 году. В 1998-м российское государство было банкротом, и кризис привел к переходу влияния от государства к олигархам и другим представителям частного сектора. Сегодня ситуация прямо противоположная: олигархи, уязвимые на международных рынках, уязвимые финансово, становятся более зависимыми от Кремля, от российского государства, от своих политических связей, способных обеспечить им поддержку.
Владимир Абаринов: Чего следует ожидать в этой ситуации от России ее соседям? Дэвид Гордон.
Дэвид Гордон: Каким будет воздействие этого кризиса на возможности внешней политики России в широком смысле слова? Думаю, пока картина неясна. С точки зрения США хорошая новость, я думаю, заключается в том, что роль противовеса американской мощи, которую прежде отводили России, теперь оказалась под вопросом, во всяком случае в среднесрочной перспективе. Кризис также положит предел глобальным аппетитам российских компаний. Несколько месяцев назад мы видели российские военные корабли у берегов Латинской Америки. Могу сказать с полной определенностью: мы их там больше не увидим в обозримом будущем. С другой стороны, стойкая приверженность Кремля ключевым для него элементам внешней политики – по вопросам о расширении НАТО, о противоракетной обороне, политика трубопроводов – не так уж сильно зависит от экономической и финансовой мощи России относительно Запада, так что вряд ли Россия отступит в этих вопросах.
Владимир Абаринов: Британский историк и экономист Ниэлл Фергюсон – изобретатель термина «Кимерика», которым он называет экономическое взаимодействие США и Китая.
Ниэлл Фергюсон: Давайте начнем с США, потому что пока еще недостаточно было сказано о том, чтó США могут сделать кроме того, что они должны сделать. Мы не знаем, сработает ли пакет стимулов. Что мы действительно знаем, это что США в этом году намерены занять примерно два триллиона долларов. Придадим этой цифре историческое измерение. Бюджетный дефицит 1942 года был примерно равен запланированному на этот год. У нас фискальная политика мировой войны, но без войны. Ничего подобного не было со Второй мировой войны. Здесь смыкаются финансы и внешняя политика. Потому что вплоть до нынешнего момента Америка рассчитывала, что остальной мир профинансирует приблизительно 50 процентов всех ее заимствований. Этих денег больше нет. Таких сумм, на которые мы привыкли полагаться, больше не существует. Для Кимерики, как я называю симбиоз Китая и Америки, ситуация развивается стремительно. Пополнение китайских валютных резервов замедлилось. Если теперь, как утверждают некоторые, начался отток капитала из Китая, потребность в накоплении резервов будет снижаться. И существует реальная возможность, о которой в течение многих лет предупреждали экономисты, распродажи долларов со скидкой.
Владимир Абаринов: Профессор Фергюсон считает некоторые прогнозы чрезмерно мрачными.
Ниэлл Фергюсон: На тот случай, если события будут развиваться по этому сценарию, я хотел бы предостеречь против трех ошибочных гипотез о последствиях этого кризиса для Соединенных Штатов. Одна из них – что этот кризис разрушил доверие к США и неоспоримость их права на роль экономического лидера. Вторая ложная гипотеза - что этот кризис ускорит конвергенцию Востока и Запада. И наконец третья - что доллар утратит свой статус основной резервной валюты в мире. Я думаю, что эти три гипотезы ошибочны, хотя они и циркулировали в Давосе. Почему? Во-первых, избрание президента Обамы, которое произошло как раз вовремя, создало возможность восстановить легитимность Соединенных Штатов во всем мире. Это исключительно удачный момент и, похоже, так оно и будет. Во-вторых, если вы смотрите на то, что кризис делает с темпами экономического роста и предполагаете, что картина останется такой же и в следующем году, как, кажется, считает Международный валютный фонд, темп, с которым китайский ВВП догоняет ВВП Соединенных Штатов, замедлится. Голдман Сакс говорит, что Китай догонит нас примерно в 2027 году. Забудьте этот прогноз. Если это когда-нибудь произойдет, в чем я лично сомневаюсь, то случится это, вероятнее всего, где-нибудь в 40-х годах. И в-третьих, доллар вовсе не умирает.
Владимир Абаринов: США, по мнению Ниэлла Фергюсона, сохранят свою позицию мирового экономического и финансового лидера.
Ниэлл Фергюсон: Это не просто кризис мировой экономики. Г-н председатель, это кризис глобализации. Мировая торговля уже разрушена примерно на четверть в течение одного квартала. В последний квартал 2008 года мы наблюдали захватывающую картину сокращения экспорта. Для Tайваня сокращение составило 47 процентов, для Японии – 35. Это ужасающие цифры. Они сравнимы с показателями 30-х годов прошлого века. Критически важное обстоятельство заключается в том, что этот кризис глобализации причинил другим гораздо больший ущерб, чем Соединенным Штатам. И я полагаю, что именно по этой причине Соединенные Штаты сохранят свой статус безопасной зоны, несмотря на потрясающую монетарную и финансовую экспансию, которую мы видим в данный момент.
Владимир Абаринов: Ниэлл Фергюсон полагает, что интеграционные процессы в Еропе приостановятся, а Россия и Китай попытаются воспользоваться временной слабостью ключевых игроков.
Ниэлл Фергюсон: Не будет никакого дальнейшего продвижения в направлении общей конституции ЕС. Что особенно важно для Соединенных Штатов, г-н председатель, не будет абсолютно никакого энтузиазма в отношении военной активности за рубежом. Европейские ассигнования на оборону, я предсказываю это, вследствие кризиса сократятся фактически до нуля. Экономическая слабость некоторых наших главных союзников в мире дает явный шанс двум соперничающим державам, а именно - Китаю и России. Однако - и это критически важное обстоятельство - американские политики должны помнить, что авторитарные режимы чувствуют себя уязвимыми как раз в такой ситуации, когда им выпадает возможность ввязаться в рискованную внешнюю политику или бросить открытый вызов американскому доминированию. Путин в Давосе сказал: «Будем откровенны: провоцирование военно-политической нестабильности, региональных и других конфликтов – это еще и удобный способ отвлечь внимание людей от собственных социальных и экономических проблем. И, к сожалению, нельзя исключать, что такие попытки будут предприниматься и в будущем». Похвальная откровенность!
Владимир Абаринов: Ниэлл Фергюсон заключил свое выступление призывом к американцам не преувеличивать свои трудности и не переоценивать возможности конкурентов.
