Программу ведет Александр Гостев. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Андрей Шарый.

Александр Гостев: Североатлантический союз вырабатывает новую стратегию действий в кризисных зонах и осваивается с изменениями во внутренней структуре. Решение Франции после сорокалетней паузы возобновить свое участие в структурах военного командования НАТО, как полагают эксперты, приведет к нарушению сложившегося баланса сил внутри военно-политического блока. НАТО готовится отметить шестидесятилетие; в эти дни в Праге проходит представительная международная конференция, посвященная десятилетию со времени присоединения к альянсу бывших советских сателлитов из Центральной Европы. О новых задачах НАТО мой коллега Андрей Шарый беседовал с российским внешнеполитическим аналитиком, приглашенным профессором исследовательского центра Чаттем-хаус в Лондоне Юрием Федоровым и международным обозревателем РС в Париже Семеном Мирским.

Семен Мирский: Николя Саркози принял это решение не вдруг и не сразу. Решение о возвращении Франции в объединенные структуры командования НАТО были частью его предвыборной программы, и можно сказать, что под этим лозунгом Николя Саркози одержал очень внушительную победу на президентских выборах. Его довод: ведь Франция никогда не покидала союз НАТО, и она в любом случае, являясь его членом, выступала в роли, скажем, свадебного генерала из рода тех, которые, как говорится в известной шутке, участвовали, но не входили. Николя Саркози, и это был его решающий довод, объяснил своим соотечественникам, что в любом случае Франция, являясь полноправным членом союза НАТО, будет иметь больший вес на международной арене, чем входя наполовину.

Андрей Шарый: Как меняет расстановку внутреннюю сил в руководстве Североатлантического альянса это решение Парижа?

Юрий Федоров: Укрепляет и будет укреплять роль и влияние Парижа на все решения, которые принимаются НАТО, и главное на выработку этих решений. Потому что решения готовятся аппаратом, в том числе и аппаратом военного командования. Участие французских офицеров в дебатах, в подготовке этих решений, бесспорно, укрепляет реальное политическое влияние Франции в НАТО.

Андрей Шарый: Может быть, учитывая, что Николя Саркози демонстрировал такого рода стратегию во все время своего пребывания на посту президента, не только в военных вопросах, Франция претендует на роль европейского лидера и внутри НАТО тоже?

Семен Мирский: Бесспорно, это и есть основной довод Франции: мы все еще пусть и держава, утратившая многое из того, чем она обладал в период, когда Франция, возвращаясь мыслями к исторической памяти, к XIX столетию, когда Франция была ведущей и первой мировой державой, сегодня мы держава средняя, мы держава европейская, но все-таки у нас есть заморские территории, у нас есть заморские владения, у нас очень крупный военно-морской флот, и главное, мы - держава, обладающая собственными силами ядерного сдерживания. Которые были, кстати, созданы тем же генералом де Голлем, который принял решение о выходе из объединенных военных структур, и независимость французского ядерного арсенала была, напомню, главным доводом генерала де Голля, сказавшего: "Не может быть и речи о том, что наши ядерные ракеты, наша знаменитая "force de frappe" (так называется французский ядерный арсенал) по сей день будет находиться под американским командованием".

Андрей Шарый: НАТО - большая организация, неоднородная организация, есть более близкие союзники у США, есть менее близкие. Франция относится к числу тех политических партнеров Вашингтона, которые позволяют себе иметь свое мнение по разным вопросам международной жизни. Как вы считаете, вот эти последние события в НАТО могут привести к обострению соперничества в организации?

Юрий Федоров: Я бы ответил и да и нет. Решение французского правительства означает, на мой взгляд, что Европейский союз, военная компонента Европейского союза в меньшей мере будет рассматриваться как своего рода противовес НАТО. Та линия, которая иногда просматривалась во французской политике, - превращение Европейского союза с реальную мощную военную силу, - она несколько сейчас смикшируется. То есть центр усилий переносится из Европейского союза, я имею в виду центр усилий в военной области, на НАТО. Это, естественно, учитывая специфику французской позиции по многим вопросам, по военно-политическим, вопросам безопасности, осложнит выработку конкретных решений или рекомендаций. Но вместе с тем я бы сказал, что НАТО обладает очень большим опытом нахождения консенсусных решений. И поскольку эти решения будут так или иначе находиться, и французы будут принимать в этом заметно большее участие, это в какой-то мере укрепит единство НАТО, потому что позволит выработать такие позиции, которые будут отражать точку зрения всех членов альянса.

Семен Мирский: Я не уверен в том, что я согласен с общей концепцией Юрия Федорова. Я думаю, что как раз возвращение Франции в лоно НАТО пока, коль скоро президентом Франции является столь амбициозный, столь энергичный политик, как Николя Саркози, грозит, по-моему, все-таки обострением внутренних противоречий, внутри НАТО. Я могу по аналогии дать такой пример. В период правления Саркози обострились и в общем и целом ухудшились отношения между Францией и ее главным европейским партнером Германией, все по той же причине чрезмерной, как многие критики считают, амбициозности нынешнего французского президента. Я думаю, что все, что касается поведения Франции внутри союза НАТО, будет опять же стоять под знаком темперамента Николая Саркози, про которого здесь любят шутить: даже если бы Саркози был президентом не Франции, а, скажем, США, то и тогда страна была бы для него слишком мала. Возвращение Франции в НАТО обострит и без того существующие противоречия, но действительно, в руководстве НАТО существуют очень мощные и давно апробированные, испытанные механизмы нахождения консенсуальных решений. Так что, я думаю, все-таки этот момент очень важен, и, пожалуй, он превалирует.