90 лет назад, 21 марта 1919 года, была провозглашена Венгерская Советская республика. По мнению большинства историков, в первую очередь из стран Центральной Европы, несмотря на некоторое нынешнее забвение, тот кратковременный большевистский эксперимент в Венгрии заслуживает того, чтобы о нем помнить. Если бы он удался, революционный пожар, разгоревшийся в России, вполне мог бы перекинуться и на остальные страны Европы. Кто знает, каким путем пошла бы тогда история...
В социалистической Венгерской народной республике, исчезнувшей почти 20 лет назад, об этих людях (по крайней мере официально) вспоминали как о героях и "борцах за народное счастье". Однако, как считает будапештский журналист Ференц Надь, "сейчас далеко не каждый венгерский школьник и даже студент сразу вспомнит, кто такой был Бела Кун. И это при том, что мы – народ, слегка "повернутый" на трагических эпизодах национальной истории!"
Весну 1919 года Венгрия встречала униженной и разорванной. После распада австро-венгерской монархии в результате Первой мировой войны победоносные западные державы и их союзники, в первую очередь Чехословакия и Румыния, настаивали на радикальном пересмотре венгерских границ. Президент Венгрии Михай Карои и его умеренно левое правительство пытались отстоять хотя бы относительно приемлемые для венгров рубежи страны. Но Антанта руководствовалась принципом "горе побежденным". 20 марта французский военный атташе полковник Викс вручил президенту Карои ультиматум: венгры должны были отвести войска за очередную демаркационную линию, что де-факто означало передачу новой порции территории союзной французам Румынии. Карои ультиматум не принял, но, не видя выхода из отчаянной ситуации, подал в отставку. Власть перешла к правительству социал-демократов, которые сразу заключили союз с быстро набиравшими популярность коммунистами.
К тому времени в рядах венгерской компартии, о которой еще пару месяцев ранее никто и не слышал, состояло до 40 тысяч человек. Во многом это было заслугой лидера венгерских большевиков Белы Куна – талантливого оратора-популиста, который во время Первой мировой оказался в русском плену, где и пристрастился к коммунистическим идеям. Кун и его сторонники быстро оттеснили социал-демократов на второй план, провозгласили Венгрию советской республикой, объявили о широкомасштабной национализации и переходе к "диктатуре пролетариата". Кун вполне искренне полагал, что из зажженной им искры возгорится пламя европейской революции. Она должна была дополнить революцию русскую, вождю которой Ленину его венгерский ученик слал восторженные телеграммы.
Эксперимент Куна длился 133 дня. За это время коммунисты успели не так уж мало. Молодой фанатик Тибор Самуэли, своего рода венгерский Дзержинский, разъезжал по стране на поезде в сопровождении пары сотен головорезов в кожанках, которых прозвали "ребятами Ленина". Эти "ребята" развернули кампанию террора против "эксплуататорских классов". Самуэли не стеснялся в выражениях. Вот что говорил он на заседании руководства партии в апреле 1919 года: "Тех, кто хочет восстановления старых порядков, следует просто вздернуть. Мы не должны бояться крови, она подобна стали – укрепляет сердца и волю пролетариата. Мы перебьем всю буржуазию, если это понадобится".
За 4 месяца "ребята Ленина" и прочие красные успели уничтожить около 600 человек – не так уж много по сравнению с тем, что творилось тогда же в России. Но ведь и Венгрия – страна маленькая... Тысячи людей были брошены в тюрьмы или вынуждены бежать из страны. Что касается Белы Куна, то кровь, пролитая им в Венгрии, оказалась далеко не последней в его жизни. После падения созданной им республики Кун бежал в советскую Россию, где в конце 1920 года руководил кампанией расправ с "контрреволюционными элементами" в только что отбитом у белых Крыму. Жертвами его рвения стали тогда тысячи людей. Остается добавить, что сам Кун, как и многие иностранные коммунисты-коминтерновцы, был расстрелян в СССР в 1938 году.
Борясь за мировую революцию, вожди Венгерской советской республики неожиданно выступили в роли защитников национальных интересов. Сформированная ими Красная армия начала отвоевывать у чехов и румын земли, которые венгры считали своими. На короткое время Бела Кун стал очень популярен, а бывшие офицеры королевской армии, совсем не коммунисты по убеждениям, сотнями вставали под красное знамя. Силы, однако, были неравны: после первых успехов венгров их противники, окружившие Венгрию со всех сторон, перешли в контрнаступление. Русские большевики, на чью помощь так надеялся Кун, были слишком заняты собственной гражданской войной. Кун и Самуэли бежали в Австрию (последний при этом погиб), и в начале августа в Будапешт вступили румынские войска, немедленно устроившие там небывалый грабеж.
"Красная диктатура бумерангом ударила по Венгрии, – объясняет австрийский историк венгерского происхождения Пауль Лендваи. – Кун сделал ставку на мировую революцию, но проиграл. Зато французы, и без того занимавшие по отношению к Венгрии жесткую позицию, теперь могли вдобавок размахивать пугалом большевизма. Да и лидеры Британии и США на мирной конференции в Версале дали убедить себя в необходимости усилить "румынскую твердыню" как противовес "красной" Венгрии".
Хотя сама власть венгерских большевиков была недолгой, ее "послесловие" растянулось на годы. После ухода румынских и французских частей в Будапешт на белом коне въехал вождь венгерских контрреволюционных сил адмирал Хорти (позднее он будет провозглашен регентом Венгрии). Венгерские белые развернули свою кампанию террора, оказавшуюся более кровавой и продолжительной, чем террор красных. По разным данным, ее жертвами стали от полутора до пяти тысяч человек. Среди "охотников на красных" выделялась мрачная фигура подполковника Пала Пронаи, откровенного садиста, чей отряд убивал и истязал всех подряд – виноватых и невиновных, крестьян и интеллигентов, венгров и евреев...
О последних стоит сказать отдельно. Хотя большая часть еврейской общины Венгрии не поддержала красную диктатуру, фактом остается заметное присутствие евреев в руководстве венгерских коммунистов (не исключая Куна и Самуэли). Это позволило адмиралу Хорти говорить о "жидобольшевистской советской республике", а его наиболее рьяным сторонникам – оправдывать устроенные ими после победы погромы.
"О Куне сейчас, быть может, помнят уже немногие, но события 1919 года оказали на наше общество очень сильное, долгое и неблагоприятное влияние, – рассуждает журналист Ференц Надь. – Это не только антисемитские предрассудки, проявлявшиеся у некоторых наших политиков до самого недавнего времени. Это фактически длившаяся десятилетиями "холодная гражданская война", когда правые и левые воспринимали друг друга не как граждан одной страны, пусть и с разными взглядами, а как противников, подлежащих если не физическому, то по крайней мере политическому и моральному уничтожению. Такие исторические травмы, к сожалению, заживают очень долго".
В социалистической Венгерской народной республике, исчезнувшей почти 20 лет назад, об этих людях (по крайней мере официально) вспоминали как о героях и "борцах за народное счастье". Однако, как считает будапештский журналист Ференц Надь, "сейчас далеко не каждый венгерский школьник и даже студент сразу вспомнит, кто такой был Бела Кун. И это при том, что мы – народ, слегка "повернутый" на трагических эпизодах национальной истории!"
Весну 1919 года Венгрия встречала униженной и разорванной. После распада австро-венгерской монархии в результате Первой мировой войны победоносные западные державы и их союзники, в первую очередь Чехословакия и Румыния, настаивали на радикальном пересмотре венгерских границ. Президент Венгрии Михай Карои и его умеренно левое правительство пытались отстоять хотя бы относительно приемлемые для венгров рубежи страны. Но Антанта руководствовалась принципом "горе побежденным". 20 марта французский военный атташе полковник Викс вручил президенту Карои ультиматум: венгры должны были отвести войска за очередную демаркационную линию, что де-факто означало передачу новой порции территории союзной французам Румынии. Карои ультиматум не принял, но, не видя выхода из отчаянной ситуации, подал в отставку. Власть перешла к правительству социал-демократов, которые сразу заключили союз с быстро набиравшими популярность коммунистами.
К тому времени в рядах венгерской компартии, о которой еще пару месяцев ранее никто и не слышал, состояло до 40 тысяч человек. Во многом это было заслугой лидера венгерских большевиков Белы Куна – талантливого оратора-популиста, который во время Первой мировой оказался в русском плену, где и пристрастился к коммунистическим идеям. Кун и его сторонники быстро оттеснили социал-демократов на второй план, провозгласили Венгрию советской республикой, объявили о широкомасштабной национализации и переходе к "диктатуре пролетариата". Кун вполне искренне полагал, что из зажженной им искры возгорится пламя европейской революции. Она должна была дополнить революцию русскую, вождю которой Ленину его венгерский ученик слал восторженные телеграммы.
Эксперимент Куна длился 133 дня. За это время коммунисты успели не так уж мало. Молодой фанатик Тибор Самуэли, своего рода венгерский Дзержинский, разъезжал по стране на поезде в сопровождении пары сотен головорезов в кожанках, которых прозвали "ребятами Ленина". Эти "ребята" развернули кампанию террора против "эксплуататорских классов". Самуэли не стеснялся в выражениях. Вот что говорил он на заседании руководства партии в апреле 1919 года: "Тех, кто хочет восстановления старых порядков, следует просто вздернуть. Мы не должны бояться крови, она подобна стали – укрепляет сердца и волю пролетариата. Мы перебьем всю буржуазию, если это понадобится".
За 4 месяца "ребята Ленина" и прочие красные успели уничтожить около 600 человек – не так уж много по сравнению с тем, что творилось тогда же в России. Но ведь и Венгрия – страна маленькая... Тысячи людей были брошены в тюрьмы или вынуждены бежать из страны. Что касается Белы Куна, то кровь, пролитая им в Венгрии, оказалась далеко не последней в его жизни. После падения созданной им республики Кун бежал в советскую Россию, где в конце 1920 года руководил кампанией расправ с "контрреволюционными элементами" в только что отбитом у белых Крыму. Жертвами его рвения стали тогда тысячи людей. Остается добавить, что сам Кун, как и многие иностранные коммунисты-коминтерновцы, был расстрелян в СССР в 1938 году.
Борясь за мировую революцию, вожди Венгерской советской республики неожиданно выступили в роли защитников национальных интересов. Сформированная ими Красная армия начала отвоевывать у чехов и румын земли, которые венгры считали своими. На короткое время Бела Кун стал очень популярен, а бывшие офицеры королевской армии, совсем не коммунисты по убеждениям, сотнями вставали под красное знамя. Силы, однако, были неравны: после первых успехов венгров их противники, окружившие Венгрию со всех сторон, перешли в контрнаступление. Русские большевики, на чью помощь так надеялся Кун, были слишком заняты собственной гражданской войной. Кун и Самуэли бежали в Австрию (последний при этом погиб), и в начале августа в Будапешт вступили румынские войска, немедленно устроившие там небывалый грабеж.
"Красная диктатура бумерангом ударила по Венгрии, – объясняет австрийский историк венгерского происхождения Пауль Лендваи. – Кун сделал ставку на мировую революцию, но проиграл. Зато французы, и без того занимавшие по отношению к Венгрии жесткую позицию, теперь могли вдобавок размахивать пугалом большевизма. Да и лидеры Британии и США на мирной конференции в Версале дали убедить себя в необходимости усилить "румынскую твердыню" как противовес "красной" Венгрии".
Хотя сама власть венгерских большевиков была недолгой, ее "послесловие" растянулось на годы. После ухода румынских и французских частей в Будапешт на белом коне въехал вождь венгерских контрреволюционных сил адмирал Хорти (позднее он будет провозглашен регентом Венгрии). Венгерские белые развернули свою кампанию террора, оказавшуюся более кровавой и продолжительной, чем террор красных. По разным данным, ее жертвами стали от полутора до пяти тысяч человек. Среди "охотников на красных" выделялась мрачная фигура подполковника Пала Пронаи, откровенного садиста, чей отряд убивал и истязал всех подряд – виноватых и невиновных, крестьян и интеллигентов, венгров и евреев...
О последних стоит сказать отдельно. Хотя большая часть еврейской общины Венгрии не поддержала красную диктатуру, фактом остается заметное присутствие евреев в руководстве венгерских коммунистов (не исключая Куна и Самуэли). Это позволило адмиралу Хорти говорить о "жидобольшевистской советской республике", а его наиболее рьяным сторонникам – оправдывать устроенные ими после победы погромы.
"О Куне сейчас, быть может, помнят уже немногие, но события 1919 года оказали на наше общество очень сильное, долгое и неблагоприятное влияние, – рассуждает журналист Ференц Надь. – Это не только антисемитские предрассудки, проявлявшиеся у некоторых наших политиков до самого недавнего времени. Это фактически длившаяся десятилетиями "холодная гражданская война", когда правые и левые воспринимали друг друга не как граждан одной страны, пусть и с разными взглядами, а как противников, подлежащих если не физическому, то по крайней мере политическому и моральному уничтожению. Такие исторические травмы, к сожалению, заживают очень долго".
