Программу ведет Александр Гостев. Принимают участие корреспонденты Радио Свобода Айя Куге и Ирина Лагунина.
Александр Гостев: Ровно 10 лет назад, 24 марта 1999 года, начались бомбардировки территории Сербии самолетами НАТО, пытавшегося остановить агрессию Белграда в Косово. По информации правозащитной организации "Хьюман Райтс Уотч", во время бомбардировок, которые продолжались 78 суток, погибли 500 человек. Но по данным, которые вчера представил Совету безопасности ООН президент Сербии Борис Тадич, в результате воздушной операции НАТО в его стране погибли около тысячи военных и 2,5 тысячи мирных граждан, в том числе 89 детей.
Айя Куге: Ровно полдень. Звуки воздушно тревоги снова напомнили гражданам Сербии весну 1999 года. Сирена звучала в память о погибших в результате натовских бомбардировок. Правительство Сербии приняло решение создать в Белграде мемориал всем жертвам войны с НАТО. Сербские политики 10-й годовщиной воздушной операции воспользовались, чтобы связать бомбардировки с провозглашением в одностороннем порядке год назад независимости Косово. Главный тезис: Союз НАТО Сербию бомбил, чтобы обеспечить албанцам в Косово создание независимого государства. Как заявил президент Сербии Борис Тадич, выступая в Совете безопасности ООН, сербы 10 лет назад были наказаны бомбами якобы из-за попытки выдворения из Косова 80 тысяч албанцев, а в результате при помощи НАТО из Косово выдворено 200 тысяч сербов. Сегодня сербская политическая элита редко упоминает тот факт, что операция НАТО последовала после безуспешных международных переговоров о разрешении косовского конфликта. Президент Тадич призвал всех извлечь уроки из войны с НАТО.
Борис Тадич: Сербия должна извлечь урок из трагической военной кампании 1999 года и никогда больше не попадать в ситуацию, когда убивают ее граждан. А международному сообществу следует понять, что за ошибочную политику государства своими жизнями не должны расплачиваться невинные люди.
Айя Куге: Мы разговариваем с белградским военно-политическим обозревателем Любодрагом Стаединовичем.
Любодраг Стаединович: Мне кажется, что сейчас, 10 лет спустя, наш стресс все еще силен. Многое, что ныне происходит в Сербии, является последствием натовских бомбардировок. До сих пор я не могу себе объяснить смысл той военной операции ни на стратегическом, ни на психологическом, ни на философском уровне. Чувство злости и обиды в нас, сербах, кажется, не затихает. Но мы должны пытаться его преодолеть, ведь оно наносит ущерб нам самим, чувствующим себя частью Европы. Любопытно, что со временем мы все меньше вспоминаем Слободана Милошевича и его безумную роль в конфликте с НАТО, а больше думаем о тех людях из Североатлантического союза, которые так сурово, без эмоций решали нашу судьбу, судьбу наших городов, наших детей. Наша обида все-таки прежде всего направлена по отношению к Западу. У нас преобладает мнение, что мы с НАТО не должны иметь контактов из-за того, что было сделано в Сербии. Это отражается и на нашем отношении к Западу в целом. Это лжепатриотическая позиция, не допускающая сотрудничество, не анализирующая опыт прошлого. Некоторые события невозможно забыть, преступления забыть нельзя. Но одновременно нельзя закрывать дверь к сотрудничеству с НАТО, ведь оно в наших же интересах.
Айя Куге: Это был сербский военно-политический обозреватель Любодраг Стаединович.
Александр Гостев: Моя коллега, международный обозреватель Радио Свобода Ирина Лагунина 10 лет назад работала и в столице Косово, Приштине, и в штаб-квартире НАТО в Брюсселе. Накануне программы я попросил ее вспомнить те события.
Всегда во время таких больших событий, которые входят в историю, есть какие-то личные штрихи, личные впечатления, которые потом, в пересказе, очень хорошо это событие характеризуют. Что именно запомнилось вам из таких деталей?
Ирина Лагунина: Из деталей в Приштине накануне бомбардировок запомнилось абсолютное запустение края. Дело в том, что дома албанские от домов сербских очень легко отличить сразу визуально. Вы когда едете по Косово, вы сразу видите, если дом обнесен большим забором, высоким, это дом албанский, если этот дом без забора или забор прозрачный, то это дом сербский. Это в культуре, в традициях. Вот все дома за заборами большими были уничтожены, были в той или иной мере покорежены, побиты снарядами, мы могли видеть осколки и ошметки пуль. Большинство из них были сожжены. Это оставляло совершенно жуткое впечатление такого полного исхода людей и безысходности людей. С другой стороны, я говорила со многими албанцами, и у них была параллельная жизнь, то есть они представляли себе свой будущий независимый край, со своей валютой, с какой-то экономикой, и пока, по крайней мере, ничего из этих их мечтаний не сбылось.
Александр Гостев: А если говорить о настроениях в штаб-квартире НАТО в Брюсселе, где вы работали сразу после того, как начались бомбардировки, том там запомнились какие-то особые вещи?
Ирина Лагунина: Запомнилось то, как НАТО пыталось завязать контакты с журналистами, поскольку это было первой пробой пера для такого вида оружия, которое применялось, оружие с лазерным наведением. Естественно, было очень много промахов, было очень много просчетов и много ошибок. И каждая эта ошибка подвергала очень скрупулезному анализу со стороны журналистов. Прошло несколько недель перед тем, как НАТО, наконец, выработало механизм общения с нами. Изначально нам говорили, что удары не были нанесены, потому что была плохая погода, и лазерный луч не действовал. Потом выяснялось, что погода была хорошая, мы понимали, что что-то нам не то говорят. Потом нам пытались представить, что удары наносились по колонне военной техники, но выяснялось с другой стороны, что погибли и гражданские люди при этом, и мы подвергали сомнению то, что нам говорят в пресс-центре НАТО. Результатом этой войны стало то, что НАТО, военные НАТО стали ставить на головку оружия, бомбы или ракеты, стали ставить камеру для того, чтобы, когда снаряд ударяет или ракета ударяет по цели, вы видите до последней секунды, что это за цель. Вот эта прозрачность ведения боевых действий, вот это было результатом, конечно, той операции.
Александр Гостев: Если говорить о настроениях журналистского корпуса и в Приштине, и в Брюсселе, то было ли разделение, как это часто бывает при освещении военных конфликтов, может быть негласное, на сочувствующих, нейтральных и осуждающих?
Ирина Лагунина: Был очень жесткий раздел между журналистами. Я встретила телевизионную компанию из России в Приштине накануне ударов, и все то, что я вам говорю про сожженные дома, я начала говорить им, рассказывать, вот я там поездила, я даже заехала в деревню Рачик, где были уничтожены все албанцы практически, все мужчины, я им стала это рассказывать, они говорят: "Мы тоже поездили, и мы ничего подобного не видели". И меня поразила искренность того, что они действительно этого не видели. Может быть, не захотели...
Александр Гостев: Ровно 10 лет назад, 24 марта 1999 года, начались бомбардировки территории Сербии самолетами НАТО, пытавшегося остановить агрессию Белграда в Косово. По информации правозащитной организации "Хьюман Райтс Уотч", во время бомбардировок, которые продолжались 78 суток, погибли 500 человек. Но по данным, которые вчера представил Совету безопасности ООН президент Сербии Борис Тадич, в результате воздушной операции НАТО в его стране погибли около тысячи военных и 2,5 тысячи мирных граждан, в том числе 89 детей.
Айя Куге: Ровно полдень. Звуки воздушно тревоги снова напомнили гражданам Сербии весну 1999 года. Сирена звучала в память о погибших в результате натовских бомбардировок. Правительство Сербии приняло решение создать в Белграде мемориал всем жертвам войны с НАТО. Сербские политики 10-й годовщиной воздушной операции воспользовались, чтобы связать бомбардировки с провозглашением в одностороннем порядке год назад независимости Косово. Главный тезис: Союз НАТО Сербию бомбил, чтобы обеспечить албанцам в Косово создание независимого государства. Как заявил президент Сербии Борис Тадич, выступая в Совете безопасности ООН, сербы 10 лет назад были наказаны бомбами якобы из-за попытки выдворения из Косова 80 тысяч албанцев, а в результате при помощи НАТО из Косово выдворено 200 тысяч сербов. Сегодня сербская политическая элита редко упоминает тот факт, что операция НАТО последовала после безуспешных международных переговоров о разрешении косовского конфликта. Президент Тадич призвал всех извлечь уроки из войны с НАТО.
Борис Тадич: Сербия должна извлечь урок из трагической военной кампании 1999 года и никогда больше не попадать в ситуацию, когда убивают ее граждан. А международному сообществу следует понять, что за ошибочную политику государства своими жизнями не должны расплачиваться невинные люди.
Айя Куге: Мы разговариваем с белградским военно-политическим обозревателем Любодрагом Стаединовичем.
Любодраг Стаединович: Мне кажется, что сейчас, 10 лет спустя, наш стресс все еще силен. Многое, что ныне происходит в Сербии, является последствием натовских бомбардировок. До сих пор я не могу себе объяснить смысл той военной операции ни на стратегическом, ни на психологическом, ни на философском уровне. Чувство злости и обиды в нас, сербах, кажется, не затихает. Но мы должны пытаться его преодолеть, ведь оно наносит ущерб нам самим, чувствующим себя частью Европы. Любопытно, что со временем мы все меньше вспоминаем Слободана Милошевича и его безумную роль в конфликте с НАТО, а больше думаем о тех людях из Североатлантического союза, которые так сурово, без эмоций решали нашу судьбу, судьбу наших городов, наших детей. Наша обида все-таки прежде всего направлена по отношению к Западу. У нас преобладает мнение, что мы с НАТО не должны иметь контактов из-за того, что было сделано в Сербии. Это отражается и на нашем отношении к Западу в целом. Это лжепатриотическая позиция, не допускающая сотрудничество, не анализирующая опыт прошлого. Некоторые события невозможно забыть, преступления забыть нельзя. Но одновременно нельзя закрывать дверь к сотрудничеству с НАТО, ведь оно в наших же интересах.
Айя Куге: Это был сербский военно-политический обозреватель Любодраг Стаединович.
Александр Гостев: Моя коллега, международный обозреватель Радио Свобода Ирина Лагунина 10 лет назад работала и в столице Косово, Приштине, и в штаб-квартире НАТО в Брюсселе. Накануне программы я попросил ее вспомнить те события.
Всегда во время таких больших событий, которые входят в историю, есть какие-то личные штрихи, личные впечатления, которые потом, в пересказе, очень хорошо это событие характеризуют. Что именно запомнилось вам из таких деталей?
Ирина Лагунина: Из деталей в Приштине накануне бомбардировок запомнилось абсолютное запустение края. Дело в том, что дома албанские от домов сербских очень легко отличить сразу визуально. Вы когда едете по Косово, вы сразу видите, если дом обнесен большим забором, высоким, это дом албанский, если этот дом без забора или забор прозрачный, то это дом сербский. Это в культуре, в традициях. Вот все дома за заборами большими были уничтожены, были в той или иной мере покорежены, побиты снарядами, мы могли видеть осколки и ошметки пуль. Большинство из них были сожжены. Это оставляло совершенно жуткое впечатление такого полного исхода людей и безысходности людей. С другой стороны, я говорила со многими албанцами, и у них была параллельная жизнь, то есть они представляли себе свой будущий независимый край, со своей валютой, с какой-то экономикой, и пока, по крайней мере, ничего из этих их мечтаний не сбылось.
Александр Гостев: А если говорить о настроениях в штаб-квартире НАТО в Брюсселе, где вы работали сразу после того, как начались бомбардировки, том там запомнились какие-то особые вещи?
Ирина Лагунина: Запомнилось то, как НАТО пыталось завязать контакты с журналистами, поскольку это было первой пробой пера для такого вида оружия, которое применялось, оружие с лазерным наведением. Естественно, было очень много промахов, было очень много просчетов и много ошибок. И каждая эта ошибка подвергала очень скрупулезному анализу со стороны журналистов. Прошло несколько недель перед тем, как НАТО, наконец, выработало механизм общения с нами. Изначально нам говорили, что удары не были нанесены, потому что была плохая погода, и лазерный луч не действовал. Потом выяснялось, что погода была хорошая, мы понимали, что что-то нам не то говорят. Потом нам пытались представить, что удары наносились по колонне военной техники, но выяснялось с другой стороны, что погибли и гражданские люди при этом, и мы подвергали сомнению то, что нам говорят в пресс-центре НАТО. Результатом этой войны стало то, что НАТО, военные НАТО стали ставить на головку оружия, бомбы или ракеты, стали ставить камеру для того, чтобы, когда снаряд ударяет или ракета ударяет по цели, вы видите до последней секунды, что это за цель. Вот эта прозрачность ведения боевых действий, вот это было результатом, конечно, той операции.
Александр Гостев: Если говорить о настроениях журналистского корпуса и в Приштине, и в Брюсселе, то было ли разделение, как это часто бывает при освещении военных конфликтов, может быть негласное, на сочувствующих, нейтральных и осуждающих?
Ирина Лагунина: Был очень жесткий раздел между журналистами. Я встретила телевизионную компанию из России в Приштине накануне ударов, и все то, что я вам говорю про сожженные дома, я начала говорить им, рассказывать, вот я там поездила, я даже заехала в деревню Рачик, где были уничтожены все албанцы практически, все мужчины, я им стала это рассказывать, они говорят: "Мы тоже поездили, и мы ничего подобного не видели". И меня поразила искренность того, что они действительно этого не видели. Может быть, не захотели...
