Программу ведет Светлана Толмачева. В программе принимает участие Лев Шульман, директор Екатеринбургского Центра современного искусства.
Светлана Толмачева: 10 лет исполняется школе современного танца при Екатеринбургском центре современного искусства. Летом этого года состоится первый выпуск на факультете современного танца Гуманитарного университета – это единственный факультет в России, где профессионально учат этому виду искусства. В самом Екатеринбурге работают несколько профессиональных коллективов, известных не только на Урале, - это и «Провинциальные танцы», и «Киплинг», и можно продолжить этот список.
Накануне Международного дня танца, который отмечается 29 апреля, мы пригласили в нашу студию директора Екатеринбургского Центра современного искусства Льва Шульмана, чтобы побеседовать о том, что способствует развитию современного танца в Екатеринбург и в России, а что, наоборот, не способствует.
Здравствуйте, Лев Владимирович.
Лев Шульман: Доброе утро.
Светлана Толмачева: Мы будем говорить о современном танце. Может быть, не все слушатели Радио Свобода понимают что-то конкретное, что-то определенное под этим термином. Мы его будем произносить неоднократно, поэтому, будьте добры, дайте свое определение.
Лев Шульман: Современный танец не имеет никакого отношения к тому, что является клубным танцем, шоу-танцем, эстрадным танцем и так далее. То есть это не современные танцы, а современный танец – это один из видов хореографического искусства. То есть то, что когда-то было тем, что называлось «танец-модерн», потом это стало называться, переросло в «танец-постмодерн», потом «пост-постмодерн». И когда уже все устали прибавлять вот это «пост-», решили, что это будет называться « contemporary dance» («современный танец»).
Светлана Толмачева: Наверное, только вы, Лев Владимирович, можете объективно ответить на вопрос: является ли на самом деле Екатеринбург столицей современного танца в России? – о чем часто принято говорить и в самом Екатеринбурге, и об этом говорят гости, которые приезжают сюда из Москвы, наверное, для того, чтобы сделать приятное местным жителям. Или же все-таки на самом деле Екатеринбург впереди России всей?
Лев Шульман: Понимаете, мне, как человеку, который, в общем, в свое время здесь все это начал, было бы, конечно, приятно, если бы это так и было. То есть если бы Екатеринбург являлся на самом деле на сегодняшний день основным центром российского современного танца. Но, к сожалению, это больше миф. Потому что за те уже больше 15 лет, как это все развивается, происходит, в частности в Екатеринбурге, не сложилось главное – не сложилась инфраструктура. То есть все происходило в каких-то разрозненных точках и усилиями каких-то сумасшедших энтузиастов, оно все так и продолжается. Без создания инфраструктуры, без какого-то серьезного бюджетного финансирования, без выстраивания цепочек в образовании серьезных все это бессмысленно. И просто мы тешим свое самолюбие, занимаемся самопоглаживанием, когда говорим: «Ну да, вот мы такие тут замечательные. У нас, смотрите, как много всего».
Светлана Толмачева: Если говорить о Москве, выстроена ли там эта инфраструктура, о которой вы говорите?
Лев Шульман: Нет, этого нет ни в одном городе России.
Светлана Толмачева: В прошлом году достаточно активно обсуждался в Екатеринбурге вопрос о создании некоего Центра современного искусства на бюджетные деньги, на деньги Управления культуры. Некие футуристические проекты. Даже кто-то видел Генеральный план Екатеринбурга, где уже размечена площадка под Центр современного искусства. Вам приходилось ли участвовать в обсуждении этого проекта? И отводится ли там какая-то роль современному танцу?
Лев Шульман: По утверждению людей, которые затевают это... правда, теперь это в их проектах называется не «Екатеринбургский Центр современного искусства», потому что у них просто нет возможности создавать еще один Екатеринбургский Центр современного искусства, потому что в Екатеринбурге существует уже 13-ый год Екатеринбургский Центр современного искусства, с зарегистрированным товарным знаком и так далее. То есть название зарегистрировано как товарный знак. И поэтому придумали более лихое название – «Евразийский Центр современного искусства». А если учесть, что Евразия – это континент, то есть получается, что в Екатеринбурге континентальный Центр современного искусства, и логичнее было бы сделать следующий шаг – межконтинентальный, а дальше – межгалактический, и так далее. То есть, на мой взгляд, это яркий пример каких-то глупых, провинциальных амбиций. И иногда надо шагать не так широко и чуть-чуть скромнее.
Светлана Толмачева: То есть вы в этом проекте принимать участия не будете? И все, что касается распределения площадей в будущем Евразийском Центре современного искусства, это все пройдет мимо вас?
Лев Шульман: Не знаю. Вся эта история пока очень запутана и загадочна. Потому что изначально были заявления, что «это будет такое здание огромное, и мы туда поселим всех, кого надо поселить, и существующий ныне Екатеринбургский Центр современного искусства, не бездомного, но Коляду, который не имеет нормальной площадки для своей работы», и так далее.
Светлана Толмачева: Речь идет о Николае Коляде, известном екатеринбургском драматурге, который до сих пор не может обрести помещение для своего театра.
Лев Владимирович, 10 лет Школе современного танца при вашем Центре. Каково главное достижение? Каково главное разочарование, кроме не сложившейся структуры?
Лев Шульман: Самое главное наше достижение – это наши выпускники.
Светлана Толмачева: Сколько их за 10 лет уже было?
Лев Шульман: Ну, я не могу сказать, я никогда не подсчитывал. Но я думаю, что не в количестве дело. Потому что, в любом случае, мы производим штучный товар. Могу сказать, что из первого поколения выпускников школы кто-то сейчас танцует в танцевальных компаниях современного танца в Москве. То есть три человека танцуют в театре у Александра Пепеляева.
Светлана Толмачева: Это известная московская труппа.
Лев Шульман: Да. Кто-то танцует в «Провинциальных танцах», кто-то еще где-то, кто-то учится в вузах, связанных если не с танцем, то с искусством. Следующее поколение выпускников школы, они на сегодняшний день составляют основу танцевальной компании «Проектное бюро «Танцтрест» - это профессиональная танцевальная компания, которую мы создали год назад при Екатеринбургском Центре современного искусства. Они же преподают теперь и в нашей Школе современного танца. То есть люди состоялись.
Предположим, одна из наших выпускниц, одна из танцовщиц «Танцтреста», которая преподает в нашей школе, Мария Колегова, она в 2004 году стала лауреатом Первой премии на Международном конкурсе танцев в Сеуле. Это крупнейший исполнительский конкурс международный. Она же и другая наша выпускница, которая также танцует в «Танцтресте» и преподает в школе, Анна Еременко, они получали разные призы, первые места на конкурсах молодых хореографов, то есть как постановщики. Они уже активно проводят семинары. И те семинары, которые они ведут... Буквально неделю назад у нас закончился семинар, куда съезжаются люди со всей страны. И если учесть то, что им обеим чуть-чуть за 20 лет, то можно говорить о том, что, да, это серьезный результат нашей работы, и я бы сказал, качественный результат.
Светлана Толмачева: И буквально сегодня ваше «Проектное бюро «Танцтрест» отправляется в Саранск на фестиваль «ЛИСА». Два года назад «Танцтрест» получил там Первую премию, если я не ошибаюсь, а также специальный приз жюри.
Лев Шульман: Да. Но не «Танцтрест», потому что «Танцтреста» тогда не существовало, он существует всего лишь год. И тут надо уточнить, Анна Еременко, о которой я уже упоминал, она получила там Первую премию в одной из номинаций, а Мария Колегова получила специальный приз жюри.
Светлана Толмачева: С участниками проекта встретилась екатеринбургский корреспондент Радио Свобода Дарья Здравомыслова, чтобы узнать, как живет и развивается современный танец глазами участников проекта «Танцтрест».
Дарья Здравомыслова: «Проектное бюро «Танцтрест» в этом году на фестивале «ЛИСА» в конкурсной программе выступать не будет. Несмотря на это, участница труппы Анна Еременко волнуется не меньше. Говорит, что выступать в качестве гостей – еще большая ответственность.
Анна Еременко: Гость должен пример показать. Если ты участник, то ты со всеми равен, а если ты гость, то ты должен показать, на что ты способен. Ты представляешь себя, и тебе за это еще и платят. То есть ты должен себя показать, чтобы тебя приняли.
Дарья Здравомыслова: Танцовщицы «Танцтреста» в один голос утверждают, что сегодняшний современный танец должен представлять собой еще и театр. Почти все участницы труппы оканчивают театральный институт. Мария Колегова считает, что настоящий танцовщик одними механическими движениями обойтись не может.
Мария Колегова: Это же не только танцы, танцы, танцы сплошные, а это еще и внутренняя работа очень большая, это еще и психологический заряд или, наоборот, разряд. Очень часто устаешь не от физического движения, а от внутреннего напряжения. И это тоже дело актера. Не танцовщик, а актер.
Дарья Здравомыслова: Участницы «Танцтреста» проводят в Центре современного искусства большую часть своего времени. Репетиции идут с 10 утра до 10 вечера. Для Алены Гладковой уже давно не существует грани между танцами и жизнью.
Алена Гладкова: До какого-то возраста это еще можно было разделить, что вот я живу, а сюда я пришла на занятия, я занимаюсь, я танцую. А теперь это разделить нельзя. Нужно всегда думать о танце, о профессии, даже в жизни. Я думала, что, наверное, это очень сложно. Когда же жить тогда? А теперь ты всегда думаешь об образах, каких-то персонажах из спектаклей, и даже ночью. И это уже нельзя разделить. Ты постоянно об этом думаешь, и не потому, что это нужно делать, а потому, что без этого уже не можешь.
Дарья Здравомыслова: Большинство участниц труппы занимаются танцами с раннего детства. И уверены, что именно это станет их профессией. Анна Еременко говорит, что большие деньги современным танцем заработать сложно, но для нее это и не главное.
Анна Еременко: Хотелось бы этим зарабатывать деньги. Пока родители помогают, можно полностью отдаваться танцу и без материальной стороны. Но в будущем я надеюсь, что этим будет возможность заработать, ну, не большие... но я и не стремлюсь к каким-то большим деньгам, но главное, чтобы хватало на жизнь.
Дарья Здравомыслова: «Проектное бюро «Танцтрест» создано год назад. Его цель – донести искусство современного танца до массового зрителя. Но как показывает практика, шоу-танец пока востребован больше.
Светлана Толмачева: Лев Владимирович, вы серьезно хотите сделать современный танец в отдельно взятом городе Екатеринбурге более популярным, чем, скажем, «танец живота», которому учат сейчас в каждом кружке при Доме культуры?
Лев Шульман: Ну, Светлана, обидный вопрос.
Светлана Толмачева: Но требующий честного ответа.
Лев Шульман: Обидно потому, что вы его задаете в будущем времени. Ведь очень многое сделано за прошедшие 15 лет. И на самом деле за эти годы благодаря, в том числе, и нашим усилиям, и моим личным усилиям в Екатеринбурге... Понимаете, самое важное не то, что в Екатеринбурге есть «Провинциальные танцы», есть «Танцтрест», есть еще кто-то, не это самое важное, но в Екатеринбурге вырос благодаря нашим усилиям удивительный зритель для современного танца.
Светлана Толмачева: Лев Владимирович, все 15 лет, что существует Центр современного искусства, вы занимаете подвал, который принадлежит мукомольному заводу в Екатеринбурге, и сохраняете какую-то независимость от местных властей. А вот не было ли у вас соблазна стать муниципальным Центром современного искусства, чтобы получить все бюджетные блага – репетиционную площадку в каком-нибудь ДК, бесплатную аренду зала, бюджетное финансирование от Управления культуры?
Лев Шульман: Чуть-чуть уточню. Во-первых, мы занимаем это помещение 12,5 лет. Во-вторых, теперь этот подвал принадлежит не мукомольному заводу, а он перешел в собственность Комитета по управлению имуществом города.
А отвечая на ваш вопрос, могу сказать, что я, может быть, и стал бы рассматривать такое предложение, если бы оно поступило. Ходить и предлагать себя, я считаю, что это не очень серьезно. Потому что все, что мы делаем, и все, что мы сделали, это все хорошо видно, это хорошо освещается во всех средствах массовой информации. И все, что мы делаем, все, что у нас получается, какие результаты, какие достижение, обо всем этом все знают. А ходить и кого-то еще убеждать - я не хочу тратить ни силы, ни время на это. Я лучше это время и силы потрачу на дальнейшую работу.
Светлана Толмачева: Лев Владимирович, а извлекает ли город Екатеринбург какую-то выгоду для своего имиджа из того, что происходит с современным танцем в городе?
Лев Шульман: Безусловно. Понимаете, когда мы, Екатеринбургский Центр современного искусства, начали достаточно активно возить сюда различные труппы современного танца со всего мира, то эти люди, которые приезжали, они говорили после того, как они возвращались домой: «Вы понимаете, ведь вы и мы нашими усилиями для очень многих людей, которые нас окружают (предположим, в Америке или еще где-то), нанесли Екатеринбург на карту мира». То есть это мы, сидя здесь, думаем, что «мы такие крутые, у нас такой большой город, нас знают все». Да никто и ничего не знает. Потому что ничего особенного в этом городе не происходило и не происходит. И современный танец, и те несколько компаний современного танца, которые работают в Екатеринбурге и активно выступают, ну, в первую очередь те же «Провинциальные танцы», - это потрясающие ньюсмейкеры, это и потрясающие имиджмейкеры для Екатеринбурга. И в этом плане город просто должен на них молиться.
Светлана Толмачева: А что же на самом деле происходит?
Лев Шульман: А ничего. «Провинциальные танцы» начинались под крышей ДК «Уралмаша», в маленьком танцевальном зале на четвертом этаже, прошло, Господи, сколько лет-то...
Светлана Толмачева: Да уж точно лет 10.
Лев Шульман: Да что вы! С 1989 года. И в том же самом классе. Как все делалось на собственном энтузиазме, так и продолжается. То есть признание по всему миру, и ничего в городе. Я не понимаю, это или какая-то тупость, просто какая-то тупость тех, от кого зависит принятие решений в этом городе в сфере культуры... и не только культуры на самом деле, потому что это и в сфере экономики решение на самом-то деле, если чуть глубже копнуть.
Светлана Толмачева: Да, вот если про экономику говорить...
Лев Шульман: Потому что это та курочка, которая несет золотые яйца. И она их несет сейчас сама под себя. Она тужится, сносит их и сама на них сидит. Потому что никто и ничего не вкладывает. Вложите - и возьмите.
Светлана Толмачева: «Провинциальные танцы» чаще выступают в Москве и за рубежом, чем в Екатеринбурге, и это зрители знают. Потому что есть всего несколько выступлений в году, когда можно увидеть этот коллектив именно в Екатеринбурге.
Лев Шульман: Да. И вы же понимаете прекрасно, что... Ну, сейчас такая тема в городе Екатеринбурге – въездной туризм. А чем вы собираетесь привлекать сюда?
Светлана Толмачева: «Малахитовой шкатулкой», местом убийства царской семьи.
Лев Шульман: Расчет окончен.
Светлана Толмачева: Ну, почему? Еще есть некие православные святыни, которые идут в приложение.
Лев Шульман: Ну, может быть. А огромное количество народа сюда бы приезжали со всего мира на премьеру «Провинциальных танцев», на какие-то фестивали современного танца. И я не говорю пустые слова, это не мои домыслы. А это просто опыт. Сделали мы в Екатеринбургском Центре современного искусства в 1999 году Международный фестиваль «Танцплантация», и это были участники из 13 стран, наблюдатели со всех стран, директоры крупнейших фестивалей со всего мира. Вот тебе и въездной туризм, вот тебе и культурный туризм, вот тебе и деньги на культуре.
Светлана Толмачева: Лев Владимирович, в этом году планируется первый выпуск на факультете современного танца при Гуманитарном университете Екатеринбурга. Пять лет назад был сделан первый набор, 15 человек набрали, 6 человек буквально в июне представят свои дипломные работы. Зачем нужен был факультет современного танца? Неужели Екатеринбургская школа современного танца при вашем Центре не выполняла каких-то функций по профессиональному обучению танцовщиков?
Лев Шульман: Вы понимаете, это же совершенно разные вещи. То есть школа готовит танцовщиков, причем это ведь просто дополнительное образование, а факультет – это высшее образование, это диплом о высшем образовании. И это подготовка хореографов. Ведь на сегодняшний день танцовщики современного танца в России есть. И я достаточно много в последнее время сижу в жюри разных конкурсов и фестивалей российских, и я вижу, что, конечно, исполнительский уровень очень поднялся. И есть просто замечательные танцовщики, и их немало. Нет хореографов.
Светлана Толмачева: Интересная тема. Но прервемся, потому что у нас есть звонок от нашего слушателя. Предоставим ему возможность задать вопрос. Доброе утро.
Слушатель: Доброе утро. Я продюсер. Вопрос следующий. Скажите, пожалуйста, какой у вас репертуар, на чью музыку? И есть ли в вашем репертуаре нечто, что могло бы иметь коммерческий успех?
Лев Шульман: Я думаю, что как продюсер продюсера вы меня хорошо поймете. Буквально месяц назад мы осуществили, я считаю, очень рискованный эксперимент. У нас есть в репертуаре спектакль, который называется «Во рту бы выросли грибы», постановщик из Нидерландов Андреа Болл. И вот в чем была суть эксперимента. Мы решили в течение недели, семь вечеров, каждый вечер показывать спектакль с одним и тем же названием. И этот эксперимент, я считаю, осуществлен был успешно. Каждый вечер мы имели практически полный зал. И иметь полный зал на спектакле современного танца с одним и тем же названием семь вечеров подряд – это опять-таки то же самое свидетельство об очень специальной зрительской аудитории в Екатеринбурге для современного танца. И это определенное свидетельство того, что этот спектакль «Во рту бы выросли грибы» на самом деле неплох. Потому что количество зрителей с каждым днем увеличивалось, нарастало. Это один спектакль, который есть у нас в репертуаре.
И есть спектакль, который называется «Танго : Go-Go », постановщик – московский хореограф Лариса Александрова, это спектакль, который выдвигался в прошедшем году на «Золотую маску». С этим спектаклем мы получили приз имени Евгения Панфилова в прошлом году на Международном фестивале «Современная хореография» в Витебске. Сейчас мы с этим спектаклем едем с Саранск на фестиваль. И в этом году этот спектакль... вот в мае он выдвинут на премию театрального искусства «Браво».
Светлана Толмачева: Лев Владимирович, совсем недавно президентом Путиным был подписан закон об общественных организациях. Первыми возмутились, конечно, правозащитные организации, потому что грантополучатели теперь практически не имеют возможности вести свою деятельность, получать гранты из-за рубежа и так далее. Эта тема достаточно известная. Но получается, что этот принятый закон, он касается и Екатеринбургского Центра современного искусства. Потому что большинство преподавателей из Европы и из Америки приезжают к вам на средства иностранных фондов. То есть не вы платите за работу и проезд этих преподавателей, а некие меценаты, причем иностранные. Что сейчас будет с обучением в Екатеринбургской школе современного танца?
Лев Шульман: Посмотрим, что и как будет. Конечно, это все бредоподобно. Видите ли, дело в том, что Екатеринбургский Центр современного искусства, которому 12,5 лет, он осуществлял и осуществляет всю свою деятельность в основном или за счет какого-то финансирования, дотирования, или каких-то грантов. И в основном это все западные деньги на различные проекты. И когда все одним росчерком пера валится в кучу, и в этой куче все перемешивается – и политика, и культура, и все-все, ничего дурнее просто придумать невозможно.
Светлана Толмачева: Представим себе, что пропадает такая возможность получать зарубежные гранты. Сможет ли современный танец существовать в тех условиях, которые есть сейчас? Найдутся ли меценаты в России, которые будут поддерживать современный танец?
Лев Шульман: Ой, не знаю.
Светлана Толмачева: Вообще в какой-то изоляции, без преподавателей, которые приезжают из-за рубежа, без поездок в Европу, в Америку со своими спектаклями современный танец сможет развиваться вот в своем собственном соку, варясь вот здесь, в России?
Лев Шульман: Ну, мы же люди опытные, мы 70 лет так прожили. Нас так просто ведь не возьмешь. А только что хорошего в этом?.. То есть, конечно, иногда на самом деле и полезно повариться в собственном соку, но когда это твой осознанный выбор – «да, я хочу залезть в бочку и в ней посидеть немножко». А когда меня заставляют сидеть в бочке или окружают различными занавесами против моей воли, я думаю, что ничего хорошего из этого не получится.
Светлана Толмачева: Вообще современный танец как-то меняет человека, образ его мыслей?
Лев Шульман: Безусловно. Если человек им занимается серьезно, и это становится его образом жизни, то безусловно, как и любое дело, которое становится твоим образом жизни.
Светлана Толмачева: Лев Владимирович, насколько я помню, одно время вы делали попытку привлечь к себе в Екатеринбургский Центр современного искусства не только молодых людей с хореографической подготовкой или интересующихся танцем, но и тех, кто просто побывал на представлениях и увидел, насколько это красивое зрелище. И помнится мне, что даже спецназовцы у вас пытались танцевать. Вот эти попытки поставить, так скажем, на пуанты зрителя, они продолжаются или нет?
Лев Шульман: Светлана, вот вам и еще один миф, вы его сейчас и высказали. Нет, никаких спецназовцев не было. Но у нас в школе (правда, это было давно) был очень большой возрастной диапазон – с 7 лет до 30 мы набирали людей, приглашали к обучению, и в тот момент у нас учились и дети, и родители одновременно, но в разных группах. То есть в одной группе училась мама, а в другой – дочка. И у нас еще экзамены каждый месяц проходят по каждому предмету и вывешиваются результаты. И вот мама с дочкой стоят в фойе и рассматривают результаты экзаменов друг друга. И в то время у нас на самом деле в школе учился молодой человек, который был бойцом СОБРа, отряда быстрого реагирования. И это правда. И он был занят в каких-то постановках, ну, учебных, маленьких. И были у них каких-то выступления. И он договорился со своим начальством, что ему перенесут срок командировки ради того, чтобы он не сорвал выступление своей группы.
Светлана Толмачева: А сейчас вот эти семейные группы продолжают заниматься?
Лев Шульман: Нет-нет.
Светлана Толмачева: А почему свернули этот проект?
Лев Шульман: Я объясню. Дело в том, что когда началась эта история с факультетом современного танца университетским, мы очень резко поменяли саму политику школы. То есть мы поменяли возрастной диапазон, мы стали набирать подростков с 12 лет для того, чтобы они могли заканчивать курс обучения в школе, а он трехгодичный, и идти дальше продолжать обучение в университете. То есть мы поставили это на более профессиональную основу.
Светлана Толмачева: И еще есть звонок от нашего слушателя. Доброе утро.
Слушатель: Доброе утро. Я знаю несколько терминов людей, занимающихся танцами, - это танцовщик, подтанцовщик, танцор, чечеточник и так далее. Вот есть ли какая-нибудь разница в профессиональной подготовке этих людей?
Светлана Толмачева: Вот, Лев Владимирович, вам вопрос как специалисту по современному танцу.
Лев Шульман: Да, конечно, подготовка танцовщика для классического танца – это одна подготовка, подготовка чечеточников, о которых вы упомянули, она совсем другая. Подготовка танцовщика для современного танца, она, может быть, самая сложная и самая кропотливая. Потому что современный танец – это такой вид танцевального искусства, который вбирает в себя на самом-то деле все формы танцевального искусства. Он впитывает и использует все, что его окружает в других формах танца.
Светлана Толмачева: Лев Владимирович, вот уже 15 лет, а может быть, даже больше ваша жизнь связана с современным танцем. Не жалеете?
Лев Шульман: Не жалею, не зову и даже не плачу.
Светлана Толмачева: 10 лет исполняется Школе современного танца при Екатеринбургском Центре современного искусства. Мы сегодня беседовали с руководителем Центра современного искусства Львом Владимировичем Шульманом, человеком, которому город Екатеринбург обязан появлением такого коллектива, как «Провинциальные танцы», и этот коллектив известен далеко за пределами Екатеринбурга и России.
Спасибо вам, Лев Владимирович. С наступающим вас Международным днем танца, который отмечается 29 апреля!
Лев Шульман: Спасибо.
