Программу ведет Кирилл Кобрин. Принимает участие корреспондент Радио Свобода в Москве Марина Катыс.
Кирилл Кобрин: Рабочая группа Госдумы по проекту нового Лесного кодекса закончила предварительное рассмотрение поправок к нему. Основные положения документа предлагается оставить без значительных изменений. Наиболее вероятно, что проект нового Лесного кодекса будет рассмотрен Госдумой во втором чтении в июне 2006 года.
О возможных последствиях его принятия, перспективах развития в России деревоперерабатывающей промышленности моя коллега Марина Катыс беседует с руководителем лесной программы "Гринпис Россия" Алексеем Ярошенко.
Марина Катыс: Поскольку рабочая группа Госдумы закончила предварительное рассмотрение поправок к новому Лесному кодексу, то каковы выводы и к чему привела эта длительная работа над новым проектом Лесного кодекса? Что в результате получат граждане России?
Алексей Ярошенко: Самое интересное, что так до сих пор и не известно, что в результате получат граждане России. Дума формально рассмотрела все поправки, 1701 поправку, которые были сделаны к проекту Лесного кодекса и закона о введении в действие этого Лесного кодекса. Дума, к сожалению, отвергла очень многие важные поправки, например, те поправки, которые делали ясными требования к качеству ведения лесного хозяйства по большей части лесов. Дума отвергла многие концептуальные изменения, которые предлагались, то есть те, которые меняли систему доступа к лесным ресурсам, систему распределения лесной аренды с аукционной, которую предлагает проект кодекса, на конкурсную. Разница в том, что при аукционной учитываются только деньги, которые может предложить арендатор, при конкурсной учитывается его социальная роль, планы развития территорий и так далее. То есть вот это было отвергнуто. Но по очень многим вещам Дума не пришла пока к окончательному решению. Даже не то, что Дума, она еще не рассматривала во втором чтении, не пришла рабочая группа.
Например, важнейший вопрос с точки зрения охраны природы, это что будет с защитными лесами, с лесами первой группы. Дума не отвергла поправку, которую предлагали мы в том числе, и которая была внесена одним из депутатов ГД, депутатом Семениченко, это заместитель руководителя комитета по природным ресурсам. Эта поправка фактически предлагает новый вариант 12-й главы кодекса, той, которая касается защитных лесов. Дума эту поправку не отвергла, но формулировка рабочей группы звучит так: "Вернуться к рассмотрению этой поправки после ее редакционной доработки". И вот эта формулировка непонятно, что означает.
Марина Катыс: То, что касалось права доступа граждан в леса и права долгосрочной аренды, сохраняются в тексте кодекса эти изменения? Граждане получат ограничения на доступ в леса или все-таки леса останутся общественно доступными?
Алексей Ярошенко: Пока принято все-таки предложение сохранить общественно доступными леса. Вроде бы этот вопрос решен. Опять-таки, если это на этапе редакционной доработки поправок не уберется, то вроде бы сохраняется право граждан на свободный доступ в леса.
Что касается долгосрочной аренды, она как есть сейчас, так она и будет.
Марина Катыс: А то, что касается частной собственности на леса?
Алексей Ярошенко: Здесь тоже ничего не изменилось. Сейчас частная собственность на леса в кодексе есть, он прямо прописывает, что леса могут находиться в частной собственности. Чтобы частная собственность появилась, нужен специальный федеральный закон, регулирующий оборот земель лесного фонда. Вот это пока сохраняется, но формулировка там очень ясная. То есть, в принципе, частная собственность вроде как есть, но для массового введения частной собственности нужен специальный закон.
Марина Катыс: Постоянно в России идут разговоры о том, что экспорт необработанной древесины, то есть круглого леса, это просто расточительство, с государственной точки зрения, что надо экспортировать продукт переработки древесины. Тем не менее, как я понимаю, экспорт необработанной древесины из России в первом квартале 2006 года увеличился почти на 9 процентов по сравнению с аналогичным периодом 2005 года. Говорит ли это о том, что российские лесопромышленники не прислушиваются к тому, что говорит президент, когда он говорит о необходимости развивать деревоперерабатывающую промышленность.
Алексей Ярошенко: Конечно, не прислушиваются. Самое интересное, что не прислушиваются не только лесопромышленники, которые, в общем-то, понятно, работают ради того, чтобы получить определенный доход, а не прислушиваются чиновники, которые должны это регулировать. Основную, составляющую часть этого российского лесного экспорта и самую разорительную для лесов России составляет экспорт необработанной именно хвойной древесины. Так вот в течение примерно последних шести лет вывозные пошлины на хвойные лесоматериалы не увеличивались, они составляли 6,5 процента, но не меньше, чем 2,5 евро за кубометр. Сейчас Минэкономразвития приняло и правительство утвердило своим постановлением новые ставки, но новые ставки составляют те же самые 6,5 процентов. Другое дело, что изменяется базовый порог, то есть он теперь не 2,5, а 4 евро. Что мы в результате получим? Получится, что те, кто вывозил самую высококачественную хвойную древесину, для них ничего не меняется, они, как вывозили, так и будут вывозить. А для тех, кто вывозил древесину низшего качества, для них немножко увеличится ставка вывозной таможенной пошлины. То есть, то, что сделало сейчас правительство, это даже не какой-то один шаг на пути к ограничению экспорта, а это четверть шага.
Марина Катыс: Как вы думаете, с чем это связано? Связано ли это с тем, что лесопромышленники, продающие круглый лес на экспорт, не заинтересованы в перепрофилировании своего производства и развитии перерабатывающего сектора в своей отрасли? Или же это связано с тем, что существует лобби, которое просто продвигает сырьевую линию в экспорте?
Алексей Ярошенко: Я думаю, что на самом деле это связано и с тем, и с другим. То, что лесопромышленники не хотят развивать переработку здесь, связано с тем, что в России слишком большие риски. У всех на слуху продолжающиеся до сих пор лесные войны за передел собственности. Компании боятся вкладывать средства в развитие чего-либо здесь, потому что они боятся, что собственность можно потерять.
Во-вторых, у нас на самом деле очень серьезная проблема именно с лесными ресурсами. Хотя у нас по площади лесов очень много, это четверть лесов мира, чуть меньше, в реальности самые доступные леса очень сильно разорены. Поэтому, допустим, промышленники, которые заинтересованы в каких-то долгосрочных вложениях, они понимают, что на ближайшие 3-5 лет древесины хватит той, которую они могут использовать. А вот что будет дальше, никто не знает. Лес, как известно, ресурс возобновимый, но вопрос, за какой срок. За реальные сроки он возобновим только в том случае, когда есть нормальная система восстановления леса, ухода за ним, сбережения, рационального использования. Когда такой системы нет, а ее сейчас нет, она полностью разрушена, никто не будет вкладывать средства в развитие каких-то долгосрочных перерабатывающих производств, особенно тех, у которых сроки окупаемости 10-15 лет, как это случается, допустим, в целлюлозно-бумажной промышленности.
В случае с экспортом круглого леса, даже если он кончится, даже если сырье кончится через 2-3 года, все затраты, которые несет лесопромышленник, они все равно окупятся.
