Ссылки для упрощенного доступа

Что привлекает российского читателя в исследованиях восточного общественного сознания


Программу ведет Андрей Шарый. Принимает участие поэт Глеб Шульпяков.



Андрей Шарый: О творчестве Орхана Памука и причинах его популярности в России я беседовал с поэтом и литератором Глебом Шульпяковым, одним из организаторов поездки турецкого писателя в Москву.


В чем причина популярности Памука - собственно, в той прозе, которую он пишет, или это какой-то литературный тренд, модный в нынешней России сейчас?



Глеб Шульпяков: Мне кажется, это литературный вопрос. Он обращается к истории, к истории собственной страны и пытается сделать из этого какие-то сюжетные линии. В нашей литературе тоже это начинает набирать какие-то обороты. Но история Оттоманской империи слишком была пышной, цветистой, цветастой. В ней можно найти массу таких интересных ходов. Он это использует. В каком-то из романов это только история. Это в романе "Меня зовут Красный". Действие происходит в XVI или XVII веке. И детектив, который разворачивается в декорациях Оттоманской империи. В других книгах это смешение истории и современности, в том, как сквозит история сквозь современный Стамбул, современный город, современную Турцию.


Может быть, наши читатели по тому любят эти книжки, что у нас как-то историческая линия прервана была. В частности, в Москве мы с трудом находим какие-то остатки, настоящие остатки настоящей старины, поскольку вытоптано было довольно сильно. В Стамбуле все наоборот. Там просвечивает одно сквозь другое. Там ничего насильно не уничтожалось. Можно разглядеть сквозь какие-то новые вещи действительно какую-то старину, и понять какую-то историческую связь. Этого, как мне кажется, нам не хватает. Москве этого не хватает, может быть, читатели таким образом восполняют эту нехватку какой-то укорененности свой в городе и в истории.



Андрей Шарый: У Памука, как известно, очень активная общественная позиция. Он даже высказывался за признание факта геноцида армян в Оттоманской империи. Что-то значит общественное звучание прозы такого писателя как Памук для российского читателя, или речь идет о чисто литературном явлении, на ваш взгляд?



Глеб Шульпяков: Мне кажется, что в какие-то моменты, особенно затронутые в романе "Снег", который недавно вышел, перекликаются с нашей ситуацией. У нас ведь есть какой-то постимперский синдром, хотя, конечно, сравнивать невозможно эти две империи, но какая-то синдроматика, какие-то чувства пораженчества, тоски, меланхолии, попытка понять, как тебя видят со стороны в связи с этим - это есть у турков, это отчасти есть у нас. Поэтому, конечно, это больше, чем литература, это затрагивает нашу ментальность, наше самосознание. И попытка себя понять, возвращаясь к истории, - что с нами случилось, кто мы такие сейчас.



Андрей Шарый: Тот литературный стиль, к которому обращается Памук в своих книгах, это как-то определяется или это смешение всего?



Глеб Шульпяков: Это настоящая литература, потому что при всем смешении стилей, при цитатности, при использовании фрагментов исторических, каких-то других источников эти книги пронизаны его подлинным, реальным, человеческим чувством, его эмоциями. Все сюжеты, повороты сюжета прожиты. Поэтому это делает книги Памука литературой - не только мастерство, но и прожитость эмоциональная, и эмоциональная вовлеченность в то, что он описывает, хотя бы потому, что это его город, его история. Он часть всего этого. Эти книги являются, видимо, и для него попыткой понять себя в этом городе.



Андрей Шарый: Из модных или крупных авторов, которые сейчас популярны в России, кого на полку книжную можно поставить рядом с Памуком из западных писателей или из отечественных?



Глеб Шульпяков: При всей разнице с Памуком Уэльбек, в общем, пытается тоже понять, проанализировать самосознание современного европейского человека. Также как Памук пытается препарировать азиатского, постимперского, турецкого человека, его поведение, его повадки, его манеры, и совершенно другими методами, совершенно в другом стиле, совершенно с другими эмоциями на выходе мы имеем опять же попытку разобраться - почему европейский или турецкий человек стал таким.



Андрей Шарый: А кто занимается препарированием наиболее удачно, на ваш взгляд, российского постимперского человека?



Глеб Шульпяков: Об этом умно и тонко пишет Андрей Битов, но он, к сожалению, пишет не в жанре романа. Его анализ такой имперский и постимперский искать в его эссе, или даже в его текстах о Пушкине.



XS
SM
MD
LG