«Евреи! Коммунисты! Шаг вперед!».
Я выхожу: в меня стреляйте дважды.
С младых ногтей эти строки ассоциировались у меня с родителями, прошедшими дорогами Великой Отечественной с июля 41-го до конца войны. Отец служил в АДД (авиации дальнего действия), боевой маршрут которой был Москва – Берлин – Тойохара (ныне Южно-Сахалинск), мама – в разведке, чьи маршруты по сей день не полностью рассекречены. Их суммарный «иконостас» из нескольких десятков правительственных наград больше всего радовал единственного их внука, когда тот был ребенком, а сейчас мы рассматриваем этот «иконостас» раз в год, 9 мая.
В 42-м на своих фронтах родители стали членами ВКП(б), я же в детстве и отрочестве никак не мог понять, почему после войны они оказались безработными как «безродные космополиты» и каждую ночь опасались услышать стук в дверь, хотя регулярно посещали партийные собрания и из скудных подработок умудрялись выкраивать членские взносы. И так вплоть до смерти «родного отца всех народов», чей послевоенный тост собственно и послужил стартом бесчеловечных кампаний. Ну, как мальчишке понять, почему антисемитизм сроднил разгромленных фашистов с победителями-коммунистами?!
Это уж значительно позже, объездив в командировках всю гигантскую союзную империю, обнаружил, каково армянам в Баку (похуже, чем евреям) и как в Ереване армяне же делят сородичей на местных, бакинских и тбилисских, а за три месяца съемок фильма «Казаки» в Грозном столько услышал от чеченцев и ингушей, что Толе Приставкину хватило бы на вторую «Тучку». В среднеазиатских республиках русские и евреи составляли объединенную, равно страдающую диаспору, а в Тбилиси партийные бонзы кривили рты из-за того, что собственным корреспондентом «Советского спорта» на протяжении десятилетий там работал армянин. Поставлю точку в этом способном стать бесконечным реестре, ибо для понимания всех красот «ленинско-сталинской национальной политики» моего скромного жизненного опыта хватило с избытком.
Пишу эти грустные строки в преддверии пушкинских дней. И представляю, как бродил бы по московским улицам сегодня самый великий русский – по духу, а не по крови – и то и дело показывал бы (из-за своей внешности) облеченным в форму людям, хранителям права, свой новый российский паспорт. И не мог бы испить полюбившиеся в ссылках молдавские и грузинские вина. А в метро или в пригородной электричке все из-за той же внешности мог получить удар ножом в спину. И половину его гениальных строчек никогда бы ему не позволили опубликовать. Например, такие:
Когда владыка ассирийский
Народы казнию казнил
И Олоферн весь край азийский
Его деснице покорил, –
Высок смиреньем терпеливым
И крепок верой в Бога сил,
Перед сатрапом горделивым
Израиль выи не склонил.
Сегодня его именем клянутся все. Увы, и те, с кем бы он никогда не согласился жить под одним небом. Но раз уж я начал строками из наследовавших его профессию, приведу еще две:
Для всех антисемитов я – еврей.
И потому я – настоящий русский.
…А со своего балкона на десятом этаже вижу пепелище, на котором еще недавно стоял павильон, где шумно и бойко торговали коврами таджики и туркмены.
