Ссылки для упрощенного доступа

К 400-летию открытия Манхэттена.





Александр Генис: 400 лет назад, 4 апреля 1609-го года, английский моряк Генри Гудзон, состоявший на службе у голландцев, отправился в плавание, которое должно было привести великого морехода в Азию через гипотетический северо-восточный проход. Вместо этого Гудзон открыл Манхэттен.
Юбилей этого исторического и для Старого, и для Нового Cвета события празднуются по обе стороны океана – и в Амстердаме, и в Новом Амстердаме, как когда-то назывался Нью-Йорк. Торжества растянутся до сентября, когда Гудзон, собственно, высадился на остров. Но сегодня мы поговорим о том, каким он его нашел.
О естественной истории Манхэттена нашему корреспонденту Ирине Савиновой рассказывает сегодняшний гость “Американского часа” - эколог ландшафта нью-йоркского отделения Общества охраны природы (Wildlife Conservation Society) Эрик Сандерсон

Ирина Савинова: Что значит “Манхэттен” Откуда такое название?

Эрик Сандерсон: Исконное название острова Манхэттен было “Манна-хатта”, что значит “остров многих холмов” на языке индейцев ленапе. Их язык принадлежит к группе алгонкинских языков. Ленапе жили 400 лет назад на территории города Нью-Йорка, вернее, на том месте, что стало впоследствии Нью-Йорком.
Ленапе жили на севере острова и по берегу Гудзона в Нью-Джерси в долине Делавэра. Это самое древнее племя алгонкинской культуры. Другие племена, жившие по соседству, относились к ним с почтением.
Именно ленапе дали название и Америке, “Тёртл айлэнд” (“Turtle Island”), “Черепаший остров”. По их преданию, на спине “Черепашьего острова” росло дерево, из которого произошли первые мужчина и женщина. И по сей день многие индейцы называют Америку “Черепаший остров”.

Ирина Савинова: Какова естественная история острова Манхэттен? Какой была природа 400 лет назад и какой она стала?

Эрик Сандерсон: Я поселился в Нью-Йорке 10 лет назад и не знал о природе этого города ничего. Но постепенно собрал информацию, которая меня очень обрадовала. В самых ранних письменных упоминаниях европейцев природа Нью-Йорка предстает могущественной, с высокими деревьями и множеством видов растений, с лесами, лугами и водными бассейнами. Упоминается и дикая жизнь, - на острове множество оленей, а в гавани – киты и дельфины. Устрицы были размером с суповую тарелку. В ранних описаниях естественной истории Нью-Йорка упоминается также удивительно приятный запах, витавший над этой территорией, его можно было учуять на далеком расстоянии и в море. Это было замечательное место.

Ирина Савинова: В какой момент поверх этой дикой природы был наложен план городских улиц?

Эрик Сандерсон: Это произошло в 1811 году, тогда город принял специальный план, по которому на бОльшей территории острова были проложены улицы. Собственно, именно там, где они находятся сегодня. Учтите, что на острове 1811 года жили исключительно фермеры. Земля была занята фруктовыми садами и полями, рощами и ручьями.
Интересная личность - Джон Рэндал - был нанят, чтобы спланировать улицы. Он потратил 11 лет на разметку острова, ставя мраморные маркеры на каждом углу, чтобы отметить, где пролягут все будущие “стрит и авеню”.
Часто считают, что самые драматические изменения в природе острова произошли именно с прокладыванием сети улиц, но гораздо больше перемен в экологии связано с первыми поселениями европейцев в 1625-26 годах, потому что пришельцы изменили отношения индейцев с землей. Европейцы привезли новых животных, свиней и коров, и выпустили их пастись по всему острову. Они привезли болезни, не только людей и животных, но и растений, что сильно изменило экологию острова.

Ирина Савинова: Расскажите о Вашем проекте восстановления ландшафта Манхэттена.

Эрик Сандерсон: Когда я изучал естественную историю Нью-Йорка, однажды мне попалась старая карта города 1782 года, времен американской революции. Это была топографическая карта острова, составленная англичанами. На ней есть все: подробная карта побережья, даже все 66 миль рек и ручьев. И я подумал, что если наложить на эту карту сегодняшний план города и применить специальные приемы моей науки - экологии ландшафта, то можно экстраполировать не только то, как остров выглядел тогда, в конце 18-го века, но отступить в более глубокое прошлое – на 400 лет назад, когда сюда прибыл Генри Гудзон. Сейчас мы заняты разработкой сайта, на котором каждый житель Манхэттена сможет ввести домашний или рабочий адрес, сильно приблизиться и увидеть, какие росли растения и жили животные 400 лет назад по этим адресам.

Ирина Савинова: Какие племена жили на острове, и что он значил в их жизни?

Эрик Сандерсон: Ленапе вели привольный кочевой образ жизни. Еды было предостаточно: можно было переместиться к гавани и питаться морепродуктами, в сезон ловить рыбу в Гудзоне, питаться олениной, заниматься сельскохозяйственными работами: сажали маис, бобы и тыквы. В лесу было вдоволь орехов и ягод. Это все послужило причиной, почему им не нужно было создавать какую-нибудь политическую структуру: у ленапе никогда не было вождя, они жили небольшими неконкурирующими группами. Жили хорошей жизнью, уважали своих стариков и традиции и прославляли богатым фольклором свою землю, к которой были очень привязаны.

Ирина Савинова: А потом пришли голландцы?

Эрик Сандерсон: 12 сентября 1609 года Генри Гудзон приплыл в нью-йоркскую гавань и поднялся вверх по реке, названной впоследствии Гудзоном. Для ленапе это было потрясением, они не знали, чего ожидать от этой экспедиции, от этой непонятной техники. Голландцев интересовали только меха. 15 лет они не могли обосноваться на Манхэттене, каждый год они возвращались в Новый Свет за шкурами и шляпами из замши, страшно модными тогда в Европе. Для индейских племен с этой торговли началась новая экономическая эра. Если вам нужно кочевать с места на место, вы не обрастаете пожитками, даже если они – ваше единственное состояние. И тут европейцы знакомят ленапе с концептом денег: богатство можно бесконечно накапливать и оно необременительно в походах. Отношения с другими людьми тоже изменились. Опять-таки, пока вы кочуете с места на место, репутация следует за вами. Важно слыть уважительным к другим людям и земле, мудрым и честным. Это все изменилось: голландцев интересовали меха, а не культура ленапе. И молодые люди, у кого было много шкур на обмен, получали много денег и приобретали влияние в племени. Все это произошло за одно-два поколения.

Ирина Савинова: Что было бы, если бы Генри Гудзон предпринял экспедицию по заказу Великобритании, а не Голландии?

Эрик Сандерсон: В этом году отмечается 400-летие прибытия в Нью-Йорк Генри Гудзона, и вопрос наследия Голландии в Нью-Йорке и в Америке широко обсуждается – ведь с голландцами связаны идеи свободы и терпимости к другим, как и всё, имеющее отношение к коммерческой деятельности. Если посмотреть на колонии Новой Англии, основанные на единственной религии, пуританизме, там гораздо больше неприятия и меньше терпимости к другим. Так что важно, что голландцы пришли первыми в Нью-Йорк, а не англичане. В 17-м веке в Новом Амстердаме, ставшем впоследствии Нью-Йорком, говорили на 17 языках.

Ирина Савинова: Каким путем идет эволюция природы Манхэттена, которой осталось так мало?

Эрик Сандерсон: Интересно, что Вы, как многие, считаете, что в Манхэттене осталось мало природы. Но на самом деле, фундаментальные элементы экологической среды сохранились. Природа Манна-Хата была такой разнообразной 400 лет назад по той же причине, которая работает и сегодня. Остров расположен в устье реки, где пресная вода соединяется с соленой. Рыбы из тропических вод заходят в гавань Нью-Йорка, птицы, мигрирующие в теплые страны, залетают через Лонг-Айленд в Центральный парк. В нем можно найти более 300 разновидностей птиц. Морские черепахи и ламантины тоже заплывают в гавань. Что изменилось, так это число людей, населяющих остров, и их потребительские аппетиты. 400 лет назад на острове жили около 300 индейцев-ленапе, сегодня здесь живут 1,6 миллионов людей.

Ирина Савинова: Какими были самые черные дни в экологии Манхэттена?

Эрик Сандерсон: Кажется, в Нью-Йорке все идет на лад в этом смысле. Почитайте газетные статьи 50-х годов – сколько сетований о том, что сточные воды загрязняют воду гавани и делают ее опасной не только для людей, но и для живущих в ней рыб и организмов. Сегодня, благодаря принятым правительственным мерам, воды гораздо чище, и рыба заходят в гавань Лонг-Айленда, люди плавают по рекам и в заливах - на лодках и каяках. С этим все в порядке.
Жизнь в городе с экологической точки зрения вообще имеет свои преимущества: дома стоят рядом, и на обогрев каждого требуется меньше энергии. При существенном скоплении людей можно организовать массовый транспорт. Земля вокруг города плодородная, и пригородное хозяйство всегда снабжало город всем необходимым. К сожалению, сегодня такие хозяйства удаляются от города все дальше и дальше, но фермерские рынки в Манхэттене очень популярны.


Ирина Савинова: Сохранились ли на Манхэттене места, не изменившиеся со времен ленапе?

Эрик Сандерсон: На свете вообще нет таких мест, где ничего не изменилось за 400 лет. Ни в Манхэттене, ни где-то еще. Таких мест, где не ступала нога человека, уже нет – на планете живут 6,7 миллиардов людей. Однако есть еще дикие и очень красивые места. Например, в северной части Манхэттена есть Инвуд парк, в нем растут деревья 300-летнего возраста – вот они дают представление об экологии прошлых времен.

Ирина Савинова: У Вас есть любимые места на Манхэттене?

Эрик Сандерсон: Интересных мест на Манхэттене много. Но как эколог ландшафта я больше всего ценю его разнообразие. Нет такой части города, которая бы мне не нравилась.

Партнеры: the True Story

XS
SM
MD
LG