Программу ведет Марина Дубовик. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Айя Куге.
Марина Дубовик: В Греции, на полуострове Халкидики у Эгейского моря, на Святой горе Афон находится двадцать больших древних православных монастырей. Семнадцать из них греческие, а три славянские – русский, болгарский и сербский. В хранилищах этих монастырей лежат сокровищах культуры и истории православных народов, а сами монастырские комплексы являются выдающимися памятниками архитектуры. Пять лет назад из-за пожара пострадал сербский монастырь Хиландар, но к счастью, уцелели ценности и главные храмы. Как продвигается работа по восстановлению монастыря и чем сегодня живёт Хиландар? Рассказывает Айя Куге.
Айя Куге: Для сербов Хиландар много значит. Прежде всего, в духовном и историческом смысле. Он был основан в 1198 году сербским святителем Саввой. Савва и его отец царь Стефан Неманья объединили сербские земли и практически создали Сербию. Затем сербы в течение 500 лет были под турками, в Сербии исчезли многие следы культуры и истории. Всё, что сохранилось, сохранилось в Хиландаре. Например, там есть около ста семидесяти грамот сербских, византийских, русских царей. В Сербии их лишь около десяти. В библиотеке Хиландара тысяча рукописей ценных средневековых книг, в Сербии таких не больше ста.
Наш собеседник – Мирко Ковачевич, главный архитектор реконструкции сербского монастыря Хиладар на Святой горе Афон, один из немногих, кто знает жизнь Хиландара изнутри. Монахи редко допускают к себе посторонних.
Несколько лет назад на Святой горе разразился скандал, когда сербские монахи воспротивились тому, что в строительных бригадах в Хиландаре вместе с греками работали албанцы.
Мирко Ковачевич: В Греции обычных строительных рабочих почти не найти, у них на стройках работают албанцы из Албании. Албанцы работают и на Святой горе. Когда греки в Хиландаре были вынуждены срочно спасать оставшиеся после пожара здания, они приводили свои бригады рабочих, в которых были и албанцы. Многие из албанцев утверждали, что они православные. Правда, есть албанцы православные, есть и католики, но в своем большинстве они мусульмане. Сербские монахи посчитали, что нехристианам нельзя восстанавливать Хиландар. Позже нам пришлось пойти монахам на встречу и привозить рабочих из Сербии.
Айя Куге: Значит, политика вмешивается и в жизнь монахов Святой горы?
Мирко Ковачевич: Монахи ушли на Святую гору, чтобы отлучится от мира и как можно больше приблизиться к Богу. На Святой горе нет ни газет, ни радио, нет никаких средств информаций. Однако в нынешнее время невозможно закрыться от мира наглухо. И монахи часто реагируют на разные события внешнего мира, на которые не смеют реагировать из-за церковных канонов. Но они ведь тоже люди, у них есть своё мнение о политике, об экономике, и часто случается, что по этим вопросам среди них самих возникают разногласия. Так было всегда. Сербский владыка Николай Велимирович, в тридцатых годах прошлого века служивший в этом монастыре, как-то сказал, что состояние монашеской братии Хиландара всегда точно отражает политическую ситуацию и состояние дел в Сербии.
Айя Куге: Монастыри Святой горы Афонской лишь культурно-исторически принадлежат сербам, русским, болгарам, а в юридическом и имущественном смысле они принадлежат Греции. Вот, например Европейский Cоюз, членом которого является Греция, требует от неё снять монашеский запрет на посещение женщинами Святой горы. Как на это смотрят монахи?
Мирко Ковачевич: Это правило, что женщины не могут ступить на землю Святой горы, в силе уже тысячу лет. Считается, что единственная женщина, которая там присутствует – это Божья матерь. Да, было несколько случаев, когда женщины пытались туда пробраться. Но лишь одна провела там некоторое время - жена сербского царя Душана, царица Елена в 1348 году жила несколько месяцев на Святой горе, спасаясь от эпидемии чумы. Однако утверждается, что и она не ступила ногой на святую землю – её носили на носилках. Да, вы правы, сейчас есть давление открыть Святую гору для женщин. Однако, неписанное правило существует тысячу лет, и монахи не намерены его нарушать.
Айя Куге: Вы много лет провели на Святой горе, работая среди монахов. Чем они живут?
Мирко Ковачевич: Сама жизнь в монастыре очень интересная. Монахи занимаются не только молитвами. Они стараются обустроить и своё хозяйство, обеспечить материальные средства для монастыря. Из всех двадцати больших монастырей Афонской горы по богатству, авторитету и числу монахов сербский Хиландар находится на четвёртом месте.
Хиландар владеет немалыми землями, и монахи решили активнее заниматься сельским хозяйством, чтобы заработать деньги на восстановление монастырского комплекса после пожара. Они посадили новый виноградник - около 50 тысяч кустов. Первый урожай ожидается уже в следующем году. Он должен дать 10 тысяч литров вина. Сейчас мы переустраиваем и достраиваем один старый объект, в котором будет размещаться производство вина, с подвалами для его хранения. Вино будет марочное – условия для этого есть, есть идеальная почва и солнце. Монахи понимают, что сейчас мировой кризис, и неизвестно, получит ли монастырь в этом году от Сербии хотя бы половину обещанных средств на преодоление последствий пожара. Но им важно, чтобы монастырский комплекс был поскорее восстановлен. Они отлучились от мира, чтобы жить своей жизнью, а до тех пор, пока мы там ведём работы, пока присутствуют рабочие, в монастырь не может вернуться вековой, тысячелетний покой.
Айя Куге: Мы беседовали с главным архитектором реконструкции монастыря Хиладар, белградским профессором Мирко Ковачевичем.
Специалисты рассчитывают, что если будут деньги, то на восстановление после пожара архитектуры сербского монастырского комплекса Хиландар уйдет еще не меньше пяти лет.
Марина Дубовик: В Греции, на полуострове Халкидики у Эгейского моря, на Святой горе Афон находится двадцать больших древних православных монастырей. Семнадцать из них греческие, а три славянские – русский, болгарский и сербский. В хранилищах этих монастырей лежат сокровищах культуры и истории православных народов, а сами монастырские комплексы являются выдающимися памятниками архитектуры. Пять лет назад из-за пожара пострадал сербский монастырь Хиландар, но к счастью, уцелели ценности и главные храмы. Как продвигается работа по восстановлению монастыря и чем сегодня живёт Хиландар? Рассказывает Айя Куге.
Айя Куге: Для сербов Хиландар много значит. Прежде всего, в духовном и историческом смысле. Он был основан в 1198 году сербским святителем Саввой. Савва и его отец царь Стефан Неманья объединили сербские земли и практически создали Сербию. Затем сербы в течение 500 лет были под турками, в Сербии исчезли многие следы культуры и истории. Всё, что сохранилось, сохранилось в Хиландаре. Например, там есть около ста семидесяти грамот сербских, византийских, русских царей. В Сербии их лишь около десяти. В библиотеке Хиландара тысяча рукописей ценных средневековых книг, в Сербии таких не больше ста.
Наш собеседник – Мирко Ковачевич, главный архитектор реконструкции сербского монастыря Хиладар на Святой горе Афон, один из немногих, кто знает жизнь Хиландара изнутри. Монахи редко допускают к себе посторонних.
Несколько лет назад на Святой горе разразился скандал, когда сербские монахи воспротивились тому, что в строительных бригадах в Хиландаре вместе с греками работали албанцы.
Мирко Ковачевич: В Греции обычных строительных рабочих почти не найти, у них на стройках работают албанцы из Албании. Албанцы работают и на Святой горе. Когда греки в Хиландаре были вынуждены срочно спасать оставшиеся после пожара здания, они приводили свои бригады рабочих, в которых были и албанцы. Многие из албанцев утверждали, что они православные. Правда, есть албанцы православные, есть и католики, но в своем большинстве они мусульмане. Сербские монахи посчитали, что нехристианам нельзя восстанавливать Хиландар. Позже нам пришлось пойти монахам на встречу и привозить рабочих из Сербии.
Айя Куге: Значит, политика вмешивается и в жизнь монахов Святой горы?
Мирко Ковачевич: Монахи ушли на Святую гору, чтобы отлучится от мира и как можно больше приблизиться к Богу. На Святой горе нет ни газет, ни радио, нет никаких средств информаций. Однако в нынешнее время невозможно закрыться от мира наглухо. И монахи часто реагируют на разные события внешнего мира, на которые не смеют реагировать из-за церковных канонов. Но они ведь тоже люди, у них есть своё мнение о политике, об экономике, и часто случается, что по этим вопросам среди них самих возникают разногласия. Так было всегда. Сербский владыка Николай Велимирович, в тридцатых годах прошлого века служивший в этом монастыре, как-то сказал, что состояние монашеской братии Хиландара всегда точно отражает политическую ситуацию и состояние дел в Сербии.
Айя Куге: Монастыри Святой горы Афонской лишь культурно-исторически принадлежат сербам, русским, болгарам, а в юридическом и имущественном смысле они принадлежат Греции. Вот, например Европейский Cоюз, членом которого является Греция, требует от неё снять монашеский запрет на посещение женщинами Святой горы. Как на это смотрят монахи?
Мирко Ковачевич: Это правило, что женщины не могут ступить на землю Святой горы, в силе уже тысячу лет. Считается, что единственная женщина, которая там присутствует – это Божья матерь. Да, было несколько случаев, когда женщины пытались туда пробраться. Но лишь одна провела там некоторое время - жена сербского царя Душана, царица Елена в 1348 году жила несколько месяцев на Святой горе, спасаясь от эпидемии чумы. Однако утверждается, что и она не ступила ногой на святую землю – её носили на носилках. Да, вы правы, сейчас есть давление открыть Святую гору для женщин. Однако, неписанное правило существует тысячу лет, и монахи не намерены его нарушать.
Айя Куге: Вы много лет провели на Святой горе, работая среди монахов. Чем они живут?
Мирко Ковачевич: Сама жизнь в монастыре очень интересная. Монахи занимаются не только молитвами. Они стараются обустроить и своё хозяйство, обеспечить материальные средства для монастыря. Из всех двадцати больших монастырей Афонской горы по богатству, авторитету и числу монахов сербский Хиландар находится на четвёртом месте.
Хиландар владеет немалыми землями, и монахи решили активнее заниматься сельским хозяйством, чтобы заработать деньги на восстановление монастырского комплекса после пожара. Они посадили новый виноградник - около 50 тысяч кустов. Первый урожай ожидается уже в следующем году. Он должен дать 10 тысяч литров вина. Сейчас мы переустраиваем и достраиваем один старый объект, в котором будет размещаться производство вина, с подвалами для его хранения. Вино будет марочное – условия для этого есть, есть идеальная почва и солнце. Монахи понимают, что сейчас мировой кризис, и неизвестно, получит ли монастырь в этом году от Сербии хотя бы половину обещанных средств на преодоление последствий пожара. Но им важно, чтобы монастырский комплекс был поскорее восстановлен. Они отлучились от мира, чтобы жить своей жизнью, а до тех пор, пока мы там ведём работы, пока присутствуют рабочие, в монастырь не может вернуться вековой, тысячелетний покой.
Айя Куге: Мы беседовали с главным архитектором реконструкции монастыря Хиладар, белградским профессором Мирко Ковачевичем.
Специалисты рассчитывают, что если будут деньги, то на восстановление после пожара архитектуры сербского монастырского комплекса Хиландар уйдет еще не меньше пяти лет.
