Программу ведет Евгения Назарец. В программе принимают участие - Антон Михеев, начальник Управления операций на финансовых рынках «СКБ-Банка», и Антон Хавин, трейдер отдела дилинга ОАО «СКБ-Банк».
Евгения Назарец: Сегодня мы говорим о рубле, о долларе, евро и об их влиянии на настроения и материальное положение россиян. Курсы валют колеблются, а люди, вынужденные жить в кредит или желающие делать сбережения, тоже.
А что думают по этому поводу профессионалы финансового рынка? «Укрепление рубля – это естественный сегодня процесс, связанный с экономической ситуацией в России», - считает томский экономист Евгений Гавриленко. Когда рубль станет конвертируемой валютой? Как падение доллара скажется на кредитовании? И в чем лучше хранить свои сбережения? Об этом с Евгением Гавриленко беседовала моя коллега Мелани Бачина.
Евгений Гавриленко: Экономически мыслящие люди давно продали свои доллары. Я свои доллары продал года три тому назад, может быть, чуть-чуть побольше. Поскольку было понятно, что экономика на подъеме, соответственно, рубль должен укрепляться. Что касается советов на сегодняшний день, то я всем советую, за исключением тех, кто собирается в ближайшее время поехать за границу и кому понадобятся для расчетов за границей доллары, естественно, надо быстро продавать. Я не вижу другой тенденции в среднесрочной перспективе. Ну, в краткосрочной перспективе доллар может немного укрепляться, рубль может немного ослабевать. А в среднесрочной перспективе – это в течение года – доллар, бесспорно, будет проседать, а рубль будет укрепляться.
Мелани Бачина: Вы верите в то, что рубль может стать конвертируемой валютой?
Евгений Гавриленко: Если власть будет продолжать вести только разумную экономическую политику, если рынок энергоносителей не преподнесет нам крупных сюрпризов и так далее, то это будет реально. Рубль станет в полной мере конвертируемым, как, допустим, доллар или тот же евро, ну, через несколько лет это может случиться, через 3-5 лет.
Мелани Бачина: А от чего вообще зависит то, что рубль сегодня укрепляется?
Евгений Гавриленко: Прежде всего, зависит от того, что благоприятная конъюнктура мирового рынка по отношению к тем товарам, то есть энергоносителям, прежде всего, которые экспортирует Россия. Это первый и главный фактор.
Мелани Бачина: Евгений Федорович, а вот падение курса доллара в России как-то скажется на кредитовании, на ипотечном кредитовании?
Евгений Гавриленко: Никак не скажется. То есть это косвенно скажется. Скорее, на кредитовании сказываются больше темпы инфляции. Кредитор всегда пытается дать в долг так, чтобы получив маржу, процент, он хотя бы мог покрывать темпы инфляции.
Евгения Назарец: А в Екатеринбургской студии Радио Свобода я приветствую наших экспертов – это Антон Михеев, начальник Управления операций на финансовых рынках «СКБ-Банка», и Антон Хавин, трейдер отдела дилинга акционерного общества «СКБ-банк».
Итак, сегодня, насколько я помню из «Новостей», доллар стоит 27 рублей 08 копеек. Памятны еще времена, когда он стоил свыше 30 рублей. Все-таки что происходит? Это рубль укрепляется или доллар ослабевает?
Антон Михеев: И то, и то.
Евгения Назарец: Антон Хавин, а вы имеете свою точку зрения на этот вопрос?
Антон Хавин: В принципе, я придерживаюсь такой же точки зрения. Ну, в мире, в принципе, давно уже идет тенденция к ослабеванию доллара, и, соответственно, в России он точно так же слабеет.
Евгения Назарец: А назовите основные события в России и в мире, которые на это влияют.
Антон Хавин: Самое главное – это снижение доллара в мире – это одна из основных причин. А также укрепление рубля. Центральный банк проводит интервенции на нашем рынке...
Евгения Назарец: «Интервенция» - это слово, которое нашим слушателям знакомо больше из военной тематики.
Антон Хавин: Центральный банк скупает с рынка доллары, поступающие в страну из-за высоких цен на нефть. Вы знаете, наша страна – это экспортер нефти. И в страну приходит огромная валютная выручка. И Центробанк вынужден ее скупать с рынка. И как бы он понижает курс покупки постепенно, исходя из своих расчетов, целей и задач, которые они внутри у себя ставят.
Евгения Назарец: Они даже вам не известны? Или вы просто не уполномочены их здесь комментировать?
Антон Хавин: Я думаю, что знают об этом два-три человека, причем самых главных, а остальные не знают.
Антон Михеев: В принципе, чиновники Центрального банка периодически высказываются о целевых показателях по реальному, эффективному курсу рубля, по уровню инфляции. Но если мы хотим снизить инфляцию, то нам надо укреплять рубль, и сильнее, чем прогнозируют это чиновники Центрального банка.
Евгения Назарец: Правильно ли я вас понимаю, что в своих экспертных оценках и суждениях вы часто вынуждены полагаться на какие-то мнения, которые точно так же, как и простые граждане, слышите по радио или по телевидению, читаете в прессе?
Антон Михеев: Безусловно, высказывания наших высокопоставленных чиновников очень сильно влияют на рынок, как на рынок валютный, на рынок акций, в принципе, на все рынки. Потому что у нас достаточно, так скажем, большая доля в рыночных колебаниях зависит именно от новостей и от текущих комментариев наших чиновников.
Евгения Назарец: Тем более, если СМИ сообщают, что в каком-то банке не хватило наличных денег, - эти новости очень сильно влияют. А как вы думаете, какие новости могут повлиять на поведение экономически активного населения в нынешней ситуации, и как, раз уж мы говорим о СМИ?
Антон Михеев: Безусловно, движение на основных рынках, от которых зависит наша страна, будь это денежный рынок мировой или рынок цен на нефть...
Евгения Назарец: То есть если скажут, что доллар в мире подешевел, то сразу начнут не доверять долларам и продавать их?
Антон Михеев: Тем более, если СМИ будут пестреть заголовками «Рекордное удешевление доллара относительно основных мировых валют», - вот на такие вещи население реагирует достаточно бурно.
Евгения Назарец: В чем больше заинтересованы российские финансовые институты и региональные банки – в том, чтобы доллар был дорогой, или в том, чтобы рубль был крепким?
Антон Михеев: В принципе, если рассматривать ситуацию с банком, то если валюта у банка сбалансирована, долларовые пассивы перекладываются в долларовые активы, и то же самое по рублям, то разницы, в принципе, особой нет.
Евгения Назарец: Но ведь в этом смысле региональные банки следуют тому же правилу, что и Центробанк, который тоже имеет бивалютную корзину. В чем экономический смысл этого?
Антон Михеев: В принципе, есть две валютные корзины. Первая – это расширенное понятие, когда берутся основные валюты торговых стран, с которыми торгует Россия, и взвешиваются они по объему торгового оборота. В качестве операционного ориентира Центральный банк не так давно ввел так называемую бивалютную корзину, где есть две основные валюты, по которым у нас есть оборот, - это доллар и евро. На текущий момент доля евро составляет 40 процентов, а доля доллара – 60. Вот основываясь на этом операционном ориентире, Центральный банк осуществляет те самые валютные интервенции для того, чтобы поддержать реальный и эффективный курс рубля.
Евгения Назарец: Если в Центробанке 60 процентов долларов и 40 процентов евро, означает ли это, что примерно так же стоит поступить и простому гражданину? Или это все-таки совершенно разные вещи - валютная или денежная корзина обычного гражданина и банковская корзина? Что вы посоветуете?
Антон Хавин: Я считаю, что вообще хранить... если говорить сейчас о сбережениях, то не надо ориентироваться на ту корзину, которую держит Центробанк: 60 процентов долларов и 40 процентов евро. А хранить деньги в той валюте, в которой население собирается делать свои ближайшие расходы. Если кто-то собирается за границу поехать, то деньги следует хранить в той валюте, в которой они их будут тратить. Если это внутри страны, какие-то рублевые покупки, то, соответственно, в рублях.
Но вообще, если брать на некую перспективу, то все-таки, я считаю, это мое личное мнение, что правильнее будет хранить в рублях. Потому что рубль все-таки будет укрепляться.
Евгения Назарец: И я хочу напомнить, что мы говорим о рубле, о долларе, о евро и их влиянии на настроения и материальное положение россиян. В этой связи мы будем обсуждать не только финансовые и экономические явления. Российские законодатели работают над тем, чтобы ввести графическое обозначение российской валюты. И вопрос нашим слушателям: а вы видели предложенные проекты? Понравилось? Что вы по этому поводу думаете вообще?
Итак, если иметь в виду, что любой россиянин должен принимать решение относительно своих денег, слушая умных людей, экспертов, то как же все-таки ему поступать? Вот я, например, в последнее время внимательно читаю всевозможные прогнозы, и вижу прогнозы буквально в краткосрочной перспективе, на два-три дня, на неделю. Некоторые, так же как и Антон Хавин, говорят, что это их личное мнение. Но доверять личному мнению – это все-таки не экспертному мнению доверять. Все-таки как быть? На что обращать внимание простым людям, обычным россиянам, имеющим некоторое количество денег и желающим их, ну, если не преумножить, то хотя бы сохранить?
Антон Хавин: Надо обращать внимание на глобальные изменения, которые происходят в мире. То есть, как вы правильно сказали, не два-три дня, в которые проходят колебания, не неделя и даже не месяц, а на общие тенденции. Сейчас в мире такая тенденция, если брать доллар, допустим, евро и рубль, касательно Америки, то у них не очень, скажем так, хорошее финансовое положение: двойной дефицит – торгового и платежного баланса. Соответственно, то, что они потребляют, они должны где-то занимать. Они потребляют больше, чем производят. И они должны где-то занимать. Это когда-то может закончиться. И для Америки это может закончиться плачевно. Соответственно, доллар будет снижаться.
Если брать Россию, то пока у нас высокие цены на энергоносители – у нас все замечательно и хорошо. У нас профицит, экономика растет и так далее. И поэтому если брать перспективу лет пять, то рубль будет предпочтительнее, рубль и рублевые активы. То есть это не обязательно просто деньги, а это могут быть и ценные бумаги, акции, депозиты банковские, облигации. Допустим, паевые фонды рублевые, они будут приносить большую доходность, чем просто хранить деньги на валютных вкладах.
Евгения Назарец: Вот ваш банк - «СКБ-Банк» - ощущает то, что люди это начинают понимать, по своим взаимоотношениям с частными вкладчиками, например?
Антон Михеев: Безусловно. За последние несколько месяцев видна тенденция уменьшения доли валютных вкладов по сравнению с рублевыми. Люди переводят деньги в рублевые вклады. У нас сейчас даже программа действует по льготной конвертации. И, в принципе, движение заметно по всему рынку, а не только у нас.
Евгения Назарец: В комментарии томского экономиста Евгения Гавриленко прозвучал прогноз относительно сроков, за которые рубль может стать конвертируемой валютой. В принципе, наверное, у него было не так много времени, чтобы мотивировать свой прогноз. Он назвал, по-моему, 5-6 лет. У вас времени несколько больше, уважаемые эксперты. Поэтому ваш прогноз и объяснение, почему именно так?
Антон Хавин: Для начала правительство предпринимает последние, скажем так, шаги по снятию именно административных и законодательных ограничений на конвертируемость. То есть они обязательную продажу валютной выручки снизили уже до нуля. С 1 июня снимаются ограничения на операции иностранцев с нашими активами. Потому что раньше они должны были на специальных счетах резервировать средства.
А что касается конвертируемости рубля как таковой, то самое главное условие, которое должно быть, - это должно быть доверие к валюте. То есть это не только граждане нашей страны, а самое главное, западных стран, они должны покупать эти рубли для чего-либо. То есть это могут быть какие-то расчеты – нефть, газ. И что уже, в принципе, сделали – пошла торговля нефтью за рубли. Это самое главное. И наши граждане, которые приезжают в западные страны, - туристы, по работе, еще как-либо – они, приезжая с рублями, могут спокойно обменять свои рубли на иностранную валюту. А сейчас в западных странах этого нет. Банки не заинтересованы в покупке рублей как таковых.
И то, что томский экономист спрогнозировал, что 3-5 лет – и будет конвертируемый рубль, то я считаю, что это будет нескоро. Мне кажется, что пройдет лет 10-15. То есть если правительство будет проводить правильную экономическую политику, без всяких кризисов, дефолтов и прочих зигзагов, как говорится, то тогда, со временем, постепенно иностранцы поймут, что вкладывать в Россию и иметь рублевые активы – это хорошо, это выгодно для всех. И только после этого рубль будет конвертируемым.
Евгения Назарец: Антон Михеев, я хочу вас спросить. Вы согласны с тем, что одним из главных препятствий для того, чтобы рубль стал конвертируемым, будет являться, в том числе, и психологический порог?
Антон Михеев: Да, конечно. Основной фактор конвертируемости валюты – это спрос на валюту. Если она никому не нужна, то можно хоть 200 раз объявить ее конвертируемой, а она таковой, вероятно, являться не будет.
Евгения Назарец: Итак, валюту нельзя объявить конвертируемой, она может стать таковой со временем.
И у нас есть телефонный звонок. Здравствуйте.
Слушатель: Доброе утро. Во всех выступлениях, касающихся финансов, всегда существует системная ошибка, которая слушателей вводит в заблуждение. Дело в том, что ссылаются на то, что растет экономика. Но ведь экономика – это настолько всеобъемлющее понятие, и все время употреблять его нельзя. У нас монетарная экономика. И растут, собственно говоря, финансовые операции и денежный оборот, не более того. А если спросить авиастроителей, спросить гидростроителей, то производство как таковое практически не растет. Поэтому надо говорить, что рост тот, который вы имеете в виду, он связан только с теми операциями, которые умеют делать финансисты, не более того. Спасибо.
Евгения Назарец: И вам спасибо за мнение.
Вот финансистов и спросим, согласны ли они.
Антон Михеев: В принципе, действительно, экономика – это очень всеобъемлющий организм. И использовать это слово, да, может быть, это не совсем корректно.
Однако я не соглашусь с тем, что у нас нет производственного роста. У нас есть целый ряд отраслей, где рост очень серьезный. Это касается некоторых отраслей машиностроения, очень сильно развивается сфера услуг, а также строительство, именно жилое строительство и офисное. А финансовая сфера... кстати, как раз многие зарубежные аналитики упрекают нашу страну в том, что у нас финансовая сфера не является столь стабильной и крепкой, и банковскую сферу еще требуется развивать и развивать.
Евгения Назарец: Антон Хавин, вы что-нибудь добавите?
Антон Хавин: Я абсолютно согласен с Антоном.
Евгения Назарец: И хотелось бы продолжить тему конвертируемости рубля. Мне кажется, этот вопрос находится на стыке политики и экономики. Если рассматривать его со стороны зарубежных партнеров России, им выгоден конвертируемый рубль, как вы полагаете?
Антон Михеев: В принципе, да, конвертируемый рубль упростит отношения между странами на торговых операциях, а также он облегчит условия осуществления деятельности для импортеров, если смотреть на нашу страну. То есть поставлять зарубежные товары на наш рынок будем им проще и выгоднее.
Евгения Назарец: А что вы думаете, Антон Хавин?
Антон Хавин: Да, так и есть. И экспортерам будет также выгодно то, что они смогут свою продукцию, если брать, допустим, нефть и газ, продавать за наши рубли. Им не надо будет, скажем так, оглядываться на все валютные движения, которые... вот сейчас за доллары, допустим, у нас все расчеты идут, и им не надо будет на это обращать внимание. Вот есть рубль, купили, продали, рубли получили...
Евгения Назарец: А что будет в этом случае с любителями зарабатывать на разнице в курсах валют? Они все равно останутся?
Антон Хавин: Они будут всегда.
Евгения Назарец: Кстати говоря, сейчас как они себя чувствуют, по вашим ощущениям?
Антон Хавин: Она всегда себя чувствуют замечательно – те, кто зарабатывает. А те, кто теряет, чувствуют себя плохо. Потому что такие на рынке всегда есть. Всегда кто-то находится на высоте и наоборот.
Евгения Назарец: Ну, если иметь в виду не обязательно профессионалов, которые понимают экономический смысл каждого заявления, а если иметь в виду любителей, которым раньше тоже удавалось продать тогда, когда подешевле, а потом дождаться подорожания и что-то еще сделать. Вот эти люди, они сейчас могут продолжить свои игры с валютой, как вы полагаете? Им это не опасно?
Антон Хавин: Нет, не опасно. Я считаю, что не обязательно иметь в виду валюту – это только доллары и евро. У нас в мире еще достаточно много валют, на которых вполне можно, если провести некий анализ экономик стран, то вполне можно точно так же сыграть.
Евгения Назарец: А вам самому эти игры интересны?
Антон Хавин: Да.
Евгения Назарец: Успешно играете?
Антон Хавин: Ну, относительно.
Евгения Назарец: Я, конечно, не буду спрашивать о результатах. Но, тем не менее, вас, я вижу, они устраивают вполне.
Антон Хавин: Ну, пока я работаю в банке, значит...
Евгения Назарец: И нашим слушателям все-таки мы рекомендовали отвечать на вопрос по поводу графического изображения рубля. Штука не совсем понятная, с одной стороны. Зачем она?.. С другой стороны, все в России уже прекрасно умеют рисовать значок доллара, и уже давно. Уже почти научились рисовать значок евро. Теперь вот предлагают разные проекты изображения рубля. С одной стороны, конечно, эмоционально хотелось бы вас спросить, как вы относитесь к тому, что предлагают рисовать. А с другой стороны, все-таки экономический смысл в этом есть?
Антон Михеев: Экономический смысл, он на самом деле невелик. Тут больше имиджевая составляющая. Наше правительство старается работать с массовым сознанием наших граждан и пытается развивать патриотизм всякими разными способами. В принципе, за 800-летнюю историю рубля существует устойчивое название «рубль», но значка как такового не было. И депутаты, видимо, решили восстановить историческую справедливость.
Что касается сроков внедрения и представленных эскизов, то, в принципе, любой эскиз, он имеет как своих сторонников, так и своих противников. Я думаю, что с долларом в момент внедрения соответствующего значка была та же самая ситуация. Привыкнем.
Евгения Назарец: Должен ли быть эскиз, это изображение таким легким, чтобы его мог нарисовать каждый, на ваш взгляд? Это было бы его достоинством?
Антон Михеев: Да, безусловно.
Евгения Назарец: Антон Хавин, а вы что думаете по этому поводу?
Антон Хавин: Ну, я абсолютно согласен. Тут больше имиджевой составляющей. Потому что, как правильно заметил мой коллега, все знают, как рисуются доллар и евро, а как рисуется рубль... просто есть слово. Но должен быть и знак, чтобы произнеся слово «рубль», сразу в сознании некий значок воспринимался.
Евгения Назарец: Что ж, будем учиться рисовать.
И у нас есть телефонный звонок. Здравствуйте.
Слушатель: Доброе утро. Вопрос первый. Почему и Арабские Эмираты, и Кувейт, продавая нефти больше и имея этих долларов больше, все-таки у них валюты конвертируемыми не стали? У нас уже был очень дешевый доллар и дорогой рубль, и закончилось это большим провалом, большим дефолтом. И почему юань, например, при мощной экономике не становится более привлекательной валютой, чем наш рубль, и не становится конвертируемой валютой?
Евгения Назарец: Сейчас проверим, могут ли наши эксперты ответить на эти вопросы. Антон Хавин, пожалуйста.
Антон Хавин: Начну с вопроса, касающегося юаня. У них Центробанк жестко держит курс юаня для поддержки собственной экономики.
Евгения Назарец: Нерыночными механизмами?
Антон Хавин: Абсолютно. У них Центробанк, грубо говоря, устанавливает жесткий курс. У него есть движение, по-моему, буквально 0,2 процента в течение дня – и все.
Евгения Назарец: Чисто для приличия.
Антон Хавин: Да-да. Причем это было принято еще совсем недавно. А до этого, буквально несколько лет вообще курс был на одном уровне. Что бы ни происходило в мире, в Китае как есть курс, так он вообще никуда не двигался. Поэтому ни о какой конвертации здесь, конечно, речи быть не может. В будущем, через несколько лет, может быть, через десятки лет, 10-15-20 лет, да, им, в любом случае, придется тоже переходить на плавающий курс, на нормальные рыночные отношения. Потому что экономика все-таки у них развивается, и тем более, такими темпами – почти по 10 процентов в год, и уже в течение 10-15 лет. Они все-таки будут одной из мировых держав, и им придется делать свою валюту конвертируемой.
Евгения Назарец: А что касается того, почему богатые нефтью страны не стремятся к конвертируемости своей валюты?
Антон Михеев: В принципе, еще был вопрос по поводу последствий крепкого рубля и относительно дешевого доллара. В принципе, тогда ситуация отличалась кардинально. Дело в том, что Центральный банк искусственно сдерживал рубль, девальвацию рубля, и реальное соотношение было, ну, чуть ли не в два раза доллар был дешевле, чем он реально должен был стоить относительно торговых и капитальных потоков между странами. И резкое движение Центрального банка привело к восстановлению паритета между валютами и, соответственно, к резкой девальвации рубля.
Сейчас ситуация достаточно... я бы даже сказал, прямо противоположная. Сейчас Центральный банк сдерживает укрепление рубля. И я думаю, что на фоне все-таки восстанавливающейся нашей экономики действия будут именно такими.
А что касается богатых стран – Саудовской Аравии и Кувейта, то я думаю, что, в принципе, у них нет заинтересованности в конвертируемости, потому что они и так построили экономику достаточно сильную. Хотя ее экспортная составляющая гораздо больше даже, чем в России. И нет заинтересованности в том, чтобы делать ее конвертируемой.
Евгения Назарец: Понятно. Что ж, политика тоже на экономику очень сильно влияет.
И еще о политике, но уже внутри России. Повлияет ли запрет на использование чиновниками и депутатами термина «у.е.», слов «доллар» или «евро» в публичных выступлениях на укрепление рубля или нет? Насколько экономически обоснованы решения Кремля, связанные с иностранной валютой? И чего в них больше – политики или экономики? Мнения томских политиков и бизнесменов – у Мелани Бачиной.
Мелани Бачина: Чего больше - политики или экономической целесообразности в позиции российских властей относительно иностранной валюты, в частности доллара? Говорит Александр Деев, бизнесмен, депутат Думы Томска.
Александр Деев: Я считаю, что больше политики. И то, что наши федеральные законодатели запретили использовать слово «доллар», я считаю, что это просто абсолютная глупость. Рубль надо укреплять другими средствами, то есть экономикой. А это чисто политическое решение. И я сомневаюсь в том, что оно приведет к укреплению рубля. Ну, укрепление рубля само по себе для населения – это благо. Храните деньги, конечно, в рублях. Но еще раз говорю, что в большей степени... здесь, наверное, выиграет и население, но в большей степени – все-таки экономика. Потому что хороший, нормальный, конвертируемый рубль – это все-таки шаг вперед для экономики.
Мелани Бачина: Лев Пичурин, депутат Думы Томска, член партии КПРФ, уверен в том, что нет ничего плохого в том, что российские чиновники не будут в публичных высказываниях употреблять слова «доллар» или «евро». Хотя также считает, что никакой экономической обоснованности за решениями Кремля нет.
Лев Пичурин: Глубоко убежден в том, что никакой экономики настоящей, серьезной, продуманной, глубокой здесь нет. Здесь чистой воды политика. Обыкновенный наш гражданин, и не только тот, который находится за чертой бедности, но и вообще рядовой гражданин, он доллар-то в глаза, наверное, и не видел. И ему этот доллар нужен только как некая пропагандистская фраза. И его, конечно, гражданина, раздражает, когда Кудрин говорит о долларах, Иван Иванович поехал на Канары за доллары, автомобиль купили за доллары, а у него, понимаете, выбор: белый хлеб купить или черный, - потому что у него рублей не хватает. Доллар раздражает. И поэтому когда наш президент говорит «хватит, давайте говорить по-русски», для меня, например, это вроде как приятно. Была даже басня Михалкова: «Посторонись! Советский рубль идет!». Это предмет национальной гордости. Поэтому политический отказ от употребления слов «доллар», «у.е.» и так далее, он вроде как нормальный. Экономической базы он не имеет. Но я не верю в реализацию этого проекта.
Мелани Бачина: Есть и политическая, и экономическая обоснованность во всех решениях российских властей по отношению к доллару, считает экономический обозреватель Оксана Вождаева.
Оксана Вождаева: Сложно сказать, чего здесь больше – экономики или политики. С одной стороны, здесь, конечно, присутствует политический фактор. Это такая предвыборная политика Кремля. Дело в том, что на этот год перед Центробанком президент поставил три задачи – это снижение инфляции, удержание слабого курса рубля и увеличение госрасходов. Но дело в том, что все три задачи, как говорят специалисты, одновременно выполнить невозможно. И приоритетом Центробанк в этом случае посчитал увеличение госрасходов, потому что все-таки около 60 процентов населения России находится сейчас за чертой бедности. И если государство не будет увеличивать на них расходы, оно просто не сможет перед выборами этого объяснить. Кремль, таким образом, прокладывает себе дорогу к выборам 2008 года с помощью увеличения госрасходов.
Мелани Бачина: Так или иначе, многие эксперты прогнозировали обвал доллара в мае до 26 рублей. Не случилось. Теперь, говорят, очередное изменение курса доллара может произойти осенью 2006 года.
Евгения Назарец: Вот в сюжете, подготовленном Мелани Бачиной, мы имели и прогнозы, и суждения по поводу того, чего больше в российском отношении к валютам – политики или экономики. И я хочу предложить нашим экспертам в студии высказаться на эту же тему. Сначала, конечно, о том, чего больше – экономики или политики. Ну, в частности, вот в этом решении относительно того, использовать название валют или нет.
Антон Михеев: Больше популизма.
Евгения Назарец: То есть это никак не повлияет?
Антон Михеев: Нет.
Антон Хавин: Абсолютно согласен. Это чистой воды популизм, чтобы заявить о себе на всю страну. Тем более, когда делаются такие заявления, они имеют большой общественный резонанс, все их обсуждают. И те политики, которые делают такие заявления, они просто себе добавляют политические очки.
Евгения Назарец: А внедрить это, хотя бы силовыми методами, принятием законом, возможно? Или это как раз тот случай, когда закон не будет работать стопроцентно?
Антон Михеев: Мне кажется, ну, не стопроцентно. Ну, откажутся некоторые чиновники от употребления слов «у.е.» и «доллар» в своих речах публичных. Однако это ни к какому росту доверия к национальной валюте не приведет. Этого надо добиваться другими способами.
Антон Хавин: Да, конечно. Просто на телевидении перестанут произносить, допустим, эти слова, а грубо говоря, в магазинах и на кухнях как говорили «доллар», «у.е.», так и будут говорить.
Евгения Назарец: Ну, на кухнях вообще, по-моему, уже говорят «баксы» давным-давно. Но, правда, рубль, он и есть рубль. Кстати говоря, интересно, но к рублю не липнут никакие клички.
Антон Хавин: Раньше говорили «деревянный рубль».
Евгения Назарец: Да, «деревянный», а сейчас почти конвертируемый.
Кстати говоря, по поводу того, каким дальше будет рубль и каким дальше будет доллар. Взяли бы вы на себя ответственность какие-либо прогнозы высказать, ну, хотя бы в качестве личного мнения?
Антон Хавин: Прогноз такой, что тенденция сейчас складывается такая: доллар снижается, как я уже сегодня говорил, у них достаточно большие проблемы с финансированием их торгового баланса, а у нас в стране, как говорится, все более-менее хорошо. Поэтому относительно соотношения «доллар – рубль», то доллар будет снижаться, а рубль будет укрепляться.
И в конце 2004 года Америка начала серию повышений процентных ставок, удорожания денег в мире. Это происходило буквально до последнего заседания, которое было месяц назад. Подняли ставку с 1 до 5 процентов. И пошли заявления высших американских боссов Центральных банков о том, что «все, подошли мы уже к более-менее среднему уровню процентных ставок, что дальше уже повышать не надо». А это было одним из главных драйверов удорожания доллара в мире. Все, после таких заявлений сразу же доллар еще... помимо тех проблем, которые Америка имела, еще добавилось то, что ставки закончат повышать, и это давит на доллар в сторону снижения.
Евгения Назарец: То есть плавно, но будет снижаться?
Антон Хавин: Да.
Антон Михеев: К этому же еще добавятся действия Центрального банка Российской Федерации, который в целях снижения инфляционного давления на экономику, в принципе, будет укреплять рубль постепенно.
Евгения Назарец: Спасибо за участие в программе.
