Программу ведет Кирилл Кобрин. Принимает участие корреспондент Радио Свобода в Москве Марьяна Торочешникова.
Кирилл Кобрин: Сегодня важный день в процессе по новому делу бывших руководителей ЮКОСа Михаила Ходорковского и Платона Лебедева. Обвиняемые отвечают на обвинение, им предъявленное. На процессе присутствует наш корреспондент Марьяна Торочешникова. Сейчас она по телефону в прямом эфире Свободы. Марьяна, здравствуйте.
Марьяна Торочешникова: Здравствуйте, Кирилл.
Кирилл Кобрин: Судя по всему, речь идет о том, что обвиняемые как бы не понимают, что им вменяется в вину.
Марьяна Торочешникова: Да, об этом говорится с самого начала этих слушаний. Сегодня был первый вопрос судьи, с этого, собственно, начиналось судебное заседание, о том, понятно ли обвинение Михаилу Ходорковскому и Платону Лебедеву. И тот, и другой заявили, что обвинение им непонятно, им непонятны ни термины, использующиеся в заключительном обвинении, им непонятно место и время совершения преступлений, которые как будто бы они совершили, им непонятно, что является предметом хищения: нефть, выручка, прибыль или право собственности на нефть. Потому что все эти версии перечисляются в обвинительном заключении. В общем, обвинение им непонятно. Если Михаил Ходорковский был более спокоен, когда давал развернутые ответы на вопросы, приводил по пунктам, что конкретно ему непонятно, какие именно термины, что конкретно должны объяснить государственные обвинители, то Платон Лебедев был гораздо более эмоционален в своем выступлении. Вот фрагмент его выступления в сегодняшнем заседании.
Платон Лебедев: Это шизофреническое так называемое обвинение, нагло сфальсифицированное. То есть, совершено преступление, предусмотренное частью второй статьи 299-й Уголовного кодекса Российской Федерации.
Марьяна Торочешникова: Сегодня в суд пришло много людей понаблюдать за тем, как проходят слушания. Среди них был, в том числе и писатель, известный читателям как Борис Акунин, Григорий Чхартишвили. Я попросила его рассказать о своих впечатлениях от сегодняшнего процесса. Вот что он сказал.
Григорий Чхартишвили: Это выглядит, конечно, до некоторой степени как какой-то юридический балет, в котором па-де-де исполняется очень неравноценными партнерами. Как-то мы все понимаем, что наша прокуратура просто разучилась работать, потому что у нее нет необходимости доказывать обвинение ни по каким делам. Наш суд обычно просто его штампует и все. Если бы они хотели, они не сумели бы это обосновать. А сегодняшние выступления Ходорковского и Лебедева продемонстрировали, конечно, полное ничтожество и абсурдность обвинения.
Марьяна Торочешникова: Сегодня, выступая вслед за Михаилом Ходорковским и Платоном Лебедевым, государственные обвинители вместо того, чтобы действительно дать необходимые пояснения подсудимым, заявили, что ничего пояснять не собираются, поскольку это не предусмотрено на этой стадии процесса, и вообще непонятно, что тут может быть непонятно. Поэтому сейчас, когда в суде исследуется вопрос о том, признают ли вину Михаил Ходорковский и Платон Лебедев, они говорят, что мы не можем ответить на этот вопрос, потому что мы не понимаем, в чем нас обвиняют. Сейчас вокруг этого разворачивается дискуссия.
Кирилл Кобрин: Спасибо, Марьяна.
Кирилл Кобрин: Сегодня важный день в процессе по новому делу бывших руководителей ЮКОСа Михаила Ходорковского и Платона Лебедева. Обвиняемые отвечают на обвинение, им предъявленное. На процессе присутствует наш корреспондент Марьяна Торочешникова. Сейчас она по телефону в прямом эфире Свободы. Марьяна, здравствуйте.
Марьяна Торочешникова: Здравствуйте, Кирилл.
Кирилл Кобрин: Судя по всему, речь идет о том, что обвиняемые как бы не понимают, что им вменяется в вину.
Марьяна Торочешникова: Да, об этом говорится с самого начала этих слушаний. Сегодня был первый вопрос судьи, с этого, собственно, начиналось судебное заседание, о том, понятно ли обвинение Михаилу Ходорковскому и Платону Лебедеву. И тот, и другой заявили, что обвинение им непонятно, им непонятны ни термины, использующиеся в заключительном обвинении, им непонятно место и время совершения преступлений, которые как будто бы они совершили, им непонятно, что является предметом хищения: нефть, выручка, прибыль или право собственности на нефть. Потому что все эти версии перечисляются в обвинительном заключении. В общем, обвинение им непонятно. Если Михаил Ходорковский был более спокоен, когда давал развернутые ответы на вопросы, приводил по пунктам, что конкретно ему непонятно, какие именно термины, что конкретно должны объяснить государственные обвинители, то Платон Лебедев был гораздо более эмоционален в своем выступлении. Вот фрагмент его выступления в сегодняшнем заседании.
Платон Лебедев: Это шизофреническое так называемое обвинение, нагло сфальсифицированное. То есть, совершено преступление, предусмотренное частью второй статьи 299-й Уголовного кодекса Российской Федерации.
Марьяна Торочешникова: Сегодня в суд пришло много людей понаблюдать за тем, как проходят слушания. Среди них был, в том числе и писатель, известный читателям как Борис Акунин, Григорий Чхартишвили. Я попросила его рассказать о своих впечатлениях от сегодняшнего процесса. Вот что он сказал.
Григорий Чхартишвили: Это выглядит, конечно, до некоторой степени как какой-то юридический балет, в котором па-де-де исполняется очень неравноценными партнерами. Как-то мы все понимаем, что наша прокуратура просто разучилась работать, потому что у нее нет необходимости доказывать обвинение ни по каким делам. Наш суд обычно просто его штампует и все. Если бы они хотели, они не сумели бы это обосновать. А сегодняшние выступления Ходорковского и Лебедева продемонстрировали, конечно, полное ничтожество и абсурдность обвинения.
Марьяна Торочешникова: Сегодня, выступая вслед за Михаилом Ходорковским и Платоном Лебедевым, государственные обвинители вместо того, чтобы действительно дать необходимые пояснения подсудимым, заявили, что ничего пояснять не собираются, поскольку это не предусмотрено на этой стадии процесса, и вообще непонятно, что тут может быть непонятно. Поэтому сейчас, когда в суде исследуется вопрос о том, признают ли вину Михаил Ходорковский и Платон Лебедев, они говорят, что мы не можем ответить на этот вопрос, потому что мы не понимаем, в чем нас обвиняют. Сейчас вокруг этого разворачивается дискуссия.
Кирилл Кобрин: Спасибо, Марьяна.
