Великая русская литература богата падшими - штабелями складываются они к ногам читателя: Раскольников и Рогожин, Катюша Маслова и Сонечка Мармеладова, дошедшие до дна и до ручки. Преступники и оступившиеся, потерявшие все, кроме надежды на спасение. Сами авторы равно жалели их и ужасались им. В пропасти их падения русским писателям виделось что-то особенно российское (как и в желании их поднять, спасти их пропащие души). Читатель, видимо, должен был смягчаться сердцем, становиться гуманнее и терпимее. Прощать. Но не все так просто…
Миф малограмотного интеллигента об особом милосердии русского человека (читателя и обывателя) разбивается о гранит неумолимой статистки. Русский народ (как почти любой народ, впрочем) довольно кровожаден и нетерпим. Он против легализации мармеладных Сонечек, за немедленный (и желательно публичный) расстрел раскольниковых и рогожиных, за посадку всех, кто украл – от олигарха до мелкого афериста ("тебя посодют, а ты не воруй!")
В обращении за освобождение Светланы Бахминой не набралось и ста тысяч подписей – а ведь в прошлом году число активных пользователей интернета в России составило 30 млн человек, всего было зарегистрировано 40 млн пользователей (эти цифры привел 22 апреля президент Ассоциации "Интернет и бизнес" Алексей Беляев на объединенной конференции "РИС плюс КИБ"). Боже, сколько сытых, образованных, безлимитно-обинтернеченных пользователей рассуждало о невозможности дыма без огня, о баснословных богатствах экс-юриста экс-компании. О том, что она – расчетливая и подлая, о том, что чем она лучше всех других осужденных… Но при этом никто тех, кто разглагольствовал в своих блогах о преступлениях олигархов и их присных, не бросился на защиту какой-нибудь мелкой воровки или рядовой притонодержательницы. Нет, цель у них была другая: не допустить досрочного освобождения Бахминой, как деяния неправильного, растлевающего общество и создающего нехороший прецедент. Нет более жестокой штуки, чем справедливость с большой буквы "С". Сколько крови лилось ради нее – высшей справедливости! Конечно, справедливо было бы выпустить всех родивших в тюрьме женщин, отбывающих срок за экономические преступления. Но значит ли это, что нельзя было освободить Бахмину? Для начала, так сказать?
В связи с этим мне почему-то вспомнилась история с высылкой из Москвы великого русского живописца Левитана, которому было предписано покинуть столицу в течении 24 часов как еврею. Поезжай обратно, туда, за черту оседлости, где вам, нехристям, и место. Лучшие люди России ходатайствовали за художника. Просили у властей сделать исключение, явить милость… Власти мялись и жались, разрешение на проживание в метрополии было подписано далеко не сразу. Интересно, сколько людей вопрошало тогда: "А почему именно его? Давайте либо уж всех впустим, или уж никого!"
Эта похвальная тяга либо уравнять поголовно всех в правах, либо всех этих прав лишить – топит в вязкой трясине демагогии любые дискуссии на подобные темы. То ли пережиток коммунистического сознания, то ли злорадство раздраженного мелкобуржуазного обывателя. Злорадство, обращенное на сильного, ставшего вдруг не то что вровень, а гораздо слабее его, среднестатистического мещанина. О, бессмысленная радость по поводу падения того, кто недавно еще был высоко! Она так гармонично уравновешивается сладким восторгом относительно "умнички" Даши Жуковой и "куси" Ксении Собчак. Неутешительность картины заключается в любви широких зрительских масс к глянцевому далекому миру и ненависти (другого слова-то нет) к неутешительно обшарпанному собственному окружению.
Судьба Бахминой до смерти напугала всех тех, кто по злой прихоти начальства подделывал документы, мухлевал с накладными, вел двойную бухгалтерию. Угрозу уголовного преследования вдруг почувствовали бухгалтеры и кадровики (эйч-ары, пардон!), работники строительных фирм и владельцы маленьких лавок, хозяева торговых сетей и менеджеры всех разливов от мала до велика. Кто не ловчил под нажимом начальства? Кто не подписывал сомнительных документов? На бескрайних просторах нашей родины мало таких счастливцев с белоснежной совестью. Прочие же, почувствовав опасность, не бросились на выручку коллеге. Наоборот: в неодобрительном рокоте и криках "Ату ее!" они слегка успокоились. Виновная найдена и несет заслуженное наказание.
Что ощущают они теперь, когда мать троих детей наконец признана достойной условно-досрочного освобождения? Стыдно ли им за свои слова, раскаиваются ли они? А может, радуются вместе с теми, кто подписывал обращение к Президенту? Этого мы не узнаем. Зато я точно знаю одно: если Светлана Бахмина даст "откровенное интервью" (ставлю кавычки, так как это — особый псевдожурналистский жанр, обозначающий любые лицемерные словеса, сдобренные ремарками вроде "улыбнулась" и "отпила капуччино") какому-нибудь бессмысленному еженедельному глянцу, полку ее сторонниц прибудет. Про нее тоже будут писать "умничка" на сетевых форумах, а со временем ее, возможно, позовут вести рубрику в какое-нибудь женское издание. Хотя тут, я, наверное, погорячилась.
Освобождение Бахминой почему-то напоминает не о милости к падшим, не о торжестве правосудия и гуманности, а, скорее, о знаменитом восклицании галльского вождя Бренна, которое он адресовал побитым, но все еще жадным римлянам: "Горе побежденным!" Такое вот "vae victis!" в квадрате: сначала власть карает, потом милует... А граждане стоят рядом, задумчиво рассуждая об одинаковой справедливости для всех.
Что можно сказать этим гражданам? Только это и хочется повторить: "Горе побежденным!" В данном случае побежденными оказались именно вы, сторонники непреклонных судов. Теперь все справедливо.
Миф малограмотного интеллигента об особом милосердии русского человека (читателя и обывателя) разбивается о гранит неумолимой статистки. Русский народ (как почти любой народ, впрочем) довольно кровожаден и нетерпим. Он против легализации мармеладных Сонечек, за немедленный (и желательно публичный) расстрел раскольниковых и рогожиных, за посадку всех, кто украл – от олигарха до мелкого афериста ("тебя посодют, а ты не воруй!")
В обращении за освобождение Светланы Бахминой не набралось и ста тысяч подписей – а ведь в прошлом году число активных пользователей интернета в России составило 30 млн человек, всего было зарегистрировано 40 млн пользователей (эти цифры привел 22 апреля президент Ассоциации "Интернет и бизнес" Алексей Беляев на объединенной конференции "РИС плюс КИБ"). Боже, сколько сытых, образованных, безлимитно-обинтернеченных пользователей рассуждало о невозможности дыма без огня, о баснословных богатствах экс-юриста экс-компании. О том, что она – расчетливая и подлая, о том, что чем она лучше всех других осужденных… Но при этом никто тех, кто разглагольствовал в своих блогах о преступлениях олигархов и их присных, не бросился на защиту какой-нибудь мелкой воровки или рядовой притонодержательницы. Нет, цель у них была другая: не допустить досрочного освобождения Бахминой, как деяния неправильного, растлевающего общество и создающего нехороший прецедент. Нет более жестокой штуки, чем справедливость с большой буквы "С". Сколько крови лилось ради нее – высшей справедливости! Конечно, справедливо было бы выпустить всех родивших в тюрьме женщин, отбывающих срок за экономические преступления. Но значит ли это, что нельзя было освободить Бахмину? Для начала, так сказать?
В связи с этим мне почему-то вспомнилась история с высылкой из Москвы великого русского живописца Левитана, которому было предписано покинуть столицу в течении 24 часов как еврею. Поезжай обратно, туда, за черту оседлости, где вам, нехристям, и место. Лучшие люди России ходатайствовали за художника. Просили у властей сделать исключение, явить милость… Власти мялись и жались, разрешение на проживание в метрополии было подписано далеко не сразу. Интересно, сколько людей вопрошало тогда: "А почему именно его? Давайте либо уж всех впустим, или уж никого!"
Эта похвальная тяга либо уравнять поголовно всех в правах, либо всех этих прав лишить – топит в вязкой трясине демагогии любые дискуссии на подобные темы. То ли пережиток коммунистического сознания, то ли злорадство раздраженного мелкобуржуазного обывателя. Злорадство, обращенное на сильного, ставшего вдруг не то что вровень, а гораздо слабее его, среднестатистического мещанина. О, бессмысленная радость по поводу падения того, кто недавно еще был высоко! Она так гармонично уравновешивается сладким восторгом относительно "умнички" Даши Жуковой и "куси" Ксении Собчак. Неутешительность картины заключается в любви широких зрительских масс к глянцевому далекому миру и ненависти (другого слова-то нет) к неутешительно обшарпанному собственному окружению.
Судьба Бахминой до смерти напугала всех тех, кто по злой прихоти начальства подделывал документы, мухлевал с накладными, вел двойную бухгалтерию. Угрозу уголовного преследования вдруг почувствовали бухгалтеры и кадровики (эйч-ары, пардон!), работники строительных фирм и владельцы маленьких лавок, хозяева торговых сетей и менеджеры всех разливов от мала до велика. Кто не ловчил под нажимом начальства? Кто не подписывал сомнительных документов? На бескрайних просторах нашей родины мало таких счастливцев с белоснежной совестью. Прочие же, почувствовав опасность, не бросились на выручку коллеге. Наоборот: в неодобрительном рокоте и криках "Ату ее!" они слегка успокоились. Виновная найдена и несет заслуженное наказание.
Что ощущают они теперь, когда мать троих детей наконец признана достойной условно-досрочного освобождения? Стыдно ли им за свои слова, раскаиваются ли они? А может, радуются вместе с теми, кто подписывал обращение к Президенту? Этого мы не узнаем. Зато я точно знаю одно: если Светлана Бахмина даст "откровенное интервью" (ставлю кавычки, так как это — особый псевдожурналистский жанр, обозначающий любые лицемерные словеса, сдобренные ремарками вроде "улыбнулась" и "отпила капуччино") какому-нибудь бессмысленному еженедельному глянцу, полку ее сторонниц прибудет. Про нее тоже будут писать "умничка" на сетевых форумах, а со временем ее, возможно, позовут вести рубрику в какое-нибудь женское издание. Хотя тут, я, наверное, погорячилась.
Освобождение Бахминой почему-то напоминает не о милости к падшим, не о торжестве правосудия и гуманности, а, скорее, о знаменитом восклицании галльского вождя Бренна, которое он адресовал побитым, но все еще жадным римлянам: "Горе побежденным!" Такое вот "vae victis!" в квадрате: сначала власть карает, потом милует... А граждане стоят рядом, задумчиво рассуждая об одинаковой справедливости для всех.
Что можно сказать этим гражданам? Только это и хочется повторить: "Горе побежденным!" В данном случае побежденными оказались именно вы, сторонники непреклонных судов. Теперь все справедливо.
