Сухая сводка информагентств о том, что Юлия Тимошенко заявила об уходе в прошлое эпохи российско-украинской конфронтации, не способна передать волнующий аромат, окутывавший ее визит в Москву.
И сообщение о том, что Украина приглашает Россию к модернизации газотранспортной системы, сенсацией может звучать только в изложении от третьего лица. Юлию Владимировну надо слышать и видеть. Только вслушавшись в интонации, в можно оценить, каким особым цинизмом была приправлена ее ласковая вкрадчивость.
Хотя, казалось бы, особых оснований для такого цинизма у Украины нет. У нее их намного меньше, чем даже у Болгарии, но премьер-министр Сергей Станишев, гостивший в Кремле за пару дней до Тимошенко, никаких двусмысленностей себе не позволял. Стороны, как было сказано, договорились о судьбе газопровода "Южный поток", и это правда, если не вдаваться в подробности. Подробностей не последовало, и вряд ли последуют: если бы София даже жаждала "Южный поток" с той страстью, что и Москва, ей все равно оставалось только одно: поделиться своими впечатлениями хозяина энергетического саммита, который прошел за несколько дней до этого, и про который Москва все понимала еще до его начала.
За спиной у Юлии Тимошенко нет евросоюзовских тылов, если, конечно, не считать брюссельской декларации о модернизации украинской ГТС. Нет западных финансовых гарантий, если не считать готовности МВФ к очередному траншу. Украина особая страна, ибо что "Южный поток", что Nabucco - с точки зрения газовых поставок ни тот, ни другой ее проблем не решает, альтернативы России все равно нет, и это ее принципиальное отличие от той же Болгарии.
Но если для Болгарии эта вселенская полемика носит исключительно практический характер, то для Киева важен даже не предмет спора. Украине, в общем-то, все равно, о чем он ведется, хоть о свином гриппе или о расположении светил. Для нее важно то, что Москва, о чем бы ни шла речь, сдает позицию за позицией, и процесс обретает характер не просто системный, но почти лавинообразный.
Медведев едет в Хельсинки и презентует грандиозную энергетическую программу России, которая должна заменить Энергетическую хартию, которая нам не нравится. Через несколько дней в Софии энергетическое обсуждение идет так, словно никто не заметил никакого выступления в Хельсинки. В Софии солирует Гурбангулы Бердымухамедов, наша последняя и на глазах рушащаяся надежда. Сергей Станишев едет в Москву и отстраненно выслушивает обиженное намерение Москвы окончательно отозвать свою подпись под Энергетической хартией. Его сменяет Тимошенко и зовет Москву поучаствовать в модернизации украинской ГТС – то ли в качестве исполнителя работ, которые ей закажут Брюссель и Киев, то ли как строителя новой трубы, которая на фоне всех иных проектов никому особенно не нужна.
И в ответ - никаких гневных демаршей. Украине прощается недобор газа из-за кризиса – а что делать, если ровно в таком же положении оказывается сама Москва перед лицом все более неумолимого Ашхабада. Похоже, дадут Украине и кредит. Как заметил известный киевский политолог Вадим Карасев, что Москве остается, если с МВФ Украина уже все равно договорилась.
Дело не в миллиардах и даже не в газе – по крайней мере, в его утилитарно углеводородном смысле. Просто газ из символа геополитического наступления превращается в точный образ возвращения в ту позицию, в которой мы находились до того, как нам объявили, что мы поднялись с колен.
Только с некоторыми выразительными нюансами.
В те времена, когда российский лидер еще только учился соразмерять себя с грандиозностью кремлевских сводов, стране был послано недвусмысленное предложение точно так же соразмерить себя с миром. Да и у самой новой власти явственно просматривалось желание проснуться как-то поутру и ничего не услышать ни про Абхазию, ни про НАТО, с расширением которого надо бороться. Бог с ним, с НАТО, пусть даже занимает он командные высоты на наших глобальных постах в Центральной Азии, пусть сами мучаются с тем, что нам все равно не по силам.
Адекватность ценится порой даже больше самого дешевого газа, и мир за нее простил Москве многое, потому что это дорогого стоило: Москва сама вроде бы ставила себя на положенное ей место, освобождая всех остальных от неприятной для всех необходимости на это место указывать.
А потом мы встали с колен и пошли в наступление. Газовая атака захлебнулась, изрядно потравив своих же, которым только и остается истово верить в победу. Только выражение лица власти, в лицо которой с такой лукавой вкрадчивостью улыбалась Юлия Тимошенко, рождает подозрение, что там о чем-то все-таки догадались.
И сообщение о том, что Украина приглашает Россию к модернизации газотранспортной системы, сенсацией может звучать только в изложении от третьего лица. Юлию Владимировну надо слышать и видеть. Только вслушавшись в интонации, в можно оценить, каким особым цинизмом была приправлена ее ласковая вкрадчивость.
Хотя, казалось бы, особых оснований для такого цинизма у Украины нет. У нее их намного меньше, чем даже у Болгарии, но премьер-министр Сергей Станишев, гостивший в Кремле за пару дней до Тимошенко, никаких двусмысленностей себе не позволял. Стороны, как было сказано, договорились о судьбе газопровода "Южный поток", и это правда, если не вдаваться в подробности. Подробностей не последовало, и вряд ли последуют: если бы София даже жаждала "Южный поток" с той страстью, что и Москва, ей все равно оставалось только одно: поделиться своими впечатлениями хозяина энергетического саммита, который прошел за несколько дней до этого, и про который Москва все понимала еще до его начала.
За спиной у Юлии Тимошенко нет евросоюзовских тылов, если, конечно, не считать брюссельской декларации о модернизации украинской ГТС. Нет западных финансовых гарантий, если не считать готовности МВФ к очередному траншу. Украина особая страна, ибо что "Южный поток", что Nabucco - с точки зрения газовых поставок ни тот, ни другой ее проблем не решает, альтернативы России все равно нет, и это ее принципиальное отличие от той же Болгарии.
Но если для Болгарии эта вселенская полемика носит исключительно практический характер, то для Киева важен даже не предмет спора. Украине, в общем-то, все равно, о чем он ведется, хоть о свином гриппе или о расположении светил. Для нее важно то, что Москва, о чем бы ни шла речь, сдает позицию за позицией, и процесс обретает характер не просто системный, но почти лавинообразный.
Медведев едет в Хельсинки и презентует грандиозную энергетическую программу России, которая должна заменить Энергетическую хартию, которая нам не нравится. Через несколько дней в Софии энергетическое обсуждение идет так, словно никто не заметил никакого выступления в Хельсинки. В Софии солирует Гурбангулы Бердымухамедов, наша последняя и на глазах рушащаяся надежда. Сергей Станишев едет в Москву и отстраненно выслушивает обиженное намерение Москвы окончательно отозвать свою подпись под Энергетической хартией. Его сменяет Тимошенко и зовет Москву поучаствовать в модернизации украинской ГТС – то ли в качестве исполнителя работ, которые ей закажут Брюссель и Киев, то ли как строителя новой трубы, которая на фоне всех иных проектов никому особенно не нужна.
И в ответ - никаких гневных демаршей. Украине прощается недобор газа из-за кризиса – а что делать, если ровно в таком же положении оказывается сама Москва перед лицом все более неумолимого Ашхабада. Похоже, дадут Украине и кредит. Как заметил известный киевский политолог Вадим Карасев, что Москве остается, если с МВФ Украина уже все равно договорилась.
Дело не в миллиардах и даже не в газе – по крайней мере, в его утилитарно углеводородном смысле. Просто газ из символа геополитического наступления превращается в точный образ возвращения в ту позицию, в которой мы находились до того, как нам объявили, что мы поднялись с колен.
Только с некоторыми выразительными нюансами.
В те времена, когда российский лидер еще только учился соразмерять себя с грандиозностью кремлевских сводов, стране был послано недвусмысленное предложение точно так же соразмерить себя с миром. Да и у самой новой власти явственно просматривалось желание проснуться как-то поутру и ничего не услышать ни про Абхазию, ни про НАТО, с расширением которого надо бороться. Бог с ним, с НАТО, пусть даже занимает он командные высоты на наших глобальных постах в Центральной Азии, пусть сами мучаются с тем, что нам все равно не по силам.
Адекватность ценится порой даже больше самого дешевого газа, и мир за нее простил Москве многое, потому что это дорогого стоило: Москва сама вроде бы ставила себя на положенное ей место, освобождая всех остальных от неприятной для всех необходимости на это место указывать.
А потом мы встали с колен и пошли в наступление. Газовая атака захлебнулась, изрядно потравив своих же, которым только и остается истово верить в победу. Только выражение лица власти, в лицо которой с такой лукавой вкрадчивостью улыбалась Юлия Тимошенко, рождает подозрение, что там о чем-то все-таки догадались.
