Программу ведет Татьяна Валович. Принимают участие председатель Петербургского союза архитекторов Владимир Попов и корреспондент Радио Свобода в Санкт-Петербурге Александр Дядин.
Татьяна Валович: «Преступлением перед будущими поколениями» назвал союз архитекторов Петербурга строительство 300-метрового небоскреба «Газпрома» напротив Смольного собора. Дискуссия по этому поводу, несколько утихшая на время проведения саммита "большой восьмерки", вновь выходит на первый план.
Александр Дядин: Администрация Петербурга радости по поводу прихода в город "Газпрома" не скрывает. Это и большие поступления в городской бюджет, и дополнительные рабочие места. Видимо, понимая свою значимость, руководители "Газпрома" решили застолбить ее в прямом смысле слова, построив здание бизнес-центра в виде прямоугольного столба, которое бы затмило все другие здания Петербурга. При этом и у горожан, и у петербургских архитекторов все чаще возникают вопросы: а как же быть с охраной исторического центра? Как же понимать закон, запрещающий строительство в этом самом историческом центре не то что высотных, а просто высоких зданий?
Начальник управления застройки городcкого комитета по градостроительству и архитектуре Александр Кошарный заявляет, что пока трудно вести предметный разговор, поскольку, с одной стороны, проект нового здания еще не представлен, а с другой, пока не приняты новый высотный регламент и другие правила застройки Петербурга. Но, по мнению Александра Кошарного, они не должны быть мертвыми документами, не подлежащими обсуждению.
Александр Кошарный: Изменения можно вносить. Если это не противоречит основным принципам развития города, это возможно. Поэтому говорить о том, что установили один раз высотный регламент, больше никуда не подходи, это, с нашей точки зрения, не совсем корректно.
Александр Дядин: Исполнительный директора Международного благотворительного фонда имени Лихачева Александр Кобак считает, что город должен прирастать новыми зданиями, но не в историческом центре.
Александр Кобак: Исторический центр по площади составляет 5-7% территории Большого Петербурга. Я бы считал, что такие большие масштабные проекты вот на этих 5-7% невозможны, а на 93-95% территории города они возможны и желательны.
Александр Дядин: Директор государственного Эрмитажа Михаил Пиотровский призывает не преклоняться перед красивым новомодным словом "инвестор", а расставить все по своим настоящим местам.
Михаил Пиотровский: Человек приходит и хочет построить дом там, где мы живем. Ничего хорошего от этого в принципе автоматически нет, то есть он доказывает десять тысяч раз, как нам будет хорошо. Мы случайно получили потрясающий город, и трогать его абсолютно нельзя, ничего не надо строить в историческом центре. Есть в достаточно тяжелом состоянии дома, которые нужно привести в порядок, и они принесут не меньший доход.
Александр Дядин: Большинство экспертов сходится во мнении, что строить в Петербурге новые здания и можно и нужно. Только непонятно, зачем обязательно "целиться" именно в исторический центр Петербурга.
Татьяна Валович: Сегодня у нас в гостях председатель Петербургского союза архитекторов Владимир Попов. "Газпром" над городом", "Газоскреб", "Здание, высотой до неразличимости", "Небоскребу сносит крышу" - вот только некоторые заголовки публикаций в прессе, говорящие о том, что предполагаемое строительство нового здания вызвало действительно бурную дискуссию в обществе. Однако некоторые чиновники говорят, что дискуссия эта преждевременная, вот как мы слышали даже в репортаже, ведь никаких решений по поводу внешнего облика "Газпром-сити" еще не принято. Владимир Васильевич, как вы считаете, когда же должна быть дискуссия? Не будет ли поздно?
Владимир Попов: Безусловно, дискуссия очень своевременна. Если мы сейчас не обсудим всесторонне этот вопрос, если сегодня люди не выскажут своего отношения к тому, что можно, а чего нельзя делать в историческом центре Петербурга, причем, выскажут это совершенно определенно, то, может быть, и поздно будет.
Татьяна Валович: Союз архитекторов Петербурга направил официальное письмо. Какие доводы против строительства небоскреба вы приводили в этом письме?
Владимир Попов: Те же самые, которые приводят и во всех сегодня дискуссия, "круглых столах", тоже высказывают просто горожане, не обязательно принадлежащие к градостроителям или к деятелям культуры, а просто люди, живущие в нашем городе, которым этот город не безразличен и дорог. Естественно, что Петербург - это уникальное явление в мире, это мегаполис, который сохранил свою историческую планировку, это город, пожалуй, единственный, мы теперь это осознаем в полной мере... Вчерашний "круглый стол" прошел под названием "Небесная линия Петербурга", это мысль, высказанная в свое время академиком Лихачевым, она очень проста, очень ясна и доходчива. Смысл этого высказывания Дмитрия Сергеевича состоит в том, что самое ценное в Петербурге - это его среда, его силуэт, это общность его ансамблей и структура всего исторического центра. Правы те, кто говорят, что центр чрезвычайно мал на территории города, чрезвычайно закончен, чрезвычайно компактен, и в этом центре надо вести себя очень осторожно при всех и конструктивных, и строительных, и благоустроительных даже работах.
Татьяна Валович: А вы можете привести какие-нибудь исторические примеры, которые стали бы сразу понятны, насколько строительство таких высотных зданий рядом с историческим центром других, может быть, городов мира "убило"?..
Владимир Попов: Можно привести пример Парижа. Это высотное здание Мон-Парнас, которое в свое время было построено очень известным и ныне входящим в архитектурную элиту мира Жаном Нувелем, и парижане сегодня всерьез думают о том, что нужно этот небоскреб разобрать, потому что он отрицательно влияет на весь Париж, на его центр.
Татьяна Валович: Я знаю, что также и в Лондоне выстроенные рядом с Тауэром небоскребы сделали его таким игрушечным...
Владимир Попов: Да, Лондон тоже в большой мере потерял свое обаяние, свой аромат и свой исторический облик. По поводу Лондона есть разные точки зрения. Но люди, которые относятся к культурной элите британского общества, довольно дружно считают, что Лондон очень сильно пострадал.
Татьяна Валович: Вы вспомнили Париж, в свое время, конечно, Эйфелева башня (очень многие сейчас апеллируют к этому примеру) вызвала столько эмоций, бурю нареканий, сейчас это символ Парижа, без Эйфелевой башни мы его не можем представить. И вот говорят, что, может быть, проект этого "Газпром-сити" станет таким же новым символом Петербурга XXI , там, XXII века.
Владимир Попов: Эйфелева башня - это, конечно, хрестоматийный пример, очень многие иногда его приводят: была буря протестов, теперь это символ Парижа. Во-первых, Эйфелева башня - это сооружение довольно прозрачное, это не массив, это не убивающий небесное пространство города сюжет и объект. Бывают случаи в истории, когда здания, подвергавшиеся критике и сомнению, в конце концов, входили в этот облик и становились его неотъемлемой частью. Такие примеры есть и в Петербурге. Скажем, в свое время архитектор Барановский очень сильной критике подвергся, когда он проектировал и построил дом купцов Елисеевых на Невском проспекте.
Татьяна Валович: Некоторые прагматично настроенные люди, как пишет "КоммерсантЪ", считают, что письмо петербургских архитекторов было вызвано обидой за неучастие в конкурсе.
Владимир Попов: Это абсолютнейшая неправда. По поводу организации конкурса у нас, конечно, есть собственное мнение, но мы считаем, что это вопрос, который заслуживает специального обсуждения, и, по всей видимости, мы это в ближайшем будущем будем обсуждать. Намечается у нас, может быть, пресс-конференция даже специальная в Совете архитекторов по этому поводу.
Татьяна Валович: Но ведь действительно за последнее время только, по-моему, при объявлении конкурса на строительство второй сцены Мариинского театра, как-то были равные условия для архитекторов российских и зарубежных. А Новая Голландия, стадион имени Кирова... Приглашали российских архитекторов?
Владимир Попов: Нет. В случае со стадионом - пригласили, там работает одна группа московских архитекторов и из Питера "ЛенНИИпроект" вместе с немецкой фирмой. А в Новой Голландии в конкурсных условиях прямо было написано о том, что будет иметь предпочтение в тендерном, вот в этом инвестиционном конкурсе та фирма, которая заключит договор с иностранным архитектором, это уже впрямую было написано. А я повторяю, что это тема отдельная, тема, которая подлежит специальному обсуждению, и мы постараемся ее обсудить всесторонне не только в узкоцеховом смысле, а мы привлечем к этому тоже и деятелей культуры... в общем, культурную элиту города и культурное сообщество города для того, чтобы определиться - правы мы или нет. Но в данном случае и в этом письме ни слова не говорим о том, что привлекли не тех. Наоборот, я лично, и не только я, считаем, что та группа фирм и архитектурных имен, которые собраны в сегодняшнем конкурсе, - это замечательные люди, это все люди с мировыми именами, и от результатов такого конкурса можно бы было ждать с нетерпением очень интересных, больших результатов.
Татьяна Валович: А не пыталось ли архитектурное сообщество Петербурга, может быть, российское как раз обратиться к международному сообществу, чтобы обсудить эту проблему? Ведь вы, например, в том числе и член Международной ассоциации Союза архитекторов.
Владимир Попов: Я повторяю, что это заслуживает специального обсуждения. Тому есть исторические причины. Все не так просто в этом вопросе. И мы его отдельно обсудим, когда я буду готов, и я, и мои коллеги, может быть, кто-то еще будет готов к обсуждению и ответам на эти вопросам. Сегодня же мы не ставим этого вопроса совсем. Дело не в том, кто будет проектировать. Дело в том, что кто бы ни взялся за проектирование этого объекта, он не сможет совершить чудо и сделать такой небоскреб на этом участке, который бы мог удовлетворить петербуржцев, который не нанес бы непоправимого ущерба городу.
Татьяна Валович: Если рассматривать небоскреб... не знаю, можно ли небоскреб назвать архитектурным стилем или жанром. Как его можно охарактеризовать, насколько он удачен?
Владимир Попов: Жанром можно, конечно. Во всем мире практикуется строительство высотных домов.
Татьяна Валович: Но чем отличается, скажем, небоскреб, построенный в Париже, в Нью-Йорке, от тех, что сейчас строят в Москве?
Владимир Попов: Вот тут вы правы. Ну, отличается, может быть. Он отличается, может быть, более совершенной технологией, более совершенными дорогими материалами, большим умением проектировать. Люди, которые проектируют уже давно и умеют это делать, они, может быть, лучше делают вот такого рода, такого жанра сооружения. Но этому обучиться тоже можно и, в конце концов, если вы задаете этот вопрос, то мое мнение таково, что независимо от того, что здесь участвуют архитекторы первого ряда мировой архитектуры, чего-то особенного все равно сделать не удастся.
Татьяна Валович: То есть выразить в этом архитектурном жанре достаточно...
Владимир Попов: Небоскребов сотни, тысячи в мире. Ну, будет еще один небоскреб, ну, будет он немножко другой, будет он немножко не такой. Нет, есть, конечно, скажем, у Фостера отдельные здания, которые вдруг внесли новую струю, новую ноту в строительство высотных домов. Нельзя отрицать того, что не проявятся какие-то новые образцы подобного строительства, но не в этом дело, дело в том, что, чтобы не спроектировали здесь, какой бы великий архитектор современности это не сделал, он не может войти в петербургский силуэт и в структуру петербургского центра на этом месте, на этом участке.
Слушатель: Существует ли в архитектуре понятие "петербургский стиль"? Насчет небоскреба думаю так, что просто власти увидели, что можно тут обогатиться, и уже не считаются ни с мнением горожан, ни с исторической точкой зрения, как будет выглядеть после этого Петербург с архитектурной стороны. Нужны деньги и все, надо их забрать.
Владимир Попов: Специального понятия "петербургский стиль" не существует, конечно. Стилистика архитектуры имеют другую структуру, что ли, или другое образование в историческом плане. Есть понятие «петербургские градостроительные традиции», есть понятие "петербургский центр". И вот эти понятия совершенно определенны, уникальны и присущи только нашему городу. Что же касается до вашего утверждения или полувопроса-полуутверждения о том, что власти решили обогатиться, дело в том, что, конечно, любые инвестиционные проекты, которые приносят пользу городу, они интересуют всегда и власти, и все городское сообщество, и горожан. Все дело в том, что это за проекты, где и как они осуществляются. В данном случае обвинение в адрес властей еще, по-моему, не может быть высказано, потому что власти никакого решения, насколько я знаю, не приняли. Александр Иванович Вахмистров в своей беседе с корреспондентом "Строительного еженедельника" сообщил о том, что 300 метров - это предложение, видение господина Миллера, руководителя компании "Газпром". Власти же Петербурга к этому пока еще, может быть, даже и не готовы.
Татьяна Валович: Но Валентина Матвиенко поддержала главу "Газпрома" и сказала, что это такой амбициозный проект, и свое желание видеть высотой 300 метров... Хотя я никак не могу понять, откуда взялось именно 300 метров? Я, конечно, не строитель, но я знаю, что в Петербурге достаточно опасные почвы. С геологической точки зрения, есть какое-то разумное обоснование возведению такого высотного здания?
Владимир Попов: С геологической точки зрения, я думаю, такого разумного обоснования нет. Дело в том, что построить такое сооружение, безусловно, возможно при современном уровне техники, при современных конструкциях. Конечно же, весь вопрос в цене...
Татьяна Валович: Просто нужны значительные изыскания перед тем, как начать строить?
Владимир Попов: Конечно, значительные вложения в основание такого сооружения, значительные технические средства, которые удерживают такого рода сооружения. Но дело не в этом, а дело в том, что это действительно амбициозный проект, как его называют, это действительно амбиции, причем, амбиции в том смысле слова, что это желание себя показать.
Татьяна Валович: Очень хорошо напомнил на страницах "Новой газеты" Вишневский, что такое амбиции, в "Энциклопедическом словаре" - тщеславие, самомнение, спесь.
Владимир Попов: Да. Может быть, к проекту господина Миллера это имеет самое прямое отношение. К другим проектам такого содержательного плана, которые уместны и нужны для города, может быть, термин "амбициозный" не очень подходит. А здесь он просто попал в точку.
Слушатель: Ленинградец Сергей. Первое слово, которое приходит на ум, это, конечно, вандализм. И тут вспоминается директор Эрмитажа нынешний, который, когда нужно было оправдать трехцветный флаг, который есть у нас в государстве, оправдывал это тем, что ни одного случая вандализма до сих пор не было. И, наконец, "Газпром", если раскрасит эту башню в трехцветные цвета нашего нынешнего флага, наверное, директору Эрмитажа понравится. И еще, вчера я был Варшавской, дом 5, это территория, прилегающая к ПТУ №2, как и 20 лет назад, я увидел, что там что-то строят, и самосвалы стоят с выбранным грунтом уже, и по ним лазают с дозиметрами какие-то дядьки. Люди 20 лет подряд ходили по этому грунту, по радиоактивному. Как с этим дело обстоит в нашем городе?
Владимир Попов: На этот вопрос я не готов ответить, это вопрос специальный. Я думаю, что на этот вопрос вам ответят в комитете градостроительства и архитектуры.
Татьяна Валович: Кстати, я не согласна, вандализма хватало в истории, можно привести огромное количество примеров.
Владимир Васильевич, вы не анализировали, какие законы - федеральные или петербургские предполагаемым строительством будут нарушены? Ведь та площадь, которая отведена под строительство, это же территории крепости Ниеншанц, где строительство, насколько я знаю, запрещено федеральным законодательством. Или уже это законодательство изменено?
Владимир Попов: Нет, в отношении объектов археологии законодательство не изменено. В данном случае оно может быть даже не нарушено путем нового строительства, можно сделать проект таким, чтобы, во-первых, он помог бы археологическим работам и исследованиям, и об этом вчера говорили археологи на "круглом столе". Ну, а во-вторых, наверняка территория крепости Ниеншанц не будет уничтожена. Я думаю, что вот это как раз вандализм, и никто о таком не помышляет. Что же касается до законов регулирования высотного и других параметров вновь возникающих объектов на территории центра, то здесь ситуация такова. Сейчас действует временный высотный регламент, который утвержден правительством Петербурга. По этому регламенту, на территории, о которой идет речь и на близлежащих территориях строительство высоких зданий просто неуместно, потому что рядом находится Смольный собор, это памятник, как вы знаете, мирового значения.
Татьяна Валович: Но что стоит изменить вот этот высотный регламент? Указом губернатора...
Владимир Попов: Дело в том, что он утвержден правительством, и правительство вправе, конечно, внести какие-то изменения в этот закон. Пока такого еще не случилось, и я не знаю, есть ли такого рода намерения. А что касается до законодательства в этом вопросе, то об этом уже тоже говорилось неоднократно. В составе генерального плана, который утвержден законодательным собранием и является уже сегодня законом, есть только зона охраны, к сожалению, как вчера сказал один из главных авторов генерального плана Валентин Федорович Назаров, в составе этого генерального плана не успели сделать правила застройки землепользования города, которые сегодня делаются, и будут они сделаны к концу этого года. Там появятся уже законодательно закрепленные какие-то регламенты использования территорий.
Татьяна Валович: А не получится ли так, что сейчас скорее-скорее... торопят с проведением этого конкурса на строительство "Газпром-сити", что конкурс состоится раньше, чем будут какие-то приняты законодательные меры?
Владимир Попов: Пока не будут приняты законодательные меры, этот регламент, который сегодня является временным, он тоже действует, его не отменили. И для того, чтобы его отменить, должен быть какой-то правительственный акт санкт-петербургский. Я не думаю, что будут большие изменения в части этой территории, в части регламентов на этой территории, когда они появятся уже в составе правил застройки и землепользования. Я думаю, что это будет примерно то же самое.
Слушатель: Меня зовут Сергей. Я по поводу башни для господина Шредера (или не знаю, для кого строить собираются) хотел сказать, что надо как-то шире смотреть на все это дело. Во-первых, надо решить, что будет с городом, что хотят сделать. Это Детройт новый или что? Потому что город сейчас растет, как раковая опухоль. У нас и так неблагоприятная среда обитания, по тем же заболеваниям онкологическим мы впереди всей европейской части страны. И на этих все растущих промзонах работают гастарбайтеры. Не понятно, зачем. Город работает, как большой пылесос. Любые города вокруг Петербурга имеют избыток рабочей силы, эти люди выезжают сюда.
Татьяна Валович: Владимир Васильевич, слушатель заметил, что нужно сначала решить, как будет развиваться город... Но ведь этому же как раз посвящен генеральный план развития Петербурга.
Владимир Попов: Совершенно правильно.
Татьяна Валович: С другой стороны, всем понятно, что город - это не застывшее какое-то образование, должен развиваться, никто не будет против, если будет строительство каких-то новых архитектурных форм, но в своем месте.
Владимир Попов: Вы абсолютно правы. Во-первых, в вопросе нашего радиослушателя прозвучало утверждение, что город растет, как раковая опухоль. Это, в общем, неправильное утверждение, потому что новый генеральный план практически не предусматривает расширения городских границ. Все, что должно было произойти в части развития города, его совершенствования, всех сторон и всех аспектов развития города, происходит в прежних границах. Есть в городе еще территориальные резервы. В отношении же того, что в городе есть неблагополучные зоны, с точки зрения санитарно-эпидемиологической, - конечно, в каждом мегаполисе есть такие зоны. Они исторически сложились. И генеральный план предусматривает целый ряд мероприятий на благоустройство этих зон, на устранение неблагоприятного влияния отдельных техногенных источников, которые существуют на территории города. Я думаю, что в этом вопросе в скрытой форме высказано предположение о принятом решении по строительству автомобильных заводов, потому что город назван Детройтом. Дело в том, что это сборочные заводы, это предприятия, которые не будут ухудшать городскую экологию, это предприятия, которые будут дополнительно давать рабочие места в городе, которые будут делать город более совершенным в техническом отношении. Это совсем другая тема.
Татьяна Валович: Мне хотелось бы вернуться к "Газпром-сити". Глава "Газпрома" Алексей Миллер пожелал видеть это здание какой-то доминантой. У меня возникает вопрос: а что, обязательно доминанта - это самое высокое в архитектурном плане? Что такое доминанта? Нужны ли новые доминанты в историческом центре Петербурга?
Владимир Попов: Во-первых, в историческом центре Петербурга новых доминант практически не нужно. В этом я тоже глубоко убежден и согласен с очень многими, кто придерживается этой точки зрения. Вводить какие-то новые высокие объекты, которые каким-то образом будут влиять на силуэт города, нужно с чрезвычайной осторожностью и только тогда, когда в этом появляется действительно насущная необходимость. Есть места в городе, которые не завершены еще в градостроительном плане, и там какое-то небольшое реконструктивное вмешательство не только возможно, но и желательно. А влияющие на исторический силуэт объекты должны быть, по-моему, из исторического центра устранены просто. Что же касается до желания построить вот такое высокое здание, это понятное желание такой известной в мире фирмы, как "Газпром", очень влиятельной компании, которая хочет таким образом разместиться в здании, которое было бы очень видно...
Татьяна Валович: Вы очень корректно говорите. Мне понравилось мнение Сергея Падалко (это руководитель архитектурной мастерской "Витрувий и сыновья", его мнение опубликовано на страницах журнала "Город"), который просто говорит, что это какое-то "язычество, фаллический символ на берегу матери-Невы, чтобы всем было понятно, кто в городе хозяин, у кого длиннее и толще". Повторяю, это я цитировала опубликованное на страницах журнала "Город" мнение Сергея Падалко. Может ли быть доминантой красиво, с архитектурной точки зрения, оформленное здание, чтобы им все равно можно было гордиться?
Владимир Попов: Может, конечно, если оно уместно, если оно построено там, где его можно построить, и если оно не уродливо, а на самом деле красиво и, может быть, даже дает какие-то новые понятия о высотном строительстве. Но в этом месте это здание невозможно, нежелательно, каким бы красивым оно не было.
Татьяна Валович: А если оно будет подпадать под высотный регламент. Понятно, что раз место выделено, оно никуда не денется, все равно там будут строить.
Владимир Попов: Очень хорошо, пускай будет. Я могу привести примеры, в мире существующие, очень известных зданий. Мне уже доводилось говорить об этом. Например, Пентагон в Вашингтоне имеет всего лишь восемь этажей высоты, это знает весь мир, что такое Пентагон. Второй пример - здание ЮНЕСКО в Париже, которое Оскаром Нимейером спроектировано. Это в историческом центре Парижа. В общем, здание ЮНЕСКО тоже могло бы претендовать на некую значительность, особенность и так далее. Поскольку это в центре Парижа, это очень невысокое здание, но очень значительное здание тем не менее. А вот здание Организации Объединенных Наций в Нью-Йорке - там можно было построить высокое здание, его построили.
Слушатель: "Газпром-сити" собираются строить, а уже построена на Владимирской площади, почти закончена огромная "фига", которая выше Владимирского собора, бизнес-центр и гостиница. Кто дал разрешение на это? Такое впечатление, что у людей ни вкуса, ничего нет, их ничто не держит...
Владимир Попов: Вы правы, это один из самых отрицательных примеров нового строительства в центре Петербурга.
Татьяна Валович: Ну, еще Выборгская набережная...
Владимир Попов: Об этом уже много говорилось.
Татьяна Валович: Кто дал разрешение? Наверное, главный архитектор города.
Владимир Попов: Безусловно, это подписано главным архитектором города.
Татьяна Валович: Причем, не нынешним, а предыдущим, поэтому даже если приглашать сейчас главного архитектора города, он скажет, что это не я подписывал.
Владимир Попов: Нынешний главный архитектор разделяет точку зрения о том, что это серьезная градостроительная ошибка. Но в то время, когда согласовывался и утверждался этот проект, не было высотного регламента, было такое время, когда не могли вмешаться органы охраны памятников, потому что не было законодательно закрепленных каких-то даже временных регламентаций.
Татьяна Валович: Получил ли Союз архитекторов Петербурга ответ на свое письмо?
Владимир Попов: Нет, пока официального ответа нет, но высказывания отдельных чиновников по этому поводу уже были.
Слушатель: В Берлине 45 градусов, в Париже - под 50, в Лондоне грядет потепление. Как вы считаете, будет Петербург бороться, как Нидерланды, есть какие-нибудь планы по строительству дамб? Есть ли какие-нибудь планы в связи с тем, что разольется нефтепровод, который будет построен, видимо? Как будут отмываться исторические здания от нефти?
Татьяна Валович: Как Петербург борется с наводнениями, мы уже знаем: в течение многих-многих лет строится наша дамба. Остальные вопросы, я думаю, все-таки не к нашему сегодняшнему гостю. И потом, ведь вся эта шумиха о глобальном потеплении - это тоже медаль с двумя сторонами. Некоторые говорят, что никакого потепления и не грядет, а наоборот будет похолодание. Это уже к климатологам.
Я хотела бы затронуть еще вот такой вопрос, который и Михаил Борисович Пиотровский поднимал, о том, что исторический центр Петербурга включен в зону охраны ЮНЕСКО. Как тогда быть, если разрушится весь этот облик? Действительно ли может быть Петербург исключен?
Владимир Попов: Вполне может быть. Недавно комиссия ЮНЕСКО, очень представительная, очень взыскательная, рассматривала то, что происходит последнее десятилетие в городе, и отрицательные примеры были отмечены, тревожащие комиссию ЮНЕСКО и вообще сообщество мировое. Но все эти отрицательные примеры, даже Владимирская площадь, наиболее одиозная, - это булавочный укол по сравнению с тем, что могло бы возникнуть, если бы появился такого рода небоскреб 300-метровый в зоне Смольного.
Татьяна Валович: Как вы считаете, общественное мнение - петербургское, российское, международное - может сейчас, в нынешних политических условиях повлиять на то, чтобы такое здание не было возведено?
Владимир Попов: Я очень на это надеюсь.
Татьяна Валович: Что для этого нужно еще сделать?
Владимир Попов: Во-первых, сегодня высказаться совершенно определенно и категорически, и потом, в конце концов, узнать мнение властей города.
Татьяна Валович: Как вы считаете, понятно, что приглашают именитых архитекторов на различные проекты, которые сейчас осуществляются в Петербурге, а насколько российским архитекторам сейчас сложно сделать известное имя у себя на родине?
Владимир Попов: У себя на родине петербургские архитекторы, московские архитекторы и многие архитекторы даже сегодня из регионов имеют уже имя, имеют работы. Ведь не все, что построено в последние годы, плохо, большая часть того, что было построено даже в центре Петербурга за последнее время, воспринимается положительно и на самом деле сделано хорошо, хорошими архитекторами, вполне уместно, вполне грамотно и профессионально. В отношении международного имени дело, конечно, сложнее, потому что мы были изолированы от мира очень длительное время, потому что технологии наши, конечно, очень уступали технологиям западных развитых стран, мы были страной развивающейся. Но, в конце концов, мы на пороге того, что наши архитекторы выйдут на мировой уровень и на мировую практику. В частности, когда состоялся конкурс на Новую Голландию, где не было желания привлекать российских архитекторов к проектированию, западные звезды, которые взялись за эти работы, привлекли наших архитекторов. Норман Фостер, который выиграл этот конкурс, пользовался услугами Никиты Игоревича Явейна, которого он приглашал к себе в Лондон, и он очень внимательно слушал то, что ему Явейн говорил по поводу его работы.
Татьяна Валович: Вы, как заведующий кафедрой архитектуры Петербургской академии художеств, видите, как вырастают сейчас, может быть, новые таланты? Можете отметить, есть ли такие?
Владимир Попов: Есть. Есть очень талантливые молодые люди.
Татьяна Валович: Как им проявить себя?
Владимир Попов: Я думаю, что они уже начинают проявлять себя. Те условия, которые сегодня возникают в стране, дай Бог, чтобы эта стабильность и такое поступательное развитие страны не прекратилось, не случилось бы чего-нибудь. Ведь то, что сегодня возник такой строительный бум, это одно из свидетельств благополучия определенного, экономического благополучия, которое, по мере продвижения нашего общества к демократическим каким-то целям и идеалам, все больше и больше проявляется. Я думаю, что то, что молодые люди, которые оканчивают сегодня наш факультет и не только наш факультет, а приобретают специальность архитектора, градостроителя, будут обязательно иметь работы, и они смогут себя в полной мере проявить в наших отечественных заказах, да и даже выйти зарубеж.
