В Шверине открылась первая в Германии послевоенная выставка семидесяти работ Арно Брекера — любимого скульптора Гитлера. Выставка Брекера, работы которого, наряду с архитектурой Альберта Шпеера и фильмами Лени Риффеншталь сформировали стиль гитлеровской монументальной пропаганды, — еще до своего открытия вызвала дискуссии.

Президент Берлинской Академии искусств Клаус Штек, например, в знак протеста отменил намеченную на 2007 год, в том же музее Шверина, выставку его работ. Он заявил: «Я не могу выставляться в здании, в котором до меня выставлялся скульптор — один из наиболее выигравших при преступном режиме».

Штек считает, что устроители хотели бы реабилитировать Брекера. Тем не менее, многие авторитеты, и среди них лауреат нобелевской премии по литературе писатель Гюнтер Грасс, находят выставку своевременной — и считают ее необходимым элементом диалога немцев с собственной историей. Гюнтер Грасс, в частности, сказал: «Я прочитал тексты каталога. Там нет попытки прославления. Мы должны дискутировать с искусством того времени, и я исхожу из того, что ожидаемая публика достаточно для этого развита в демократическом духе». Ровесник XX века (он родился в 1900 году), Арно Брекер умер в 1991-м и за годы своей жизни успел побывать не только любимым скульптором Гитлера. Им восхищались до Гитлера, например, его друзья до нацистского парижского периода — Дали, Кокто и Майоль. Интересно, что в 1939 году к нему обратился Сталин с предложением поработать в СССР. Общность монументальной пропаганды двух диктаторских режимов бросалась в глаза на первой выставке «Москва-Берлин». Но Брекер не был нацистом по убеждениям. Брекер уже при нацистах сделал портрет Макса Либермана, президента Прусской Академии Искусств, которого нацисты изгнали за еврейское происхождение. Он же делал посмертную маску Либермана. Он, пользуясь своими, в какой-то момент неограниченными возможностями при нацистском режиме, спас от преследований Пабло Пикассо и издателя Петера Зуркампа. После войны Брекер старался дистанцироваться от нацизма, делал бюсты политиков ФРГ, в частности, канцлеров Адэнауера и Эрхардта, изваял статую любимого им, вычеркнутого нацистами из немецкой культуры, Генриха Гейне. И, все же, клеймо любимца Гитлера и обвинение в оппортунизме, в эстетике без этики так и осталось. И вот – первая (кстати, подержанная бюджетными деньгами), выставка. Сами работы пока производят на большинство относительно скромное впечатление. Некоторые рецензенты уже усомнились в большом таланте Брекера, которого его адепты до сих пор называют «Микеланджело 20-го века». Действительно, сегодня бронзовые и мраморные, мускулистые, лишенные эмоций герои Брекера, которые, в свое время, символизируя все тот же триумф воли и силы, украшали рейхсканцелярию и должны были украшать столицу Рейха город Германию, сегодня вне контекста и сами эмоции не вызывают. Вызывают дискуссию. Вот ее основные мотивы. Говорит куратор выставки Рудольф Конрадос: «Мы рассматриваем историю диктатуры нацистов во всех подробностях. Но историю искусства того времени видим одним общим местом. Это неправильно. Об искусстве скульптуры, например, нельзя судить по репродукциям в книгах — оно трехмерно. И, поэтому, ему надо предоставить третье измерение. Вот почему мы и устроили эту выставку. Мы представляем Брекера в развитии, от его парижских успехов до включения в пропагандистскую работу при нацистах, в частности, работу по личным заказам Гитлера. Оба - и Гитлер, и Брекер — любили классицизм и Брекер следовал желаниям своего могущественного заказчика».

«Невероятно, что этот человек после войны был квалифицирован только как попутчик режима, — говорит профессор истории Фрайбургского университета Хайнрих Шрендеман. — Он, по сути, создал видеоряд, оправдывающий уничтожение и геноцид. Он визуализировал нацистскую идеологию, в корне которой было абсолютное право сильнейшего властвовать и применять насилие. То есть, право арийских сверхлюдей. Он моделировал это, как никто другой из скульпторов того времени».

Для историков и, в том числе, для историков искусств, большую ценность представляет архив Брекера и его рукописное наследие. Но вдова скульптора пока отказывается сделать его достоянием общественности. Вообще, семья обижена. Дочь Брекера убеждена, что ее отец был аполитичным человеком. «За что он должен был бы извиняться? - спрашивает она. За то, что он работал?». А сын Брекера произнес в эти дни: «Ни один здравомыслящий человек не бросит упрек автоконцерну за то, что он развился при Гитлере или за то, что диктатор ездил на его автомобилях». И, все же. Говорит президент Берлинской Академии Искусств Клаус Штек: «Художник отвечает за то, что делает в своем искусстве, и он ответственен также за то, в каком контексте он творит. Брекер поддерживал своими работами преступный режим. Он также бесстыдно использовал его для своего искусства, как он считал. И это не обязательно должно быть сегодня поддержано деньгами общества».