Король Эдуард VII возвел Артура Конан Дойла в рыцарское достоинство не за Шерлока Холмса, а за службу фронтовым медиком на Бурской войне. Но если бы существовал орден Развязки или медаль "За победу над вселенским Злом", то сэра Артура надо было бы удостоить первой степени – за выдающиеся заслуги перед массовой культурой.

Когда дореволюционную Россию наводнили дешевые книжонки безвестных авторов о новых невероятных приключениях гениального сыщика по семь копеек штука, поклонник "аутентичного" Холмса Корней Чуковский сильно обижался на этого вульгарного двойника, исказившего "романтический рыцарский образ" с его "победоносным умом" и "тонкими артистическими пальцами". Да ладно! Эти самые артистические пальцы при случае отлично сжимаются в победоносный кулак. А хлыст в качестве любимого оружия, блестящее владение шпагой и эспадроном? А рукопашная схватка не на жизнь, а на смерть с профессором Мориарти над бурлящей бездной Рейхенбахского водопада? От альпийского поединка уже рукой подать до подвигов Зорро, Джеймса Бонда, Супермена, Бэтмана, Индианы Джонса и Человека-Паука. Шерлок Холмс – первый супергерой, порожденный всеобщей грамотностью и неудовлетворенной жаждой справедливости.

В сочинениях русских эпигонов начала прошлого века Холмс обретает черты эпического богатыря новой технологической эпохи: облачившись в водолазный скафандр, он опускается на дно Фонтанки и останавливает субмарину злоумышленников с грузом награбленных денег и похищенной красавицей-княжной (не за борт ее бросает, а наоборот). Василий Розанов, читая эти книжонки, воображал их автора недоучившимся гимназистом, который "серьезно раскаялся в своих гимназических пороках и написал книжки свои везде с этим пафосом к добродетели и истинным отвращением к преступлению". Розанов сравнивал этого ходульного Холмса с героем испанских средневековых рыцарских романов Амадисом Гальским, которыми зачитывался Дон Кихот.

Под стать герою и главный злодей. В 1864 году Чезаре Ломброзо опубликовал свой сенсационный труд "Гениальность и помешательство". Идея научного интеллекта как душевной болезни быстро завоевала популярность. Но Дойл первым довел ее до логического завершения: профессор Мориарти открывает галерею ученых-безумцев, одержимых идеей мирового господства.

В поисках нетривиального материала Дойл иногда набредал на открытия, которые сегодня кажутся прозрениями. В рассказе "Шерлок Холмс при смерти" знаменитый сыщик едва не погибает от биологического оружия. Он получает по почте шкатулку слоновой кости, при попытке открыть которую выскакиват пружина и царапает получателя, заражая его смертоносными бациллами. Современные микробиологи полагают, что симптомы, описанные Дойлом, схожи с признаками заражения сибирской язвой. В "Человеке на четвереньках" герой в стремлении омолодиться вводит в организм обезьянью сыворотку, и препарат превращает его в оборотня. Раскрыв тайну, Холмс произносит строгое назидание в духе булгаковского профессора Преображенского о недопустимости бунта против матери-природы. А уж от "Затерянного мира", открытого профессором Челленджером, прямая дорога в "Парк юрского периода".

Холмс боролся с преступностью так успешно, что порой впадал в отчаянную хандру: кончились преступления, скука. "Дни великих дел сочтены, - говорит он в "Медных буках". - Я, похоже, превращаюсь в агента по розыску утерянных карандашей и наставника молодых леди из пансиона для благородных девиц". Шерлокианцы не могут с этим смириться. Они снова и снова воскрешают великого сыщика для борьбы с суперзлодеями XX и XXI века.