Александр Генис: Сегодняшний “Американский час” завершит “Музыкальное приношение” Соломона Волкова. Соломон, что в вашем “Приношении” сегодня?
Соломон Волков: Я хочу рассказать о необычайной судьбе одного замечательного музыкального произведения, которое связано с жизнью и деятельностью моего хорошего нью-йоркского знакомого, который умер в возврате 93 лет в Нью-Йорке в этом году, и о котором я хотел бы сегодня вспомнить. Его звали Джордж Перл, и он был американским композитором и музыковедом, который специализировался на творчестве Альбана Берга - представителя австро-германской экспрессионистской школы. Берг родился в 1885 и умер в 1935 году, ему было всего 50 лет, но он успел создать произведения, которые являются центральными для музыкального модернизма 20-го века. Это опера “Воццек”, в частности, одна из основополагающих новых опер, и он создал еще несколько очень дорогих мне, например, сочинений - “Скрипичный концерт”, который я играл в Ленинграде еще, одним из самых первых, и “Лирическую сюиту” для струнного квартета. Вот эта “Лирическая сюита” была сочинена Бергом в 1926 году и, учитывая ее очень непростой язык музыкальный, стала довольно популярным произведением. И ее много играли. Берг вообще отличался тем, что он брал очень остросовременный, экспрессионистский музыкальный материал и трансформировал его таким образом, что он становился эмоциональным. Это не музыка его учителя Арнольда Шёнберга, очень ригористичная, с такими четкими, но отталкивающими контурами, ее трудно слушать, а музыка Берга, наоборот, она очень венская по стилю, она тебя вовлекает, она очень содержательная, эмоциональная, ласковая, а иногда, кончено, очень трагическая. И вот эта “Лирическая сюита” исполнялась все эти годы, до 76-го года, в виде сочинения для струнного квартета. А Джордж Пёрл, работая в архиве, обнаружил новый совершенно, аннотированный самим Бергом экземпляр этого произведения, который открыл ему глаза на эту музыку. Я хочу сначала показать, как эта музыка звучала все эти годы. Вот, как звучит эта музыка в исполнении квартета “Людвиг”.
Как мы видим, эмоциональная, хотя и очень непростая музыка, а Перл обнаружил, что у этой музыки есть секрет, что это шкатулка с секретом. Сколько мне битв приходилось выдерживать, я вообще-то считаю, что композиторы, как и любые другие творческие деятели, в своих произведениях очень автобиографичны, и сколько раз я встречался с тем, что мне говорили: да нет, этого не может быть, он тут вдохновлялся какими-то абстрактными идеалами или какими-то формальными представлениями. На этом построена, между прочим, вся вот эта школа опоязовская, что не имеет к творчеству никакого отношения.
Александр Генис: Все это правильно, все эти битвы, о которых вы рассказываете, я, в основном, веду сам с собой, потому что я сам всегда старался увидеть в произведении, прежде всего, форму. Но вот сейчас уже, понабравшись опыта, я вижу, что за любой формой стоит личное кричащее содержание, потому что душа автора абсолютно беззащитна, и если мы внимательно прочитаем любое произведение, прослушаем любую музыку, увидим любую картину, мы увидим за ней сердце автора, а не форму.
Соломон Волков: Вашими устами да мед бы пить. И в данном случае Берг очень формальный композитор. Вот эту “Лирическую сюиту” я со своим квартетом тоже пробовал играть, но никогда мы не довели этого дела до эстрады. Это невероятно сложная музыка, она составлена из разных таких ухищрений музыкальных, там есть то, что называется нумерология, игра с цифрами - невероятно формально запутанная музыка. И вдруг Джордж Пёрл обнаруживает экземпляр партитуры, аннотированный самим Бергом, из которого явствует, что в квартете зашифрованным образом изложено. Берг повествует о своей тайной любви, он был в это время женат и полюбил тоже замужнюю женщину Ханну, кстати, она была сестрой известного писателя Франца Верфеля, у Ханны было двое детей, о разводе не могло идти речи ни с одной, ни с другой стороны, им даже негде было встречаться, она жила в Праге, он ходил по пражским улицам, стоял у нее под окнами, это была история несчастной любви с обеих сторон. Они оба любили друг друга и ничего не могли поделать, они не могли уйти из своих семей. И вот все это Берг выразил, оказывается, в этом сочинении, там все это зашифровано. Но вдобавок ко всему оказывается, что последняя часть квартета была написана для квартета с голосом, и голос этот пел совершенно определенный текст Шарля Бодлера из “Цветов зла”, стихотворение под названием “Де профундис”, то есть, “Из бездны взываю к тебе, Господи”. Но у Бодлера человек взывает из бездны не к Господу, а к женщине, к Беатриче, то есть прямая параллель к Данте – “К тебе, тебе одной взываю я из бездны…”. Это перевод Бодлера Ариадны Эфрон, дочки Цветаевой. И вот есть вокальная линия, в которой певица поет эти самые слова. И сравнительно недавно, несколько лет тому назад, впервые была записана эта музыка так, как ее и задумал Берг, и не мог показать, не мог опубликовать своего сочинения в таком виде. Он выпустил его в свет в зашифрованном виде. И вот теперь эта музыка звучит так. В этом огромная заслуга Джорджа Пёрла. Он сочинял свою музыку всю свою жизнь, но, может быть, это действительно самое главное его творческое наследие, он нам открыл совершенно неизвестного Берга и показал еще раз, что любая, самая изощренная музыка, как вообще искусство, всегда имеет своим истоком какие-то автобиографические корни. И “Лирическая сюита” Берга звучит сейчас так в исполнении квартета “Кронос”, культового уже и в России, и поет Дон Апшоу - знаменитая американская сопрано.
Александр Генис: А сейчас – “Музыкальный антиквариат”.
Соломон Волков: В мае исполняется 200 лет со дня смерти Гайдна - одного из основоположников музыки, какой мы ее знаем сегодня. То есть он стоит у истоков того, что мы можем назвать новой музыкой. И в связи с этим я хочу показать очень интересную запись исполнения Гайдна. Пианист Владимир Горобец, знаменитый русско-американский музыкант, всю жизнь играл музыку романтического склада, и этим и прославился.
Александр Генис: Шопен, Рахманинов.
Соломон Волков: Да. Виртуозно и эмоционально, и играл он всю жизнь музыку такого рода. А записи Гайдна очень редки в его исполнении. И вот одна из них это Cоната Гайдна в ми бемоль мажоре, и Горобец показывает себя в ней большим мастером, вдумчивым и очень тонким музыкантом. Запись была сделана вживую в Карнеги-Холл в 1951 году.
