Программу ведет Михаил Саленков. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Лиля Пальвелева.
Михаил Саленков: В Москве, в галерее "Fine Art" открылась выставка рисунков одного из самых ярких представителей московского концептуализма Эдуарда Гороховского. Это последние работы художника. Все рисунки сделаны незадолго до его ухода из жизни.
Лиля Пальвелева: Выставка посвящена 80-летию со дня рождения Эдуарда Гороховского, однако не будь этой круглой даты, она все равно бы состоялась - говорит арт-директор маленькой и уютной московской галереи на Большой Садовой Ирина Филатова.
Ирина Филатова: Дело в том, что мы работаем с наследием Гороховского по его воле, и мы всегда делаем его выставку в июне, потому что это его месяц. Он 12 июня родился, а 30 июня умер. Поэтому каждый год в июне мы делаем его персональную выставку. Каждый раз мы стараемся показать его с той стороны, с какой зритель его еще не видел, и никто еще не видел таких рисунков.
Лиля Пальвелева: Об обстоятельствах создания этой серии рисунков рассказывает вдова Эдуарда Гороховского Нина Фейгина.
Нина Фейгина: Сколько себя помнила, он всегда только рисовал и от этого получал истинное удовольствие. И эти рисунки он уже делал, лежа в постели, сначала дома, потом последние три недели в больнице. Я ему подставляла картонку, ставила лист, и вот он рисовал. Это он делал все в Германии. Он сказал, что очень хотел бы их издать, эти рисунки. Я говорю: "Мы издадим. Приедем в Москву и издадим". Он говорит: "Ты же понимаешь, что я в Москву не приеду..." В общем, я приехала и издала эту книгу. Это уже посмертная.
Лиля Пальвелева: Тем не менее, работы, которые здесь представлены, они отчаянно веселые. Как можно объяснить этот парадокс?
Нина Фейгина: Мы сами удивляемся, но вообще он по натуре был очень жизнерадостный и остроумный человек. Да, действительно, в этих рисунках абсолютно нет никакой мрачности, пессимизма. Удивлялась каждый раз. Брала у него из-под рук рисунок, смотрели - и плакала, как это все не сочеталось с его состоянием, но сочеталось с его характером.
Лиля Пальвелева: И, право же, нет ничего грустного в рисунке, на котором лысый мешковатого вида человечек бодро шагает в обнимку со Смертью. Хохочут и скелет с косой, и человек. Предположение о том, что на рисунке автор изобразил себя, Нина Фейгина решительно отметает.
Нина Фейгина: Это? Да что вы, нет! Он был очень обаятельный, красивый.
Лиля Пальвелева: Гороховский умел совмещать несовместимые вещи. Самый яркий тому пример на выставке - это рисунок, на котором слились в единое существо пилот и самолет. Слово Ирине Филатовой.
Ирина Филатова: Вот он, человек-самолет. Он в шлеме летчицком, в очках летных. И звезды на его руках-крыльях. И летит он над землей. Надо сказать, что человек летающий, вы же знаете, еще с дохристианских времен будил человечество. Кроме того, круг этих художников, концептуальной поэзии, концептуального искусства, они тоже воображали такое вот реальное. Я, например, вспоминаю стихи Сапгира, когда "ха-ха-ха, от вертолета родила, он летит и кричит, свою маму зовет..." А здесь - человек-самолет. У меня такая ассоциация с этим пластом нашей культуры.
Лиля Пальвелева: Да, только, в отличие от какой-нибудь Икара, это очень милитаристский самолет.
Ирина Филатова: Да-да, конечно, но мы жили в такой стране, он гражданин своей страны, и его всегда волновали эти проблемы. Недаром он художник-концептуалист. Поэтому человек-самолет в то же время милитаризованный, конечно.
Лиля Пальвелева: Но босой.
Ирина Филатова: Но он босой, у него голые руки. Да и морда совсем не милитаристская. Он летит и смеется, он наслаждается полетом.
Лиля Пальвелева: Вообще в рисунках художника много размашистого движения. Его герои словно торопятся жить, хотя порой заняты самыми обыденными, а то и пустячными вещами. Да и внешний вид у них, как правило, самый что ни на есть заурядный. Одутловатые будничные лица, на головах - непременные шляпы, на ногах - купленные в ближайшем универмаге носки в полоску. Однако даже увесистый портфель не мешает столь скорому шагу толстых ног, что и пеший ход превращается в полет. И вот уже внизу - леса и поля. Родная земля, словом.
Еще Эдуард Гороховский, кажется, не делал особого различия между музой и мухой. Во всяком случае, на одном из листов герой в страхе бежит от парящей над ним гигантской мухи, а на другом явно благосклонно поджидает спускающуюся с небес пухлую тетку с явно мушиными крылышками.
Михаил Саленков: В Москве, в галерее "Fine Art" открылась выставка рисунков одного из самых ярких представителей московского концептуализма Эдуарда Гороховского. Это последние работы художника. Все рисунки сделаны незадолго до его ухода из жизни.
Лиля Пальвелева: Выставка посвящена 80-летию со дня рождения Эдуарда Гороховского, однако не будь этой круглой даты, она все равно бы состоялась - говорит арт-директор маленькой и уютной московской галереи на Большой Садовой Ирина Филатова.
Ирина Филатова: Дело в том, что мы работаем с наследием Гороховского по его воле, и мы всегда делаем его выставку в июне, потому что это его месяц. Он 12 июня родился, а 30 июня умер. Поэтому каждый год в июне мы делаем его персональную выставку. Каждый раз мы стараемся показать его с той стороны, с какой зритель его еще не видел, и никто еще не видел таких рисунков.
Лиля Пальвелева: Об обстоятельствах создания этой серии рисунков рассказывает вдова Эдуарда Гороховского Нина Фейгина.
Нина Фейгина: Сколько себя помнила, он всегда только рисовал и от этого получал истинное удовольствие. И эти рисунки он уже делал, лежа в постели, сначала дома, потом последние три недели в больнице. Я ему подставляла картонку, ставила лист, и вот он рисовал. Это он делал все в Германии. Он сказал, что очень хотел бы их издать, эти рисунки. Я говорю: "Мы издадим. Приедем в Москву и издадим". Он говорит: "Ты же понимаешь, что я в Москву не приеду..." В общем, я приехала и издала эту книгу. Это уже посмертная.
Лиля Пальвелева: Тем не менее, работы, которые здесь представлены, они отчаянно веселые. Как можно объяснить этот парадокс?
Нина Фейгина: Мы сами удивляемся, но вообще он по натуре был очень жизнерадостный и остроумный человек. Да, действительно, в этих рисунках абсолютно нет никакой мрачности, пессимизма. Удивлялась каждый раз. Брала у него из-под рук рисунок, смотрели - и плакала, как это все не сочеталось с его состоянием, но сочеталось с его характером.
Лиля Пальвелева: И, право же, нет ничего грустного в рисунке, на котором лысый мешковатого вида человечек бодро шагает в обнимку со Смертью. Хохочут и скелет с косой, и человек. Предположение о том, что на рисунке автор изобразил себя, Нина Фейгина решительно отметает.
Нина Фейгина: Это? Да что вы, нет! Он был очень обаятельный, красивый.
Лиля Пальвелева: Гороховский умел совмещать несовместимые вещи. Самый яркий тому пример на выставке - это рисунок, на котором слились в единое существо пилот и самолет. Слово Ирине Филатовой.
Ирина Филатова: Вот он, человек-самолет. Он в шлеме летчицком, в очках летных. И звезды на его руках-крыльях. И летит он над землей. Надо сказать, что человек летающий, вы же знаете, еще с дохристианских времен будил человечество. Кроме того, круг этих художников, концептуальной поэзии, концептуального искусства, они тоже воображали такое вот реальное. Я, например, вспоминаю стихи Сапгира, когда "ха-ха-ха, от вертолета родила, он летит и кричит, свою маму зовет..." А здесь - человек-самолет. У меня такая ассоциация с этим пластом нашей культуры.
Лиля Пальвелева: Да, только, в отличие от какой-нибудь Икара, это очень милитаристский самолет.
Ирина Филатова: Да-да, конечно, но мы жили в такой стране, он гражданин своей страны, и его всегда волновали эти проблемы. Недаром он художник-концептуалист. Поэтому человек-самолет в то же время милитаризованный, конечно.
Лиля Пальвелева: Но босой.
Ирина Филатова: Но он босой, у него голые руки. Да и морда совсем не милитаристская. Он летит и смеется, он наслаждается полетом.
Лиля Пальвелева: Вообще в рисунках художника много размашистого движения. Его герои словно торопятся жить, хотя порой заняты самыми обыденными, а то и пустячными вещами. Да и внешний вид у них, как правило, самый что ни на есть заурядный. Одутловатые будничные лица, на головах - непременные шляпы, на ногах - купленные в ближайшем универмаге носки в полоску. Однако даже увесистый портфель не мешает столь скорому шагу толстых ног, что и пеший ход превращается в полет. И вот уже внизу - леса и поля. Родная земля, словом.
Еще Эдуард Гороховский, кажется, не делал особого различия между музой и мухой. Во всяком случае, на одном из листов герой в страхе бежит от парящей над ним гигантской мухи, а на другом явно благосклонно поджидает спускающуюся с небес пухлую тетку с явно мушиными крылышками.
