Программу ведет Михаил Саленков. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Марьяна Торочешникова.
Михаил Саленков: Девять лет в колонии строгого режима проведет по решению Московского городского суда бывший начальник Главного следственного управления Следственного комитета при Прокуратуре России Дмитрий Довгий. Присяжные признали его виновным в превышении служебных полномочий и получении взятки в 750 тысяч евро. Сам Довгий своей вины не признает, заявляет, что дело против него было сфабриковано, и намерен обжаловать приговор, вынесенный на основе вердикта присяжных.
Марьяна Торочешникова: Прокуратура, во время обсуждения последствий обвинительного вердикта присяжных требовала приговорить Дмитрия Довгия к 10 годам лишения свободы в колонии строгого режима и понудить его к выплате штрафа в пользу государства в размере одного миллиона рублей. Судья Дмитрий Фомин проявил гуманность, сократив и срок наказания до 9 лет, и размер штрафа до 800 тысяч рублей. Кроме того, в соответствии с приговором Дмитрий Довгий лишен права занимать в течение 3 лет должности на госслужбе и в области охраны правопорядка. "Преступление совершено против госвласти и интересов госорганов", - резюмировал судья.
Адвокат Дмитрия Довгия Юрий Баграев, настаивающий на невиновности своего подзащитного, назвал этот приговор жестоким.
Юрий Баграев: И я, и мой подзащитный, мы профессиональные юристы, поэтому мы были готовы к любым срокам, но с точки зрения элементарной человеческой справедливости, с точки зрения ситуации по уголовному делу это, конечно, ничем не обоснованная жестокость. Не жесткость наказания, а жестокость.
Марьяна Торочешникова: Второй фигурант дела о взяточничестве - бывший руководитель одного из отделов следственного управления Главной военной прокуратуры России Андрей Сагура - тоже получил меньший срок, чем того требовали государственные обвинители. Суд приговорил его к 8 годам строгого режима за пособничество в получении взятки должностным лицом и так же назначил штраф - 800 тысяч рублей. Вместе с тем, суд посчитал возможным оправдать Сагуру по обвинению в незаконном хранении оружия и боеприпасов. По мнению защиты, это решение было довольно предсказуемо, поскольку профессиональный судья, зная о сложившейся практике, просто не мог вынести иного решения. Говорит адвокат Андрея Сагуры Дмитрий Зиновьев.
Дмитрий Зиновьев: Любому обывателю, наверное, должно быть понятно, что человек, награжденный боевым оружием и боевыми патронами, имеет право и оружие, и патроны тем более хранить у себя, перемещать их и так далее.
Марьяна Торочешникова: Неприятности у тогдашнего начальника Главного следственного управления Следственного комитета при Прокуратуре России Дмитрия Довгия начались весной прошлого года. Когда в прессе появились сообщения о том, что подчиненные подали на него рапорт, обвинив своего шефа в коррупционных связях. Сотрудники заявляли, что Довгий якобы получил крупные взятки от фигурантов уголовных дел. Назывались суммы 1,5 миллиона долларов и 2 миллиона евро.
Служебная проверка фактов взяточничества не подтвердила, но Довгия, тем не менее, уволили, а его попытки восстановиться в должности через суд успехом не увенчались. По мнению адвоката Юрия Баграева, именно то обстоятельство, что Довгий не смирился со своим увольнением, и стало толчком для возбуждения против него уголовного дела.
Юрий Баграев: Я уверен, что единственная причина уголовного преследования его - это его позиция, которую он занял после увольнения из Следственного комитета. Если бы он просто тихо ушел в сторону, "утерся" после незаконного его увольнения, наверное бы, все этим и закончилось, а поскольку он не стал с этим мириться, пошел в суд, да еще, более того, выступил с интервью по поводу внутренней "кухни" Следственного комитета, то результат, ну, не то что был ожидаем, он объясним.
Марьяна Торочешникова: Многие наблюдатели полагают, что появлению на свет этого уголовного дела предшествовала подковерная борьба в Следственном комитете при Прокуратуре. И последней каплей, переполнившей чашу терпения руководителя СКП Александра Бастрыкина, стало интервью Довгия, опубликованное в газете "Московский комсомолец". К его автору, депутату Госдумы Александру Хинштейну, я обратилась с просьбой прокомментировать приговор суда.
Александр Хинштейн: Я не могу назвать дело Довгия политическим, потому что политики здесь нет. Можно вести разговор скорее об отсутствии какой-либо правовой составляющей и о попытке сведения счетов и отмщения со стороны уязвленного господина Бастрыкина. Это не политика.
Марьяна Торочешникова: А что, с вашей точки зрения, могло так уязвить начальника Следственного комитета при Прокуратуре России?
Александр Хинштейн: Целый ряд факторов. Во-первых, Довгий ведь не только дал мне подробное интервью, в котором рассказал о практике работы Следственного комитета о том, что в этом ведомстве на поток поставлена фабрикация уголовных дел, заведомо незаконных, о том, что непосредственно Бастрыкиным ему лично приказывалось без каких-либо оснований возбуждать уголовные дела в отношении различных должностных высокопоставленных лиц, в частности, это касается дела против замминистра финансов Сергея Сторчака, дела в отношении генералов Службы наркоконтроля, ну, и целый ряд других вещей, о которых Довгий рассказывал. Помимо этого, был еще рапорт на имя президента, который Довгий написал в адрес тогда еще Владимира Путина, где, собственно, еще более жестко, более детально описывались те обстоятельства, о которых он расскажет позднее в интервью. В этой ситуации господин Быстрыкин, конечно же, оказался в сложном положении, потому что ему следовало как-то отвечать на выдвинутые обвинения. Вступать в прямую полемику для него было, во-первых, ниже его достоинства, как ему казалось. Во-вторых, у него не было контраргументов, потому что все, что говорил Довгий, или большинство из того, что он говорил, подтверждалось объективными обстоятельствами. В частности, по делу генералов Наркоконтроля, по делу Александра Бульбова есть позиция Генеральной прокуратуры, она не секрет, о том, что Бульбов находится под стражей незаконно. По делу Сторчака в части возбуждения дела по хищению кувейтского долга Генеральная прокуратура отменила постановление о возбуждении. Ну, а сам Сторчак и остальные фигуранты этого дела находятся на свободе. Сергей Анатольевич Сторчак работает заместителем министра, как и до своего ареста, сидит в кабинете на улице Ильинка, в здании Министерства финансов. Поэтому, повторюсь, какой-либо контраргументации Бастрыкин выдвинуть не мог, и таким образом, встал вопрос, для того чтобы дезавуировать выдвинутые обвинения, нужно дискредитировать того, кто эти обвинения выдвинул.
Вообще, с точки зрения уголовного права это полный абсурд, потому что доказать взятку, которая не подтверждается ничем, кроме заявления взяткодателя, притом заявления, полученного после его ареста, через 7 дней содержания его в камере, ну, это очень сложно. Потому что по этой логике сейчас я могу сказать, что я - к примеру говорю - передал Александру Ивановичу Бастрыкину 2 миллиона евро. Означает ли это, что Александра Ивановича нужно немедленно арестовывать и давать ему 9 лет?
Марьяна Торочешникова: Александр, скажите, пожалуйста, с вашей точки зрения, насколько показательным будет приговор, вынесенный в отношении Дмитрия Довгия, для других следователей, которые пытаются проявлять свою независимость и отстаивать свои позиции перед начальством?
Александр Хинштейн: К моему глубокому сожалению, людей принципиальных, имеющих свою четкую, ясную позицию, руководствующихся требованиями закона, а не указаниями руководства, в центральном аппарате практически нет. На местах, конечно, такие люди, по счастью, еще сохранились, вытравить всех одномоментно нельзя, но для них, конечно, этот процесс, этот приговор крайне показателен. Он означает, что добиваться правды, чего-то там требовать, а уж тем более вступать в публичную перепалку и конфликт с руководством - это чревато вполне понятным итогом.
Марьяна Торочешникова: Сказал депутат Государственной Думы Александр Хинштейн.
Защита Дмитрия Довгия и Андрея Сагуры уже заявила о намерении обжаловать приговор, вынесенный на основе вердикта присяжных. По закону он может быть отменен лишь в случае несоблюдения процедурных вопросов, при рассмотрении дела в суде. А таких нарушений, по словам адвокатов, в деле было предостаточно.
Михаил Саленков: Девять лет в колонии строгого режима проведет по решению Московского городского суда бывший начальник Главного следственного управления Следственного комитета при Прокуратуре России Дмитрий Довгий. Присяжные признали его виновным в превышении служебных полномочий и получении взятки в 750 тысяч евро. Сам Довгий своей вины не признает, заявляет, что дело против него было сфабриковано, и намерен обжаловать приговор, вынесенный на основе вердикта присяжных.
Марьяна Торочешникова: Прокуратура, во время обсуждения последствий обвинительного вердикта присяжных требовала приговорить Дмитрия Довгия к 10 годам лишения свободы в колонии строгого режима и понудить его к выплате штрафа в пользу государства в размере одного миллиона рублей. Судья Дмитрий Фомин проявил гуманность, сократив и срок наказания до 9 лет, и размер штрафа до 800 тысяч рублей. Кроме того, в соответствии с приговором Дмитрий Довгий лишен права занимать в течение 3 лет должности на госслужбе и в области охраны правопорядка. "Преступление совершено против госвласти и интересов госорганов", - резюмировал судья.
Адвокат Дмитрия Довгия Юрий Баграев, настаивающий на невиновности своего подзащитного, назвал этот приговор жестоким.
Юрий Баграев: И я, и мой подзащитный, мы профессиональные юристы, поэтому мы были готовы к любым срокам, но с точки зрения элементарной человеческой справедливости, с точки зрения ситуации по уголовному делу это, конечно, ничем не обоснованная жестокость. Не жесткость наказания, а жестокость.
Марьяна Торочешникова: Второй фигурант дела о взяточничестве - бывший руководитель одного из отделов следственного управления Главной военной прокуратуры России Андрей Сагура - тоже получил меньший срок, чем того требовали государственные обвинители. Суд приговорил его к 8 годам строгого режима за пособничество в получении взятки должностным лицом и так же назначил штраф - 800 тысяч рублей. Вместе с тем, суд посчитал возможным оправдать Сагуру по обвинению в незаконном хранении оружия и боеприпасов. По мнению защиты, это решение было довольно предсказуемо, поскольку профессиональный судья, зная о сложившейся практике, просто не мог вынести иного решения. Говорит адвокат Андрея Сагуры Дмитрий Зиновьев.
Дмитрий Зиновьев: Любому обывателю, наверное, должно быть понятно, что человек, награжденный боевым оружием и боевыми патронами, имеет право и оружие, и патроны тем более хранить у себя, перемещать их и так далее.
Марьяна Торочешникова: Неприятности у тогдашнего начальника Главного следственного управления Следственного комитета при Прокуратуре России Дмитрия Довгия начались весной прошлого года. Когда в прессе появились сообщения о том, что подчиненные подали на него рапорт, обвинив своего шефа в коррупционных связях. Сотрудники заявляли, что Довгий якобы получил крупные взятки от фигурантов уголовных дел. Назывались суммы 1,5 миллиона долларов и 2 миллиона евро.
Служебная проверка фактов взяточничества не подтвердила, но Довгия, тем не менее, уволили, а его попытки восстановиться в должности через суд успехом не увенчались. По мнению адвоката Юрия Баграева, именно то обстоятельство, что Довгий не смирился со своим увольнением, и стало толчком для возбуждения против него уголовного дела.
Юрий Баграев: Я уверен, что единственная причина уголовного преследования его - это его позиция, которую он занял после увольнения из Следственного комитета. Если бы он просто тихо ушел в сторону, "утерся" после незаконного его увольнения, наверное бы, все этим и закончилось, а поскольку он не стал с этим мириться, пошел в суд, да еще, более того, выступил с интервью по поводу внутренней "кухни" Следственного комитета, то результат, ну, не то что был ожидаем, он объясним.
Марьяна Торочешникова: Многие наблюдатели полагают, что появлению на свет этого уголовного дела предшествовала подковерная борьба в Следственном комитете при Прокуратуре. И последней каплей, переполнившей чашу терпения руководителя СКП Александра Бастрыкина, стало интервью Довгия, опубликованное в газете "Московский комсомолец". К его автору, депутату Госдумы Александру Хинштейну, я обратилась с просьбой прокомментировать приговор суда.
Александр Хинштейн: Я не могу назвать дело Довгия политическим, потому что политики здесь нет. Можно вести разговор скорее об отсутствии какой-либо правовой составляющей и о попытке сведения счетов и отмщения со стороны уязвленного господина Бастрыкина. Это не политика.
Марьяна Торочешникова: А что, с вашей точки зрения, могло так уязвить начальника Следственного комитета при Прокуратуре России?
Александр Хинштейн: Целый ряд факторов. Во-первых, Довгий ведь не только дал мне подробное интервью, в котором рассказал о практике работы Следственного комитета о том, что в этом ведомстве на поток поставлена фабрикация уголовных дел, заведомо незаконных, о том, что непосредственно Бастрыкиным ему лично приказывалось без каких-либо оснований возбуждать уголовные дела в отношении различных должностных высокопоставленных лиц, в частности, это касается дела против замминистра финансов Сергея Сторчака, дела в отношении генералов Службы наркоконтроля, ну, и целый ряд других вещей, о которых Довгий рассказывал. Помимо этого, был еще рапорт на имя президента, который Довгий написал в адрес тогда еще Владимира Путина, где, собственно, еще более жестко, более детально описывались те обстоятельства, о которых он расскажет позднее в интервью. В этой ситуации господин Быстрыкин, конечно же, оказался в сложном положении, потому что ему следовало как-то отвечать на выдвинутые обвинения. Вступать в прямую полемику для него было, во-первых, ниже его достоинства, как ему казалось. Во-вторых, у него не было контраргументов, потому что все, что говорил Довгий, или большинство из того, что он говорил, подтверждалось объективными обстоятельствами. В частности, по делу генералов Наркоконтроля, по делу Александра Бульбова есть позиция Генеральной прокуратуры, она не секрет, о том, что Бульбов находится под стражей незаконно. По делу Сторчака в части возбуждения дела по хищению кувейтского долга Генеральная прокуратура отменила постановление о возбуждении. Ну, а сам Сторчак и остальные фигуранты этого дела находятся на свободе. Сергей Анатольевич Сторчак работает заместителем министра, как и до своего ареста, сидит в кабинете на улице Ильинка, в здании Министерства финансов. Поэтому, повторюсь, какой-либо контраргументации Бастрыкин выдвинуть не мог, и таким образом, встал вопрос, для того чтобы дезавуировать выдвинутые обвинения, нужно дискредитировать того, кто эти обвинения выдвинул.
Вообще, с точки зрения уголовного права это полный абсурд, потому что доказать взятку, которая не подтверждается ничем, кроме заявления взяткодателя, притом заявления, полученного после его ареста, через 7 дней содержания его в камере, ну, это очень сложно. Потому что по этой логике сейчас я могу сказать, что я - к примеру говорю - передал Александру Ивановичу Бастрыкину 2 миллиона евро. Означает ли это, что Александра Ивановича нужно немедленно арестовывать и давать ему 9 лет?
Марьяна Торочешникова: Александр, скажите, пожалуйста, с вашей точки зрения, насколько показательным будет приговор, вынесенный в отношении Дмитрия Довгия, для других следователей, которые пытаются проявлять свою независимость и отстаивать свои позиции перед начальством?
Александр Хинштейн: К моему глубокому сожалению, людей принципиальных, имеющих свою четкую, ясную позицию, руководствующихся требованиями закона, а не указаниями руководства, в центральном аппарате практически нет. На местах, конечно, такие люди, по счастью, еще сохранились, вытравить всех одномоментно нельзя, но для них, конечно, этот процесс, этот приговор крайне показателен. Он означает, что добиваться правды, чего-то там требовать, а уж тем более вступать в публичную перепалку и конфликт с руководством - это чревато вполне понятным итогом.
Марьяна Торочешникова: Сказал депутат Государственной Думы Александр Хинштейн.
Защита Дмитрия Довгия и Андрея Сагуры уже заявила о намерении обжаловать приговор, вынесенный на основе вердикта присяжных. По закону он может быть отменен лишь в случае несоблюдения процедурных вопросов, при рассмотрении дела в суде. А таких нарушений, по словам адвокатов, в деле было предостаточно.
