Мы продолжаем серию репортажей Мумина Шакирова, который летом этого года проехал 4 тысячи километров на поезде "Душанбе-Москва" с трудовыми мигрантами из Таджикистана. В своем предыдущем репортаже он рассказал о том, как нелегко приходится пассажирам и проводникам этого состава пересекать границы соседних государств. Наш коллега въехал в Узбекистан и теперь держит путь в Туркмению, впереди еще Казахстан и Россия.

Полдень, позади узбекский город Термез и приграничная станция Болдыр. Мы их видели только из окна. Покидать поезд "Душанбе-Москва" строго запрещено. Таковы порядки на узбекской железной дороге. Правда, Туркмения удивила нас еще больше. Собственно страна начинается сразу после двадцатикилометровой нейтральной зоны. За окном пустынный пейзаж и бесконечная стена из колючей проволоки, за ней Афганистан. Наш состав медленно подъехал на станцию "Разъезд №161", это и был туркменский пограничный пункт. "В Туркмении свои правила: с вагона на вагон не ходить, не курить, места свои не покидать, пока мы едем, а это 8 часов, ресторан закрыт, – привела нам четкие инструкции проводница Хусния. –Таковы договоренности между странами".

И еще добавлю от себя, в тамбурах на протяжении всего маршрута стоят бдительные пограничники: "никого не впускать, никого не выпускать". Граждане Таджикистана могут пересекать Туркмению без транзитной визы, а, к примеру, россияне, если выбирают этот маршрут, должны получить транзитную визу в туркменском консульстве, в Душанбе. Горы, холмы, пески и мимо проносящиеся кишлаки и поселки – все это секретные объекты, поэтому фото- и киносъемки в поезде строго запрещены. И все же, воспользовавшись добротой пограничника, я снял на камеру песчаные барханы, горы и двугорбых верблюдов, картинки получились колоритные, но все испортил тоннель. Он возник неожиданно, вначале перед окном выросла бегущая стена, затем поезд погрузился в темноту, но за секунду до этого момента объектив моей камеры попал в поле зрения охранника с наблюдательной вышки и тот заорал, что было сил. Поезд остановили на ближайшей станции Амударья, и в штабной вагон, откуда велась съемка, буквально ворвались люди в штатском и потребовали уничтожить все файлы, что я и сделал. Но это было еще не все. На следующей станции Талимарджан меня уже поджидала другая группа товарищей. Вначале припугнули, хотели снять с поезда, но потом, проверив документы, решили допросить в купе. Разговор был долгий и неприятный, пришлось писать объяснительную, что я не шпион, а любитель песчаных пейзажей. Не знаю точно, что помогло, то ли мои аргументы, то ли заступничество начальника поезда, но спустя час меня отпустили. Проводницы встретили мое освобождение радостным хоровым пением.

Проехав в общей сложности более двухсот километров по Туркмении, к вечеру мы снова оказались на территории Узбекистана. Опять утомительная стоянка на границе, поиски "наркотиков и оружия", отметки в паспортах и изнурительная жара. Когда поезд тронулся и взял курс на древний город Карши, я решил до наступления темноты еще раз навестить одного из моих героев, бывшего тренера по дзюдо 57-летнего Мухаммеда Али. Он продолжал развлекать публику: читал стихи, играл на дутаре и охотно рассказывал о своей жизни. Его трудовая биография в России началась 15 лет назад на знаменитом Черкизовском рынке.

"В Таджикистане народ трудолюбивый, – продолжил Мухаммед. – Даже во времена гражданской войны, когда ко мне приходили исламские боевики, я им говорил, что вы все у меня можете забрать, но кирку и лопату я вам не отдам. Вот и сейчас едем в Россию, готовы и грузчиками пахать, и тележку толкать. Нам все равно".

Правда, на этот раз Мухаммед Али рассчитывает сесть за баранку такси, а не толкать тележку на Черкизовском рынке. Машины пока у него нет, но это не беда. Он собирается занять денег у друзей и купить себе какую-нибудь старенькую легковушку за 500 долларов. Незнание улиц и площадей Москвы Мухаммеда Али нисколько не смущает.

"Уважаемый, есть навигаторы и карты, и даже нам, безграмотным гастарбайтерам, это доступно. Будем изучать и работать, – многообещающе произнес мой собеседник. – Да и потом, на территории Черкизовского рынка карта не нужна. В Москве у меня будет один маршрут: Черкизовский рынок – площадь трех вокзалов. Эту дорогу я знаю наизусть. Приезжают торговцы, загружают товар, я их отвожу на вокзал и возвращаюсь".

Единственная проблема – милиция. За пределами Черкизовского рынка за такими, как Мухаммед Али, начинается охота. Часть его заработка уходит на патрульных и гаишников, даже если с документами все в порядке. Но Мухаммед привык к этим поборам, бесят его не милиционеры, а расплодившиеся в Москве скинхеды и бритоголовые. На этот счет у него есть глубокая человеческая обида.

"Мой отец под Москвой получил семь ранений, и я, сын фронтовика, не могу свободно ходить по этому городу? – искренне возмущался Мухаммед Али. – Кто дал право этим фашистским ублюдкам устанавливать свои порядки в Москве? Где справедливость? Я не могу свободно ходить по Москве, а они могут!?"

Почему-то на этих словах рядом сидящие пассажиры рассмеялись. Мухаммед Али на них сурово посмотрел, молодые ребята, смутившись, опустили глаза, и тут неожиданно наш герой запел, громко и проникновенно. Рядом сидящие попутчики подхватили песню.

Мухаммед Али по жизни оптимист. То, что он месяцами не будет видеть семью, обречен спать на картонных ящиках на Черкизовском рынке и работать семь дней в неделю, – это пустячные забавные детали в его рассказах. Он, как и большинство пассажиров поезда "Душанбе-Москва", мечтает что-то заработать в России, чтобы его семья не голодала в Таджикистане.

Другая моя героиня, Гуля Вахитова, держит путь в подмосковный город Орехо-Зуево, где она работает поваром в европейском ресторане, но об этом в следующем репортаже.

Душанбе-Москва