В субботу состоится очередной пикет против милицейского беспредела. Сегодня, после "евсюковщины", милиционера обидеть может каждый. Вот именно - каждый. Потому что у каждого жителя нашей страны, уверена, найдется своя история о милицейской халатности или милицейском произволе.

Мое общение с милицией как гражданина ограничивается двумя визитами. В первый раз - по поводу кражи сотового телефона. Пока записывали мои показания, из соседнего кабинета доносились... глухие удары и крики: "будешь сознаваться?" Второй раз пришелся на август 2008 года - украли сумку. Я между делом поинтересовалась, не много ли работы у милиции - например, грузин ловить. И милиционер простодушно ответил: "Нет, вы знаете, я даже удивился - на этот раз разнарядки не поступало. Вот в 2006 году - да, всяких "воров в законе" грузинских сказали ловить. Ой, замучались". На том и расстались.

Но настоящий экшн произошел у отделения № 76 в Санкт-Петербурге 19 ноября 2008 года. Задержаны были одни из самых бесправных людей - беспризорники. Тогда мы с коллегами из телеканала France24 снимали репортаж об организации, помогающей уличным детям. На второй день съемок подопечные организации позвонили из отделения милиции социальному работнику. Сказали, держат уже больше суток. Сказали - не кормят, бьют.



Когда мы приехали к отделению, дежурный факта наличия задержанных признавать не хотел. "Нету их тут". - Где искать? - "А я почем знаю". Это нам сообщили через дверь.

Обойдя здание, мы собственными глазами увидели задержанных в окне на втором этаже. Они нам помахали.

Я показала карту прессы, вновь попыталась вступить в диалог через дверь - безо всякого, впрочем, успеха. Тогда я позвонила в редакцию и стала диктовать: "Двенадцать беспризорников были задержаны в Санкт-Петербурге 18 ноября на улице Маяковского возле дома 4 и доставлены в 78 отделение милиции, затем переведены в 76 отдел... Только спустя сутки они смогли дозвониться работнику социальной службы и сообщили, что их избивают...."

Дверь отделения открылась, показались три милиционера. Камеры приказали выключить. Я включила диктофон. В диалог вступил милиционер, представившийся как "старший оперативный дежурный Иванов":

- Где их задержали, знаете?

- Да. (Как рассказала социальный работник Ирина Плотникова, задержали в квартире, где милиция предполагала наличие притона педофила. О задержании "хозяина" ничего известно не было).

- Всё.

- Что всё? Нельзя бороться с преступностью методом совершения новых преступлений.

- Это вы о ком?

- О вас. Избить при задержании, "повесить" правонарушение - преступление. А если вы не сообщаете, где находится задержанный, это - похищение человека.

И так далее. Стражи порядка говорили, что мы не тех защищаем, кого надо, что это - "нелюди". То же самое нам пытались объяснить... наркоторговцы, которых мы встретили на следующий день у Вечного огня. Те никак не могли поверить, что героями репортажа были не они, а уличные дети.

А еще через день мы узнали, что всех задержанных беспризорников выпустили, кроме одного, которому предъявили обвинение.

А Ирина приобрела себе диктофон. Аналоговый, потому что цифровая запись - лишь косвенное доказательство в суде.