В Германии общественность и пресса продолжают обсуждать опубликованную в июле скандальную статистику, согласно которой около 17 тысяч бывших сотрудников "Штази" – восточногерманской госбезопасности – работают в местных органах власти и на государственной службе. Внимание деятелей культуры особо привлёк тот факт, что около двух тысяч бывших кадровых сотрудников госбезопасности трудятся на ниве культуры.
Немецкая общественность взволнована: в охране загородной резиденции их канцлера оказался полицейский - бывший сотрудник "Штази". Везучие немцы: вот если бы этот самый бывший штази оказался не сторожем, а канцлером, тогда им можно было бы действительно посочувствовать.
Интересно, сочувствуют ли они русским? Судя по горячим аплодисментам, адресованным российскому политику по кличке "Штази" в бундестаге и прочих официальных учреждениях, они не только не сочувствуют русским, а просто завидуют им. Даже не понятно, почему на выборах всем скопом не голосуют за какого-нибудь экс-офицера этого самого "Штази".
Ещё немцы недовольны, что около двух тысяч бывших "штазистов", как оказалось, работают в учреждениях, курирующих культуру. Не вижу оснований для недовольства. Политический сыск всегда не сводил глаз с культуры: обнимал её до хруста в суставах, лобзал до кровоподтёков. Сотни офицеров днями и ночами просиживали над книгами, брошюрами, рукописями, написанными подследственными, подозреваемыми, внутренними и внешними эмигрантами. А как бережно хранили эти книги и манускрипты: не дай Бог, кто-то чужой замусолит бесценную страницу, стряхнёт на неё крошки или табак. Ещё им приходилось слушать музыку, притом современную. По слухам, больше всего они ненавидели авангардистов, но всё равно по долгу службы изучали конкретные, серийные, минималистские и пр. какофонии и додекафонии. Вот это служба! Вот это долг!
Поделюсь личным опытом. В 1977 году ко мне, так сказать, завалились киевские "штазисты" и один из них, увидев на стене портрет Игоря Стравинского, уважительно сказал: "Ага, Пастернак". А другой его коллега на обыске у моей доброй знакомой, увидев портрет Ахматовой, радостно воскликнул: "А, так ваша бабушка еврейка"! И вот таких людей не подпускать к культуре? Да кому она ещё нужна? Нет, всё-таки немцам повезло: сколько бесценных кадров, ветеранов холодной войны, у них по-прежнему в строю. И, по крайней мере, 17 тысяч этих ветеранов продолжают самоотверженно трудиться на благо государства. Так что сочувствовать надо американцам, англичанам, швейцарцам, всем народам мира, кому не повезло в недавнем историческом прошлом.
Немецкая общественность взволнована: в охране загородной резиденции их канцлера оказался полицейский - бывший сотрудник "Штази". Везучие немцы: вот если бы этот самый бывший штази оказался не сторожем, а канцлером, тогда им можно было бы действительно посочувствовать.
Интересно, сочувствуют ли они русским? Судя по горячим аплодисментам, адресованным российскому политику по кличке "Штази" в бундестаге и прочих официальных учреждениях, они не только не сочувствуют русским, а просто завидуют им. Даже не понятно, почему на выборах всем скопом не голосуют за какого-нибудь экс-офицера этого самого "Штази".
Ещё немцы недовольны, что около двух тысяч бывших "штазистов", как оказалось, работают в учреждениях, курирующих культуру. Не вижу оснований для недовольства. Политический сыск всегда не сводил глаз с культуры: обнимал её до хруста в суставах, лобзал до кровоподтёков. Сотни офицеров днями и ночами просиживали над книгами, брошюрами, рукописями, написанными подследственными, подозреваемыми, внутренними и внешними эмигрантами. А как бережно хранили эти книги и манускрипты: не дай Бог, кто-то чужой замусолит бесценную страницу, стряхнёт на неё крошки или табак. Ещё им приходилось слушать музыку, притом современную. По слухам, больше всего они ненавидели авангардистов, но всё равно по долгу службы изучали конкретные, серийные, минималистские и пр. какофонии и додекафонии. Вот это служба! Вот это долг!
Поделюсь личным опытом. В 1977 году ко мне, так сказать, завалились киевские "штазисты" и один из них, увидев на стене портрет Игоря Стравинского, уважительно сказал: "Ага, Пастернак". А другой его коллега на обыске у моей доброй знакомой, увидев портрет Ахматовой, радостно воскликнул: "А, так ваша бабушка еврейка"! И вот таких людей не подпускать к культуре? Да кому она ещё нужна? Нет, всё-таки немцам повезло: сколько бесценных кадров, ветеранов холодной войны, у них по-прежнему в строю. И, по крайней мере, 17 тысяч этих ветеранов продолжают самоотверженно трудиться на благо государства. Так что сочувствовать надо американцам, англичанам, швейцарцам, всем народам мира, кому не повезло в недавнем историческом прошлом.
