Перспективы российского бюджета и экономики в будущем году в интервью Радио Свобода комментирует экономист Андрей Нечаев.

Госдума приступила к "нулевому чтению" проекта бюджета на 2010-2011 годы. По словам первого вице-спикера Госдумы Олега Морозова, социальные обязательства государства (среди которых — увеличение трансфертов в Пенсионный фонд и индексирование социальных выплат с учетом инфляции) будут сохранены. С учетом квазифискальных расходов на капитализацию банков через облигации федерального займа и формирование антикризисного фонда ЕврАзЭС дефицит федерального бюджета составит 3,19 триллиона рублей. Покрывать его предполагается из суверенных фондов (Резервного и Национального благосостояния) и за счет заимствований на внешнем и внутреннем рынках. Также запланировано сокращение расходов на госуправление. Налоги и сборы же, в частности, акцизы на алкоголь, пиво, нефтепродукты, а также транспортный налог и размер госпошлины, наоборот, могут быть повышены.

В интервью РС тему прокомментировал президент банка "Российская финансовая корпорация" Андрей Нечаев, в начале девяностых годов занимавший пост министра экономики России:

— Я отношусь к сторонникам той точки зрения, что самой эффективной — или одной из самых эффективных — мер по поддержке реального сектора было бы сейчас снижение налогов. И - с пониманием того, что бюджет не резиновый, - соответствующее урезание расходов. Мне кажется, что в рамках так называемой антикризисной программы власти тратят деньги достаточно неэффективно, и эти расходы вполне могли бы быть сокращены ради сокращения налогов. Но понятно, что урезание расходов, особенно с учетом того, как в последние два-три года у нас раздувался государственный бюджет, — дело психологически и политически тяжелое. Сейчас, как никогда, все приходят в правительство и в Кремль с протянутой рукой и с просьбой в той или иной форме дать денег. Для того, чтобы не дать и еще что-то срезать, нужно иметь определенное политическое мужество и проявить серьезную политическую волю. Надо сказать, такие ситуации в России были и в начале 1990-х годов, когда ситуация с бюджетом была просто катастрофическая, и в 1998-1999 годах. Но сейчас пока правительство явно к таким тяжелым шагам не готово. А если вы не сокращаете расходы, значит, вы должны искать источники дохода. Вот они их и ищут.

— Может, просто все еще не настолько плохо, чтобы сокращать расходы?

— Если говорить о начале 1990-х, то ситуация просто несопоставимая. Я как раз в то время, в 1991-1993 годах, работал в правительстве и отчасти выполнял именно эту работу по сокращению государственных расходов, связанных с инвестициями. Нам приходилось сокращать госинвестиции в 7-8 раз. Оборонный заказ был тогда сокращен примерно в пять раз. К моменту распада СССР бюджет на 90 процентов финансировался за счет эмиссии, дефицит превышал 20 процентов ВВП. По сравнению с такими катастрофическими показателями сейчас ситуация просто благостная. Я по-доброму завидую нынешним членам правительства, которым, конечно, тоже нелегко. Ситуация тяжелая, но далеко не трагическая, но это не означает, что правительство не должно совершать серьезных, активных и, главное, эффективных действий. Потому что, по собственным оценкам того же Минфина, скажем, Резервного фонда хватит в лучшем случае на 2010 год, а может быть, только до середины. Соответственно, дальше придется либо перейти к внешним заимствованиям (этот вариант тоже рассматривается), либо увеличивать налоговое бремя (что, на мой взгляд, было бы ошибкой), либо сокращать расходы. Чудес в экономике не бывает.

— Минфин предполагает вернуться к практике иностранных займов в следующем году. Некоторые эксперты полагают, что чем раньше Россия выйдет на внешний рынок заимствований — и, соответственно, чем больше денег будет оставаться в этот момент в Резервном фонде, — тем выгоднее будут условия. Кто ближе к истине, как вы думаете?

— Осуществлять заимствования на государственном уровне, тем более за рубежом — это ведь не к соседу по лестничной клетке зайти, сто рублей до зарплаты стрельнуть. Сейчас ситуация непростая. С одной стороны, во всем мире, кроме России, кредитные ставки чрезвычайно низкие. Но, с одной стороны, банки и правительства оценивают риски, которые существенно выросли. Поэтому далеко не факт, что сейчас Россия получит деньги на идеально выгодных условиях — надо серьезно поработать над формой заимствования, найти компромисс по ставкам. Понятно, что если Резервный фонд будет практически израсходован, мы будем более уязвимы на переговорах с потенциальными кредиторами. Но, с другой стороны, прямо завтра, сломя голову, бежать и брать деньги у любого кредитора и на любых условиях, наверное, тоже было бы опрометчиво.

— В правительстве заверяют, что Россия уже в следующем году выйдет пусть в небольшой, но в плюс по основным макроэкономическим показателям. Как вы думаете, это реально?

— Меня очень смущает, я бы даже сказал, уже начинает раздражать эта бесконечная игра в цифры, когда на протяжении пары месяцев, а иногда пары недель у нас прогноз темпов роста валового внутреннего продукта меняется — то шесть процентов падения, то шесть с половиной, то восемь. В относительных цифрах это изменение то на четверть, то на 20 процентов. Конечно, эти прогнозы строятся на основе определенных моделей, но здесь есть большой элемент гадания на кофейной гуще. Потому что мы в данном случае — ведомые, мы сильно зависим от мировой экономики как экспортно-ориентированная страна. Причем страна, ориентированная на экспорт сырья в первую очередь, на этом строится примерно половина всего российского бюджета, от этого зависит валютная выручка.

Поэтому здесь все будет зависеть от того, как Америка и другие наши крупные торговые партнеры будут выходить из кризиса и с какой скоростью будет восстанавливаться спрос на нашу экспортную продукцию. Вообще говоря, начинать надо с прогноза развития экономики Америки и потом уже смотреть, что получится у нас. В каком-то смысле все это увлекательная и по-своему драматическая, но все-таки игра в цифры. Мы тут по сути ничего не можем поделать. Заместить упавший внешний спрос в таких объемах невозможно никакими инфраструктурными проектами и никаким строительством дорог внутри страны. Стимулировать внутренний спрос, решить проблему кризиса ликвидности у многих предприятий, минимизировать социальные последствия кризиса — вот что на самом деле нас должно больше всего волновать, а не цифры роста или падения ВВП. Для девяноста девяти и девяти в периоде процента населения это малоинтересная абстракция, что, в общем-то, справедливо. А вот минимизация социальных последствий кризиса — это очень конкретная вещь, касающаяся каждого. Здесь, конечно, правительство могло бы много сделать и, на мой взгляд, пока выступает, мягко говоря, не очень эффективно.