Александр Генис: Сегодняшний выпуск завершит очередной радиоочерк из авторского цикла Владимира Морозова “Необыкновенные американцы”. На этот раз нам предстоит познакомиться с художницей Салли, которая была Гарри.
Владимир Морозов: Мне говорили, что Салли Страссер, так сказать, политический художник. Но в ее студии картин на злобу дня не оказалось. Салли, а где же сюжеты про злобных консерваторов?
Салли Страссер: Ну, за них мало платят. А мне зарабатывать надо, чтобы прокормить своих кошек. И я, честно говоря, больше люблю писать пейзажи. Вот как тут - горы, леса, луга. Как называется картина? “Вермонт вторгается в штат Нью-Йорк”. Но вместо солдат с ружьями к нам сюда идут стада коров.
Владимир Морозов: В городке Гленн-Фолс Салли известна не только как художница и дизайнер. 10 лет назад ее знали как мужчину по имени Гарри.
Салли Страссер: Это беспокоило меня всю жизнь. Такое ощущение, что я прячу женщину в теле мужчины. Ребенком я любила наряжаться в платья матери. Надо мной смеялись. Потом в старших классах, когда другие мальчишки стали встречаться с девчонками, у меня это не очень хорошо выходило, потому что мне самой хотелось быть девочкой.
Владимир Морозов: Ей 61 год. Салли, из них 50 вы прожили как мужчина. Сколько лет вы были женаты?
Салли Страссер: 23 года. Детей не было. Жена очень не хотела, чтобы я меняла пол. Это и стало одной из причин нашего развода, потому что она не лесбиянка. С другой стороны, я ведь тоже не лесбиянка, а просто женщина.
Владимир Морозов: Салли, дело прошлое, но, скажите, какие отношения были у вас с женой в вашу бытность мужчиной?
Салли Страссер: У нас были не такие уж хорошие сексуальные отношения. Но Кэрол тянулась ко мне. Она тоже художник. У нас общие интересы и общие друзья. Нам и сейчас нравится быть вместе. Мы подруги. Всегда относились друг к другу с большой нежностью. Но настал момент, когда я больше не могла играть роль мужчины.
Владимир Морозов: А как восприняли вашу метаморфозу на работе?
Салли Страссер: Я владею этим бизнесом много лет. Оформляю интерьер домов и офисов. Клиенты и те, кто у меня работал, знали меня как мужчину. И я побаивалась, что они отвернутся от меня, когда я стану женщиной. Но оказалось, что процентов 98 из тех людей, с которыми я постоянно общалась, и глазом не моргнули. Никаких вопросов. Вчера я была мужчина Гарри, сегодня я женщина Салли. Прихожу на работу, коленки трясутся. Но через час, как будто ничего и не случилось. Салли подай мне вон ту коробку с гвоздями. Или Салли, как ты думаешь, как надо покрасить вот эту стену. Это было очень легко.
Владимир Морозов: Если бы мне не сказали, что Салли когда-то была мужчиной, я бы сам не догадался. Может быть, плечи у нее малость широковаты для дамы. А бедра узковаты. Но женщины бывают разные. Салли, ваше превращение случилось не в один день. Как оно начиналось?
Салли Страссер: Сначала я пошла к психологу. Это был первый человек, после жены, которому я открылась. Это было в 1985 году. Он помог мне встретиться с людьми, такими же, как я. Нет, не в нашем городке Глен-Фоллс, а в столице штата Нью-Йорк городе Олбани. Я ездила туда по выходным, как женщина Салли, а в течение недели ходила на работу, как мужчина Гарри. И делала это несколько лет.
Владимир Морозов: А потом?
Салли Страссер: Потом однажды моя подруга, которая знала о моей двойной жизни, сказала, послушай, да ведь ты гораздо счастливее, когда ты женщина. А когда ты мужчина, на тебя жалко смотреть. Почему ты не станешь полностью женщиной. Это было в воскресенье. И в понедельник я пошла на работу как Салли.
Владимир Морозов: Но ведь известно, что нужна еще гормональная терапия и так называемая хирургическая коррекция пола…
Салли Страссер: Я прошла гормональную терапию. На это ушло несколько лет. Женские гормоны изменили мое тело, появилась женская грудь, кожа стала мягче и нежнее. Хирургической операции не было. Кому какое дело, что у меня под юбкой. Если кто-нибудь интересуется, я могу ответить. Но у человека должны быть веские причины, чтобы спрашивать.
Владимир Морозов: Салли, у меня такие причины есть. Я репортер. Так что, извините за прямой вопрос. У вас были сексуальные отношения как у женщины?
Салли Страссер: Да, да. Если говорить об этом прямо или грубо, то мне встречались мужчины, которым это не все равно, и те, которые принимают такой порядок вещей. Но и те, и другие видели во мне женщину. В сексуальных отношениях я не играю роль мужчины. Я женщина, я хочу быть женщиной.
Владимир Морозов: Проблем с родителями у Салли не было. Отец давно умер.
Салли Страссер: А мать у меня хорошая. Сначала она подумала, что я рехнулась, и, став женщиной, испорчу себе жизнь. Стала отговаривать. Потом она поняла, что я не капризничаю, у меня просто нет выбора. За меня выбор сделала природа. И тогда она сказала, что принимает меня в любом обличье. Недавно она умерла. Как она меня называла? Салли.
Владимир Морозов: На столе в ее студии стоит несколько полуразобранных ламповых радиоприемников. Где вы взяли это старье! Я не видел такого уже лет сто.
Салли Страссер: Ну, это моя страсть. В городе об этом знают и несут мне свое добро, которое им не нужно. Эти приемники сделаны в 1930-х годах. Я их реставрирую и продаю. А лампы можно заменить, их делают, видимо, специально для таких чудиков, как я. Чехия, Россия и Китай снова стали выпускать лампы для приемников.
Владимир Морозов: Салли, а сколько вы зарабатываете как дизайнер и художник?
Салли Страссер: Да, нормально. В последние годы было до 100 тысяч в год. Из них доход 40-60 тысяч. Но теперь рецессия и выходит поменьше. Сейчас у меня только один работник, а в лучшие времена было по 6-7.
