Большой театр укатил на гастроли в Милан, не рассказав журналистам, как это бывало прежде, о планах на грядущий сезон. Пока итальянская пресса радовалась “Евгению Онегину” и “Пиковой даме”, пресса московская недоумевала из-за отставки главного дирижера Большого театра Александра Ведерникова.
А тут еще подоспело сообщение о том, что к реконструкции Большого театра подключается Московский стройкомплекс. В общем, я поняла, что без помощи директора Большого театра Анатолия Иксанова мне с этим материалом не совладать, и напросилась на прием:
– Я знаю, что в следующем сезоне будет показан “Воццек” Берга в режиссуре Дмитрия Чернякова, дирижером будет Теодор Курентзис, что “Летучую мышь” будет ставить Василий Бархатов вместе с дирижером Кристофом Матиасом Мюллером и что, возможно, в Россию через сезон, благодаря Большому театру, вернется наш изгнанник Анатолий Васильев и будет работать над “Дон Жуаном”. А также, что Синайский и Лазарев проведут симфонические концерты с оркестром Большого театра. Но я подозреваю, что знаю не все, и, к тому же, в моем списке нет ни одного балета. Балетоманы будут волноваться.
– В декабре состоится премьера “Эсмеральды”, которую поставит Юрий Бурлака, нынешний художественный руководитель балета Большого театра – это будет его первая большая работа в новом качестве. В апреле Юрий Николаевич Григорович возобновит свой балет “Ромео и Джульетта”, для нас принципиально важный: мы с Юрием Николаевичем договорились, что в этом балете будет участвовать вся молодежь нашего театра. Тем самым мы решаем проблему труппы Большого театра к 2011 году, потому что, когда откроется основная сцена, старшее поколение останется старшим. Поэтому мы с Юрием Николаевичем решаем вместе проблему подготовки нашей замечательной молодежи. Так сложилось, слава Богу, что в труппе очень много интересных ребят и девушек.
Дальше – Ролан Пети по нашей просьбе поставит “Юношу и смерть”, где, как известно, танцевал Барышников, и я лично попросил его, чтобы он сделал балет на Ивана Васильева. В начале июля мы затеяли (можно это назвать “Русский проект”, можно “Дягилевский проект”) три одноактных балета и планируем показать их в рамках наших гастролей в Ковент-Гардене, поскольку у нас предстоят традиционные оперно-балетные большущие гастроли в июле-августе в Лондоне. Для этого мы готовим программу, в которую войдут “Петрушка”, “Треуголка” и “Русские сезоны” Алексея Ратманского.
Гастролей очень много - и балетных, и оперных - в этом году, труппу надо занимать, мы это понимаем, и предложений много, но мы отбирали то, что нам на самом деле интересно. Из важных гастролей – Мадрид, куда мы поедем в сентябре со “Спартаком” (очень давно не были в Испании). В этом году Вильнюс становится культурной столицей Европейского сообщества, поэтому мы туда поедем с “Корсаром”, дальше – традиционные наши гастроли в "Кеннеди-Центре" в Вашингтоне. Впервые мы посмотрим на новую сцену в Пекине, на новое здание оперного театра в столице Китая, это будет интересно, нам просто хочется посмотреть, я уж не говорю о том, что они вообще хотят, чтобы мы регулярно туда приезжали. Далее – большой традиционный балетный тур по Италии. Симфонический тур (в котором, кстати, Синайский примет участие) по Германии и Польше. А сезон мы завершим, как я уже говорил, в "Ковент-Гардене", где вначале покажем “Евгения Онегина”, который уже с триумфом пролетел над Европой – над Парижем и Миланом. И дальше – балетная программа.
Юбилейные вечера будут в следующем сезоне, естественно. Мы отметим столетие Галины Сергеевны Улановой, юбилей Елены Васильевны Образцовой. Несмотря на то, что она его уже отмечала в Михайловском театре Петербурга, она все-таки большую часть своей жизни отдала Большому театру. Юбилей Владимира Викторовича Васильева в апреле месяце и, традиционный уже, бенефис посвятим Надежде Грачевой. Естественно, мы продолжим наш симфонический абонемент в Большом зале Консерватории, где появятся за дирижерским пультом и Александр Лазарев, и Василий Синайский, и, кстати, Александр Ведерников один из концертов продирижирует. Золтан Пешко тоже традиционно участвует в наших симфонических программах. Это то, что касается нашего симфонического абонемента.
– Много планов и дорогостоящих постановок. Между тем, директора драматических театров (я с "музыкальными" еще не говорила), жалуются. Говорили сначала, что им бюджет урежут на 30 процентов, потом что на 50, а по последней информации постановочные вообще отнимут, и они как хотят, так и будут крутиться - оставят им "коммуналку" и зарплатный фонд.
Анатолий Иксанов, фото с сайта www.peoples.ru– Пока никаких оснований тревожиться у меня нет, и никаких планов секвестирования бюджета Большого театра не озвучивалось, хотя это не значит, что этого не может произойти. Во всяком случае, пока никаких опасений у меня нет. Кроме того, преимущество наше заключается в том, что у нас есть свои мастерские и ряд спектаклей мы можем спокойно выпускать без участия сторонних организаций, потому что мы заказываем декорации на стороне только при большом объеме постановок, когда не справляются наши мастерские. Если, не дай Бог, что-то произойдет, львиную долю намеченных постановок мы выпустим своими силами. Второе обстоятельство: с 2001 года существует Попечительский совет, в который входят крупнейшие наши бизнес-компании. Конечно, некоторые из них сегодня находятся в сложном положении. К сожалению, одна компания, не буду позорить ее имя, приостановила (я получил письмо) членство в Попечительском совете в этом году, но все остальные подтвердили все свои обязательства.
Еще у нас есть огромное количество спонсоров, главным образом, это зарубежные партнеры. Здесь я должен отметить даже активизацию. С этого сезона у нас появляется крупнейшая энергетическая компания Италии “Enel”, это аналог нашего РАО “ЕЭС”, только, похоже, более эффективная, поэтому они, кстати, будут финансировать нашу большую новую программу, которую мы запускаем со следующего сезона, программу молодых оперных исполнителей. Дальше у нас появляется одна из очень крупных швейцарских компаний, с сентября они начинают финансировать Большой театр, и в этом смысле у меня опасений нет. Мы же неспроста создавали и Совет попечителей, и Фонд Большого театра, – для того, чтобы был резервный фонд на случай каких-то катаклизмов, каких-то неожиданностей.
Фонд успешно выполняет эту функцию, накоплены определенные средства, потому что мы не ставили себе задачу в предыдущие годы потратить все деньги, как это принято в государственном Бюджетном кодексе, поэтому деньги накапливались, и резерв есть. Во всяком случае, следующий сезон даст нам возможность выполнить все наши планы, и никаких сомнений у меня в этом нет.
– Вы приняли отставку главного дирижера театра Александра Ведерникова и пригласили к сотрудничеству пятерых знаменитых дирижеров. Но будет ли кто-то постоянно приглядывать за оркестром? Этот вопрос всех беспокоит. А мне еще интересно вот что: кажется, в прошлом сезоне главным приглашенным дирижером был Юрий Темирканов, остается ли он? И, вообще, Анатолий Геннадьевич, не хотите ли вы предложить театру интендантскую модель управления?
– Я на самом деле много чего хочу, но только с точки зрения блага Большому театру. Посыл, который я обнаруживаю в СМИ о том, что мы меняем главного дирижера на пятерых приглашенных – неправильный. Я убежден, что в Большом театре должны работать дирижеры самого высшего уровня. Это никак не связано с приходом или уходом Ведерникова, это была моя позиция, с которой не согласен Ведерников, это его право, но это принципиальная моя позиция. Если, допустим, в Мариинском театре есть Гергиев, то в Большом театре будет пять дирижеров уровня Гергиева. Ничего плохого я в этом не вижу. Опять же мы все вместе в театре постоянно думаем о 2011 годе, когда откроется основная сцена, и эти дирижеры как раз составят костяк дирижеров, которые станут музыкальными руководителями новых постановок. Это совершенно не означает, что у нас не будет главного дирижера. Я никогда не говорил о том, что упраздняется эта должность, я просто говорю о том, что не стоит впопыхах занять эту строчку в штатном расписании, это неправильно. Вот здесь вопрос: кто будет главным? Мы ведем переговоры с разными людьми, кто-то отказывается, кого-то мы не хотим. Сами понимаете, очень многие хотят стать главными музыкальными руководителями Большого театра, но не каждый это может. А те, кого мы просили, им не хочется, как Ратманскому, вешать на себя груз и тяжесть большого коллектива, который нужно воспитывать, которым нужно заниматься. Гораздо проще заниматься только творчеством.
Так вот, это – проблема. Когда мы найдем того, кто поставит свои интересы в услужение интересам, в первую очередь, Большого театра, такой человек появится. Поэтому сейчас главным образом я вижу проблему в том, чтобы найти такого человека. Ведь у нас остаются штатные дирижеры, они же не упраздняются. Сорокин, Клиничев и дальше – старшего поколения. Сейчас стоит задача приглашения дирижеров, приглашения штатных дирижеров и, конечно, дирижеров, которые могли бы постоянно, как говорится, работать с оркестром, проводить групповые и общие репетиции. Эта проблема сегодня существует, и она пока, к сожалению, штатными дирижерами не может быть решена, их просто нужно численно усилить, количественно. И в этом направлении идет поиск, ищем, смотрим, пригласили на новую постановку, не буду называть имена, уже попробовали. Увидим. Этот процесс не решается желанием, вот этот ушел, сейчас этого назначим. Спешка нужна, известно, где и когда.
– А что с Юрием Темиркановым?
– С Юрием Хатуевичем дальше планов нет, притом, что Юрий Хатуевич мой очень близкий друг, с которым я знаком, наверное, лет 20. Но есть ситуации, когда лучше дружить домами, семьями, нежели работать вместе. Уверен, что эти слова Юрий Хатуевич трактует так, как и я.
– Я по телевизору видела мэра Москвы в каске на стройке. Но по Москве ползут ужасные слухи, что Большого театра вообще нет, что при ремонтных работах разбили какие-то деревянные панели неизвестно какого века, которые обеспечивали исключительную акустику Большому театру, а теперь этой акустики не будет. Что на самом деле происходит?
– Я порой читаю как юмористические романы все, что пишется о реконструкции. От реалий это абсолютно далеко. Если говорить о Московском строительном комплексе, я вам скажу, что с самого первого дня строительства я был сторонником того, учитывая их опыт строительства театральных зданий, чтобы Москва участвовала в реконструкции Большого театра. Так карта легла, не буду говорить, какая политическая или организационная, какие-то компании просто не пожелали участвовать в конкурсе или подумали, что они и без конкурса будут приглашены. Но есть закон. Поэтому я очень рад тому, что Московский стройкомплекс вошел на стройку. Но надо понимать, что они вошли в качестве субподрядчиков, потому что тот проект, который был утвержден Главэкспертизой, который сейчас, после некоторых изменений, вновь на утверждении, он остается. Задача Московского стройкомплекса – усилить возможности самой стройки за счет профессиональных инженеров, строителей и, банально – числом. Потому что в апреле на стройке было 500-600 человек, и этого абсолютно недостаточно для того, чтобы выполнить такой огромный объем работы. Сегодня на стройке количество людей приближается к 2000. То есть стройка получила новый импульс, и я этому очень рад. Все эти разговоры – спекуляции по поводу того, что театр рушится, падает. Вот сегодня можно сказать о том, что он качался и рушился предыдущие сто лет, поскольку фундамента фактически не было. Сегодня театр стоит на огромном мощном фундаменте, который опирается на твердые породы земли. И почему 22 метра глубина? Потому что на глубине от 19-ти там рельеф определенный. До 22 метров там твердые породы земли, на которые это все и опирается сегодня. Поэтому дальше он не шелохнется еще 150 лет точно. Это все спекуляции. Кому-то это выгодно с точки зрения личного пиара, кому-то выгодно это в условиях кризиса, кто-то тоже хотел войти в реконструкцию, поскольку нет других объемов работы. То есть вся ситуация обострилась и с кризисом тоже. Нужно было кого-то отодвинуть, кому-то влезть. Все очень просто.
– Последний вопрос: как вы все это выдерживаете, сколько вы спите?
– Я по-разному сплю, я и работаю, что называется, как у дворника зимой – сколько снега навалило, столько и работы. А это входит в профессию. Что значит, выдерживаешь – не выдерживаешь? Либо ты владеешь профессией, либо не владеешь. Чаще всего бывает, что когда есть периоды особого напряжения, мобилизация организма происходит какая-то. Потом, когда, допустим, появляется неделя или две отпуска, почему-то подскакивает температура. Это тоже понятно. Я все-таки больше 30 лет работаю в театре, поэтому организм, что называется, биологически саморегулируется: где ему собраться, а где ему, когда не очень важно и ответственно, можно и расслабиться.
Интервью с Анатолием Иксановым вышло в эфир Радио Свобода в программе "Поверх барьеров".
А тут еще подоспело сообщение о том, что к реконструкции Большого театра подключается Московский стройкомплекс. В общем, я поняла, что без помощи директора Большого театра Анатолия Иксанова мне с этим материалом не совладать, и напросилась на прием:
– Я знаю, что в следующем сезоне будет показан “Воццек” Берга в режиссуре Дмитрия Чернякова, дирижером будет Теодор Курентзис, что “Летучую мышь” будет ставить Василий Бархатов вместе с дирижером Кристофом Матиасом Мюллером и что, возможно, в Россию через сезон, благодаря Большому театру, вернется наш изгнанник Анатолий Васильев и будет работать над “Дон Жуаном”. А также, что Синайский и Лазарев проведут симфонические концерты с оркестром Большого театра. Но я подозреваю, что знаю не все, и, к тому же, в моем списке нет ни одного балета. Балетоманы будут волноваться.
– В декабре состоится премьера “Эсмеральды”, которую поставит Юрий Бурлака, нынешний художественный руководитель балета Большого театра – это будет его первая большая работа в новом качестве. В апреле Юрий Николаевич Григорович возобновит свой балет “Ромео и Джульетта”, для нас принципиально важный: мы с Юрием Николаевичем договорились, что в этом балете будет участвовать вся молодежь нашего театра. Тем самым мы решаем проблему труппы Большого театра к 2011 году, потому что, когда откроется основная сцена, старшее поколение останется старшим. Поэтому мы с Юрием Николаевичем решаем вместе проблему подготовки нашей замечательной молодежи. Так сложилось, слава Богу, что в труппе очень много интересных ребят и девушек.
Дальше – Ролан Пети по нашей просьбе поставит “Юношу и смерть”, где, как известно, танцевал Барышников, и я лично попросил его, чтобы он сделал балет на Ивана Васильева. В начале июля мы затеяли (можно это назвать “Русский проект”, можно “Дягилевский проект”) три одноактных балета и планируем показать их в рамках наших гастролей в Ковент-Гардене, поскольку у нас предстоят традиционные оперно-балетные большущие гастроли в июле-августе в Лондоне. Для этого мы готовим программу, в которую войдут “Петрушка”, “Треуголка” и “Русские сезоны” Алексея Ратманского.
Еще у нас есть огромное количество спонсоров, главным образом, это зарубежные партнеры. Здесь я должен отметить даже активизацию
Гастролей очень много - и балетных, и оперных - в этом году, труппу надо занимать, мы это понимаем, и предложений много, но мы отбирали то, что нам на самом деле интересно. Из важных гастролей – Мадрид, куда мы поедем в сентябре со “Спартаком” (очень давно не были в Испании). В этом году Вильнюс становится культурной столицей Европейского сообщества, поэтому мы туда поедем с “Корсаром”, дальше – традиционные наши гастроли в "Кеннеди-Центре" в Вашингтоне. Впервые мы посмотрим на новую сцену в Пекине, на новое здание оперного театра в столице Китая, это будет интересно, нам просто хочется посмотреть, я уж не говорю о том, что они вообще хотят, чтобы мы регулярно туда приезжали. Далее – большой традиционный балетный тур по Италии. Симфонический тур (в котором, кстати, Синайский примет участие) по Германии и Польше. А сезон мы завершим, как я уже говорил, в "Ковент-Гардене", где вначале покажем “Евгения Онегина”, который уже с триумфом пролетел над Европой – над Парижем и Миланом. И дальше – балетная программа.
Юбилейные вечера будут в следующем сезоне, естественно. Мы отметим столетие Галины Сергеевны Улановой, юбилей Елены Васильевны Образцовой. Несмотря на то, что она его уже отмечала в Михайловском театре Петербурга, она все-таки большую часть своей жизни отдала Большому театру. Юбилей Владимира Викторовича Васильева в апреле месяце и, традиционный уже, бенефис посвятим Надежде Грачевой. Естественно, мы продолжим наш симфонический абонемент в Большом зале Консерватории, где появятся за дирижерским пультом и Александр Лазарев, и Василий Синайский, и, кстати, Александр Ведерников один из концертов продирижирует. Золтан Пешко тоже традиционно участвует в наших симфонических программах. Это то, что касается нашего симфонического абонемента.
– Много планов и дорогостоящих постановок. Между тем, директора драматических театров (я с "музыкальными" еще не говорила), жалуются. Говорили сначала, что им бюджет урежут на 30 процентов, потом что на 50, а по последней информации постановочные вообще отнимут, и они как хотят, так и будут крутиться - оставят им "коммуналку" и зарплатный фонд.
Еще у нас есть огромное количество спонсоров, главным образом, это зарубежные партнеры. Здесь я должен отметить даже активизацию. С этого сезона у нас появляется крупнейшая энергетическая компания Италии “Enel”, это аналог нашего РАО “ЕЭС”, только, похоже, более эффективная, поэтому они, кстати, будут финансировать нашу большую новую программу, которую мы запускаем со следующего сезона, программу молодых оперных исполнителей. Дальше у нас появляется одна из очень крупных швейцарских компаний, с сентября они начинают финансировать Большой театр, и в этом смысле у меня опасений нет. Мы же неспроста создавали и Совет попечителей, и Фонд Большого театра, – для того, чтобы был резервный фонд на случай каких-то катаклизмов, каких-то неожиданностей.
Фонд успешно выполняет эту функцию, накоплены определенные средства, потому что мы не ставили себе задачу в предыдущие годы потратить все деньги, как это принято в государственном Бюджетном кодексе, поэтому деньги накапливались, и резерв есть. Во всяком случае, следующий сезон даст нам возможность выполнить все наши планы, и никаких сомнений у меня в этом нет.
– Вы приняли отставку главного дирижера театра Александра Ведерникова и пригласили к сотрудничеству пятерых знаменитых дирижеров. Но будет ли кто-то постоянно приглядывать за оркестром? Этот вопрос всех беспокоит. А мне еще интересно вот что: кажется, в прошлом сезоне главным приглашенным дирижером был Юрий Темирканов, остается ли он? И, вообще, Анатолий Геннадьевич, не хотите ли вы предложить театру интендантскую модель управления?
– Я на самом деле много чего хочу, но только с точки зрения блага Большому театру. Посыл, который я обнаруживаю в СМИ о том, что мы меняем главного дирижера на пятерых приглашенных – неправильный. Я убежден, что в Большом театре должны работать дирижеры самого высшего уровня. Это никак не связано с приходом или уходом Ведерникова, это была моя позиция, с которой не согласен Ведерников, это его право, но это принципиальная моя позиция. Если, допустим, в Мариинском театре есть Гергиев, то в Большом театре будет пять дирижеров уровня Гергиева. Ничего плохого я в этом не вижу. Опять же мы все вместе в театре постоянно думаем о 2011 годе, когда откроется основная сцена, и эти дирижеры как раз составят костяк дирижеров, которые станут музыкальными руководителями новых постановок. Это совершенно не означает, что у нас не будет главного дирижера. Я никогда не говорил о том, что упраздняется эта должность, я просто говорю о том, что не стоит впопыхах занять эту строчку в штатном расписании, это неправильно. Вот здесь вопрос: кто будет главным? Мы ведем переговоры с разными людьми, кто-то отказывается, кого-то мы не хотим. Сами понимаете, очень многие хотят стать главными музыкальными руководителями Большого театра, но не каждый это может. А те, кого мы просили, им не хочется, как Ратманскому, вешать на себя груз и тяжесть большого коллектива, который нужно воспитывать, которым нужно заниматься. Гораздо проще заниматься только творчеством.
Так вот, это – проблема. Когда мы найдем того, кто поставит свои интересы в услужение интересам, в первую очередь, Большого театра, такой человек появится. Поэтому сейчас главным образом я вижу проблему в том, чтобы найти такого человека. Ведь у нас остаются штатные дирижеры, они же не упраздняются. Сорокин, Клиничев и дальше – старшего поколения. Сейчас стоит задача приглашения дирижеров, приглашения штатных дирижеров и, конечно, дирижеров, которые могли бы постоянно, как говорится, работать с оркестром, проводить групповые и общие репетиции. Эта проблема сегодня существует, и она пока, к сожалению, штатными дирижерами не может быть решена, их просто нужно численно усилить, количественно. И в этом направлении идет поиск, ищем, смотрим, пригласили на новую постановку, не буду называть имена, уже попробовали. Увидим. Этот процесс не решается желанием, вот этот ушел, сейчас этого назначим. Спешка нужна, известно, где и когда.
– А что с Юрием Темиркановым?
– С Юрием Хатуевичем дальше планов нет, притом, что Юрий Хатуевич мой очень близкий друг, с которым я знаком, наверное, лет 20. Но есть ситуации, когда лучше дружить домами, семьями, нежели работать вместе. Уверен, что эти слова Юрий Хатуевич трактует так, как и я.
– Я по телевизору видела мэра Москвы в каске на стройке. Но по Москве ползут ужасные слухи, что Большого театра вообще нет, что при ремонтных работах разбили какие-то деревянные панели неизвестно какого века, которые обеспечивали исключительную акустику Большому театру, а теперь этой акустики не будет. Что на самом деле происходит?
– Я порой читаю как юмористические романы все, что пишется о реконструкции. От реалий это абсолютно далеко. Если говорить о Московском строительном комплексе, я вам скажу, что с самого первого дня строительства я был сторонником того, учитывая их опыт строительства театральных зданий, чтобы Москва участвовала в реконструкции Большого театра. Так карта легла, не буду говорить, какая политическая или организационная, какие-то компании просто не пожелали участвовать в конкурсе или подумали, что они и без конкурса будут приглашены. Но есть закон. Поэтому я очень рад тому, что Московский стройкомплекс вошел на стройку. Но надо понимать, что они вошли в качестве субподрядчиков, потому что тот проект, который был утвержден Главэкспертизой, который сейчас, после некоторых изменений, вновь на утверждении, он остается. Задача Московского стройкомплекса – усилить возможности самой стройки за счет профессиональных инженеров, строителей и, банально – числом. Потому что в апреле на стройке было 500-600 человек, и этого абсолютно недостаточно для того, чтобы выполнить такой огромный объем работы. Сегодня на стройке количество людей приближается к 2000. То есть стройка получила новый импульс, и я этому очень рад. Все эти разговоры – спекуляции по поводу того, что театр рушится, падает. Вот сегодня можно сказать о том, что он качался и рушился предыдущие сто лет, поскольку фундамента фактически не было. Сегодня театр стоит на огромном мощном фундаменте, который опирается на твердые породы земли. И почему 22 метра глубина? Потому что на глубине от 19-ти там рельеф определенный. До 22 метров там твердые породы земли, на которые это все и опирается сегодня. Поэтому дальше он не шелохнется еще 150 лет точно. Это все спекуляции. Кому-то это выгодно с точки зрения личного пиара, кому-то выгодно это в условиях кризиса, кто-то тоже хотел войти в реконструкцию, поскольку нет других объемов работы. То есть вся ситуация обострилась и с кризисом тоже. Нужно было кого-то отодвинуть, кому-то влезть. Все очень просто.
– Последний вопрос: как вы все это выдерживаете, сколько вы спите?
– Я по-разному сплю, я и работаю, что называется, как у дворника зимой – сколько снега навалило, столько и работы. А это входит в профессию. Что значит, выдерживаешь – не выдерживаешь? Либо ты владеешь профессией, либо не владеешь. Чаще всего бывает, что когда есть периоды особого напряжения, мобилизация организма происходит какая-то. Потом, когда, допустим, появляется неделя или две отпуска, почему-то подскакивает температура. Это тоже понятно. Я все-таки больше 30 лет работаю в театре, поэтому организм, что называется, биологически саморегулируется: где ему собраться, а где ему, когда не очень важно и ответственно, можно и расслабиться.
Интервью с Анатолием Иксановым вышло в эфир Радио Свобода в программе "Поверх барьеров".
