Иван Толстой: Запретная, неудобная, недопустимая дочь Льва Толстого прожила долгую, славную и успешную жизнь, скончавшись в 1979 году в возрасте 95 лет. Она все сделала, что было в ее силах, для посрамления советской власти, и та отвечала ей сторицей: младшую, любимую дочь великого писателя, ту самую, которая перепечатывала его рукописи, была его собеседником и доверенным лицом, которой были оставлены наследственные права на все рукописи, ту единственную, кого он взял с собою, бежав из Ясной Поляны, - её объявили несуществующей. Со всех фотографий и из всех кинохроникальных лент, из всех примечаний и мемуаров, экскурсионных рассказов и музейных экспозиций ее вырезали, вымарывали и вытравливали. Она им из-за океана – словом, они ей из России – зловещим молчанием. И так в течение 60 лет. Не было никакой Александры Толстой!
А она еще как была – деловитая, собранная, целеустремленная, верная отцовскому имени и идеалам, жизнь положившая на общественное служение. Поддержать утративших надежду – первая! Устроить на работу перебежчиков и невозвращенцев, накормить, помочь с бумагами – первая! Обратиться по радио к советским солдатам, призывая одуматься и не давить танками братьев-венгров, – первая, в прямом эфире, с митинга в Мэдисон-сквер гарденс!
Большевики арестовывали ее пять раз. Но это не подкосило ее, она и в заключении оставалась верна себе. На стене своей советской камеры она выцарапала кредо всей жизни:
“Дух человеческий свободен”.
В этом году 1-го июля исполнилось 125 лет со дня рождения Александры Львовны, 26 сентября исполнится 30 лет со дня ее смерти. А весной прошла практически незамеченной еще одна дата – 70-летие создания Толстовского Фонда, детища Александры Львовны. В нашей программе сегодня прозвучат голоса историков, специалистов по жизни младшей дочери Толстого и архивные записи разных лет, где Александра Толстая расскажет о себе сама.
Снимаем с полки пленку, на которой написано 17 сентября 1953 года. Ведет беседу сотрудник Свободы Виктор Барцев (под этим псевдонимом скрылся Виктор Франк).
Виктор Франк: Александра Львовна, может быть, вы расскажете нашим слушателям, что такое Толстовский Фонд, который вы основали и которым вы руководите?
Александра Толстая: Толстовский Фонд был основан еще в 1939 году для того, чтобы помогать русским вне России, за пределами России, рассеянным по всему белому свету.
Виктор Франк: Какой основной смысл работы Фонда, что вы считаете самой важной из его функций?
Александра Толстая: Я считаю, что это помощь послевоенным эмигрантам, главным образом тем, которые остались после Второй мировой войны, остались в Германии, Австрии, Италии, во всех этих странах.
Виктор Франк: Сколько, по вашим подсчетам, осталось людей за границей после войны?
Александра Толстая: Я бы считала, что немногим меньше миллиона.
Виктор Франк: А что с ними произошло?
Александра Толстая: Теперь многие уже расселились в других странах, эмигрировали в Австралию, в Канаду, в Америку, главным образом. И в этом смысле Фонд помогает, главным образом, тем, которые эмигрируют в Америку. Я считаю, что через нас прошло около 13 тысяч людей.
Виктор Франк: Как они там живут в США?
Александра Толстая: Большей частью хорошо. Первое время, конечно, трудно им устроиться, но постепенно устраиваются, живут хорошо и зарабатывают хорошо.
Виктор Франк: Сколько же зарабатывают русские люди в Соединенных Штатах?
Александра Толстая: В среднем, рабочий в США зарабатывает от 10 до 12 долларов в день. Самый низкий заработок это один доллар в час. Вы меня спросите, что же можно купить на эти деньги. Много. Во-первых, можно купить, минимум, 10 фунтов масла, во-вторых, можно купить 2 пары ботинок, можно купить женское платье и многое другое.
Виктор Франк: Александра Львовна, вы говорили о людях, оставшихся в Европе после войны, но, конечно, Толстовский Фонд имеет дело и с новейшими людьми, с людьми, которые переходят из Советского Союза, из советской зоны Германии и Австрии сейчас.
Александра Толстая: Да, и не только из советской зоны на границах Австрии и Германии сейчас, а даже люди, например, из Мексики. У нас был один служащий посольства, который перелетел в Америку, и которого мы приняли, он жил на нашей ферме. Вы, вероятно, очень хорошо помните случай с Косенкиной, учительницей, и другим учителем, Самариным, они убежали прямо в Нью-Йорке из советского консульства, прибежали к нам и мы их устроили. После этого Косенкина была взята опять в консульство и оттуда она, как вам известно, прыгнула с третьего этажа, чуть не пожертвовав жизнью ради свободы.
У нас есть 15 контор, которые работают, из них две в Германии, в Австрии, в Италии, во Франции. Во всех странах почти что имеются конторы Толстовского Фонда. Есть конторы и на Ближнем Востоке, в Бразилии. В Америке - наши главные конторы, и там есть несколько отделений. Так что, когда люди к нам прибегают, приезжают или прилетают откуда бы то ни было, Толстовский Фонд их немедленно принимает, устраивает на работу, и временно, если это в Америке, то у нас есть ферма, состоящая приблизительно из 70 гектаров, куда мы принимаем людей. Эта ферма имеет церковь, имеет рядом школы американские, которые принимают детей. И я скажу, что это русский уголок. Мне очень приятно, что у нас русских есть такая прекрасная ферма, где имеются и куры, около 400 тысяч несущихся кур, есть коровы, есть свиньи свои, свои харчи, так что мы людей можем принять, накормить. Там же у нас есть склад, мы их одеваем и оттуда же устраиваем на работу. Вот это великое счастье, что у нас есть такое место, где мы можем приютить этих бездомных людей.
Виктор Франк: А что делается с неработоспособными членами семей?
Александра Толстая: Есть несколько домов для престарелых в Америке, сейчас мы открываем тоже в Америке дом для престарелых Толстовского Фонда, а затем для детей у нас на той же ферме есть детский дом, где приблизительно летом бывает до 55-ти детей, круглый год - от 30-ти до 35-ти детей.
Виктор Франк: Александра Львовна, а каковы дальнейшие перспективы работы Толстовского Фонда?
Александра Толстая: Вы вероятно знаете, что только что прошел Закон об эмиграции в Америку. Многие тысячи русских рассеянных по всему свету смогут приехать по этому закону в Америку. Закон этот будет действителен три года. Затем я еще забыла вам сказать, что сейчас мы открыли дом для людей, которые перешли границу, для недавних послевоенных беженцев, которые ушли из советской России.
Виктор Франк: Где именно открыт этот дом, Александра Львовна?
Александра Толстая: В Мюнхене. Но, знаете, что я вам скажу, вот мне 69 лет, я старая женщина, но я никогда не теряю надежду, что скоро, может быть, очень скоро падет железный занавес, что в конце концов мы все еще увидим и доживем до того времени, когда мы увидим свободную Россию и не нужен будет Толстовский Фонд в том виде, в котором он существует теперь, что все мы сможем вернуться на родину.
Иван Толстой: Александра Толстая отвечала на вопросы Виктора Франка. Запись 17 сентября 53 года. Следующая архивная пленка датирована 1-м июля 59-го. К 75-летию Александры Львовны.
Александра Толстая: Отец мой никогда не проходил мимо человеческих страданий, ему всегда хотелось помочь чем-нибудь, утешить. И нас, своих детей, он старался научить этой радости, радости помощи другим.
Диктор: Вы слышали голос Александры Львовны Толстой, любимой дочери Льва Толстого. В своих дневниках он постоянно отмечал, что с ней ему радостно, хорошо. 16 февраля 1910 года он записывает:
“Саша и трогает, и тревожит. И рад, что люблю ее, и браню себя за то, что слишком исключительно”.
А в письме к ней от 15 апреля того же года Толстой пишет:
“Знаю, что тебе желательнее всего знать обо мне, а о себе писать неприятно. О том, как ты мне дорога, составляя грех исключительной любви, тоже писать не надо бы. Но все-таки пишу, потому что это думаю сейчас”.
В письме же от 24 апреля:
“Так близка ты моему сердцу, милая Саша, что не могу не писать тебе каждый день”.
1 июля этого года Александре Львовне Толстой исполняется 75 лет. Но годы не ослабили в ней воли помогать людям по завету отца. Она стоит теперь во главе организации Толстовский Фонд, созданной ею в США в 1939 году. Свое служение ближним Александра Львовна начала еще под непосредственным руководством отца. Послушайте, как она сама об этом рассказывает.
Александра Толстая: Я была младшая в семье. В 17 лет я была легкомысленна, мне хотелось развлечений, веселья. Хотя я и научилась работать под отцовским влиянием: зимой учила я яснополянских ребят, переписывала его рукописи и, научившись стенографии, позднее писала под его диктовку. Но все же времени оставалось много, и я ездила верхом, играла во всякие игры, веселилась как могла. И вот помню один раз, это было в самом начале рабочей поры, в июне, стоял знойный жаркий день, и с гостившей у нас молодежью играла в теннис. Мы так увлеклись игрой, что даже не видели и не слышали, как тихо в своих легких сапожках подошел отец и, по своей всегдашней привычке, заложив руки за ремень, которым была стянута его белая полотняная блуза, остановился и стал смотреть на нашу игру. “Саша, - совершенно неожиданно для нас сказал отец, - я сейчас был за чепыжом (чепыж - небольшая роща со старыми вековыми дубуми), там, около яблочного сада, Маша Румянцева сено убирает. Ты ведь знаешь, она беременна, на сносях, еле-еле двигается. Она одна, некому ей помочь, муж работает. Пойдите, помогите ей”. Делать было нечего. Вздохнули, сложили ракеты и мячи, зашли в сенной сарай за граблями. Пришли мы на поляну за чепыжом, видим - Маша медленно сгребает сено, лицо усталое, иссиня-красное, пот с лица катит, спина вся мокрая. А дети ее малые под березкой на канаве сидят и во что-то играют. Посадили мы Машу с детьми в холодок, и пошла у нас работа - одна за другой копна растут. Не прошло и четырех часов, как мы все сено в копны поставили. И это только один из бесчисленных примеров, как отец постоянно открывал мне основные пути к истинному счастью, учил меня любить людей и стараться помочь им. Это нелегко. Каждый человек ошибается, и часто я забывала то, что говорил мне отец. Но все же, если есть во мне что-то хорошее, то этим я обязана только ему.
Диктор: В Первую мировую войну Александра Львовна - на фронте, в летучем отряде Красного Креста. Она тяжело ранена, но по излечении возвращается на фронт. После революции, в 1919 году, Луначарский назначат ее комиссаром Ясной Поляны, объявленной Усадьбой-музеем. В 1920 году Александра Львовна арестована и приговорена к трем годам концлагеря. В 1921 году, по ходатайству крестьян Ясной Поляны, Александра Львовна была освобождена и назначена хранительницей Ясной Поляны. Она устраивает здесь сельскохозяйственную артель, музей, школу, больницу. Обо всем этом Александра Львовна рассказала в своих воспоминаниях, напечатанных в 1936 году в журнале “Современные Записки”, выходившем в Париже. В эти годы Александра Львовна часто виделась с Калининым. Вот что она рассказывает об одной из этих встреч.
Александра Толстая: Один раз, это было, вероятно, в 1927 году, я была у Михаила Ивановича Калинина, который был тогда председателем ВЦИКа. В то время, хотя уже начала восходить звезда Сталина, можно было еще говорить много свободнее, чем в последующие годы. “Как счастлив был бы ваш отец, - сказал мне Калинин, - если бы он видел наши советские достижения в России”. “Нет, - ответила я, - вы сгноили бы моего отца в тюрьме, потому что он поднял бы свой голос против вас и снова бы крикнул на весь мир: “Не могу молчать!””. Калинин не мог понять того, что если бы советское правительство даже привело людей к тому внешнему благоустройству и благополучию, которые оно обещало, Толстой, зная, что все это благосостояние достигнуто путем насилия, жестокости, во много превышающей жестокость какого бы то ни было другого правительства, громко протестовал бы против этого неслыханного еще в мире зла.
Иван Толстой: Запись 1 июля 59-го года.
Диктор: В 1931 году (правильно: в 1929 – ред.) Александра Львовна выехала за границу. Крестьяне Ясной Поляны сохранили о ней добрую память. Писатель и журналист Михаил Михайлович Коряков был в 1939 и 1940 годах старшим научным сотрудником Музея-усадьбы Ясной Поляны. Вот что он рассказывает о своей работе в Ясной Поляне. Михаил Михайлович, пожалуйста.
Михаил Коряков: Об Александре Львовне Толстой в Ясной Поляне запрещены какие-либо упоминания. В народе о ней сохранилась хорошая память. Марья Петровна - первая моя яснополянская встреча, Иван Васильевич и другие крестьяне и крестьянки, работающие при музее, рассказывали мне о ее близости к народу, неистощимой энергии, мужестве. Белокаменная школа, больница, которая могла бы украсить любой город, выстроены стараниями Александры Львовны. Наиболее значительным событием пореволюционной эпохи для всех жителей Ясной Поляны и в мои дни оставалось празднование столетнего юбилея в 1928 году. В связи с ним неизменно вспоминали Александру Львовну, однако в разговорах с посторонними ее упоминать запрещено. Нет ни одной экскурсии, которая бы не задавали вопроса, где проживают дети и прочие родственники Толстого. Инструкция предписывает экскурсоводу подробно рассказать о Сергее Львовиче, который проживает в Москве, принимает участие в редакции юбилейного собрания сочинений Толстого и представлен к Ордену трудового красного знамени. Затем кратко упомянуть о том, что Михаил Львович, Лев Львович и Татьяна Львовна находятся за границей, подчеркивая, что первые двое выехали до революции 1917 года, а третья, хотя и годом позже, но только потому, что в Риме, опять-таки до Революции, вышла замуж ее дочь, Татьяна Татьяновна, всем известная по очаровательным фотографиям. Начет Александры Львовны, товарищи, нам ничего неизвестно, - должен был отвечать экскурсовод, если бы посетители настаивали на этом пункте.
Диктор: Вы слушали писателя Михаила Корякова, бывшего старшего научного сотрудника Музея-усадьбы Ясной Поляны. За рубежом Александра Львовна, отдавая все силы работе в Толстовском Фонде, успевает все-таки написать биографию Льва Толстого. Эта биография, основанная в значительной степени на личных воспоминаниях Александры Львовны, вышла под заглавием “Отец” в 1953 году в Нью-Йорке, в издательстве имени Чехова, и была переведена на многие языки. Книга “Отец” представляет незаменимый и важный склад в историю русской литературы. Александра Львовна была особенно близка с отцом в годы перед его смертью, она рассказывает в книге о его последних мгновениях.
“6 ноября отец был особенно ласков со всеми. Мы меняли простыни, я поддерживала его и вдруг я почувствовала, что рука его ищет мою руку. Я подумала, что он хочет опереться на меня. Но он крепко пожал мою руку один раз, потом другой. Я припала к ней губами, стараясь сдержать подступившие рыдания. В этот же день мы с Таней сидели около него. Кровать стояла посередине. Вдруг отец сильным движением привстал и сел на кровати. Я подошла. “Поправить подушки?”. “Нет, - сказал он, твердо и ясно выговаривая слова - нет, только одно советую вам помнить: что на свете есть много людей, кроме Льва Толстого, а вы смотрите только на одного Льва”. Это были последние его слова, обращенные к Тане и ко мне”. В заключение своей книги “Отец” Александра Львовна говорит: “Война, революция, смерть близких, тюрьма, голод, потеря родины. Жизнь уже на закате, но одиночества нет. Потому что я знаю теперь, что на свете много людей, кроме Льва Толстого”.
Иван Толстой: Хотя антисоветизм Александры Толстой был долог и общеизвестен, тем не менее, в 70-е годы наладилась некоторая переписка ее с Ясной Поляной. Постепенно дочку писателя переставали бояться. Что это были за контакты, мы попросили рассказать нынешнего директора Яснополянского музея-усадьбы Льва Толстого, правнука писателя Владимира Ильича Толстого.
Владимир Толстой: Контакты поддерживались внутри семьи. Как известно, часть потомков Льва Николаевича была в эмиграции, но кто-то оставался и в России. Например, старший сын Льва Николаевича и старший брат Александры Львовны Сергей Львович до конца своих дней не уезжал из Советского Союза, и только его смерть в 1947 году прервала контакты его с младшей сестрой. Племянница Александры Львовны, Софья Андреевна, дочь Андрея Львовича Толстого, была директором толстовских музеев в 1940-50-е годы, и она тоже искала и находила какие-то контакты со своей теткой. Поддерживали эти контакты и другие Толстые, в том числе мой дед и его брат, которые вернулись в 1945 году после войны из эмиграции в Сербии в Советский Союз. Но настолько в этот момент Александра Львовна была неугодна, что моего деда и его брата фактически обманным путем вынудили подписать письмо в газету “Правда”, осуждающую Александру Львовну. Это был такой бесчестный подлог, о котором до конца своих дней мой дед переживал по этому поводу. Действительно, был такой момент, когда в биографию Толстого вносились поправки, исключающие, что у него вообще была такая младшая дочь как Александра Львовна. Доходило даже до того, что вносились исправления в биографические сведения о жизни писателя. Но потом постепенно это давление ослабевало, и последние годы жизни Александры Львовны, когда война отступила, когда какие-то были попытки и поиски контактов и взаимодействий, вспомнили, в том числе вспомнили и в родной Ясной Поляне. Учительница яснополянской школы Галина Николаевна Пирогова вместе с детьми написала несколько писем, на которые был получен ответ, завязалась такая переписка, в нее вступил и музей яснополянский. Вот последние годы жизни была даже надежда, что в 1978 году, когда отмечалось 150-летие со дня рождения Толстого, Александра Львовна сможет приехать. И правительство готово было принять младшую дочь Толстого на 150-летии. Но она уже сама чувствовала себя плохо, была очень пожилым человеком, поэтому ни о каком перелете из Америки не могло быть и речи.
Иван Толстой: Как же Александре Львовне удавалось оказывать помощь русским беженцам в Европе? Ведь сама она находилась за океаном. Какие существующие механизмы и каналы смогла она использовать? Рассказывает историк Толстовского Фонда Татьяна Ульянкина.
Татьяна Ульянкина: Она связалась с Госдепартаментом США, она связалась с Международным Красным Крестом, не обошла очень плодотворный контакт во Всемирной организацией церквей, и так далее. Вот эти организации предоставили свои офисы для проведения такой многомасштабной акции. В том же 1939-40 годах она срочно связалась в Элвином Джонсоном, с президентом Беженского университета, который был открыт при новой Школе социальных исследований в Нью-Йорке. Беженский университет существовал с 1933 года и закончил существование в 1941 году, с началом вступления Америки во Вторую мировую войну. В этот Беженский университет она просто давала адреса и фамилии тех русских ученых и деятелей искусства, литературы и культуры, которым необходима срочная помощь.
Иван Толстой: Таким образом, если я правильно понимаю, поначалу, на первом этапе, Александра Львовна использовала уже существующие гуманитарные и общеобразовательные структуры, созданные западными организациями. Но вот наступило время, когда у нее появилась необходимость создания своей структуры в Европе. Когда это произошло, при каких обстоятельствах и кто возглавил эти структуры Толстовского Фонда в Европе?
Татьяна Ульянкина: Вы знаете, эти структуры возникли несколько позже. Осенью 1947 года Татьяна Алексеевна Шауфус, ее ближайшая помощница, ее подруга по работе в Международном Красном Кресте, возглавила мюнхенский офис. Мюнхенский офис документировал всех тех жертв Второй мировой войны, кто категорически не хотел возвращаться в Россию, а таких было достаточно много, статистика действительно поражает. Около 1 миллиона человек не соглашалось выезжать из Европы в Россию. И нельзя сказать, что удалось помочь всему одному миллиону, но около 500 тысяч человек все-таки смогли избежать репатриации, благодаря созданию очень хорошо организованной структуры. Структура Толстовского Фонда прямо росла на глазах, потому что еще в 1946 году Тыркова-Вильямс написала Толстой, что необходимо активный центр помощи перенести из Европы в Америку, и этим центром будете вы, Александра Львовна, и не бойтесь объединить вокруг себя. Ведь тогда им пришлось даже перенести акцент на то, что это будет помощь православным, поскольку сразу после войны резко активизировались все религиозные общественные организации помощи своим. Помогали католики католикам, лютеране лютеранам и протестанты протестантам. Но не было ни одной православной организации. И здесь надо отдать должное гибкости Толстой, которая моментально вошла в союз и с Анастасием, и с Евлогием и создала религиозные организации, включившие сотрудников Толстовского Фонда. И тогда многие репрессии советской Репатриационной комиссии удалось обойти.
Иван Толстой: Перед самым 90-летним юбилеем Александры Львовны сотрудник нью-йоркского бюро Владимир Юрасов посетил Толстовскую ферму и записал интервью, которое мы предлагаем вашему вниманию. 1 июля 74-го года.
Владимир Юрасов: 1 июля исполнилось 90 лет Александре Львовне Толстой, младшей дочери Льва Толстого. В этот день в Америке, под Нью-Йорком, на ферме Толстовского Фонда состоялся торжественный обед, устроенный комитетом по чествованию Александры Львовны, состоящим из русских и американских друзей ее, сослуживцев по Толстовскому Фонду и некоторых родственников юбиляра. От имени комитета с приветственными речами выступали многолетняя помощница и близкий друг Александры Львовны Татьяна Алексеевна Шауфус, заведующий местного районного Отдела здравоохранения Борис Андреевич Ванадзин, председатель Совета директоров Толстовского Фонда Малоземов, председатель Исполнительного комитета Толстовского Фонда каноник Вест, специально приехавший из Лондона. Потом должен был выступать я, но я уступил выступление дочери своей, Соне, которой в этот же день 90-летия Александры Львовны исполнилось 9 лет. Соня поднесла Александре Львовне цветы и поздравила ее. Затем выступали профессор Арсеньев, редактор “Нового Русского Слова” Андрей Седых. От имени сотрудников Толстовского Фонда - Багратион-Мухранский и Линевский.
Поздравительных писем и телеграмм со всех концов света было столько, что огласили только часть их. Например, личное поздравительное письмо президента США Ричарда Никсона, в котором говорилось: “Дорогая госпожа Толстая! Я был очень рад узнать, что Ваша семья и Ваши друзья соберутся, чтобы чествовать Вас в день Вашего 90-летия. Я буду с Вами всей душой, и буду вспоминать ту приятную для меня встречу с Вами в 1946 году, когда я первый раз был кандидатом в Палату представителей США. Ваши достижения неисчислимы, Ваша безграничная энергия и творческий дух отразились не только в истинной помощи, оказанной Вами вашему знаменитому отцу, но и после его смерти в Ваших книгах, лекциях и бесчисленных трудах по оказанию помощи другим. Вся моя семья разделяет мое глубокое восхищение Вами и пользуется возможностью, чтобы отдать должное Вашей замечательной жизни. Ричард Никсон”.
Большую радость доставила юбиляру телеграмма из Москвы от сотрудников Толстовского музея. “Глубокоуважаемая Александра Львовна! Музей Толстого сердечно поздравляет Вас с днем рождения, желаем крепкого здоровья. Директор музея Александр Соломатин”. Из Швейцарии пришла телеграмма от Александра Солженицына. В телеграмме Александра Солженицына говорилось: “Как счастлив Толстой, что верная дочь последовательно, долго, успешно продолжает его дело. Как счастливы мы все, что и сегодня с нами живая ткань Толстого. Дорогую Александру Львовну горячо поздравляю с ее 90-летием. Солженицын”.
Крупнейшие американские газеты посвятили дочери Толстого, в связи с ее 90-летием, статьи о ее необыкновенной жизни. День рождения Александры Львовны отметили телевизионные и радиостанции и в Америке, и в Западной Европе. Нью-йоркская газета на русском языке “Новое Русское Слово” посвятила Александре Львовне специальный воскресный номер. Все газеты, радио и телепередачи рассказывали о том, что Александра Львовна, младшая дочь Льва Николаевича Толстого, при жизни отца была ему самым близким человеком и его секретарем. Александра Львовна большую часть своей жизни отдала распространению учения своего великого отца путем лекций, книг, статей, практической деятельности по проведению в жизнь идей отца. Секретарем отца она стала в 1901 году, переписывала его рукописи, вела его переписку. Одновременно она работала в ею же созданной в Ясной Поляне клинике для больных и учила грамоте крестьянских детей. Она повсюду сопровождала Льва Николаевича, была с ним даже и на железнодорожной станции Астапово при его кончине в 1910 году. Первую мировою войну Александра Львовна провела на фронте во главе медицинских отрядов. За храбрость, проявленную на фронте, была награждена Георгиевскими медалями второй, третьей и четвертой степени. В Советском Союзе она жила до 1929 года, занималась изданием и изучением произведений отца. Привелось ей сидеть и в тюрьме, и в лагере еще при Ленине. Два года прожила в Японии. В 1931 году переехала в США, читала лекции, занималась сельским хозяйством. В помощь беженцам из Советского Союза организовала Толстовский Фонд. На сегодняшний день Толстовский Фонд перевез в Америку свыше 25 тысяч эмигрантов. Александра Львовна - автор нескольких книг: “Трагедия Толстого”, “Проблески во тьме”, о жизни своей в Советском Союзе, и “Жизнь Льва Толстого. Отец”. Сейчас работает над книгой о деятельности Толстовского Фонда. Несмотря на свои 90 лет, Александра Львовна много читает, особенно произведения самиздата, работает в саду, выращивает замечательные тюльпаны и огромные помидоры. Я часто вижусь с Александрой Львовной. Прослушайте магнитофонную запись моего интервью с нею для Радио Свобода, которую я сделал в доме Александры Львовны накануне ее 90-летия. Вначале я спросил Александру Львовну о ее взаимоотношениях с отцом. Включаю ленту.
Александра Толстая: Я думаю, что начиная с 17 лет, когда я перестала быть легкомысленной девочкой, я стала понимать уже, что из себя представляет мой отец, начала понимать его учение. Когда он иногда мне диктовал что-то из своего дневника и новых произведений, я начала вникать в духовную суть их. И я помню, один раз был очень смешной эпизод, когда он читал мне или я читала… Нет, он мне диктовал, и я вдруг его что-то по существу его философии спросила, и вдруг он на меня посмотрел и говорит: “Боже мой, что же теперь будет? Я теперь не могу тебе диктовать, как стенографию писать, потому что ты вникаешь, и это меня страшно будет смущать. Я думал, что ты не понимаешь ничего и не слушаешь”. А я ужасно обижалась. При его жизни мой интерес был связан с его интересами. И вот когда он один раз меня позвал и оказалось, что какой-то легкомысленный господин предложил свою руку мне и сердце, и отец очень серьезно меня уговаривал выйти замуж, то я расплакалась, потому что мне казалось, что он хочет от меня отделаться. Но променять, даже, может быть, на какое-то временное увлечение жизнь с отцом я не могла, потому что я сравнивала: что этот человек из себя представляет? Ничего особенного. А тут - каждый день полный какого-то невероятного интереса. Конечно, все его болезни - это было самое страшное и самое ужасное, и момент смерти. Смерть его, собственно, повиляла так, что все пропало. Я жила два года совершенно пустой жизнью, не знала, куда мне кинуться, что мне делать. Правда, было все-таки его завещание, надо было продать первые напечатанные его сочинения, какие не были еще в печати, надо было раздать землю крестьянам. Это меня отвлекло, но, в сущности, казалось, что все пропало после его смерти. Я не знала, куда мне кинуться. А потом общественная жизнь понемножку, друзья…
Владимир Юрасов: Александра Львовна, вы в Советском Союзе жили до 1929 года, из них вы часть прожили, как теперь говорят, на архипелаге ГУЛАГе. Собственно, почему вас арестовали и что вы помните об этом вашем заключении?
Александра Толстая: Я очень хорошо помню. Я не знаю, знаете ли вы про Тактический центр. Я им немножко помогала. Но главная моя помощь была в том, что я представляла квартиру, одна комната и ванная - мои, а остальное принадлежало Обществу изучения творений Толстого. И это общество, куда входили все знаменитые профессора - Цявловский, Грузинский, академики Шахматов, Срезневский и многие другие. И когда меня прокурор Крыленко спросил: “Александра Львовна, какое было ваше участие в Тактическом центре?”, я ему на суде, зал был полон народу, я, к великому удовольствию публики, которая вся захохотала, я говорю: “Да никакого. Я поила их чаем, ставила самовар”. И после этого один знаменитый поэт тогдашний написал маленькое стихотворение:
В стране, где смелую девицу
Сажают в тесную темницу
За то, что ставит самовар….
Владимир Юрасов: А чьи же это стихи?
Александра Толстая: Такой у меня был приятель писатель и поэт Хирьяков. Меня осудили на три года лагеря и тюрьмы. В тюрьме нас шесть человек сидело.
Владимир Юрасов: А кто с вами сидел?
Александра Толстая: Молодая княжна Трубецкая, машинистка, которая только была виновата в том, что она переписывала какие-то бумаги одного из молодых людей, который был осужден за контрреволюцию, потом одна наседка. Вы знаете, что значит наседка?
Владимир Юрасов: Знаю хорошо.
Александра Толстая: И я тоже знаю. Так вот, наседка-шпионка. Вот эта молодая, которая была нас медиум по спиритизму. Вот и все шесть человек. И француженка, которая, когда ее спрашивали, за что она сидит, говорила всегда, что она сожительствовала с одним человеком, которого она ненавидела. И когда я говорила, почему же она это делала, когда она его так не любила (а он был, кажется, контрреволюционер), а он что-то для нее сделал, она отвечала всегда: “по благодарству”. Это было совсем мне не трудно.
Владимир Юрасов: Это в тюрьме. А в лагере?
Александра Толстая: А в лагере я работала. Я вышла на работу вместе с уголовными и заслужила этим их уважение. И потом я преподавала там уголовным русскую грамоту, и время проходило очень быстро. Подружилась с комендантом, который меня отпускал раз в неделю или в две недели домой.
Владимир Юрасов: В 1929 году как вам удалось выехать из Советского Союза?
Александра Толстая: Обманом. Потому что я сказала, что я поеду в Японию, куда меня зовут читать лекции.
Владимир Юрасов: Александра Львовна, вот вы знаете, вы внимательно следите за печатью, за книгами, за материалами самиздата, которые доходят из Советского Союза, вы знаете, что в Советском Союзе все время происходят определенные события. Как вы оцениваете эти события, как вы оцениваете положение в Советском Союзе русского народа в настоящее время, и в чем вы видите надежду для него в будущем?
Александра Толстая: Они - начало возрождения России, эти люди. И все те, которые жизни отдали свои на это, делают колоссальное дело для России. И я думаю, что именно вот это вот духовное влияние, может быть, мы его даже не видим, потому что Советы скрывают, они этих людей сажают в тюрьмы, в сумасшедшие дома, но ведь мы знаем, что в сотнях, может быть, в тысячах эти люди рождаются в России и работают на освобождение России. И если Советы могут остановить какие-то действия внешние, то внутренний духовный рост остановить они не могут. Я думаю, что все-таки эти несчастья научат людей, что без Бога жить нельзя.
Владимир Юрасов: Большое спасибо, Александра Львовна, больше спасибо и от имени всех работников нашей радиостанции, и от имени миллионов радиослушателей нашей станции в Советском Союзе поздравляем вас с такой замечательной датой 90-летия, и дай Бог вам здоровья! Спасибо!
Александра Толстая: Спасибо, что вы даете мне возможность поговорить с моими людьми, которых я никогда не забываю.
Иван Толстой: Беседа Владимира Юрасова с Александрой Толстой, записанная 1 июля 1974 года. И в завершение программы я задал вопрос Яснополянскому директору Владимиру Ильичу Толстому: кто же из детей писателя был, с его точки зрения, самой значительной фигурой?
Владимир Толстой: Я, вопреки общему расхожему впечатлению и мнению, считаю, что все дети Льва Николаевича и Софьи Андреевны были людьми одаренными и незаурядными. Среди них, на мой взгляд, не было пустых и бессмысленных. Я с огромным уважением отношусь к Сергею Львовичу, с безусловной любовью к Илье Львовичу, который один из наиболее литературно одаренных. Его воспоминания об отце, по-моему, одни из лучших. Татьяна Львовна - самая взвешенная, игравшая в семье роль миротворца, которая одинаково умела и отца, и мать поддержать. И при этом
это одаренная художница и, вообще, яркая натура, человек, который дружил, переписывался и общался со многими действительно великими людьми России и Европы, они считали ее своим другом. Марья Львовна умерла слишком рано, но, пожалуй, это была наиболее близкая отцу дочь. Много дурного, каких-то дурных слухов ходило об Андрее Львовиче, но его фигура незаурядна. И Михаил, и Лев, который пытался состязаться с отцом, писал довольно слабые литературные вещи, но был очень одаренным скульптором, прекрасные его работы сохранились и в Ясной Поляне, и в Швеции, где он жил, и в Париже, где он учился у Родена. Но Александра Львовна, по совокупности, наверное наиболее мощная фигура из всего потомства Льва и Софьи. И пусть никому не будет обидно, если мы сейчас скажем, что младшая дочь успела за свою жизнь сделать больше всех остальных, и по праву мы сегодня о ней вспоминаем, как о выдающейся личности.
