Александр Генис: Ведущий кинокритик “Нью-Йорк Таймс” Скотт, заранее подводя итоги летнего кино, пишет, что все его коммерческие успехи связаны с повторами повторов, вроде нового, но, в сущности, старого “Гарри Поттера”. Показателям, - говорит он, - свидетельствующим о вполне удачном для проката сезоне, не стоит доверять. Когда на улице зной, а в экономике – рецессия, в кино ходят, чтобы остыть от жары и отключиться от действительности. Тут выбирать не приходится. На этом безрадостном для взыскательных зрителей фоне та же “Нью-Йорк Таймс” назвала лучшим фильмом летнего Голливуда очень своеобразную батальную ленту о войне в Ираке. Фильм назван идиомой, означающей “трудное положение” и переведен на русский неверно, но завлекательно “Повелитель бури”.
Сейчас мы с ведущим нашего “Кинообозрения” Андреем Загданским вернулись в студию с просмотра этой картины, чтобы по свежему впечатлению обсудить фильм.
Kathryn Bigelow “The Hurt Locker”.
Кэтрин Бигелоу “Повелитель бури”.
Андрей Загданский: Среди множества картин о войне в Ираке этой картине принадлежит совершенно особое место. Может, потому, что эта картина не старается никому угодить политически, этот фильм всего лишь о войне. Три главных героя, которых мы видим на протяжении почти двух часов на экране, занимаются всего лишь войной. Три человека, маленькая группа, которая разъезжает на своем бронированном автомобиле по Ираку и занимается тем, что обезвреживает так называемые импровизированные взрывные устройства. Вот, собственно, их военная миссия.
Александр Генис: Мне кажется, что это и есть самое главное в фильме, потому что больше всего американских солдат, как известно, погибает именно от этих взрывных устройств. И эта война это война саперов. Вот знаете, каждая война имеет свое особое оружие. В Первую мировую войну это были окопы, скажем. Иракская война это война саперов. Недавно в Америке занимались очень интересным исследованием, пытались выяснить, какие военные наиболее успешно выполняют эту миссию. И выяснилось, что те, у которых особенно развита интуиция. А что такое интуиция? Думали, что это опыт, что это военные какие-то знания. Но на самом деле ничего не выяснилось. Выяснилось, что интуиция - врожденная, и есть люди, которые делают это лучше, чем другие. И вот именно о таких людях этот фильм.
Андрей Загданский: Интересно, что в английском языке слово “интуиция” совпадает со словом “горб”, то есть это что-то физически присутствующее в теле человека, что позволяет ему то ли лучше, то ли хуже оперировать той или иной ситуацией. Во всяком случае, вернемся к фильму. Первый час картины абсолютно магически сделан, мы видим настоящее кино. Я часто ссылаюсь на одну и ту же мантру в кино, я люблю смотреть, когда люди делают то, что они умеют и знают, как они делают. И это делает человек, рискуя своей жизнью и жизнью своих товарищей. Смотреть на это можно бесконечно. Во всяком случае, так думают авторы фильма, которые явно сделали фильм на 20-30 минут дольше, чем следовало бы.
Александр Генис: Мне кажется, что в этом большая проблема фильма, потому что мы все время ждем взрыва, и это придает огромную интенсивность каждому кадру. Что бы ни делали герои - закуривают ли они сигарету или вытаскивают взрывчатку - одинаково интенсивно мы смотрим на экран, потому что все время вот-вот ахнет. И это здорово сделано. Пока не устаешь.
Андрей Загданский: Но вы знаете, очень трудно, задав высокий темп и высокую степень интенсивности в самом начале, выдержать ее до конца, поскольку выше крещендо уже не поднимешься, выше ситуации жизни и смерти ты не можешь продвинуться. И, вместе с тем, в картине есть один эпизод, который как бы уходит немножко в сторону и, с моей точки зрения, является просто одним из блистательных военных эпизодов. Эпизод перестрелки в пустыне. Самое сложное в военных фильмах, с моей точки зрения, возможность нам идентифицировать, кто в кого стреляет, как выглядит тот или иной персонаж, поскольку военная форма обладает чудовищным обстоятельством - она обезличивает всех нас. Мы не только замечательно способны идентифицировать, кто есть кто, мы совершенно четко знаем характеры персонажей, мы знаем, кто что сделает, кто сейчас делает это и почему. Но в эпизоде снайперской дуэли, а речь идет именно о схватке в пустыне, когда группа американских солдат оказалась окружена снайперами, и они уже потеряли несколько своих солдат, и в этой ситуации совершенно потрясающая кинематографическая деталь, которая могла быть применена только человеком, который это видел и знает, как это происходит. В снайперской винтовке кончаются патроны и нужно поставить новый рожок с амуницией. Рожок с амуницией они забирают у убитого солдата, вставляют его в винтовку, винтовка не работает, застревает, потому что на рожке так много запекшейся крови, ее нужно смыть, а воды у них уже нет. Все, что они могут сделать, это по одной вытащить пули из рожка и своей собственной слюной смыть кровь только что убитого товарища. Не придумаешь. И оторваться от этого на экране невозможно. Весь эпизод выстроен настолько последовательно, точно и настолько понятно в своих психологических и чисто военно-стратегических обстоятельствах, что я смотрел совершенно заворожено.
Александр Генис: Андрей, этим летом Голливуд нас не слишком балует яркими фильмами, даже боевиков особых не было. Этот фильм трудно назвать боевиком, это настоящее, серьезное батальное кино. Как вы считаете, какое у него будущее?
Андрей Загданский: Фильм идет в прокате неплохо, но мне кажется, что фильм пройдет, в основном, незамеченным. Я думаю, что фильм опоздал. Пик интереса к иракской войне прошел. Несмотря на все те недостатки, о которых мы говорили, фильм сделан замечательно, но я боюсь, что он либо опоздал, либо сделан слишком рано.
