"Единая Россия" выдвинула одним из кандидатов на пост губернатора Свердловской области нынешнего руководителя региона Эдуарда Росселя. Политолог Дмитрий Орешкин объясняет механизм этого решения.

- Считаете ли вы выдвижение кандидатуры Эдуарда Росселя на пост губернатора Свердловской области отражением тенденции – или это единичный, специфический случай?

- Это тенденция в том плане, что есть губернаторы-тяжеловесы, биться с которыми у Кремля не хватает сил. Считается, что эти люди – Шаймиев, Лужков, Рахимов, тот же Россель – эффективные менеджеры, и обычно так и бывает. Есть много охотников отнять у них их вотчины, но это требует слишком больших усилий.

- У Кремля не хватает сил для борьбы, или он доволен положением вещей?

- Вряд ли доволен, скорее, удовлетворен. Конечно, Кремль хотел бы, чтобы Татарстан или Башкортостан были более зависимыми. Каждый раз попытки продавить вертикаль наталкиваются на системное сопротивление губернаторов – и достигается некоторое равновесное состояние. Территория управляется региональной элитой, которая оказывает федеральному центру символическое уважение. Такая система вполне работала при благополучной экономической ситуации. Что с ней будет происходить в условиях сужающейся бюрократической ренты – вопрос.

- Насколько для Кремля важен контроль над выборными процессами в регионах?

- Выражение "сильный губернатор" означает, что он контролирует и избирательные процессы в регионе. Именно поэтому время от времени кто-нибудь из авторитетных губернаторов нет-нет да выскажется за возвращение к принципу выборности губернаторов. Это отражает их стремление зафиксировать свое пребывание во власти навечно и помимо Москвы. Если этот принцип будет возрожден, для Шаймиева, Лужкова и Росселя не составит труда переизбираться столько раз, сколько нужно. Договорившись с ними, можно не сомневаться, что электоральный результат будет обеспечен.

- Существуют расхожие представления, что масштабы коррупции таковы, что купить пост губернатора – не проблема. Вы тоже так считаете?

- Деньгами все не решается. Страна сейчас устроена так, что если у тебя есть власть, то есть и деньги. Могут, конечно, намекнуть, что если хочешь на следующий срок, неплохо бы и занести. Но на самом деле и намекать не надо. Коррупционная рента – это горючее для всей системы: центр договаривается с регионами, что они гарантируют порядок на местах, то есть, не дают поднять голову национализму и сепаратизму, плюс обеспечивают правильные результаты федеральных выборов. В ответ Кремль не вдается в их внутренние дела, хотя о местной коррупции осведомлен очень хорошо. Эта система работает, хотя разрушает нравственные устои общества, разрушает судебную, партийную и избирательную системы.

- Не напоминает ли нынешняя система отбора и расстановки кадров советскую?

- По базовым ценностям она, конечно, советская, даже совковая. Но модернизированная. Главное отличие – наличие частной собственности, главное сходство – отсутствие конкуренции. Это влечет за собой очень большие издержки для населения. Именно поэтому, например, средняя стоимость квадратного метра жилья в Берлине – около тысячи долларов, а в Москве – около 4 тысяч. Из симбиоза бюрократии и бизнеса родился новый класс, который я называю бюрнесом. Он контролирует и политику, и экономику. И он противится переменам, которые будут означать появление новых бюрократов и, соответственно, необходимость выстраивать новые, рискованные отношения. Результат состоит в том, что страна проигрывает конкуренцию тем, у кого эта рента ниже.

- Означает ли это, что рано или поздно нынешняя система придет к тому же результату, что и ее предшественница?

- Да, мы уже шаркаем брюхом по мели. Год назад нас убеждали, что мы живем на острове стабильности, а теперь те же люди сообщают, что по России кризис ударил больнее, чем по другим. Виноват в этом не Запад и не НАТО, а неэффективность системы управления. Но признав это, нынешним "кадрам" придется продолжить мысль: возможно, кто-то другой мог бы справиться с проблемами управления лучше. Сама постановка вопроса противоречит фундаментальным интересам бюрнеса.