70 лет назад началась Вторая мировая война. Единого взгляда на нее нет ни внутри самого Евросоюза, ни на территории континента в целом.

Немецкие СМИ в эти дни публикуют интервью с известными немцами – свидетелями событий. Это и бывший президент Рихард фон Вайцзекер, начавший войну молодым офицером и потерявший в первые же дни воевавшего рядом с ним старшего брата, и бывший узник варшавского гетто, а ныне патриарх немецкой литературной критики Марсель Райх-Раницкий, и бывший канцлер Хельмут Коль, которому в 1939 году было 9 лет.

Историки освещают в своих новых книгах различные, теперь чаще побочные, аспекты темы, такие, например, как история песни Хорста Весселя, то есть гимна нацистской Германии. Журнал Spiegel, однако, дал серию публикаций под заголовком "Как один народ напал на весь мир", ироничность которого вызвала дикую злобу на националистских страницах немецкого интернета.

Критики журнала Spiegel обвиняют его в пропаганде идеологии победителей и цитируют самых разных авторов, говорящих, напротив, о войне всего мира против Германии. В этой связи интересно мнение немецкого историка Гётца Али по поводу предстоящего судебного процесса над бывшим охранником лагеря смерти Собибор Иваном Демьянюком:

― Этот случай ― если мы допускаем, что Демьянюк действительно был охранником в Собиборе, ― показывает нам то, что редко

можно было видеть на процессах против нацистских преступников в Германии, а именно -европейское участие в преступлениях нацистов. Это трудный вопрос, здесь есть возможности для манипуляций и интерпретаций, здесь есть вызов немецкой и международной общественности. Таких, как Демьянюк, были тысячи и тысячи. Становится ясно, что Холокост ― это самое страшное преступление не только в немецкой, но и в общеевропейской истории. Но тысячи примеров, подобных Демьянюку, не умаляют вины немцев как зачинщиков, главных преступников. Это немцы организовали Собибор, а не Демьянюк, немцы, а не он, могли в любой день остановить этот конвейер смерти.

Несколько дней назад в Берлине прошел ежегодный "День Родины", инициированный "Союзом изгнанных" ― организацией, которая представляет интересы немцев, принудительно выселенных с территорий, потерянных Германией после Второй мировой войны. Впервые на заседании союза выступила с речью канцлер Ангела Меркель. Прежде правительство дистанцировалось от организации с реваншистским душком. Теперь же Ангела Меркель назвала членов "Союза изгнанных" "посланцами примирения" ― и не без основания. Организация, требовавшая ранее от Польши и Чехии для немцев, вынужденно ставших беженцами, компенсаций за потерянное имущество, сегодня уже не выдвигает материальных требований к странам-соседям.

В 2008 году "Союз изгнанных" поддержал правительственную инициативу по созданию в Берлине "Центра изгнанных", задача которого ― в полной мере раскрыть всю правду о национал-социализме и его преступлениях. Для управления центром создается специальный фонд "Бегство, изгнание, примирение", в правление которого войдут представители парламента и правительства, а также три представителя "Союза изгнанных". Этот проект был подвергнут критике политиками Польши и Чехии. Выступая перед собравшимися в Берлине членами "Союза изгнанных", Ангела Меркель сказала:

― Мы будем продолжать разъяснять, почему Германии нужен такой центр памяти, центр, который напоминает и о страданиях изгнанных, и о том, что немцы в полном объеме осознают свою ответственность за преступления национал-социализма.

История "Союза изгнанных" ― наглядное свидетельство того, что до единого взгляда на Вторую мировую войну внутри Евросоюза еще далеко. Это особенно ярко видно на примере отношения к пакту Молотова-Риббентропа и разделу Польши, говорит немецкий историк Штефан Трёбс:

― Взгляды и мнения весьма сильно отличаются друг от друга. Но все же не столько между Востоком и Западом Европы, сколько между странами Балтики и Польши с одной стороны, и Россией ― с другой. В странах Западной Европы сам договор о ненападении между диктаторами всерьез как фактор развязывания войны не рассматривается. Для немцев событие 23 августа 1939 года было перекрыто в сознании событиями 1 сентября 1939 года, то есть нападением на Польшу. Этот пакт развязал Гитлеру руки не только для нападения на Польшу, но и для действий в начале 1940 года против Франции, а в дальнейшем и против Англии. Следовало ожидать, что в Западной Европе он должен считаться одной из важных причин развязывания войны. Но этого нет. В общественной памяти Франции и Великобритании пакт практически вообще не задержался и никакой роли не играет, он служит предметом

споров и раздоров только между Москвой и балтийскими странами и Польшей. Это понятно: если с российской точки зрения балтийские страны тогда добровольно влились в СССР, то с точки зрения балтийских стран это был нарушавший права народов захват, который прервал короткую историю независимости балтийских стран. Эта независимость, возникшая в 1918 году, была насильственно прервана "советами", санкционировавшими массовые депортации эстонцев, литовцев и латышей в Сибирь. Элиты балтийских стран были, таким образом, обезглавлены, и независимость потеряна вплоть до 1991 года. В Польше, например, по многим телеканалам цитируются практически не известные в Германии документальные съемки, запечатлевшие совместный парад немецких и советских войск 17 марта 1940 года в Бресте на демаркационной линии, разделявшей эти захватнические армии. Каждый поляк знает эти кадры. Советские и немецкие офицеры вместе, они веселы, смеются шуткам друг друга и курят сигары. Раздел Польши для поляков ставит вторжение немцев и захват Восточной Польши Красной армией на одну доску. Есть даже съемки, запечатлевшие переговоры представителей гестапо и НКВД в Закопане, где обсуждались планы арестов видных представителей польской элиты и планы их изоляции. Ни один поляк не может, глядя на эти кадры, не испытывать чувства горечи. Я считаю, что для европейцев есть смысл обмениваться своими воспоминаниями о событиях тех лет. Но этот процесс не приведет к тому, что следы в народной памяти в разных странах Европы когда-нибудь выровняются и придут к общему знаменателю. Такая перспектива представляется мне невозможной.