В Москве вышли "Воспоминания о Компьенском лагере" Владимира Костицына. Книгу подготовил к печати, снабдил предисловием и аннотированным указателем имен историк Владимир Генис.
Каждый по-своему вспоминает Компьень. Здесь в IX веке французский король Карл Лысый построил свой замок, а пятьсот лет спустя бургундцы пленили тут Жанну д’Арк. В XIX веке Компьень стал любимой загородной резиденцией Наполеона III, а в ХХ веке опушка компьенского леса дважды становилась мировой исторической сценой: в 1918-м в железнодорожном салон-вагоне Германия подписала свою капитуляцию в Первой мировой войне, а в 1940-м в том же самом салон-вагоне и на той же лесной опушке она отыгралась, заставив на этот раз Францию подписать капитуляцию. Вот недалеко от этих мест гитлеровцы и устроили один из своих концлагерей.
Компьенский лагерь отличался от других тем, что в нем содержали неблагонадежных иностранцев – русских, евреев, членов некоторых политических партий, масонов – перед отправкой их дальше: кого в лагеря смерти, кого на волю.
Кто автор этих воспоминаний?
Цитирую предисловие Владимира Гениса: Владимир Александрович Костицын – крупный математик, астрофизик, эколог. В прошлом – большевик, участник московского декабрьского восстания 1905 года и руководитель боевых дружин, политэмигрант, разошедшийся с ленинцами как "оборонец", комиссар Временного правительства, арестовывавший генералов-корниловцев, один из организаторов советской науки, профессор, декан физико-математического факультета Московского университета, директор института, потом, волею судьбы – изгнанник, тщетно ходатайствовавший о возвращении на родину, - такой, вкратце, жизненный путь прошел Владимир Костицын, прежде чем вместе с другим русскими парижанами был арестован немцами 22 июня 1941 и интернирован в Компьенский лагерь.
Позднее Костицын с женой участвовал во французском Сопротивлении, они едва вырвались из рук гестапо, перешли на нелегальное положение и до освобождения Парижа вынуждены были скрываться. Профессор Костицын скончался в 1963 году.
Но интереснейшим и драматичнейшим периодом его жизни оказался компьенский этап. Среди костицынских товарищей по заключению оказались участники Белого движения, советские невозвращенцы, адвокаты, банкиры, ученые, инженеры, священники, врачи, литераторы и артисты. Всем, кому можно, автор дает любопытную психологическую характеристику, метко подмечает слабые и сильные стороны характера.
Компьенский лагерь был очень непохож на то, что мы привыкли понимать под лагерями. Сюда приходили письма, продуктовые и вещевые посылки от родственников. Здесь была огромная библиотека с французскими книгами. Силами заключенных был организован лагерный университет, ректором которого на протяжении полугода был Владимир Костицын. В Компьене существовала концертная зала и залы для лекций.
Но судить о лагере нужно, разумеется, по судьбам сидельцев. Запертые за колючей проволокой, здесь общались между собой, рассказывали друг другу истории своих жизней художники Жак Милькин и Савелий Шлейфер, виолончелист Григорий Шварц, публицист Илья Бунаков-Фондаминский, генерал-антисемит Николай Голеевский, туркестанский общественный деятель Мустафа Чокаев, сменовеховец Сергей Чахотин, юрист Димитрий Одинец, мать Мария (Елизавета Кузьмина-Караваева), инженер Игорь Кривошеин, адвокат Борис Гершуни. Многие лагерники заслуживают целой биографической книги - некоторые ее уже удостоились. Но о большинстве некому было после войны и вспомнить: погибли, поумирали и рассказчики, и слушатели. Поэтому воспоминания Костицына для исторической памяти спасительны.
Нельзя не сказать добрые слова и о составителе и редакторе книги – историке Владимире Генисе, который провел очень тщательную работу по собиранию и систематизации биографических сведений о еще очень малоизученной поре эмигрантской жизни. Владимир Генис указывает, что в фонде Костицына хранятся и другие мемуарные и дневниковые записи. Будем ждать их появления с напряженным интересом.
Каждый по-своему вспоминает Компьень. Здесь в IX веке французский король Карл Лысый построил свой замок, а пятьсот лет спустя бургундцы пленили тут Жанну д’Арк. В XIX веке Компьень стал любимой загородной резиденцией Наполеона III, а в ХХ веке опушка компьенского леса дважды становилась мировой исторической сценой: в 1918-м в железнодорожном салон-вагоне Германия подписала свою капитуляцию в Первой мировой войне, а в 1940-м в том же самом салон-вагоне и на той же лесной опушке она отыгралась, заставив на этот раз Францию подписать капитуляцию. Вот недалеко от этих мест гитлеровцы и устроили один из своих концлагерей.
Компьенский лагерь отличался от других тем, что в нем содержали неблагонадежных иностранцев – русских, евреев, членов некоторых политических партий, масонов – перед отправкой их дальше: кого в лагеря смерти, кого на волю.
Кто автор этих воспоминаний?
Цитирую предисловие Владимира Гениса: Владимир Александрович Костицын – крупный математик, астрофизик, эколог. В прошлом – большевик, участник московского декабрьского восстания 1905 года и руководитель боевых дружин, политэмигрант, разошедшийся с ленинцами как "оборонец", комиссар Временного правительства, арестовывавший генералов-корниловцев, один из организаторов советской науки, профессор, декан физико-математического факультета Московского университета, директор института, потом, волею судьбы – изгнанник, тщетно ходатайствовавший о возвращении на родину, - такой, вкратце, жизненный путь прошел Владимир Костицын, прежде чем вместе с другим русскими парижанами был арестован немцами 22 июня 1941 и интернирован в Компьенский лагерь.
Позднее Костицын с женой участвовал во французском Сопротивлении, они едва вырвались из рук гестапо, перешли на нелегальное положение и до освобождения Парижа вынуждены были скрываться. Профессор Костицын скончался в 1963 году.
Но интереснейшим и драматичнейшим периодом его жизни оказался компьенский этап. Среди костицынских товарищей по заключению оказались участники Белого движения, советские невозвращенцы, адвокаты, банкиры, ученые, инженеры, священники, врачи, литераторы и артисты. Всем, кому можно, автор дает любопытную психологическую характеристику, метко подмечает слабые и сильные стороны характера.
Компьенский лагерь был очень непохож на то, что мы привыкли понимать под лагерями. Сюда приходили письма, продуктовые и вещевые посылки от родственников. Здесь была огромная библиотека с французскими книгами. Силами заключенных был организован лагерный университет, ректором которого на протяжении полугода был Владимир Костицын. В Компьене существовала концертная зала и залы для лекций.
Но судить о лагере нужно, разумеется, по судьбам сидельцев. Запертые за колючей проволокой, здесь общались между собой, рассказывали друг другу истории своих жизней художники Жак Милькин и Савелий Шлейфер, виолончелист Григорий Шварц, публицист Илья Бунаков-Фондаминский, генерал-антисемит Николай Голеевский, туркестанский общественный деятель Мустафа Чокаев, сменовеховец Сергей Чахотин, юрист Димитрий Одинец, мать Мария (Елизавета Кузьмина-Караваева), инженер Игорь Кривошеин, адвокат Борис Гершуни. Многие лагерники заслуживают целой биографической книги - некоторые ее уже удостоились. Но о большинстве некому было после войны и вспомнить: погибли, поумирали и рассказчики, и слушатели. Поэтому воспоминания Костицына для исторической памяти спасительны.
Нельзя не сказать добрые слова и о составителе и редакторе книги – историке Владимире Генисе, который провел очень тщательную работу по собиранию и систематизации биографических сведений о еще очень малоизученной поре эмигрантской жизни. Владимир Генис указывает, что в фонде Костицына хранятся и другие мемуарные и дневниковые записи. Будем ждать их появления с напряженным интересом.
