Александр Генис: Лето бесповоротно кончилось. И словно на память о нем в элитарных кинотеатрах Нью-Йорка идет фильм “Пляжи Агнесс”. В этой красивой и элегичной картине в юбилейный для “Новой Волны” год классики этого направления, режиссер и фотограф 80-летняя Агнесс (или Аньес, как ее имя иногда пишут по-русски) Варда размышляет о своем прошлом.
Аньес Варда “Пляжи Агнесс”
Agnes Varda, “The Beaches of Agnes”.
Андрей Загданский: “Если приоткрыть других людей, вы увидите пейзажи, если открыть меня, то вы увидите пляжи”. Так говорит Агнесс Варда в своем авторском фильме о себе, о прошлом, о кино и о любви, то есть обо всем самом важном в ее жизни. На протяжении двух часов я чувствовал себя абсолютно влюбленным в Агнесс, в ее щедрый, умный и изобретательный фильм. Агнесс Варда 81 год. Детство в Бельгии, молодость в Париже, увлечение фотографией, начало работы в кино. Фильм “с пяти до семи”, классика “Новой Волны”, с которого, как многие считают, и началось движение, дружба с Годаром, Рене, Крисом Маркером и многое другое. “Пляжи” - фильм-коллаж, где постановочные и документальные куски и обширные киноцитаты соединены рассказчиком, который вспоминает прошлые годы, фантазирует, шутит, грустит и все остальное. Кино-эссе. Кстати, и “эссе”, и “коллаж” – слова французские. И еще одна лингвистическая деталь. Во французском сленге слово “швабра” означает “год”, но, об этом чуть позже. Вначале фильма мы видим Агнесс на песчаном берегу океана, дует ветер, шарф, небрежно повязанный на шею, развивается и закрывает лицо. На пляж вносят зеркала и мебель, и в зеркалах отражаются то дюны, то море, то кинокамера, то старый шкаф со скрипящей дверцей, “точно такой, как стоял в спальне у родителей”, - комментирует Агнесс. То маленькая Агнесс и ее подруги на пляже в купальных костюмах 20-х годов прошлого века, и рядом сегодняшняя Агнесс - элегантная пожилая дама - рассуждает о воссоздании прошлого на киноэкране. Агнесс скользит по своему прошлому, где друзья, коллеги, знаменитые актеры кино и театральные режиссеры - цвет французской культуры. После войны Агнесс занималась фотографией, и сегодня она посещает выставку своих фотографий. Огромные, больше чем в человеческий рост фотографии французских кумиров: молодой Жерар Филипп, молодой Жан Вилар, театральный актер и режиссер, создатель знаменитого Авиньонского фестиваля, все ее друзья. Глядя на огромную фотографию Вилара на сцене, Агнесс вспоминает, как она сокрушалась в молодости, что рука Вилара на фотографии не резкая, а размыта в экспрессивном сценическом жесте. Излишне говорить, что на сегодняшний момент в этой фотографии самая интересная деталь это размытая экспрессивная, не в фокусе рука. Фотографии Жан-Люка Годара. Годар в неизменных очках. И потом всего лишь одна фотография Годара без очков, с нежными и почти робкими глазами. “Я люблю его глаза и его фильмы”, - вскользь бросает Агнесс. И эта фотография, и эти глаза останутся в памяти внимательного зрителя.
Жак Деми, отец сына Агнесс и ее муж, появляется в документальных кадрах, фотографиях и в киноцитатах. Деми – автора и режиссер таких классических фильмов как “Шербургские зонтики” и “Девушки из Рошфора”, и даже в сказочном воплощении как золотая статуя Будды на пляже. И Агнесс вздыхает: “Как хорошо было бы стариться вместе”, и трется щекой о золотое плечо Будды. О Деми вообще в фильме очень много, много о совместных годах, о совместной работе, о медленном и мучительном умирании Деми от СПИДа, о совместной их работе в Америке, тоже в Лос-Анджелесе пляж, и опять о печали, об одиночестве вдовы. Вот документальные кадры больного Жака Деми, снятые тоже на берегу океана. Его седые волосы очень крупно и глаза, и кадры из его последнего фильма о молодости Деми, фильма, на который у Жака Деми уже не было сил, он умер в 1989 году, и этот фильм Агнесс Варда снимала вместе с Деми - для него и за него. И потом несколько очень коротких интервью с вдовами в небольшом морском городке, с женщинами, которые недавно овдовели. “Как тяжело, - говорит женщина лет 50-ти, - недавно мы с детьми ели на обед те самые бобы, которые я собирала вместе ним”. Другая старуха говорит: “Он был заметный мужчина, он возвращался с моря, ел, пил и ложился спать. И мне его так не хватает”. Эти короткие интервью - как зеркала, в которых отражается горе Агнесс и ее непроходящая печаль. Один из последних кадров фильма - как занавес висит кинопленка. Это порезанная копия фильма Агнесс, который, по ее словам, не получился. Эти гирлянды застывших человеческих лиц и пейзажей висят, как на вешалке, на каркасе, подобном летней беседке. И в этой беседке стоит Агнесс Варда. “Вся моя жизнь - кино”, - в завершение говорит Агнесс. И когда уже идут финальные титры, Агнесс вместе со всей съемочной группой собирается и выносит из комнаты разноцветные швабры - всего 80 швабр, по количеству прожитых лет.
Александр Генис: Андрей, этим летом так широко отмечалось 50-летие “Новой Волны”, и вот новый фильм, который принадлежит к той же школе. Как состарилась эта школа, как 50 лет спустя смотрятся те же приемы, та же эстетика?
Андрей Загданский: Школа эволюционировала и фильм Агнесс Варда похож на Агнесс Варда, но не похож на ее ранние фильмы. И если говорить о старости, то, боже мой, можно только пожелать любому другому режиссеру такую старость. В 80 лет Варда сделала фильм - остроумный, обаятельный и полный жизни.
