Владимир Тольц: В России, несмотря на провозглашенное равенство полов, женщина часто испытывает дискриминацию и на работе, и в семье, особенно если на нее ложатся главные тяготы по воспитанию детей. Рассказывает Татьяна Вольтская.
Татьяна Вольтская: В советское время детское пособие так называемым матерям-одиночкам составляло 5 рублей, сегодня оно не столь мизерное, хотя прожить на него, как и раньше, нельзя. Но размер детского пособия - это только часть проблемы, просто он отражает отношение общества к
работающей матери, а значит, поскольку таковых большинство, и к семье в целом. Больше половины браков в России распадаются, на разведенных женщин, как правило, ложатся основные заботы по воспитанию детей: она
становится и матерью, и основным добытчиков в семье. Между тем, статистика говорит, что в сфере занятости существует большое гендерное неравенство - например, в Петербурге даже при работе на одинаковых должностях зарплата у женщин на 30-40% ниже, чем у мужчин. Хотя женщин с высшим образованием в 2,5 раза больше, чем мужчин, но безработных женщин в два раза больше, чем безработных мужчин. Когда девушки приходят к работодателю на собеседование, они часто слышат примерно следующее: «Значит, так: вы не замужем, детей нет, вам 25
лет. То есть в ближайшие 3-4 года вы не только выйдете замуж, но и родите ребенка... Мы вам перезвоним». Большинство понимает, что звонка ждать бессмысленно. Все это не стимулирует заводить семью тех женщин, у которых ее еще нет, и чрезвычайно осложняет жизнь тем женщинам, у
кого семья уже есть. Наталья Григорьева, одна воспитывающая двоих детей, - техник связи ГУВД, прапорщик, 25 лет работы в милиции убедили ее, что эта система глубоко враждебна к работающим внутри нее семейным женщинам.
Наталья Григорьева: Я имею ребенка-инвалида с очень редким заболеванием целиакия, это когда нельзя ничего злакового. Так как для таких больных практически нет диеты, ни в санаториях, ни в домах отдыха, только когда едет мама и ребенок, тогда кто-то отслеживает. Поэтому я не могу отправить ребенка в пионерский лагерь. То есть полностью зависит ребенок от меня. Дадут ли ребенку путевку и смогу ли я с ним куда-то поехать. Еще в старые советские времена существовала норма, по которой матери-одиночки, дети-инвалиды, многодетные матери, имеющие двух детей, имели право на отпуск в летнее время. Эта норма из нынешнего кодекса, который был принят не так давно, трудового кодекса, она исчезла. Эта норма существует только у военнослужащих. Я обращалась в комитет по труду, обращалась в приемную Клебанова и мне все утверждали: как же, вы имеете право, вы мать-одиночка, ребенок-инвалид. Какие проблемы, конечно, летом. И поэтому я полностью была уверена, что я имею это право на летний отдых. Когда меня стали знакомить в декабре месяце с графиком отпусков, я увидела, что я на апрель стою. Я написала – не согласна. И пришлось обратиться в суд.
Я обратилась в суд и только в суде выяснилось, что этой нормы нет. И после этого, как мне руководство сказало: ах, ты подала в суд? Значит по графику я стояла на апрель месяц, я сказала, что беру путевки, выделят путевки, значит я поеду тогда, когда мне выделят. В апреле – значит в апреле, в июне – значит в июне, в декабре – значит в декабре. Они говорят: а если тебе не выделят? Значит пойду после всех. Меня спросили: когда ты будешь знать, когда у тебя путевки? В начале апреля. Мне действительно выделили путевки, 2 апреля я поехала их оформлять, 3 апреля прихожу с этими путевками, что вот у меня путевки на июнь месяц и в этот же день мне выписывают отпускное удостоверение без моего рапорта, без положенных документов на апрель месяц и насильно меня выгоняют в отпуск, не глядя на путевки. Я с этим не согласилась, я ходила все это время на работу. Меня не фиксировали ни в каких табелях. Но я делала проще: я приносила видеокамеру и фиксировала, через каждый час снимала, что я на работе нахожусь. То есть документально фиксировала.
Татьяна Вольтская: А свидетели у вас есть, согласится кто-нибудь?
Наталья Григорьева: Нет, никто не согласится. Потому что они делают то, что им прикажут. Они все люди зависимые, как начальник им скажет. Вплоть до того, что может быть такие провокации, что могут написать, что я находилась в нетрезвом состоянии и все подпишутся. По выслуге лет сорок суток я имею, имею право разделить по своему желанию. Я писала, просила на имя начальника своего управления Шилина, разделите мне отпуск. Пускай будет 20 дней, предположим, в апреле, как они график поставили, и 20 дней дать по государственной путевке. Для меня государство выделило 40 тысяч, сами путевки, бесплатный проезд туда и обратно с ребенком-инвалидом. То есть государство мне помогает. Но почему-то слуги государства в лице сотрудников милиции, которые имеют большие погоны, их это не интересуют.
Татьяна Вольтская: То есть по сути дела они эту помощь государства уничтожают?
Наталья Григорьева: Если бы я не поехала, то эти путевки, эти места просто пропали бы.
Татьяна Вольтская: А вы взяли самовольно, можно сказать?
Наталья Григорьева: Самовольно. Я написала везде рапорт на имя начальника РОВД Пиотровского, в МВД, что в связи с тем, что у меня существуют такие путевки, я вынуждена уехать без оформления отпуска и я буду отсутствовать с такого-то по такое-то. Я это доложила. И соответственно уехала.
Татьяна Вольтская: Теперь на работе у Натальи Григорьевой проходит служебная
проверка, которая может кончиться увольнением за прогулы, хотя она все-таки надеется отстоять свои права.
Наталья Григорьева: Мною сейчас подано исковое заявление в суд, по которому я опротестовываю сам порядок оформления отпуска, потому что было нарушено несколько статей положения о прохождении службы, что я имею право делить отпуск, и была нарушена статья трудового комплекса, где я как мать, имеющая ребенка-инвалида, имею право на выходные дни в течение месяца. Я не имела физической возможности их взять. То есть они нарушили несколько статей законодательства.
Татьяна Вольтская: Чем бы ни кончилось эта история, ясно одно: к одинокой матери двоих детей на работе у Натальи относятся, мягко говоря, не дружественно.
Право на летний отдых есть у женщин, работающих в системе армии, а в системе МВД такого нет, - говорит юрист, президент общественной организации «Петербургская эгида» Римма Ширифуллина.
Римма Ширифуллина: Есть положение о военнослужащих, а о милиции нет. Нет положения, когда женщина имеет право на отпуск по своему выбору. Отсутствие этой льготы в рамках нарушения конституционного права как раз на охрану материнства, детства и семьи. Сейчас посмотрим, будем подавать в суд, посмотрим, чем эта ситуация закончится. Вот у нас очень боятся слова феминизм и такой стереотип есть вредный, что феминистки – это те, кто подают в суд, если им подают руку или оденут пальто. Это, конечно, абсолютный бред. Потому что то, в каком положении находится женщина на Западе, западная женщина, их завоевания, они результаты феминистского, то есть женского движения. А вот женщины как раз очень долго боролись, чтобы женщина могла эти все тяготы, которые она несет по воспитанию детей, чтобы они были компенсированы государством, потому что эти дети потом становятся членами общества. И собственно говоря, получается на сегодняшний день, что вся ответственность лежит на одной хрупкой маленькой женщине, которая должна этого ребенка хоть как-то довести до 18 лет.
Татьяна Вольтская: Справедливости ради надо сказать, что и западная женщина
далеко не всегда чувствует себя защищенной и опекаемой своим работодателем в связи с возникающими семейными проблемами, даже если дело касается болезни детей. В этом смысле очень туго приходится немецким женщинам, - говорит наш корреспондент из Берлина Юрий Векслер.
Юрий Векслер: Фактическое отношение к рождению детей на фирмах, где трудятся женщины, однозначно негативное. Шефы не признают наличие ребенка и его проблем уважительной причиной опоздания на работу или дополнительных отпусков и льгот. Так что в целом при подчеркнутом и признанном равенстве женщин настроения общества по этой теме не лишены противоречия. Интересно, что недавно проведенные подсчеты показали, что деятельность домохозяйки и матери семейства, если ее оценить в денежном выражении, исходя из расценок почасовой оплаты, стоит более трех тысяч евро в месяц, что значительно больше средней немецкой зарплаты. Так что сидящие дома женщины приносят стране большую пользу. Но те женщины, которые делают карьеру, просто вынуждены делегировать многие свои семейные функции наемным воспитательницам, кухаркам, уборщицам и так далее. И времени и сил на общение с собственными детьми у них недостаточно.
Тем не менее, большинство немецких женщин хочет своего осуществления в профессии, работе и карьере, а многие немецкие женщины просто вынуждены искать работу, так как семьям часто не хватает одной зарплаты. Постоянно растущая в немецком обществе бедность является причиной еще одной противоречащей конституции пугающей тенденцией для семьи. Дети бедных не имеют сегодня равных с детьми богатых возможностей для развития, получения хорошего образования и карьеры.
Татьяна Вольтская: Говорил наш корреспондент из Берлина Юрий Векслер. У истории, рассказанной Натальей Григорьевой, есть еще одна подробность - коллектив, где она работает, исключительно мужской.
Наталья Григорьева: Я начинала с 84 года, еще до перестройки. Во-первых, каждый начальник знал твои проблемы, сколько детей, болеют, не болеют, могли выделить машину и материальную помощь. То есть каждый начальник заботился о своих подчиненных. Сейчас у нас другой принцип, у нас рыночная экономика: не нравится – уходи.
Татьяна Вольтская: А зарплату какую вы получаете?
Наталья Григорьева: Я зарплату получаю в нашем отделе минимальную, у меня получается примерно около 12-13 тысяч. Дело в том, что все сотрудники, тут еще дискриминация по половому признаку. Я единственная сотрудница в нашем подразделении. И у нас подразделение занимается обеспечением массовых мероприятий. То есть все футболы, митинги, демонстрации. Мы выезжаем и их обеспечиваем. Те, кто обеспечивает, получает премии. Я из-за своей борьбы за справедливость, меня специально никуда не берут, принципиально. Я неоднократно пыталась бороться за права женщин, потому что остальные все мужчины. Они получают премии, они получают надбавки. Я имею минимальную зарплату.
Татьяна Вольтская: Скажите, пожалуйста, Наталья, то, что с вами происходит, вот эта атмосфера, она имеет с вашей точки зрения, как человека, смотрящего изнутри, какое-то отношение к общему состоянию милиции?
Наталья Григорьева: Обязательно. По этому поводу мною сейчас создан социальный сайт милиции, на котором я предлагаю обсудить проблемы милиции.
Татьяна Вольтская: Почему же все-таки все больше молодых девушек сегодня идет работать в милицию?
Наталья Григорьева: Мужчины не идут на эти зарплаты. Женщины идут и в ОМОН, и в метро. Вы никогда не пробовали одеть на себя обмундирование омоновца? Когда я была выездная несколько лет назад, когда появились первые женщины в ОМОНе, когда они приходили на тот же футбол и стояли в оцеплении, извините за подробность такую, женщине надо сходить в туалет, она в комбинезоне с бронежилетом, ей надо очень долго все это отстегивать, все это снимать и так далее. Просто я видела, как они, бедные мучаются. Когда я поступала, у нас есть своя поликлиника, там есть врачи-гинекологи, их было немного и у них практически не было работы, сейчас, простите, к гинекологу не попасть. Здравоохранение внутри системы, у нас, к сожалению, нет полюсов, у нас есть ведомственная поликлиника и мы должны лечиться строго в ведомственной поликлинике. Тут девочка беременная, ей надо было ложиться на сохранение, чтобы сохранить беременность, и она столкнулась с тем, что ни одна больница ее не приняла без полюса. И ей пришлось в этом положении под угрозой выкидыша бегать по инстанциям. У нас в разных местах начальники, которые должны ставить печать. В отдел кадров сбегать, что она действительно сотрудник, сколько у нее стаж и так далее, потом бежать в поликлинику, договор составлять с какой-то больницей, что ее возьмут туда. И в таком положении бегала. А потом ей пришлось, соответственно, то же самое делать с роддомом.
Татьяна Вольтская: В советское время детское пособие так называемым матерям-одиночкам составляло 5 рублей, сегодня оно не столь мизерное, хотя прожить на него, как и раньше, нельзя. Но размер детского пособия - это только часть проблемы, просто он отражает отношение общества к
работающей матери, а значит, поскольку таковых большинство, и к семье в целом. Больше половины браков в России распадаются, на разведенных женщин, как правило, ложатся основные заботы по воспитанию детей: она
становится и матерью, и основным добытчиков в семье. Между тем, статистика говорит, что в сфере занятости существует большое гендерное неравенство - например, в Петербурге даже при работе на одинаковых должностях зарплата у женщин на 30-40% ниже, чем у мужчин. Хотя женщин с высшим образованием в 2,5 раза больше, чем мужчин, но безработных женщин в два раза больше, чем безработных мужчин. Когда девушки приходят к работодателю на собеседование, они часто слышат примерно следующее: «Значит, так: вы не замужем, детей нет, вам 25
лет. То есть в ближайшие 3-4 года вы не только выйдете замуж, но и родите ребенка... Мы вам перезвоним». Большинство понимает, что звонка ждать бессмысленно. Все это не стимулирует заводить семью тех женщин, у которых ее еще нет, и чрезвычайно осложняет жизнь тем женщинам, у
кого семья уже есть. Наталья Григорьева, одна воспитывающая двоих детей, - техник связи ГУВД, прапорщик, 25 лет работы в милиции убедили ее, что эта система глубоко враждебна к работающим внутри нее семейным женщинам.
Наталья Григорьева: Я имею ребенка-инвалида с очень редким заболеванием целиакия, это когда нельзя ничего злакового. Так как для таких больных практически нет диеты, ни в санаториях, ни в домах отдыха, только когда едет мама и ребенок, тогда кто-то отслеживает. Поэтому я не могу отправить ребенка в пионерский лагерь. То есть полностью зависит ребенок от меня. Дадут ли ребенку путевку и смогу ли я с ним куда-то поехать. Еще в старые советские времена существовала норма, по которой матери-одиночки, дети-инвалиды, многодетные матери, имеющие двух детей, имели право на отпуск в летнее время. Эта норма из нынешнего кодекса, который был принят не так давно, трудового кодекса, она исчезла. Эта норма существует только у военнослужащих. Я обращалась в комитет по труду, обращалась в приемную Клебанова и мне все утверждали: как же, вы имеете право, вы мать-одиночка, ребенок-инвалид. Какие проблемы, конечно, летом. И поэтому я полностью была уверена, что я имею это право на летний отдых. Когда меня стали знакомить в декабре месяце с графиком отпусков, я увидела, что я на апрель стою. Я написала – не согласна. И пришлось обратиться в суд.
Я обратилась в суд и только в суде выяснилось, что этой нормы нет. И после этого, как мне руководство сказало: ах, ты подала в суд? Значит по графику я стояла на апрель месяц, я сказала, что беру путевки, выделят путевки, значит я поеду тогда, когда мне выделят. В апреле – значит в апреле, в июне – значит в июне, в декабре – значит в декабре. Они говорят: а если тебе не выделят? Значит пойду после всех. Меня спросили: когда ты будешь знать, когда у тебя путевки? В начале апреля. Мне действительно выделили путевки, 2 апреля я поехала их оформлять, 3 апреля прихожу с этими путевками, что вот у меня путевки на июнь месяц и в этот же день мне выписывают отпускное удостоверение без моего рапорта, без положенных документов на апрель месяц и насильно меня выгоняют в отпуск, не глядя на путевки. Я с этим не согласилась, я ходила все это время на работу. Меня не фиксировали ни в каких табелях. Но я делала проще: я приносила видеокамеру и фиксировала, через каждый час снимала, что я на работе нахожусь. То есть документально фиксировала.
Татьяна Вольтская: А свидетели у вас есть, согласится кто-нибудь?
Наталья Григорьева: Нет, никто не согласится. Потому что они делают то, что им прикажут. Они все люди зависимые, как начальник им скажет. Вплоть до того, что может быть такие провокации, что могут написать, что я находилась в нетрезвом состоянии и все подпишутся. По выслуге лет сорок суток я имею, имею право разделить по своему желанию. Я писала, просила на имя начальника своего управления Шилина, разделите мне отпуск. Пускай будет 20 дней, предположим, в апреле, как они график поставили, и 20 дней дать по государственной путевке. Для меня государство выделило 40 тысяч, сами путевки, бесплатный проезд туда и обратно с ребенком-инвалидом. То есть государство мне помогает. Но почему-то слуги государства в лице сотрудников милиции, которые имеют большие погоны, их это не интересуют.
Татьяна Вольтская: То есть по сути дела они эту помощь государства уничтожают?
Наталья Григорьева: Если бы я не поехала, то эти путевки, эти места просто пропали бы.
Татьяна Вольтская: А вы взяли самовольно, можно сказать?
Наталья Григорьева: Самовольно. Я написала везде рапорт на имя начальника РОВД Пиотровского, в МВД, что в связи с тем, что у меня существуют такие путевки, я вынуждена уехать без оформления отпуска и я буду отсутствовать с такого-то по такое-то. Я это доложила. И соответственно уехала.
Татьяна Вольтская: Теперь на работе у Натальи Григорьевой проходит служебная
проверка, которая может кончиться увольнением за прогулы, хотя она все-таки надеется отстоять свои права.
Наталья Григорьева: Мною сейчас подано исковое заявление в суд, по которому я опротестовываю сам порядок оформления отпуска, потому что было нарушено несколько статей положения о прохождении службы, что я имею право делить отпуск, и была нарушена статья трудового комплекса, где я как мать, имеющая ребенка-инвалида, имею право на выходные дни в течение месяца. Я не имела физической возможности их взять. То есть они нарушили несколько статей законодательства.
Татьяна Вольтская: Чем бы ни кончилось эта история, ясно одно: к одинокой матери двоих детей на работе у Натальи относятся, мягко говоря, не дружественно.
Право на летний отдых есть у женщин, работающих в системе армии, а в системе МВД такого нет, - говорит юрист, президент общественной организации «Петербургская эгида» Римма Ширифуллина.
Римма Ширифуллина: Есть положение о военнослужащих, а о милиции нет. Нет положения, когда женщина имеет право на отпуск по своему выбору. Отсутствие этой льготы в рамках нарушения конституционного права как раз на охрану материнства, детства и семьи. Сейчас посмотрим, будем подавать в суд, посмотрим, чем эта ситуация закончится. Вот у нас очень боятся слова феминизм и такой стереотип есть вредный, что феминистки – это те, кто подают в суд, если им подают руку или оденут пальто. Это, конечно, абсолютный бред. Потому что то, в каком положении находится женщина на Западе, западная женщина, их завоевания, они результаты феминистского, то есть женского движения. А вот женщины как раз очень долго боролись, чтобы женщина могла эти все тяготы, которые она несет по воспитанию детей, чтобы они были компенсированы государством, потому что эти дети потом становятся членами общества. И собственно говоря, получается на сегодняшний день, что вся ответственность лежит на одной хрупкой маленькой женщине, которая должна этого ребенка хоть как-то довести до 18 лет.
Татьяна Вольтская: Справедливости ради надо сказать, что и западная женщина
далеко не всегда чувствует себя защищенной и опекаемой своим работодателем в связи с возникающими семейными проблемами, даже если дело касается болезни детей. В этом смысле очень туго приходится немецким женщинам, - говорит наш корреспондент из Берлина Юрий Векслер.
Юрий Векслер: Фактическое отношение к рождению детей на фирмах, где трудятся женщины, однозначно негативное. Шефы не признают наличие ребенка и его проблем уважительной причиной опоздания на работу или дополнительных отпусков и льгот. Так что в целом при подчеркнутом и признанном равенстве женщин настроения общества по этой теме не лишены противоречия. Интересно, что недавно проведенные подсчеты показали, что деятельность домохозяйки и матери семейства, если ее оценить в денежном выражении, исходя из расценок почасовой оплаты, стоит более трех тысяч евро в месяц, что значительно больше средней немецкой зарплаты. Так что сидящие дома женщины приносят стране большую пользу. Но те женщины, которые делают карьеру, просто вынуждены делегировать многие свои семейные функции наемным воспитательницам, кухаркам, уборщицам и так далее. И времени и сил на общение с собственными детьми у них недостаточно.
Тем не менее, большинство немецких женщин хочет своего осуществления в профессии, работе и карьере, а многие немецкие женщины просто вынуждены искать работу, так как семьям часто не хватает одной зарплаты. Постоянно растущая в немецком обществе бедность является причиной еще одной противоречащей конституции пугающей тенденцией для семьи. Дети бедных не имеют сегодня равных с детьми богатых возможностей для развития, получения хорошего образования и карьеры.
Татьяна Вольтская: Говорил наш корреспондент из Берлина Юрий Векслер. У истории, рассказанной Натальей Григорьевой, есть еще одна подробность - коллектив, где она работает, исключительно мужской.
Наталья Григорьева: Я начинала с 84 года, еще до перестройки. Во-первых, каждый начальник знал твои проблемы, сколько детей, болеют, не болеют, могли выделить машину и материальную помощь. То есть каждый начальник заботился о своих подчиненных. Сейчас у нас другой принцип, у нас рыночная экономика: не нравится – уходи.
Татьяна Вольтская: А зарплату какую вы получаете?
Наталья Григорьева: Я зарплату получаю в нашем отделе минимальную, у меня получается примерно около 12-13 тысяч. Дело в том, что все сотрудники, тут еще дискриминация по половому признаку. Я единственная сотрудница в нашем подразделении. И у нас подразделение занимается обеспечением массовых мероприятий. То есть все футболы, митинги, демонстрации. Мы выезжаем и их обеспечиваем. Те, кто обеспечивает, получает премии. Я из-за своей борьбы за справедливость, меня специально никуда не берут, принципиально. Я неоднократно пыталась бороться за права женщин, потому что остальные все мужчины. Они получают премии, они получают надбавки. Я имею минимальную зарплату.
Татьяна Вольтская: Скажите, пожалуйста, Наталья, то, что с вами происходит, вот эта атмосфера, она имеет с вашей точки зрения, как человека, смотрящего изнутри, какое-то отношение к общему состоянию милиции?
Наталья Григорьева: Обязательно. По этому поводу мною сейчас создан социальный сайт милиции, на котором я предлагаю обсудить проблемы милиции.
Татьяна Вольтская: Почему же все-таки все больше молодых девушек сегодня идет работать в милицию?
Наталья Григорьева: Мужчины не идут на эти зарплаты. Женщины идут и в ОМОН, и в метро. Вы никогда не пробовали одеть на себя обмундирование омоновца? Когда я была выездная несколько лет назад, когда появились первые женщины в ОМОНе, когда они приходили на тот же футбол и стояли в оцеплении, извините за подробность такую, женщине надо сходить в туалет, она в комбинезоне с бронежилетом, ей надо очень долго все это отстегивать, все это снимать и так далее. Просто я видела, как они, бедные мучаются. Когда я поступала, у нас есть своя поликлиника, там есть врачи-гинекологи, их было немного и у них практически не было работы, сейчас, простите, к гинекологу не попасть. Здравоохранение внутри системы, у нас, к сожалению, нет полюсов, у нас есть ведомственная поликлиника и мы должны лечиться строго в ведомственной поликлинике. Тут девочка беременная, ей надо было ложиться на сохранение, чтобы сохранить беременность, и она столкнулась с тем, что ни одна больница ее не приняла без полюса. И ей пришлось в этом положении под угрозой выкидыша бегать по инстанциям. У нас в разных местах начальники, которые должны ставить печать. В отдел кадров сбегать, что она действительно сотрудник, сколько у нее стаж и так далее, потом бежать в поликлинику, договор составлять с какой-то больницей, что ее возьмут туда. И в таком положении бегала. А потом ей пришлось, соответственно, то же самое делать с роддомом.
