Скандал вокруг выступления политтехнолога Марины Литвинович вновь привлек внимание к таким организациям, как "Другая Россия" и Объединенный гражданский фронт, которые она создавала и развивала, а теперь упрекает в заскорузлости мышления. Будем надеяться, что когда эта распря утихнет, настанет, наконец, время поинтересоваться и более важными вопросами, которыми занимаются эти организации.
Собственно, время уже настало. В марте этого года руководитель Объединенного гражданского фронта и один из лидеров "Другой России" Гарри Каспаров с помощью средств массовой информации сообщил всем интересующимся, что "дни режима Путина сочтены, надо готовиться к переменам".
Семь месяцев – достаточный срок для того, чтобы спросить: сколько еще осталось режиму Путина, когда ждать перемен? Тем более, что Каспаров обещает скорый крах авторитаризма не в первый раз. Но более существенным выглядит другой вопрос: как идет подготовка к новой, послережимнопутинской жизни?
В ожидании ответов представим себе, что все разрешилось, как в самых смелых снах. Какой же станет жизнь при следующем президенте – Гарри Кимовиче Каспарове? Это ведь только на прошлых президентских выборах его ждала неудача, такая извинительная.
Жизнь, безусловно, должна стать иной. Ведь Гарри Каспаров и Владимир Путин – это два антипода, два политических врага, два лидера – системы и внесистемной оппозиции.
Когда первый сменит второго, в первую очередь, конечно, стоит ждать большей свободы слова, президента, более открытого миру и обществу.
Тот, предыдущий, как мы помним, относился к средствам массовой информации, как Лермонтов к России – со странною любовью.
Сколько интервью дал Владимир Владимирович за годы своего премьерства и президентства? Правильный ответ: отечественным средствам массовой информации – ни одного. Давнюю публикацию в "Известиях" интервью считать нельзя, это были письменные вопросы и такие же ответы. Ежегодные кремлевские пресс-конференции, традиционно открывающиеся вопросом влиятельного издания "Ваши 6 соток", тоже не в счет. И сколько раз участвовал Владимир Владимирович в телевизионных дебатах, предшествующих президентским выборам? Точно, ни разу.
На фоне Владимира Владимировича отличиться Гарри Кимовичу было совсем нетрудно.
Но не получалось.
До своего президентства Гарри Кимович часто выступал в печати и в эфире. Однако главным жанром выступлений был выбран монолог (декларация, программное заявление, манифест, письмо к съезду). Случались, конечно, и интервью, но удивительным образом все они оказывались ласково-дружественными. Интервьюеры ограничивались по сути двумя вопросами: "Правда ли, что режим Путина – антинародный?" и "Настолько ли антинароден режим Путина, как нам кажется, или дело обстоит еще хуже?".
Будущий президент не просто не смог воспользоваться информационным фоном, созданным его предшественником, но, скорее, даже проиграл ему. Владимир Владимирович хоть нарвался один раз на Ларри Кинга и его вопрос про утонувший "Курск". Гарри Кимович таких ошибок не допустил.
Будем надеяться, что такая уклончивость – всего лишь издержки борьбы: противостояние авторитарному режиму требовало некоторой скрытности. Но как только Гарри Каспаров займет президентский кабинет, он сразу ответит на вопросы, которые к нему накопились.
Например.
Помнит ли Гарри Кимович, что он был создателем второй по счету в современной российской истории партии-спойлера – слепленной им на пару с генералом Лебедем Народно-республиканской партии, призванной на выборах 96-го мимикрировать под КПРФ и отнять у нее голоса? (Жириновский был до, Барщевский после). Помнит ли он всех тех, кто там собрался, и не считает ли определение "политическое отребье" для этой партии слишком мягким? И как вообще он оценивает практику дискредитации демократических институтов, которая открывает впоследствии дорогу авторитаризму?
Конечно, Гарри Каспаров станет отвечать, он же не Путин. И мы сможем задать и другие вопросы.
О союзниках, например. Даже не про Эдуарда Лимонова, будущего, надо полагать, помощника президента по вопросам культуры – этот персонаж уже просто скучен. Но любопытно было бы узнать о фигурах второго плана: что делали в окружении будущего президента Каспарова, скажем, Марина Литвинович и Станислав Белковский? Чем они занимались на раннем этапе президентства Путина известно: Литвинович под присмотром Глеба Павловского руководила сайтом kremlin.ru, Белковский писал публичные доносы на Ходорковского, оправдывавшие в глазах публики его арест. Но какова была их роль в таких организациях, как "Другая Россия" и Объединенный гражданский фронт? Перебежчики? Языки? Разведчики, вернувшиеся из-за линии фронта? И не возникало ли ощущения неизбежности скандала при их приеме на работу?
Кто старое помянет, тот, ясное дело – неизбежный пациент офтальмолога, но все равно любопытно. Как сам президент Каспаров объяснит те поражения, которые он потерпел на пути к победе: неизлечимую дистрофию затеянного им "Комитета-2008", деградацию Всероссийского гражданского конгресса после того, как он его возглавил, вышедшую в свисток Национальную ассамблею, собственную неспособность даже зарегистрироваться в качестве кандидата хоть на каких-нибудь выборах, пусть не президентских, ну, предположим, муниципальных? Это успех чекистских спецопераций - и только?
И раз уж пошла при президенте Гарри Кимовиче Каспарове такая откровенность, поинтересуемся судьбой школьного образования - столь незавидной при президенте прежнем. Вот историческую теорию академика Фоменко, которую так энергично пропагандировал будущий глава государства: будут ли ее теперь преподавать вместо "основ православной культуры"? Я считаю, должны, поскольку по величию замысла эти учебные предметы вполне сопоставимы.
Вот, наверное, и все вопросы пока.
Не про спорт же спрашивать Гарри Кимовича – и так ясно, что идет на смену дзюдо. Разве что судьба отдельных любителей дзюдо при новом режиме нам будет интересна. Но мы уверены, что ничего страшного с ними не случится, не путинские же времена настают.
