Украинская политическая жизнь представляет собой такое неприятное зрелище, что порой кажется: хуже только российское отсутствие оной. Есть ещё одна разница, спорная. Украинская политическая жизнь отвратительна своей естественностью, как обычные скотские отправления, а российское отсутствие политической жизни представляется не только отвратительным, но и неестественным. Если же учесть, какой век на дворе, то и противоестественным.
Отсюда напрашиваются назидания тем, кто станет проводником или участником российской демократизации, поскольку путинизм (приметы мои хороши) явно доволакивает свои мафусаиловы сроки.
Не надо ждать, что солнце свободы сразу озарит картину, достойную умиротворённого и благодарного любования. Вы никуда не денетесь ни от Зюганова с Жириновским, ни от Дугина с Прохановым, ни от Дарькина с Лужковым, а может быть, и от Путина с Медведевым. Ни даже от Басманного суда вы никуда не денетесь! Во всяком случае, на первых порах демократизации.
Всем этим культурно-идеологическим, социально-политическим и уголовным элементам не потребуется ни минуты на раскачку. Это они после Августа 1991 г. не сразу очухались. Теперь же они будут твёрдо знать: если хорошенько подсуетиться, то демократия, коль она настоящая, будет в первую очередь для них. И не забудем же кинуть взгляд на карту. Татария с Башкирией, Чечня, Якутия… И всюду свои Дугины и Прохановы, своя застоявшаяся молодая кровь. Для них путинизм – не просто путинизм, а русский путинизм. И всё это придётся как-то приводить к общему демократическому знаменателю. Врагу не пожелаешь, если честно. А ещё ж и Диомиды всех исповеданий!
И не надейтесь, что удастся добиться исключения из политической жизни хотя бы первой сотни столпов режима. Такое может оказаться вам по силам, если ваша, демократов, победа будет сокрушительной, а ей будет предшествовать жестокая борьба, чего нельзя, конечно, желать. Чем бархатнее будет революция, тем гуще будут родимые пятна советизма-путинизма. Не будь оранжевая революция такой благостно-карнавальной, Украина сегодня опережала бы Россию по качеству жизни не на 9 пунктов (согласно оценке института Legatum, Дубаи), а на все 29. Дело, как известно, прочно, когда под ним струится – не дай Бог! – кровь. Правда, бархатность революций в Прибалтике, Польше, Чехии не помешала им безболезненно и сравнительно глубоко внедриться в Запад. Но они и принадлежали ему намного больше, чем Азиопа. Им не приходится осваиваться в новой жизни – они просто вернулись на родину.
Не мешало бы уже сейчас засесть за проектно-конструкторские работы. Перво-наперво – пристально поглядывая на Украину, выявить подводные камни. Обрисовать их, обмерить, взвесить. Не пожалеть сил на приготовление устройств и противоядий, посредством которых можно будет, по возможности, ослабить неизбежные издержки первых лет свободы, предупредить неожиданности и подлянки. К счастью, не надо ломать головы над главными вопросами: их подсказывает мучительный опыт Украины. Первый вопрос: как извернуться, чтобы парламент не стал ни сходняком сверхбогачей, ни клубом демагогов? Лучше никаких партий, чем партийные списки, да ещё закрытые. Там мгновенно окажутся мафиози, их наложницы, повара и охранники. Второй вопрос: как разделить полномочия, чтобы в стране всё время шла борьба за власть, но не между президентом, премьером и парламентом? Третий вопрос: как обеспечить независимость суда и в то же время неусыпный надзор общества над ним?
Вполне готовым можно считать ответ только на четвёртый из главных вопросов: как реформировать государственное управление? Поскольку в России оно, как и на Украине, остаётся советским, то нужна просто воля, чтобы сделать его антисоветским, демократическим. Здесь тот редкий случай, когда можно заимствовать западный механизм, не особенно опасаясь, что он будет сильно испорчен в российских условиях. Обитатели постсоветского пространства до сих пор не подозревают, что демократическое госуправление – штука твёрдая, неумолимая и такая хитрая, что по сравнению с нею византийская система – само простодушие. Достаточно сказать, например, что руководитель ведомства, учреждения не контролирует, не оценивает и, следовательно, не решает судьбу подчинённого в совковом смысле и порядке – это делает другое ведомство. Иезуитство, чистое иезуитство, но какое, знали бы вы, благотворное, и как, согласитесь, легко оно может быть воспринято русским умом! Дело начальника – организация работы, управленческое творчество.
А над всеми вопросами – ещё до первого! – высится один: о телевидении. Как сделать, чтобы торжествовала свобода слова, а не безответственность? Этот вопрос не совсем снят даже с западной повестки дня, Украина испытывает перед ним настоящую оторопь, а что будет в России… Не оставь её, Господи!
Отсюда напрашиваются назидания тем, кто станет проводником или участником российской демократизации, поскольку путинизм (приметы мои хороши) явно доволакивает свои мафусаиловы сроки.
Не надо ждать, что солнце свободы сразу озарит картину, достойную умиротворённого и благодарного любования. Вы никуда не денетесь ни от Зюганова с Жириновским, ни от Дугина с Прохановым, ни от Дарькина с Лужковым, а может быть, и от Путина с Медведевым. Ни даже от Басманного суда вы никуда не денетесь! Во всяком случае, на первых порах демократизации.
Всем этим культурно-идеологическим, социально-политическим и уголовным элементам не потребуется ни минуты на раскачку. Это они после Августа 1991 г. не сразу очухались. Теперь же они будут твёрдо знать: если хорошенько подсуетиться, то демократия, коль она настоящая, будет в первую очередь для них. И не забудем же кинуть взгляд на карту. Татария с Башкирией, Чечня, Якутия… И всюду свои Дугины и Прохановы, своя застоявшаяся молодая кровь. Для них путинизм – не просто путинизм, а русский путинизм. И всё это придётся как-то приводить к общему демократическому знаменателю. Врагу не пожелаешь, если честно. А ещё ж и Диомиды всех исповеданий!
И не надейтесь, что удастся добиться исключения из политической жизни хотя бы первой сотни столпов режима. Такое может оказаться вам по силам, если ваша, демократов, победа будет сокрушительной, а ей будет предшествовать жестокая борьба, чего нельзя, конечно, желать. Чем бархатнее будет революция, тем гуще будут родимые пятна советизма-путинизма. Не будь оранжевая революция такой благостно-карнавальной, Украина сегодня опережала бы Россию по качеству жизни не на 9 пунктов (согласно оценке института Legatum, Дубаи), а на все 29. Дело, как известно, прочно, когда под ним струится – не дай Бог! – кровь. Правда, бархатность революций в Прибалтике, Польше, Чехии не помешала им безболезненно и сравнительно глубоко внедриться в Запад. Но они и принадлежали ему намного больше, чем Азиопа. Им не приходится осваиваться в новой жизни – они просто вернулись на родину.
Не мешало бы уже сейчас засесть за проектно-конструкторские работы. Перво-наперво – пристально поглядывая на Украину, выявить подводные камни. Обрисовать их, обмерить, взвесить. Не пожалеть сил на приготовление устройств и противоядий, посредством которых можно будет, по возможности, ослабить неизбежные издержки первых лет свободы, предупредить неожиданности и подлянки. К счастью, не надо ломать головы над главными вопросами: их подсказывает мучительный опыт Украины. Первый вопрос: как извернуться, чтобы парламент не стал ни сходняком сверхбогачей, ни клубом демагогов? Лучше никаких партий, чем партийные списки, да ещё закрытые. Там мгновенно окажутся мафиози, их наложницы, повара и охранники. Второй вопрос: как разделить полномочия, чтобы в стране всё время шла борьба за власть, но не между президентом, премьером и парламентом? Третий вопрос: как обеспечить независимость суда и в то же время неусыпный надзор общества над ним?
Вполне готовым можно считать ответ только на четвёртый из главных вопросов: как реформировать государственное управление? Поскольку в России оно, как и на Украине, остаётся советским, то нужна просто воля, чтобы сделать его антисоветским, демократическим. Здесь тот редкий случай, когда можно заимствовать западный механизм, не особенно опасаясь, что он будет сильно испорчен в российских условиях. Обитатели постсоветского пространства до сих пор не подозревают, что демократическое госуправление – штука твёрдая, неумолимая и такая хитрая, что по сравнению с нею византийская система – само простодушие. Достаточно сказать, например, что руководитель ведомства, учреждения не контролирует, не оценивает и, следовательно, не решает судьбу подчинённого в совковом смысле и порядке – это делает другое ведомство. Иезуитство, чистое иезуитство, но какое, знали бы вы, благотворное, и как, согласитесь, легко оно может быть воспринято русским умом! Дело начальника – организация работы, управленческое творчество.
А над всеми вопросами – ещё до первого! – высится один: о телевидении. Как сделать, чтобы торжествовала свобода слова, а не безответственность? Этот вопрос не совсем снят даже с западной повестки дня, Украина испытывает перед ним настоящую оторопь, а что будет в России… Не оставь её, Господи!
