Ирина Лагунина: Во всем разнообразии современных семейных моделей не последнюю роль играет благосостояние семьи. Появление достатка, а иногда и само стремление к определенному материальному уровню не проходит бесследно для внутрисемейных отношений. У микрофона Татьяна Вольтская.
Татьяна Вольтская: В советской России все было достаточно просто: все знали, как живут так называемые итр – инженерно-технические работники, врачи, учителя, какими привилегиями обладают труженики тех или иных предприятий, как выгодно работать в торговле, имея возможность «достать» те или иные предметы быта. Все могли безошибочно узнать в обладателях сытых лиц и пыжиковых шапках счастливых посетителей закрытых партийных спецраспределителей, и офицерских жен можно было узнать по специфическим нарядам и прическам, и партийных дам. Достаток средней семьи был вполне определенным, стремиться следовало к коврам на стене, чешским мебельным гарнитурам и книгам Дюма на полках. Сегодня семей с достатком в России становится все больше, и то самое выражение, взятое из бразильского сериала, - «Богатые тоже плачут» звучит вовсе непраздно. Потому что богатые семьи сталкиваются, в общем, с новыми для российского общества проблемами и соблазнами, а небогатые начинают тянуться за новыми стандартами. И эти стандарты не всегда помогают сохранить равновесие и хороший климат в семье. Говорит Алина.
Алина: У меня есть подруга, она психолог, у нее неудачно сложилась жизнь в плане семейном, второй брак тоже был неудачный, только более-менее удачный в финансовом отношении, ее не устраивало все равно. Она в школе мало зарабатывала как психолог, ее это всегда беспокоило. В конце концов, она уволилась и всегда хотела, чтобы ее дети соответствовали тому уровню, который она для себя считала нормой, чтобы они одевались хорошо, чтобы могли ездить за границу, чтобы они могли себе позволить то, что они хотят, чтобы можно было купить в магазине то, что хочется. Потом она развелась. Каким-то чудом ей удалось выйти замуж за иностранца, уехать в Англию и там жить. Сейчас она себя чувствует достаточно комфортно, потому что знает, что ее дети могут получить то, что они должны получать. Она не остановилась в своем развитии. Муж хорошо зарабатывает, она устроилась на курсы повышения квалификации, работает и пытается заработать дочке на квартиру в Петербурге.
Татьяна Вольтская: Очень многие не видят ничего дурного в том, что приходится больше работать для того, чтобы достичь каких-то, в общем, не запредельных материальных благ, даже сознавая, что для семьи остается меньше времени, - из их числа супруги Марина и Алексей.
Алексей: Под лежачий камень вода не течет.
Марина: Работать надо всегда, во все времена люди работали.
Алексей: У нас на государство нельзя надеяться, только сам на себя. Сам о себе не позаботишься, потому что пенсию три тысячи получаешь и все.
Татьяна Вольтская: Сергей тоже видит в необходимости тянуться к новым стандартам жизни только положительные стороны.
Сергей: Сделал ремонт, чисто и атмосфера, мне кажется, другая, нежели в советском забитом пространстве.
Татьяна Вольтская: А с другой стороны не приходится ли больше работать, меньше видеть друг друга, меньше внимания уделять детям для того, чтобы соответствовать чему-то там? Золотая середина есть или в этом смысле несет куда-то?
Сергей: Сложно сказать. Работаем по накатанной, даже не задумываемся. Наверное, есть золотая середина, должна быть, во всяком случае. Но как ее достичь?
Татьяна Вольтская: Мешает ли стремление больше заработать общаться в кругу семьи и с друзьями – в этом сомневается Елена Александровна.
Елена Александровна: Мне кажется, это зависит только от людей. При всей загруженности люди все равно общаются. Вот я знаю таких людей, которые работают очень много, но тем не менее, общаются, потому что это какой-то отдых. Всю жизнь всегда были прослойки и сейчас есть, их еще больше сейчас.
Татьяна Вольтская: Все это говорит о том, что российское общество, российские семьи пока еще не устоялись в своем отношении к новым стандартам жизни, пришедшим к нам в последние 20 лет, – считает психолог, заведующая кафедрой педагогики и психологии семьи Института детства Российского государственного педагогического университета имени Герцена Ирина Хоменко.
Ирина Хоменко: В определенных кругах существует свой стандарт набора материальных благ или статусных вещей, которые должны быть, иначе тебя не примут в тусовку. Сегодня в нашем обществе, на мой взгляд, это не приняло характер норматива. Потому что социальные страты и имущественные страты, они при нашей системе образования, при нашей системе профессионального устройства на работу, они довольно размытые. Сегодня ты король, ездишь на хороших машинах, живешь в хорошем районе, завтра какая-то проблема у тебя случилась, ты имеешь другой уровень жизни, соответственно выбываешь из этой категории определенного круга. Поэтому в нашем обществе только идет формирование ценностей, увязанных с материальным статусом человека. И если, например, в развитых странах в целом человек, который имеет высокий доход, он имеет этот доход на более прочных основаниях, то есть это все-таки результат его труда, труда его родителей или целого клана. Просто так потерять этот статус надо постараться. Потому что все-таки если человек легально попадает в такой круг, то все равно находится система поддержки, которая не даст ему так уж сильно изменить свое социальное положение. Может быть это и Америка, может быть это и Германия, может быть и Франция, Италия. Потому что здесь все-таки существуют некие кланы, некие классы общественные, которые поддерживают друг друга. И поддержка эта не всегда финансовая. Это те же браки, которые заключаются на обоюдовыгодных условиях. Потому что влюбиться можно в кого угодно, можно вращаться в одном кругу, влюбиться в видную девушку, можно вращаться в другом кругу, влюбиться в богатую девушку. Потому что люди не так сильно отличаются друг от друга по своим психофизиологическим характеристикам. В России такого пока нет. Конечно, наша элита так называемая, она пытается скрещиваться в профессиональном плане, в брачном плане. То есть пытаются не выйти за границы своего клана. Если мы посмотрим на наше телевидение, то понятно, что там одни и те же лица, потом их дети, потом их зятья. Какие передачи ни включи, там все чей-то родственник, по какой-то линии, но связь есть. Просто так в телевизор не попадают, не потому, что какая-то позиция этих людей, просто понятно, что берут прежде всего тех людей, с которыми они более-менее знакомы, чтобы не провалить проект, чтобы не нарушить традиции семейные. Поэтому это понятно. Но такой серьезной стратификации нашего общества, на мой взгляд, пока еще не происходит. От есть этот процесс довольно мобильный, довольно гибкий сейчас. Поэтому, мне кажется, очень важно сейчас формировать отношение к материальным ресурсам не как к цели, а как к средству. Если человек понимает, особенно на примере очень богатых людей, которые доходят до предела материальной насыщенности, когда понимают, что все есть, а счастья нет. У нас не распространены случаи, когда люди дошли до этого, и задумались – а что дальше?
Татьяна Вольтская: Да, семейные материальные стандарты, пусть разные для разных кругов и слоев общества пока в России не сформировались – но они явственно и активно формируются, чему свидетельство, на мой взгляд, мой разговор с Олесей и ее 5-летней дочкой. Я спросила Олесю, много ли ей приходится работать, чтобы обеспечить достойную жизнь, отдых, воспитание своим детям.
Олеся: Знаете, лично я не отдыхаю, у меня отдыхают дети, а я работаю, чтобы они отдыхали. Ремонт делаю только для них. У меня в комнате до сих пор нет ремонта толком. Я далека от современной жизни, у меня только работа и дети.
Татьяна Вольтская: А почему же приходится так много работать – может быть, лучше было бы как-то отдохнуть вместе с детьми?
Олеся: Такие мужчины пошли сегодня, все одна, да одна. Детей нарожают, грубо выражаясь, а воспитывать нам – женщинам.
Татьяна Вольтская: Может быть было бы легче, чтобы мы не так их одевали и сами бы не так стремились к этому.
Олеся: Одевать их кое-как не хочется. Даже мама ругает, что нельзя детей одевать дорого, а сама кое-как хожу.
Татьяна Вольтская: А вы думаете, ваша дочка счастлива от того, что у нее золото, бриллианты?
Олеся: Она сама выбирает, она очень разумная у меня. У меня дочка в школу уже ходит, садик перескочили.
Татьяна Вольтская: Жаклин, скажи, пожалуйста, у тебя много драгоценностей?
Жаклин: Да.
Татьяна Вольтская: А какие ты любишь больше всего?
Жаклин: Колечки.
Татьяна Вольтская: Золотые?
Жаклин: Да.
Татьяна Вольтская: А сколько тебе лет?
Жаклин: Пять.
Татьяна Вольтская: А куда ты ходишь?
Жаклин: В школу.
Олеся: Эмоциональное развитие, ритмика, хореография и плюс английский дополнительно.
Татьяна Вольтская: А это тоже не веяние времени, что всем обязательно надо?
Олеся: Если у нее есть способности, почему нет. Если бы она не хотела. Сын на английский два месяца походил, ходит через раз, через два. Правда, ему три годика всего, я его не заставляю.
Татьяна Вольтская: Разговор с Олесей комментирует Ирина Хоменко.
Ирина Хоменко: Это на самом деле происходит от духовной скудости. Потому что у любого нормального родителя есть потребность отдать. Поэтому когда нет ресурса духовного, материальный ресурс берется как самый очевидный. И родителю кажется, что овеществленное внимание , когда он дает ребенку что-то, вот это и есть свидетельство того, что ребенку будет хорошо. С другой стороны, это даже не их вина в каком-то смысле. Потому что то, что культивируется у нас в обществе идеология удовольствия, идеология халявы, и дети на это подсаживаются очень сильно. И когда мама спрашивает у ребенка, что ты хочешь, ребенок, конечно, хочет, что в телевизоре хотят.
Татьяна Вольтская: Когда спрашиваю у людей, не давит ли их необходимость больше работать, зарабатывать: ну как же, родители жили в коммуналках, советский ужасный быт.
Ирина Хоменко: Советский человек был обделен материально, но он не был обделен социально. Мы можем как угодно относиться к советскому времени, но там социальные связи были крепче. Люди могли мириться с убогой кухней, если они на этой кухне могли собрать друзей, неустройство объединяло людей. И получалась такая парадоксальная ситуация, когда раньше плохие бытовые условия объединяли людей, а сейчас хорошие разъединяют. Если говорить, насколько изменилось время тогда и сейчас в плане материальных ценностей, конечно, нужно создавать условия комфортные, но понятие комфорт нужно уточнять. Потому что помогать человеку можно что на убогой кухне, что на шикарной кухне, в принципе это не так принципиально для роста человека.
